Индикатор заряда

               

   Ровно в восемь часов утра профессор встал из-за письменного стола, за которым работал, и по многолетней привычке взглянул на индикатор, прикрепленный к стене на выходе из кабинета.  Он заряжал аккумулятор каждую неделю, начиная с вечера воскресенья и заканчивая утром в понедельник, перед тем, как отправиться в университет. Красный столбик  показывал сто процентов. Профессор почесал  пятерней за ухом, решая, брать ли аккумулятор с собой или оставить его дома. Запасного должно хватить, рассудил он и вышел из квартиры, аккуратно закрыв дверь.
   В кармане пискнул брелок – включилась охранная сигнализация его апартаментов. Профессор, насвистывая, сбежал по лестнице и сел в дожидавшийся его автомобиль. 
   Он принадлежал к тому типу людей, которым больше всего нравится утро, и не просто утро, как время суток, а утро понедельника: выходные прошли, и теперь, наконец, можно заняться любимым делом. Профессор разглядывал проносящийся за окном пейзаж, отмечая про себя, как сильно изменился город за последние десять лет, которые он ездит по этой дороге: всюду высились стальные конструкции с солнечными батареями на плоских вершинах, тарелки поглотителей на тяжелых бетонных тумбах оснований поворачивались вслед за солнцем и застывали в неподвижности, если небо покрывалось тучами, черные матовые поверхности преобразователей, словно драконы, целились разнокалиберными трубами в небеса. Он вспоминал те времена, когда здесь были парки с зелеными лужайками и каруселями, на которых каталась визжащая от радости детвора, уютные одноэтажные домики с небольшими аккуратными двориками и тенистыми липами, стадионы с футбольными полями, на которых росла настоящая трава. Но человечеству требовалась энергия, и теперь каждый сантиметр поверхности планеты покрывали устройства, добывающие энергию из всего, из чего ее только можно добыть. Ушли в прошлое те времена, когда можно было, присев под деревом, съесть сэндвич  и запить его газировкой. Или прогуляться по близлежащему лесу и, никуда не торопясь, выкурить сигару. Или съездить с семьей на пикник. И он, профессор, чувствовал свою вину за произошедшие перемены.
   Профессор занимался изобретением и внедрением в производство устройств, вырабатывающих энергию. Он делал это не ради денег (профессор родился в богатой семье и ни в чем не испытывал недостатка), просто ему нравилось «шевелить мозгами»: наблюдать природные явления, раскрывать их суть и создавать что-то новое, то, что могло понадобиться людям, то, что облегчало их жизнь. Но, к сожалению, за все приходится платить, и люди заплатили за дармовую энергию тем, что, собственно, и делало их людьми – связью с землей, природой. 
   В коридорах Международного Энергетического Университета было пусто: в августе бОльшая часть сотрудников находилась в отпуске, а те, что работали, скрывались у себя в лабораториях. Профессор поднялся на второй этаж и открыл дверь приемной. Он поздоровался с секретаршей, кивнул головой посетителю,  примостившемуся на стуле в углу, хотя в приемной стоял большой и  удобный кожаный диван, и прошел в свой кабинет.
   Профессор присел за стол и включил компьютер. Он планировал взглянуть на график потребляемой мощности города и для этого открыл страничку интернет-сайта, но не успел ее просмотреть, потому что в кабинет вошла секретарша. Она остановилась у двери и вопросительно посмотрела на профессора. Профессор в который раз поблагодарил судьбу за то, что Мария стала его секретаршей: исполнительная, немногословная, сообразительная, деликатная, – золото, а не секретарша. 
   - Проходите, Мария, - разрешил профессор, - не стойте у дверей.   
   Секретарша подошла к столу и сказала:
   - Профессор, к Вам посетитель. Когда я пришла на работу, он уже был здесь. Он немного странный: предложила кофе – он отказался, и от печенья тоже. Сказал, – я не совсем его поняла, наверное, – будто бы в еде не нуждается.
   - Вы спросили о цели визита? – сказал профессор.
   - Да, конечно, - ответила секретарша. – Он ответил, что он изобретатель, и что  создал некую технологию и уверяет, что эта технология Вас непременно заинтересует. 
   - Неужели? – профессор удивленно вскинул брови.
   Он вдруг вспомнил, что сегодня ему снился бушующий океан: он стоит на возвышении, на скале, выдающейся в океан, а волны бесятся, хотят достать его, свалить со скалы и утащить прочь от берега. 
   Секретарша только пожала плечами, как бы говоря: не имею понятия, так это или не так.
