Жизнь на подветренной стороне - пролог

     Элизабет увидела её впервые в аэропорту, куда была направлена директором пансионата за новой пациенткой, прилетевшей из далёкой Австралии на постоянное место жительства в сопровождении миловидной филиппинки, нанятой родственниками на два года. Помахав рукой, чтобы привлечь к себе внимание, поспешила им навстречу. Багажа было мало. Водитель быстро всё погрузил в машину и они поехали.
     Стояла глубокая ночь, небо затянуло редкими облаками, через которые изредка была видна луна. Стояла осень, ночи были ещё тёплыми, но даму слегка знобило.
     Звали её Гелена. Она так и представилась в первый день, утром. Родственники не скупились. Тратили-то они её деньги, взяв на себя опекунство, поселив даму в отдельную просторную двухместную комнату со всеми удобствами и небольшим кухонным уголком. Говорила она на русском языке с трудом, переходя на другие языки, многими из которых владела в совершенстве, особенно французским, вставляя в свою речь слова на английском и испанском языках.
     Старенькая, сухонькая дама не могла ходить самостоятельно и передвигалась на инвалидной коляске. В свои девяносто пять лет была одета безупречно и на первой своей прогулке в сопровождении филиппинки произвела фурор среди других пациентов. Дамы стали перешептываться, а мужчины стремились оказать знаки внимания, предлагая покатать по аллеям парка. Дама, отказавшись от услуг кавалеров, предпочла гулять со своей Анитой, так звали её сопровождающую, с которой они поселились в уютной комнате, обустроенный по её просьбе, где уже были разложены дорогие вещи из её прошлой жизни, самые дорогие, самые памятные.
     Узнав возраст пациентки, Элизабет, пришла уточнить с ней распорядок дня, заговорив на английском языке, но Гелена её остановила:
     - Вы ведь русская, Элизабет? Смею вас попросить говорить со мной на русском языке. Мне так важно улучшить свой забытый русский. Я уже много лет не слышала русскую речь, боюсь даже назвать сколько прошло лет. Везде, где мне довелось в своей жизни жить, больше звучала английская речь. Вас это не затруднит? Вы давно из России? Где вы там жили? Если у вас будет время, то прошу ко мне на чаепитие в пять часов вечера. Смогу ли я договориться с руководством пансионата, Элизабет, чтобы вас вообще освободили от другой работы? Я готова компенсировать пансионату эти неудобства.
     - Думаю, в этом нет необходимости, госпожа Гелена. Распоряжением руководства я закреплена за вами на весь свой рабочий день, с девяти утра до шести вечера, и с большим удовольствием буду находится рядом с вами. Русский в нашей стране не запрещён, здесь многие из бывшего СССР и русский для нас родной с рождения. Я из Санкт-Петербурга, откуда уехала в далёкие девяностые, - ответила Элизабет, радуясь, что дама приняла её в свои собеседницы и помощницы.
     Участие Элизабет в жизни пациентки облегчило работу Аниты и та была безмерно рада этому, взяв на себя заботу о питании и вещах Гелены.
     Они часами гуляли по парку, ведя беседы о прошлой жизни. Элизабет рассказала, как в десять лет она и её родители покинули Россию, оставив свою уютную квартиру на Невском проспекте, друзей и знакомых. Гелена слушала её внимательно, изредка задавая вопросы. Однажды она тихо произнесла:
     - Слушая вас, Лизонька, давайте я так вас буду называть, как называла ваша бабушка, я пришла к выводу, что прожила жизнь на подветренней стороне. Вы поймёте меня потом, когда услышите мой рассказ о моей прошлой жизни, я непременно вам исповедуюсь, дорогая. Мне много лет, но память у меня отличная.

Продолжение следует:

http://www.proza.ru/2017/10/21/981