Язва

Кой черт дернул меня поднимать свою машину за передний бампер?
Сам не пойму. Но машина забуксовала на склоне, в чужих гаражах, и ни за что не хотела выезжать назад.
Прокопавшись с ездой минут 20, я понял, что так и останусь здесь ночевать, если что-то не сотворю. И вот в этих гаражах появился какой-то чел. 
Я собирался в командировку и напросился на постой к сослуживцу, который дал ключи от гаража и я поехал её ставить. Дело в том, что я  никогда не имел гаража и не знал, что всё так сложно!
Оказалось, что ближайшая оттепель сделала въезд в гараж невозможным – наледи припаяли ворота к гаражу, так что въехать в него можно было в случае  трёхчасовой трудотерапии. А лома с собой я не возил. И в гараж войти не мог!
А тут ещё и гололёд на дороге.
Я топтался у машины, ожидая подмоги со стороны в любом виде или форме. И тут появился человек, который елозя по гололёду, двигался в мою сторону.
Я, естественно, к нему, мол, выручай, друг, сядь за руль машины, а я подтолкну.
Короче, уговорил я этого «проходимца» сесть за руль, а сам принялся толкать машину назад. Но гараж приятеля был в самом низу гаражного кооператива, так что вся дорога была обледеневшей!
Вот я и дёрнул корпус машины вверх.
От этого где-то в пояснице появилась боль, которая сначала треснула меня по всему телу, потом, как бы,  вытянулась и застыла колом. Там же внизу поясницы.
Я как был в полуприсяди, так и застыл, как памятник своей глупости.
Приноровившись к боли, я стал соображать, как выкручиваться из этого положения.
Проходимец, увидев мою позу,  понял, что это на долго и вылез из машины.
- Тебе помочь, браток? – вежливо спросил он.
- Да нет, спасибо. Может, кого позовёшь к машине, я ведь так здесь и окочурюсь от холода. Выбираться ведь надо.
- А как ты в такой позе поедешь? Поди, спина-то колом стала?
- А то чем же? Как ни то разогнусь, отпустит, наверно.
- Ну, ты постой, я пробегусь по ребятам и приду. Ты не боись, я не бросаю людей.
- Да уж бояться чего? И так раскорячило прилично, а люди они везде люди. Давай, помогай, дружище!
Мужик засеменил по проезду, а я остался стоять дальше.
Минут через  десять из-за угла вышла группа мужиков человек пять, которую вел мой спаситель, и они быстро подошли к машине.
- Ну, что, паря, как стоится, - спросил ближайший ко мне мужик с обветренным лицом. Он что-то жевал на ходу.
- Да хорошо стоится. Вот начал ногами шевелить, булками вертеть начинаю. Ещё минут десять и согнусь. Или разогнусь.
- У нас там водка выдыхается, а ты «минут десять». Может, ну её к лиху, твою машину, мы её здесь где-нибудь припаркуем, а ты с нами в лечебных целях постоишь, а там и посидишь? А там видно будет.
- Не будет. Мне послезавтра улетать в командировку, хотел машину в гараж к другу закатить на время отъезда, да тут всё залило да заморозило. Без лома да соли ничего не получится.
- Это к кому же? – не унимался краснолицый.
- Да вот сюда, в 230.
- К Борису, что ли?
- Ну! К нему.
- У него гараж в самом низу, каждую зиму так замерзает, не знал он, что ли? Сам-то он сачковатый, хрен, когда лишний раз придёт, да откидает снег. Так что попал ты.
Я уже начал потихоньку сгибаться и предложил мужикам подтолкнуть потихоньку, чтобы я выехал задом по склону.
- Ну, садись, болезный, попытаемся. Ты ногами-то сучить можешь?
- Да сподоблюсь как-нибудь, перетерплю, - ответил я.
Так я потихоньку выбрался из гаражей и поехал домой.
Дома жена загнала меня в ванну, где я отогрелся окончательно,  и потом растерла поясницу какой-то пахучей мазью. И ещё она сказала, что самое лучшее средство снятия такой боли – чмстый спрт внутрь. Я не стал спорить, и сделал всё,  как она налила.
От этого всего мне стало особенно тепло и приятно, и я уснул, обернутый заботливой женой ещё и каким-то неимоверно пуховым пледом.
Утром я проснулся отдохнувшим, поясница болела, но не такой болью, что была вчера, а более-менее сносной.
Я добрался до работы, где мне нужно было получить командировочные и проездные документы.
Ключи от гаража я отдал владельцу, обозвав его ленивым опоссумом, совсем знаю почему. Вернее знаю, почему ленивым, но не знаю, почему опоссумом. Понравилось слово, наверно.
- Боря, а ты скажи, какого, чуть не спросил хрена, ты меня занарядил в свои гаражи?
- Так ты сам же спросил про гараж, - лупая глазами отбрёхивался прохиндей.
- Н-е-е-т, зараза. Ты хотел, чтобы я твой гараж ото льда отколупал, да откидал всё это подальше. Мне там мужики подсказали, что каждый год такая кутерьма с твоим гаражом.  И что ты самый сачковатый из всех владельцев.
