Автогонщики

Героям этого репортажа снятся не лавры Шумахера, а бандиты, полицейские и таможенники. Речь идёт не о спортсменах, а о торговцах автомобилями. Истории одна страшнее другой наводят ужас на тех, кого они каждый раз оставляют дома. Кого-то обворовали уже в поезде и он приехал в Германию без денег, кто-то и деньги довёз, и машину удачно купил, и выехал нормально, но до дома не доехал, пропал без вести. Родня устала плакать, а милиция искать...

В последнее время перегнать машину на Восток стало намного легче, по пути много мотелей, охраняемых стоянок, дороги стали лучше, мародёров стало меньше, тем не менее бизнес этот чахнет - таможенный сбор настолько высок, что овчинка выделки уже не стоит. Сейчас машину редко кто гонит наобум, чаще всего по предварительному заказу: марка, пробег, цвет, цена и сроки - всё обговаривается заранее, тогда автогонщику легче соразмерить степень риска с реально ожидаемой прибылью.

Мне довелось в конце прошлого года пронаблюдать такой предпринимательский акт от начала и до самого конца. Знакомые ребята: Илья, Валерий и Владимир, все трое из Астрахани, купили в Германии три легковушки и собрались их гнать домой на продажу. Одну машину гнали по доверенности под немецким номером, остальные две имели транзитные номера. Все три PKW хотя и подержанные, стоили немалых денег.
Коротко о водителях:

- Илья, женат, имеет трёх детей, живёт в трёхкомнатной квартире на пятом этаже. В своей студии звукозаписи накопил немного денег и ушёл в оптовую торговлю. За своей будущей женой ухаживал романтично и оригинально: чтобы вручить даме цветы, Илья чуть не растряс по шпалам свой „запорожец", пытаясь догнать уходящий трамвай.

- Валерий Орлов, торговец мебелью, гонщик с опытом, но на „авантюру" согласился не сразу, - оставить свой бизнес на целую неделю - это не так-то просто.
- Владимир Седов, пенсионер, бывший работник научно- исследовательского института, ни разу не гонял машины и согласился на старости лет на это рискованное путешествие из любопытства. Очень уж хотелось на мир посмотреть.
Я увязался за ними с такими же намерениями. Как журналист и пассажир-попутчик.

Попутно хотелось завернуть в Саратов к моей кузине. Родня, хоть и не одобряла мою рискованную затею c „гуманитарной помощью", всё же собрала в дорогу рождественские подарки для бедной саратовской родственницы.

На немецко-польской границе перед нами одну из машин не пропускают - нет зелёной карты. Шофер протягивает польскому таможеннику взятку. Тот, поглядывая на нас, изображает оскорблённость и громко возмущается. Мы отходим подальше от окошка, чтобы не быть свидетелями.

Дело тут же вмиг разрешается, машина без проблем пересекает границу и скрывается в ночной темноте на просторах Речи Посполитой.
В приграничном городе Ржепине множество мотелей. Выбор большой: от дешёвых невзрачных забегаловок и до солидных гостиниц, украшенных неоном огней. Охраняемые стоянки машин имеют соответственно разный вид. Одни похожи на колхозный заброшенный двор, другие на дворцовую площадь. Уже полвека прошло как немцев выселили из города Ржепина на левый берег Одера, а в его тесных переулках всё ещё витает дух немецкой старины.

Всю ночь мне мерещились кошмары, а утром охватил какой-то жуткий страх, казалось, что не вернуться мне больше из этой поездки. Когда припрёт, все начинают верить в Бога, вот и меня понесло в утренних сумерках на перекрёсток к огромному распятию, что стояло прямо у дороги. Я искренне каялся и просил всевышнего спасти в дороге душу грешного атеиста.

Светает. Мимо церковной ограды, лопоча по-польски, пронеслась ватага ребятишек. Им навстречу в ресторан идут автогонщики. В ресторане меню на трёх языках: на польском, немецком и русском. За столами звучат на русском шофёрские байки, совсем как на Алтае в столовой автобазы ЧВТ. Трясут в Польше или не трясут? Последняя новость: кто-то из новичков отдал какому-то проходимцу двести марок за „обслугу". Новичок попросил квитанцию или на худой конец какую-нибудь расписку, чтобы коллеги по грабежу несчастного больше не останавливали.

Бланков, естественно, не было и „мафиозо" написал шофёру его же карандашом в его же блокноте опус такого содержания: „Машыну абслужыл ЕЗО свабодная Капчоный". Все смеются до упада. Мне не смешно, я ведь тоже новичок.

