Грэй 5

5. ЧЕРЕП С ДЫРКОЙ В ТЕМЕНИ

На шестой день Аня нашла ещё один череп, причем оказавшийся «юбилейным», тоже шестым, обнаруженным девушкой. Его нашли вместе с остальными останками в низине, куда точно никто не собирался ходить. Сначала думали, очередной блиндаж, а потом поняли, что это просто бурелом, накинутый поверх травы и укрывавший умершего насильственной смертью человека. Аня радостно подбежала к голове, и отделив её от остальных останков, внимательно осмотрела.
– Боже, какой красивый и какой большой! – Прокомментировала она свое открытие.
– Это «подснежник», Аня, а не солдат, – сказал ей дядя Дода.
– Почему не солдат?
– А где его каска, ты видишь? А фуражка, а оружие? Гол как сокол.
– А как же эта рана на голове? – Аня показала своему наставнику огромную дырку овальной формы с чуть рваными краями.
– А где ты, девушка, видела, чтобы пули падали так четко вертикально сверху вниз? – Насмешливо спросил Давид, – это не пулька, моя дорогая, и не шрапнель. Это удар ледоруба, точнее… шахтерское кайло… Ровно как прошло, без малейшего скола. Был бы ледоруб, были бы трещинки, а тут и впрямь, как пуля ударила.
Он взял череп в руки, потом что-то начал с умным видом измерять пальцами, потом отошел в сторону и сделал пару шагов, осмотрелся…
– Мальчики и девочки, только без паники! У нас тут возможно сто пятая статья.
Аня вздрогнула от такой информации.
–  Вы уверены? – спросила она робко.
– Никаких сомнений! Чистый «подснежник». Стояли сзади, один здесь, второй вероятно здесь. Он был к ним спиной, и тот второй, что ближе… расстояние метр, примерно, нанес удар. По голове один, со всей силой, на какую способен. Другой, наверное, перерезал горло. Ну, это пока просто предположения Аня… Твердо сказать ничего нельзя.
– То есть его добавили к тем, солдатам? – предположила Аня
Давид покачал головой.
– Ну это можно так сказать. Да, ты интересно выразилась: «добавили к тем».
– А почему его убили… холодным оружием?
– А наверное потому, Аня, что боялись кто-то услышит стрельбу. Поселок рядом. А может, просто решили мочкануть с кайфом и наслаждением. Вот так, Аня. И такое тоже можно найти в местах сражений!
– Что мне делать?
– Оставь его лучше здесь, он не наш.
– Я не могу его оставить, Давид Рафаилович. Это все равно человек, я должна его похоронить.
Давид задумался, а потом попросил девушку:
– Знаешь что… зафоткай все это, а череп возьми и принеси ко мне в палатку. Я хочу кое-что узнать.
– Что именно?
– Сделать слепок с лица. Давно не тренировался, а тут просто идеальный случай, и может даже пригодиться следствию.
– Ура! – весело воскликнула Аня. Идея, что Давид все-таки заявит в милицию, её чрезвычайно обрадовала.
– Принеси его в палатку ко мне, и как следует почисти!
Аня радостно с черепом побежала к палаткам, а Давид стал задумчиво разглядывать останки.
«Бог, ты мой! Ты же должен был склетизироваться за такое время. Кто же ты такой?»
Он с удивлением разглядывал труп, который совершенно не выглядел скелетом, а был похож скорее на мумифицированные останки с черной угольной кожей.
«Чертовщина какая-то» – подумал Давид, разглядывая высохшую, но, как ни странно, сохранившуюся шею человека, на которой четко у гортани виднелся разрез, сделанный ножом.
«И никто тебя не поел? Кто же ты такой?» – словно спросил у мертвого Дода, а потом удивленно покачал головой и отправился также к палаткам.