   Профессор в раздумье пожевал губами.
   - Пусть войдет, - сказал он Марии и начал просматривать сайт.
   Прочитав интересующую информацию, профессор поднял глаза и увидел, что посетитель-то, оказывается, уже сидит за столом напротив и с интересом разглядывает его.
   - Доброе утро, профессор, - поздоровался посетитель.
   Голос посетителя был ровным, без интонаций, механическим, будто говорит не человек, а кукла, которую оживили, и она – неожиданно для создателей – заговорила. Кукла правильно произносит слова, правильно ставит ударения, но в речи ее нет жизни, нет обертонов, которые улавливает человеческое ухо. И сама речь ее монотонна.
   - Здравствуйте, - отозвался профессор.
   Посетитель взял лежащий у него на коленях кейс и положил его на стол перед собой.
   - Я не нуждаюсь в человеческой еде, - сказал посетитель и со значением посмотрел в глаза профессору.
   Профессор удивился.
   - Поздравляю, - сказал он и добавил, - какое отношение это имеет к электроэнергетике?
   - Самое прямое, - ответил странный посетитель. – Дело в том, что я питаюсь электричеством.
   Профессор скептически посмотрел на посетителя.
   - И Вы можете это продемонстрировать? – спросил он с сарказмом.
   - Я для этого и пришел, - сказал посетитель.
   Он достал из кейса моток двужильного кабеля с вилкой с одной стороны и двумя пальчиковыми разъемами с другой. Размотал шнур (внутри мотка оказался миниатюрный индикатор заряда, подсоединенный к проводам), вставил один разъем в отверстие за левым ухом, второй – в отверстие за правым ухом и включил вилку в розетку.
   - Вот видите, профессор, я разрядился, всего шестнадцать процентов осталось, - сказал посетитель и показал профессору индикатор заряда.
   Заинтересовавшийся профессор вышел из-за стола и посмотрел на индикатор.    Красный столбик не достигал и одной пятой части шкалы.
   - Вы разрешите? – спросил он посетителя и, вернувшись к столу, вытащил из одного из ящиков тестер.
   Тот кивнул головой.
   Профессор подключил клеммы тестера к торчащим из головы посетителя проводам и посмотрел на шкалу. Стрелка дрогнула (профессор пользовался старинным тестером со шкалой) и остановилась напротив двухсот двадцати.
   - Вы не против, профессор, если я заряжусь полностью? – спросил посетитель и с юмором глянул в глаза профессора. 
   - Конечно, - тот кивнул головой и, сев за стол, убрал тестер.
   Профессор совершенно не удивился, увидав человека, заряжающегося из розетки, будто сотовый телефон. Он размышлял, почему до сих пор человечество не породило такой феномен, как питающийся электричеством человек. Питаться-то, он, может, и питается, если это представление не гигантская мистификация, но само тело? Кости, внутренние органы, мозги, в конце концов? Блуждание, пусть и направленное, электронов не восполнит запасы микроэлементов, а также белков, жиров и углеводов, то есть тех веществ, из которых строятся клетки организма. Значит, электричество не полностью восполняет ресурсы, нужна и обыкновенная человеческая еда.
   Словно услышав мысли профессора, посетитель сказал:
   - Конечно, полностью без еды и воды я не могу. Но для двигательной и мозговой активности вполне хватает электричества.
   - Как Вы думаете, - спросил он профессора без всякой связи с предыдущими словами, - сколько раз я могу поднять пудовую гирю?
   Профессор ощупал взглядом фигуру посетителя. Среднего роста, довольно плюгавый. Сколько раз выжмет гирю? Не имею понятия. Ну, десять раз. Не больше.
   - Десять, - сказал профессор. 
   Посетитель, не отключаясь от зарядки, подошел к столу, достал из кейса черный параллелепипед и выдвинул из него спрятанную в потай ручку.
   - Это гиря, - пояснил он, - шестнадцатикилограммовая.
   Он подошел к профессору и поставил гирю на пол рядом с ним.
   - Убедитесь, - произнес он.
   Профессор взялся за гирю и приподнял ее на несколько сантиметров. Тяжелая, килограммов около пятнадцати.
   Он кивнул головой посетителю: да, убедился, это действительно пудовая гиря.
Посетитель взялся за ручку, отошел на пару шагов от профессора и начал выжимать гирю от груди. Подняв тяжелый предмет с десяток раз, он спохватился и, взглянув на индикатор, отключился от питания.
   - Для чистоты эксперимента, - пояснил он. 
