Перебор

- Каскадов!

   Едва в районной поликлинике раздается этот загадочный возглас, как врачи приникают к окнам.

   По улице идёт грузноватый, но хорошо сохранившийся мужчина в унтах из собачьего меха и кожаном коричневом пальто. В руках у него саквояж (когда Каскадов без саквояжа, возгласов не слышно). К кому же он направляется, кто тот счастливчик?

   Унты бодро шагают мимо. Поликлиника вздыхает и задёргивает занавески. Лишь главврач на втором этаже, тонкий, нервный мужчина, до конца прослеживает путь Каскадова, но не извлекает из этого ничего.

   Каскадов – бывший полярный лётчик. Выбрал тихий районный городок местом жительства. Человек он здесь новый, но уже известный. Тем, что ремонтирует телевизоры. Вернее, может ремонтировать, но не хочет. Он имел неосторожность в фойе Дома культуры в ожидании сеанса починить телевизионный приёмник на глазах у изумлённой публики.

   Теперь ему проходу не дают. А он наотрез отказывается. «Есть, - говорит, - мастерская, туда и несите».

   Есть-то есть. Да странные в ней мужики. Сидни какие-то. По домам не ходят. Требуют телевизор к себе. У них там стенд. Без стенда они как без рук. И как назло – на втором этаже деревянного дома; двадцать две обледенелые ступеньки. Надо привезти телевизор, втащить его, они проверят, и потом по этим ступенькам шестьдесят килограммов – вниз. Да ещё деньги плати. А Каскадов денег не берёт. И домой может прийти. И отремонтировать. И не какой-нибудь, а цветной, который в мастерской вообще не берут. У них, видите ли, цветного стенда нет. «Наберётся десяток, - говорят сидни, - тогда вызовем специалиста». Это, считай, до второго пришествия ждать. А Каскадов может за один вечер. Редко он это делает. Значит, кто-то доставил ему приятные минуты, а он такой человек, что в долгу не останется.

   Заклинило у Каскадова не так давно лодочный мотор – тут же загорелся экран телевизора у лодочника Омутного. Вспахал ему по весне огород конюх Поводьев из райтопа – и тот был осчастливлен. Остальные мыкаются со своими аппаратами, которых накупили много. Врачи вообще обойдены. Не идёт к ним Каскадов. Здоров как бык. Даже регистрационной карточки на него не заведено.

   Стал думать главврач, как заманить к себе редкого специалиста, и придумал-таки! С конюхом Поводьевым, привозившим в поликлинику торфобрикеты, разыграл он отчаянную сцену, во время которой нарочно попал под колесо, и всё это на глазах проходившего мимо Каскадова. Каскадов не выдержал, приподнял телегу, и этого оказалось достаточно – прострел в пояснице!

   Врачи повеселели: наш теперь Каскадов! Стали ждать его с минуты на минуту. И вот долгожданные унты несмело двинулись в сторону поликлиники. Так несмело, что юркая, молоденькая врач-терапевт выскочила в белом халатике на крыльцо и поманила Каскадова пальчиками. Тот осмелел; молоденькая сняла с него полушубок и провела, не взирая на протесты очереди, в свой кабинет. Её тут же отозвала крупного телосложения женщина с базедовыми глазами, невропатолог:
   - Вы что себе позволяете, милочка? Это мой больной, у него радикулит.
   - Я участковый врач и сама решу, к кому его направить, - вспыхнула молоденькая  и закрыла дверь.
   - Как мы себя чувствуем? – с улыбкой обратилась она к Каскадову.
   - Хотел бы…, - начал было пациент, но его ласково остановили:
   - Для начала измерим давление.

   Терапевт ловко обернула чёрным жгутом руку и хотела накачать резиновую грушу, но её вытащила за дверь окулист, старушка, с застывшими пятнами румянца на щеках.

   - Нижний порог у него должен быть сто, иначе я не смогу проверить глазное дно!
   - А если меньше? – попробовала отшутиться молоденькая, но на неё зашипели сёстры, одна из процедурного кабинета, другая – кардиологического:
   - У твоего телевизора хоть полосы на экране, а у наших ни света, ни звука!

   В этот момент вдоль коридора грузчики медленно протащили огромный деревянный ящик и на время оттеснили спорящих от двери. Когда молоденькая вновь появилась в кабинете, Каскадова там не оказалось. «Его в ящик запихали», - беспомощно развела руками сестра.

   Рентгенолог, низенький, совершенно лысый мужчина, удовлетворённо потёр руки:
   - Прошу прощения, коллега, за несколько необычное изъятие больного, но как вы собираетесь его лечить без снимка? А вдруг у него перелом?
   - Он уехал с повязкой на руке! Мне нечем работать! – вскричала молоденькая.

   Рентгенолог, чувствуя свою вину, ушёл за прибором для измерения кровяного давления, но назад не вернулся.

   Человек в унтах тем временем лежал в кабинете иглотерапии, где по его спине бойко прохаживалась медсестра. Время от времени его спрашивали:
   - Больно?

    Унты кряхтели, но отрицательно мотали головой.

   - Перелома у него нет, - заключил иглотерапевт, спортивного вида парень в джинсах, - будем лечить вьетнамским способом.

   И с этими словами воткнул в ничего не подозревающего Каскадова с десяток игл, последнюю – почему-то в ухо. Каскадов на какое-то время даже потерял сознание и не слышал, какие страсти бушуют вокруг него, потому что в ординаторскую стеклись все заинтересованные лица.

   Иглотерапевт сразу был оттеснён в угол; это рентгенолог всё ещё не желал мириться с пропажей. Женщины действовали молча; едва Каскадов открыл глаза, как ему закапали едкую жидкость, потом вывернули веки и приказали не моргать. Рядом пристроилась сестра и снимала электрокардиограмму. Невропатолог время от времени била резиновым молотком по коленным чашечкам и удовлетворённо хмыкала. Лишь процедурная сестра топталась рядом со шприцем, не зная, как подступиться.

   - Что тут происходит? – спросил главврач, которого привлёк шум в ординаторской.
   - Лечим…, - пролепетал кто-то.
   - Как фамилия больного?
   - Каскадов.
   - Где его регистрационная карточка?

   Все посмотрели на молоденькую терапевтичку, которой наконец удалось снять с больного повязку с болтавшейся резиновой грушей.

   - Сейчас заведём, - сконфузилась она.
   - Вытащите из него иголки, - приказал главный.

   Больной, кряхтя, приподнялся на локте и обвёл присутствующих мутным взором.

   - Каскадов у меня в кабинете, - невозмутимо сообщил главный.
   - А это кто? – спросили в один голос белые халаты, сходясь взглядом на унтах.
   - Перебор, - ответил, вставая, больной, - самый обыкновенный перебор, как при игре в очко. Ничего себе началась командировочка