Вечером этого же дня Екатерина Сергеевна затопила баню.
Пацаны, как всегда, побежали париться первыми, а Мазик много ругался и спорил о делах с Давидом. Краем уха Аня расслышала, что у них всех какие-то «проблемы». Давид настаивал «немедленно свернуть лавочку», а Мазепа «закончить рисование, а потом уже свалить».
Послушав и подумав, Аня спустилась к реке, где начала чистить найденный череп щеточкой и обмывать физраствором. Устав она поднялась и пошла относить свою находку наверх, по пути понаблюдав телодвижения под визги и хохот в сауне. Потом оттуда Матвей внезапно выскочил и пробежал прямо в одних плавках к реке. Жора ему что-то крикнул вдогонку, Матвей оглянулся, увидел Аню и подмигнул ей:
– Давай с нами! – бросил он девушке и помчался дальше.
– Нет! – улыбнулась Аня. Затем глянула на сауну и увидела высунувшегося Георгия. Тот, в свою очередь, улыбнулся ей, потом заметил в руке Ани череп, дернулся, чтобы выскочить, но вспомнил, что на нем ничего нет, быстро надел плавки, и даже дополнительно окрутил вокруг торса полотенце. Выскочил, мокрый и распаренный, красный, как рак.
– Это что такое, где нашла?
– Там, ниже по течению реки, к югу.
– Ух ты… Такой большой! Дашь подержать?
– Бери!
Жора взял в руки и… с него свалилось полотенце.
– Опс!
– Да забудь… – улыбнулась Аня, – смотри, что мы сегодня открыли. Видишь дырку в голове? Как ты думаешь, что это?
Она взяла череп в руки, а парень накинул полотенце уже на плечи, чтобы не мешало.
– Дырка… – задумчиво произнес Георгий, вертя в руках череп, – круглая дырка.
– Но от чего? Что с ним случилось? Смотри, включай интеллект!
– Ну… убили, наверное… странно. Дырка от пули обычно маленькая и круглая, а тут большая и вытянутая… Не знаю, не видел таких. Не-е! Это не пуля и… не саперная лопатка тоже. Но, может, штык. Упал, и его так сверху добили?
– Не угадал, это кирка!
– Кто сказал?
– Давид Рафаилович. Понял? Его убили, но не в бою!
Потом Аня взяла череп в руки и загадочно посмотрела на мальчика.
– Задумайся, – сказала она ему, – просто представь себе. Ты ходишь, бегаешь, учишься, работаешь, спишь и ешь. Может, даже у тебя есть дети. И в одну секунду, самую нелепую, внезапно, просто как дуновение легкого ветерка. Всё прерывается. И ты уже мёртв. Просто одна секунда, и всё. Ничего не воскресить и не вернуть назад никогда-никогда. Тебя нет. Твое тело теперь просто труп. Оно лежит в земле, и с него медленно опадает плоть. Прямо, как сухие листья осенью. Кусочек за кусочком… медленно, месяцами, годами… потом… Ты становишься голым и чистым. Как вот этот человек. И твой череп держат в руках, твою голову, в которой все было, все твои мысли, все твои грезы и все твои желания, держат в руках и думают. Что же с тобой случилось? Почему ты стал таким? Ты представляешь, что ты умрешь?
Георгий застыл от удивления, совершенно не понимая смысла этой триады.
– Я… пожалуй пойду, – ответил он.
– Иди, иди! Все нормально…
Внезапно с другой стороны раздались вопли и ругательства.
– Пошел вон, лентяй, недоношенный! – На глазах Ани Матвей, получив подзатыльник, побежал, пригибаясь, к палатке.
– Рашид Абильдинович, почему вы так поступаете?
– А тебе-то что? Иди, разбирай свои «дары данайцев», если делать нечего! – ответил Мазик.
– Да нет, ничего, просто не сочувствую вашей супруге и детям, если что…
– Что?? Что, что?
Мазик хотел было рвануть к девушке, но его задержал Давид.