   И он продолжил.
   Сначала профессор считал подъемы, но после сотни перестал. Он бросил взгляд на часы, засек время и стал ждать, когда посетитель закончит демонстрировать чудеса силы, спрятанные, оказывается, в столь тщедушном теле.
   А посетитель разошелся не на шутку. Сначала он поднимал гирю одной рукой, потом другой, затем стал перебрасывать гирю по широкой дуге из руки в руку, подкидывать ее над головой и ловить, потом подключил к представлению ноги: ловил гирю согнутой ногой, подбрасывал вверх, так, чтобы гиря приземлялась на плечо…
   Прошло полчаса, и профессор захлопал в ладоши.
   - Хорошо, хорошо, вы продемонстрировали свою силу и свою выносливость. Даже профессиональный культурист вряд ли смог в течение получаса поднимать гирю, да еще и проделывать с ней разные фокусы. А Вы, по крайней мере, по внешнему виду, совсем не похожи на культуриста. Теперь я допускаю, что Ваши мышцы сокращаются под действием электрического тока.
   Профессор замолчал на минуту.
   - Расскажите, как получилось, что Вы стали способны аккумулировать в себе и расходовать электричество, - попросил он.
   Посетитель сел на стул и начал свой рассказ.
   - Первый раз это случилось, когда мне было четыре года, - сказал он, глядя расфокусированным взглядом в окно. – Как все дети, я был любопытным и обожал всякие проделки. Однажды я взял с туалетного столика матери шпильку и сунул ее в розетку. Говорят, что удар электрического тока – это что-то страшное. Если напряжение, под которое попал человек,  двести двадцать вольт, то удар тока похож на то, как собака, изо всех сил мотая головой,  треплет плюшевую игрушку: мышцы под действием электричества  хаотичным образом напрягаются, дрожат пропорционально частоте тока в сети, человека начинает колотить, волны холодной раскаленной ярости пробегают сквозь его тело и могут даже убить, если вовремя не освободиться из смертельных объятий. Со мной ничего подобного не случилось. Наоборот, когда электричество вошло в меня, я почувствовал, будто у меня в один момент добавилось сил, да так, что мне захотелось набрать полные легкие воздуха и закричать от радости, что я и сделал. Вбежавшая в комнату мать испугалась, увидев меня, сидящего у розетки, и расплавившуюся шпильку, прожегшую линолеум.   
   Посетитель улыбнулся и потер ладони.
   - Досталось мне тогда, - сказал он и снова улыбнулся. – Но я запомнил состояние, которое возникло после того, как электричество вошло в меня. И при первом же удобном случае (если родителей не было поблизости) подпитывался им. 
   Посетитель продолжал говорить, а профессор, не глядя на него, делал карандашом пометки в блокноте. Потом, видя, что речь посетителя является не чем иным, как полным отчетом обо всех значимых событиях в его жизни, которые превратили его в питающегося электричеством человека, профессор потихоньку достал телефон и включил запись.
   Пока посетитель говорил, профессор два раза вызывал секретаршу и просил сделать им кофе. Посетитель кофе не пил, но каждый раз благодарил секретаршу, которая с интересом поглядывала на него. 
   Наконец посетитель закончил. Профессор долго молчал, задумчиво глядя на посетителя. Затем он моргнул несколько раз, приводя мысли в порядок и, откашлявшись, спросил:
   -  Так Вы утверждаете, что, в принципе, можете вообще отказаться от  всех видов пополнения энергией, оставив в качестве питания только солнечный свет?
   - Именно так, профессор, - сказал посетитель. – Моя работа по это теме близка к завершению. Остались какие-нибудь полгода. Катастрофически не хватает средств, но недавно я нашел источник финансирования, и теперь с уверенностью могу сказать, что совсем скоро достигну желаемого результата.
   Профессор снял очки (он был старомоден) и потер пальцами переносицу.
   - Вы поставите меня в известность, когда закончите?
   - Разумеется, профессор, Ваше мнение, как известного специалиста по вопросам энергетики, чрезвычайно ценно.
   Профессор хотел сказать еще что-то, но передумал, и, попрощавшись за руку с посетителем, опустился в кресло.
   Он сидел и рассеянно водил «мышью» по столу, как вдруг за окном послышался сочный звук, словно комом теста звонко шлепнули по столу, и раздались взволнованные голоса.
   Профессор встал из-за стола, снял затемнение с окна, выходившего на проезжую часть, и посмотрел вниз.