- Они расскажут! Они там каждый день водку пьют, да прохлаждаются, а я с ними не якшаюсь, вот и наговаривают.
- Видел  я всё. Твой гараж самый неухоженный, а они сообща всё чистят. Вот и отправил ты меня, хитрюга, с задней мыслью.
- Думай, как хочешь, я тебе хотел помочь, А что ты всё кряхтишь?
Я рассказал, то произошло вчера в гаражах, и тут началось самое интересное.
Нас в кабинете работало 5 человек. Борис был из другого кабинета. Так мои «сожители», услышав про поясницу, стали давать рекомендации, как её лечить да восстанавливать.
Когда процесс обучения стал терять свой накал, Кузьмич, самый старший из всех в кабинете, торжественно сказал: «Садись и слушай!»
Мне уже надоело это всё, но тон у Кузьмича был таким многообещающим, что я решил его выслушать.
- Так вот. Рассказываю один раз. У меня тоже есть радикулит …
- Кузмичь, у меня нет радикулита! – начал я, но он меня остановил жестким «Есть!».
- Раз заклинило и отпустило, значит есть! Так вот. Ты знаешь, где липовая роща?   
- В торговом городке!
- Да. Она самая. Как только наступает весна и начинают летать пчёлы, та едешь туда. И занимаешься апитерапией. В первый день ловишь одну пчелу. И сажаешь её на поясницу. Во второй день – две. И тоже на поясницу. Так доводишь число пчёл до 10. И так три дня. Потом начинаешь обратный отсчет. До одной. И гарантированно, что радикулит тебя не будет беспокоить.
- Так он меня и не беспокоил. Никогда. Я вчера за передний бампер приподнял машину. Жигули. Пытался вытолкать её вверх по дороге.
- И у тебя случился приступ радикулита! Да?
- Не знаю. Что-то потянулось в пояснице и растянулось, как резина. Потом резкая боль, но сейчас уже нормально. Терпеть можно.
- Вот это и есть радикулит! Я тебе как доктор говорю. Я на этом деле собаку съел!
- Какой породы?
- Кто?
- Собака.
- Язва ты, хоть и молодая. Я тебе настоящий народный рецепт говорю, а ты мне подкалываешь? Эх, молодежь!
- Я у врача не был и мне диагноза никто не ставил. Это раз. И второе – мне не нужно лечить того, чего у меня нет.
-  Я раньше тоже так думал. А теперь вот лечу радикулит. Слушай, когда старший говорит!
Так вот. Идёшь в липовую рощу и ловишь одну пчелу. Сажаешь её на поясницу. Она тебя кусает, но ты терпишь и ждёшь. Полчаса не надо вынимать жало из тела, пусть работает пчелиный яд. На следующий день ловишь две пчелы, и таким же образом определяешь их на поясницу.  И так до десяти пчёл в утро. Лечишься так 10 дней, а потом начинаешь снижать число пчёлок в обратном порядке – 10, 9,8,7 и так далее. Понял?
- Понять я понял, только один вопрос.
- Ну, давай. – Кузьмич аж нагнулся ко мне, проявляя недюженный интерес к процессу моего лечения.
- А ты пчёлок ловишь всех за раз, или каждый раз штаны снимаешь и бегаешь нагишом? Ведь десять дней по 10 пчёл – это сотня! Так на бегу и замерзнуть не трудно.
Кузьмич отодвинулся от меня и его лицо изобразило ехидство и разочарованность.
- Язва ты, хоть и ранняя! Я ж тебе народный рецепт озвучиваю, а та изгаляешься! Я думал, ты и вправду заинтересовался, а ты… и он махнул рукой.
- Нет, ты зря обижаешься. Вопрос по существу – мне надо понимать тактику действий. А тебя пчеловоды ещё ни разу не били за истребление друзей ихних меньших? Ты же все надои у пчёлок сбиваешь, гробишь их, как шершень в улье! – не унимался я под дружный смех коллег.
Кузьмич ушел за свой стол и сел на стул.
А я не останавливался.
- Слушай, Валентин  Кузьмич, а хочешь, я тебе рацуху запуперю? – неожиданно спросил я его.
- Какую рацуху?
- Да простое рацпредложение: вечером наедаешься горохового супа,  утром идешь на пасеку, снимаешь крышку улья, и садишься пятой точкой сверху. Пчёлы опознают тебя, как чужого и так тебе вставят снизу, что только съеденный вечером горох спасёт тебя от их мести – они подумают, что это такой пожар на нефеперерабатывающем заводе, и они начнут удирать от улья, им станет не до тебя!
Народ ржал откровенно, а Кузьмич, посмеявшись, сказал:
- Я же говорю, что ты язва! Но я тебя прощаю. Я ж из хороших побуждений хотел, а ты с издёвкой.
- Кузьмич, ты скажи спасибо, что я только язва.  Не дай бог я стану геморроем – вот тогда мало не покажется!..
А радикулита у меня и по сей день нет.
И пчёлок я ни одной не убил!