Вечером, уже после отбоя, Давид предложил девушке сходить на речку и выкупаться.
– Аня, скажи. А откуда ты столько знаний понабралась? – спросил её дядя Дода своим тихим, бархатным, как всегда немного грустным голосом.
– От вас, Давид Рафаилович.
– Да, нет, ерунда, я о другом. О других знаниях. Та же самая тема войны. Откуда ты знаешь, какие здесь стояли соединения, какое у них всех было оружие, и кто командовал?
– Интернет! – бросила Аня и попыталась зайти в воду.
– Интернет, значит, все оттуда?
– Да… Давид Рафаилович, помогите мне, пожалуйста, у меня почему-то не получается найти правильно дорогу…
– Ну, хорошо, – Дода подошел к девушке, которая беспомощно боролась с гроздьями тины на камнях в практически полной темноте, но прежде чем помочь, посмотрел ей в глаза.
– Аня… Ты умница. Ты очень много знаешь для своего возраста. Но ты должна знать ещё кое-что. Жизнь намного сложнее. Нельзя так грубо себя вести, как ты ведешь себя с нашим руководителем.
– А почему он так ведёт себя с нашими парнями?
– Он… имеет на это право.
– Откуда? Кто ему дал такое право?
– Мы. Мы все, включая тебя. Он главный спонсор и руководитель всей нашей команды, и без него ничего бы…
– А почему он забирает себе пятьдесят процентов? Железный крест ведь нашел не он, а Георгий.
– Он… много знает и очень многое умеет. Он хороший организатор, и у него дикое чутье. И даже если Георгий нашел крест, то у него получилось так только потому, что именно Рашид угадал сам квадрат, где и нужно копать. Понимаешь. Не все так просто в нашем деле, как и в любом ином.
Давид посмотрел внимательно в её дивные карие глаза-пуговки:
– Ты… должна слушаться его, также как все. Понимаешь? Иначе поедешь домой. Тебя рассчитают посуточному, а не по сделанному. Поняла меня?
Аня молчала и молчала, просто сглатывала слюну. Давиду даже на секунду показалось, что он увидел в глазах юной гордячки слёзы, но это было заблуждение. Аня просто думала. Потом улыбнулась:
– Помогите мне, у меня ноги запутались.
Давид усмехнулся, словно ком со спины упал.
– Ну, давай, иди. Смелее! Что, даже так не можешь?
– Не могу… за что-то зацепилась. Я не вру, Давид Рафаилович!
Дода подумал-подумал и взял Аню на руки. Взял и удивился. Девушка оказалась легче, чем он думал: килограмм сорок, максимум. Он не стал её спрашивать, специально она «запутала ноги» или ненамеренно, а просто отнес к большой воде и выпустил поплавать. Аня спорхнула с его рук, прямо как русалка, и тут же начала перебирать ногами и грести к противоположному берегу…


Спустя примерно час, уже на берегу, Аня сидела рядом с Додой в махровом полотенце поверх купальника и рассказывала ему про своего отца. Как он любил её и маму, как он уезжал в командировки. И как однажды случилось так… что он просто не вернулся.
– А какая это была война?
– Командировка была в Кабардино-Балкарию. Там он и погиб. Посмертно наградили Орденом мужества, а маме назначили пенсию. Мы стали жить вдвоем.
– Мои соболезнования…
Возникла пауза, а потом внезапно Давид разглядел на груди у Анюты маленький крестик и крайне удивился этому.
– Скажи, Аня… ты так много говорила про демонов?
– Вас смущает, что я ношу крестик? Что-то не складывается в пасьянсе? – иронично продолжила его фразу девушка.
– Да. Если так можно выразиться. Я об этом, ты угадала…
– Я верующая, и я христианка. Это правда. Так меня воспитали. Но я думаю о тёмных силах. Иногда мне кажется… Но я  борюсь с этим.
– С чем?
– С искушением и с чернотой.
– Получается?
– Не всегда… Иногда я вижу их живыми, прямо перед собой, как вас сейчас. Иногда я вижу кровь и души людей, умерших и лежащих прямо под нашими ногами. Отсюда у меня такое чутье на находки. Я вижу, где они лежат.
«Отлично! Это можно будет использовать в разговоре с Мазиком» – подумал Давид.
– Я вижу их кровь, вижу их ненависть друг к другу, вижу и чувствую их боль и страдание. Их смерть, как свою. Но я уже привыкла… ко всему этому. Это уже стало частью меня, как часть… моей плоти.
Давид тут увидел, что у девушки подрагивают руки, а взгляд просто остекленел. Она смотрела куда-то на тот берег, застывшая в своем, единственно ей понятном мире.
– Знаете… – Аня повернулась лицом к Давиду, – не мучайте, пожалуйста, наших ребят. Дайте мне. Я найду эту вашу закладуху.
– Что?!
– Не бойтесь. Я подслушала вас. Я могу вам помочь. Я её… увижу.
– Интересное предложение… – прикинул Давид, – надо будет сообщить Мазику… Аня! Скажи мне другое… И ты в этих своих мирах всегда одна? У тебя нет там спутника или друга?
Аня улыбнулась нежной улыбкой.
– Есть! Но я вам расскажу, только если согласитесь с моим предложением.
– Я…
– Просто «да» или «нет»?
– Я… Я подумаю, Аня. Я скажу Рашиду Абильдиновичу.
Аня посмотрела снова на ту сторону реки и сказала:
– У меня есть друг. Но он меня не видит. Никогда не видит. А я вижу его каждую ночь. Во сне. Его зовут Грэй.
На следующий день Дода рассказал Мазику о своем «честном разговоре» с Аней и убедил его оставить девушку ещё на пару дней или вообще до конца экспедиции, под свою личную ответственность, конечно. Ещё он рассказал Рашиду про Анин дар. Мазик покумекал и предложил Давиду испытать эти способности в «блинах»:
– Закопаю завтра копилку, если найдет – есть разговор. А так… будет ещё грубить – уедет домой с посуточными.


