Продолжаем серьёзный разговор 10

Изо дня в день, приходя на работу и осуществляя лечение, которое по сути своей уже является преступлением, психиатры сами становятся все в большей и большей степени преступниками. И, к сожалению, это закономерность, не знающая исключений. Не имея истинных, объективных признаков психического здоровья или нездоровья, вся диагностика врачом психиатром осуществляется на основе сравнения с самим собой. И если человек думает как-то иначе, чем этот врач психиатр, то, естественно, ему и выносится вердикт психически больного. Такая "диагностика" приводит к тому, что все большее и большее число окружающих психиатра людей попадают в категорию "психически больных", поскольку все люди разные и каждый чем-то отличается от него самого. Именно поэтому современная психиатрическая классификация насчитывает около четырехсот психиатрических диагнозов, в отличие от пяти в прошлом веке.
Весьма примечательна, в этом смысле, манера психиатров общаться друг с другом. Когда они разговаривают, то невольно ставят психиатрические диагнозы своим коллегам, друзьям, родственникам. Поэтому когда их слушаешь, можешь услышать что-нибудь типа: "Ты знаешь, моя жена такой эпилептоид" и т.п. Весь мир, каждый человек им кажется не таким, как они, а, следовательно, ненормальным и опасным. Любое упоминание о духовности человека, религии вызывает у них кривую ухмылку и презрительное хмыкание. Беда психиатров в том, что они продолжают "лечить" людей даже тогда, когда выходят из стен психиатрической больницы. Это их несчастье и в этом кроется их жестокость и опасность для общества.

(Из статьи Вицепрезидента Российского отделения Гражданской комиссии по правам человека, кандидат медицинских наук Сергея Запускалова "Что такое психиатрия?")

Я общался с некоторыми психиатрами, которые называли себя православными (даже таблички «православный психиатр» на двери вешали), но точно так же, как их коллеги, лечили пациентов преимущественно нейролептиками. Получалось, что их православие ограничивалось походом в воскресный день в храм, но никак не отражалось на работе. Мне кажется, если человек считает себя христианином, он должен понимать, что душа человеческая – её божественная основа — больной быть не может. То есть мы должны за маской бреда, сумасшествия, пьянства уметь видеть абсолютно гармоничный образ нормального человека, лишь спрятанный по вине обстоятельств в глубинах человеческой души. Мы должны видеть в больном нормального человека и постараться извлечь его наружу. Вспоминаю фильм «Игры разума» про американского математика Джона Форбса Нэша. Там показана борьба взрослого человека, всемирно известного учёного со своими галлюцинациями. В итоге – отказ от лекарств и способность не только существовать вместе с галлюцинациями, но и продолжать делать открытия. В основе сюжета реальная история. В 1994 году Нэш получил Нобелевскую премию по экономике. Как врач я знаю, что с галлюцинациями действительно можно жить в социуме. Конечно, в большинстве случаев нужны лекарства, но другие (не нейролептики), которые помогают мозгу совместить свои болезненные переживания с сознанием. Это ведь главная задача лечения: человек должен вновь сделать болезненные переживания частью своей личности – объяснить их себе, расположить в рамках своего мировоззрения. Единицы из наших психиатров понимают, что это возможно, и способны помочь. А остальные даже не хотят учиться. Зачем?
Не секрет, что такие монстры, как Центр Психического Здоровья или НИИ наркологии, живут с испытания психотропных препаратов. Противопоставить этому необходимость философского, культурологического, психологического образования психиатра почти невозможно. Но пока психиатры этого не поймут, те изменения в психиатрии, которые, безусловно, есть в последние годы, останутся формальностью. Потому что мало ввести в штат больниц психологов, заниматься с больными арт-терапией, пускать к ним священников. Это всё нужно, но главное – мировоззрение врача. А оно у подавляющего большинства остается сугубо «материалистическим», ориентированным на мифы академика Снежневского. И сейчас почти никто из врачей не относится к этим изменениям всерьёз, не считает, что психологи, психотерапевты, священники играют важную роль в лечебном процессе. К их присутствию относятся по принципу «чем бы дитя ни тешилось». Уверяю вас, если клинический психолог после беседы с пациентом будет писать психодиагностические заключение, не совпадающее с психиатрическим диагнозом, его немедленно выгонят из больницы. Он лицо подчинённое.
Священников пускают исповедовать и причащать больных, в некоторых больницах открыты храмы, но ни разу психиатры не организовывали совместно со священниками конференции или круглые столы. Конечно, не с каждым священником психиатру говорить интересно. Но есть же и умные образованные священники, которые могли бы рассказать врачам о православной антропологии. А ведь именно на её основе можно создавать русскую психиатрическую школу. Речь не о том, что все станут верующими – это может быть только личный выбор каждого, но узнать, как православная философия понимает человека, полезно любому психиатру, независимо от его мировоззрения. Увы, надеюсь даже не на нынешних молодых психиатров, но только на тех, кто придёт им на смену. Изменение мировоззрения врачей – процесс долгий и трудный.

(Из статьи врача-психиатра Александра Данилина "Любой диагноз в психиатрии – миф")