   Посетитель, вышедший из его кабинета не более пяти минут назад, теперь лежал в луже крови на асфальте. Вокруг него собралась толпа, а один мужчина оживленно жестикулировал, вероятно, показывая, как произошел несчастный случай. Профессор заворожено смотрел вниз на происходящее и вздрогнул, когда беззвучно вошедшая секретарша деликатно кашлянула, привлекая его внимание.
   - Слушаю Вас, Мария.
   Секретарша была ужасно смущена, поскольку, несмотря на все свое самообладание, лицо ее покраснело, что было заметно даже под слоем пудры. Она, не глядя профессору в глаза, прошептала:
   - Мне даны жесткие инструкции, и я не могу их нарушить. Мне позвонили оттуда, - секретарша возвела очи гОре и ткнула указательным пальцем куда-то вверх, - и сказали, чтобы я нажала на «тревожную» кнопку, как только тот человек выйдет из Вашего кабинета.
   И она, не взглянув на профессора, вышла из кабинета.
   Стоило ей выйти, как зазвонил телефон. Он звонил и звонил, громко, настойчиво, нагло, а профессор никак не мог заставить себя подойти к столу и снять трубку. Он догадывался, кто звонит, и не хотел разговаривать с этими людьми. Телефон все звонил, не умолкая, и теперь в его механической трели слышалась угроза. Наконец профессор подошел к телефону и снял трубку.
   - Слушаю, - произнес он.
   Через несколько секунд он повесил трубку и посмотрел на телефон с удивлением во взоре, будто ни разу до этого не видел. Потом открыл дверь и вышел в приемную.
   - Давно Вы шпионите за мной, Мария?
   В голосе профессора слышалась безмерная усталость.
   - С самого первого дня, - секретарша вся сжалась, будто ждала, что профессор влепит ей пощечину.
   Потом она затараторила, словно боялась не успеть сказать все, что хотела.
   - Они пришли ко мне и сказали: хочешь получить хорошее место? Я ответила: конечно, хочу. До этого я два года сидела без работы. Деньги закончились, жила на пособие. Меня вот-вот должны были выселить из дома, потому что я не успела сделать последний взнос. И племянники. Я так их люблю! Моя сестра и ее муж погибли, разбились в авиакатастрофе. Я жила только для них, для Сэма и Ричи. Понимаете, я готова была на все ради моих мальчиков!
   Они сказали: пойдешь на собеседование к профессору. Мы тебе поможем устроиться к нему на работу. Но ты кое-что для нас будешь делать. Ты же хорошая девочка, все понимаешь, не так ли? Так я стала шпионить за Вами. Мне ужасно стыдно, профессор, но что я могла поделать? Они ведь мне угрожали. Обещали, что мои племянники исчезнут, умрут, если я проболтаюсь. Я места себе не находила! Вы такой хороший человек, профессор, но племянники, они же совсем еще дети!
   И она зарыдала, закрыв лицо руками. 
   «Забудь, о чем тебе говорил этот человек», - сказали ему по телефону. - «Людям не нужны бесплатные источники энергии. Благополучие человечества зиждется на существующих технологиях. И эту систему менять ни к чему. Людям не нужны потрясения, революции. Они хотят иметь и потреблять. Не более. Им плевать на природу, на зверушек и птичек. Им все равно, какого цвета вода в океане. Мы даем им все, в чем они нуждаются. А с бунтарями у нас разговор короткий. Кстати, мы ценим то, что ты делаешь для нас. Но ты не единственный. Мы можем заменить тебя в любой момент. И последнее: за разработку, сделанную тобой в прошлом месяце, советом директоров принято решение поднять тебе жалование на десять процентов. И те двадцать акров леса, что ты хотел оформить в собственность, теперь принадлежат тебе. Все документы готовы. Завтра мы свяжемся с тобой в обычное время». 
   Я снова остался один, думал профессор. Те семена, что я разбрасываю по миру,  давит безжалостный каток Золотого Тельца. Сколько было у меня детей? Десять? Пятнадцать? Сто? Тем более что не каждый из них смог инициировать, запустить механизм, вложенный мною. А этот был самым лучшим. Он сделал то, о чем я даже не мог мечтать. И снова они оказались быстрее. Неужели мне не удастся спасти мир от пламени потребления? Неужели биосфера будет уничтожена во благо Великого Виртуала? 
   Профессор задрал рукав и посмотрел на индикатор заряда. Оставалось около пяти процентов. Домой вернуться успею, подумал он. Кстати, погибший оставил мне отличную идею. Мы еще посмотрим, кто кого, господин Великий Виртуал.