Ночью Ане снова приснился Грэй. Он был на летном поле в серебристом шлеме, а  рядом стояли белокрылые двухкилевые машины. Он что-то объяснял технологам, а Аня смотрела на него и даже попыталась спросить о чем-то, но он снова её не увидел и не услышал. Все как всегда, как уже было тысячу раз раньше. Аня даже толкнула Грэя. Он оторвался от планшетов, посмотрел по сторонам и снова не заметил её.
«Как я должна произвести на тебя впечатление?» – подумала она. Девушка попыталась посмотреть, что он разглядывает на планшете, и увидела там, среди текста полетного задания, надпись на латыни: «Natura peccator plena libido».
– Натура грешника полна похоти, – в ужасе произнесла она вслух. Аня знала эту фразу. – Что это может значить? Может… Я должна тебе что-то написать в ответ.
Грэй заканчивал разговор с техниками и уже готов был закрыть планшет, как Аня выхватила ручку из его рук и…
Грэй просто закрыл планшет и пошел к самолету.


Наутро Мазик сказал Доде, что все готово, и… юная чернокнижница напрасно битый час бродила по пустому квадрату. Потом честно сказала:
– Здесь я ничего не чувствую. Тут ничего нет, Давид Рафаилович.
– И то верно! Не бойся, Нюрка, это я тебя проверял, – ласково хмыкнул Мазик.
– Рашид, а может, обойдемся без проверок? – спросил Дода.
– Не кипятись, – согласился начальник, – вечером ещё раз попытаемся.
Георгий и Матвей снова ныряли и ныряли, теперь уже даже в светлое время суток. К девяти часам Матвей окончательно вышел из строя и свалился с жаром.
– Хлыздун гребаный. Лекарства есть? – спросил Рашид у Давида.
– Обеспечим всем необходимым.
– Капельницу ему поставь, и как можно больше касторки! Хе, хе! Пусть побегает, спорт полезен.
Давид покачал головой. Потом занялся больным, но уже по своей, а не предложенной руководством, схеме.
Матвей лег под одеяло, чтобы пропотеть. Увидев, что рядом с ним сидит с водой и полотенцами Аня, Рашид поинтересовался:
– А Нюрка может его заменить?
– Да ты что, Рашид? Девчонкам там не место!
– Ну а вдруг? Они только кажутся слабыми, на самом деле…
– Может, поработаем по моей схеме?


Вечером эксперимент повторили, и… Аня нашла грязные мужские трусы, в которые были завернуты несколько серебряных монет. На Рашида это произвело мощное впечатление!
– Да ты что! А я, дурак, не верил! Может, все-таки… Как это ей удалось? Ты не подсказывал?
– Мазик, если бы я знал, что ты завернешь монеты в свои трусы, я бы предложил Анюте… искать клад в другом месте.
– Ну, в общем… убедили!
Договорились в итоге завтра проверить способности Ани уже на пристани.


Утром следующего дня случилась неприятность, что едва не уничтожила запланированное мероприятие. Пришел участковый из села и вежливо поинтересовался: «А что это вы тут делаете? Есть ли у вас разрешение на раскопки и кто его вам выписал?»
Рашид немедленно свернул все операции и битых два часа рассказывал, что они делают, как, зачем, и что все разрешения есть из самого ВУЗа, подписанные ректором. Тогда товарищ участковый обратил внимание на сложенные рядком черепа и поинтересовался: «а это что?»
Через час злой как черт и красный как рак Рашид вышел из палатки и резко приказал:
– Весь мусор убрать на хер! Все закопать, чтобы никаких следов больше не было. Хоть одна, млять, берцовая кость где-нибудь заваляется, вставлю её в жопу тому, кто оставил!
– Что он такой злой? – изумленно спросила Аня у Давида.
– На штуку баксов Мазик залетел. – Объяснил ей наставник. – Худо дело… Хотя, с другой стороны, тоже хорошо. Штука баксов по местным меркам серьезная сумма. Пока её не пробухают, снова не придут.
– А когда её пробухают?
– Думаю… два-три дня у нас в запасе ещё есть.


Вечером сходили на пристань и испытали способности Ани уже на месте.
Ничего не вышло. Девушка, как ни старалась, не смогла почувствовать клад. Только однажды и только в одном месте она чуть задумалась.
– Нет, не могу, простите меня…
– Ничего, ничего, Нюра! Это ерунда! Завтра снова попробуешь свои силы. Тут должно быть что-то, я знаю. У меня проверенный был источник. Тот самый, что давал наводку на полковника.
Если честно, Аня просто совершенно не хотела работать. Её оскорбило то, как поступили с найденными останками людей. Закопали их грудой в одну яму, и медальоны с патронами туда же побросали!
«Подонок этот Мазик!» – подумала про себя Аня.
Но неприятности на этом не закончились. Вернувшись, Мазепа зачем-то заглянул в палатку к девушкам, и там…
– Да млять вашу! Вы что, ублюдки, не поняли меня? Кто эту мерзость оставил тут? Признавайтесь, кого, млять, в землю зарыть? Тебя?
Рашид наехал на Георгия, держа в руках как какую-то дрянь, тот самый, найденный Аней череп.
– Я, млять, тебя сейчас так урою! – заорал он на Жору, и тут…
– Рашид Абильдинович, пожалуйста… Можно я скажу.
Воцарилась тишина.
– Этот череп нашла я. И это я его оставила у себя. Можно я его… домой отвезу! Ну, пожалуйста?
– Можно! Если только заплатишь. – Ответил Рашид.
– С… с-сколько? – В ужасе спросила Аня.
– Хе… да хоть деньгами… а хоть чем!
– Нет! – Пролепетала девушка.
– Ну нет, так и нет! – ухмыльнулся Рашид и… этот кадр Аня Звягинцева запомнила на всю жизнь. Просто все как в замедленной съемке. Череп из рук Мазепы так красиво полетел в сторону реки далеко, далеко… а потом и вовсе пропал.
Аня перевела взгляд на татарина и в бешенстве пробормотала:
– Nigrum hircum. Cornea canis. Ты считаешь себя ученым? У тебя даже диссертация липовая. И жены нет, потому что даже обезьяна не станет жить с таким чёртом, как ты. И детей никогда не будет! Дурак ты и мразь. Сволочь и подонок! А я ухожу! Денег не надо!
И Аня бросилась вслед за черепом в сторону берега. Убежала… и через секунду исчезла, как и череп.
– Ну, все, Мазик! Разбил ты сердце девушке, не будет она на тебя больше работать. – Прокомментировал случившеёся Давид.
– Найди её и приведи сюда!
– И что я ей скажу?
– Скажешь, что я… хы… так больше не буду!


http://www.proza.ru/2017/10/20/1963