Польский участок тридцатой автострады имеет всего две полосы. Встречные при обгоне летят прямо на тебя. По дороге встретили несколько аварий. Перед Варшавой обломки какой-то несчастной легковушки буквально сдирали с огромного тополя.
Туман. Я всё жду снега. При одной мысли о гололёде в тысячу километров длиной моё сердце сжимается в комок и в пятках начинает покалывать.

Перед белорусской границей автомобильная катастрофа. Дорога закрыта, едем к таможне в объезд. Там поляки нас застопорили. Проверка документов продолжалась с вечера и до полуночи. Ускорить проверку можно взяткой, но Илья принципиально заупрямился.

Белорусы не чинили нам никаких препятствий. Таможенник выдал все необходимы документы и объяснил кому и когда их надо предъявлять. Мы пересекли белорусскую границу и оказались в СНГ.

Перед границей две очереди. В одной тягачи с прицепами и туристские автобусы, в другой легковушки и пеший люд. Последние спешат за рубеж, чтобы ещё до утра провернуть одно серьёзное дело: продать два дозволенных блока сигарет и две бутылки водки. Те, кто в легковушках, сольют этой ночью за бугром за сотню злотых весь бензин из своего бензобака в какую-нибудь польскую канистру. Этот побочный источник дохода помогает белорусам прокормить свою семью. В ночь с пятницы на субботу перед границей настоящее столпотворение - конца и края очереди не видно.

До утра остаётся мало времени и мы ночуем за Брестом на платной стоянке прямо в машинах. Нас охраняет офицер запаса Вахтанг, бывший афганец. Он грузин, родом из Молдавии, жена его белоруска. В Белоруссии ему спокойнее, домой и на Кавказ он ездит только в гости.

Автострада в Белоруссии оборудована по европейскому стандарту. Две полосы в одну сторону, две в другую, между ними газон, разметка на дорожном полотне чёткая, обочины, лужайки, опушки леса вдоль дороги настолько чисто прибраны, что кажется будто их граблями выскребли. Разрухи не видно, но деревни и посёлки выглядят очень бедно.

В Минске полдня потратили на базар. Там очень дешёвые запчасти. Все устали и решили ещё раз заночевать в Белоруссии.

Платная стоянка ограждена железным забором, в небольшом отеле нам досталось по комнате. Истопник Мыкола ублажил нас русской баней, мы дали ему чаевые и сильно пожалели об этом. Он решил нам тоже услужить и всю ночь не отходил от котельной, поднял такую жару, что мы чуть не сварились в своих номерах.

Российскую границу пересекли без проблем. Туман густеет, снег почти весь стаял, грязь летит от встречных машин на ветровое стекло. В Москву заехали ночью. Море огней, рекламы почти как Берлине. Дорога нервирует - много полос, разметку не видно, движение напоминает муравейник, где все без всяких правил лезут друг на друга. Обязательного страхования автомобиля в России нет. „Чтобы не пришлось любимой плакать", московскому шофёру кроме прав надо иметь ещё железные нервы и тонкое чутьё.

Ночевать остановились на улице Шверника у Володиного друга, старика Владислава. Квартира небольшая, на стенах старинные фотографии и акварели с видами Сибири, - хозяин квартиры занимался научной работой в горнорудном деле. Одной пенсии ему на жизнь бы не хватило, цены в Москве бешеные. Выручает подмосковная дача да добавки, которые город выдаёт пенсионерам.

Утром едем в немецкое посольство, чтобы снять с учёта мерседес. Там нам объяснили, что этими делами посольство уже давно не занимается. Снять машину с учёта теперь можно лишь в Германии. Хлопот намного больше, чем ожидали.

Едем на юг. Под Москвой заезжаем в Мелихово и идём на усадьбу писателя Чехова. Её переоборудовали в музей. Недалеко от Мелихово в лесистой лощине бьёт ручьём из-под земли большой родник. Его считают святым. Это Талеж. В истории Талежа было очень много значительных событий. Когда-то Иван Калита, один из основателей Москвы, завещал Талеж своему сыну. В наши дни у родника стоит новый, необыкновенной красоты православный храм.

Вся территория вокруг родника и храма благоустроена. Вид, действительно, божественный. Храм построили „на свои кровно заработанные" раскаявшиеся мафиозники. Местные шутят: „Крёстные отцы воздвигли храм, а святые отцы освятили его". Илья утверждает, что вода в роднике, действительно, лечебная. Он возил сюда летом лечить своих детей. Помогло.

Туман густеет. В Саратов решили не заезжать, крюк большой, до гололёда надо успеть продвинуться на юг, там теплее и риск уже не такой большой. Милицейских постов всё больше и больше. Проверяют чуть ли не каждый час. Мы выходим из машины, показываем багаж, заводские номера, иногда проверяют всего лишь мой паспорт. Подводит моё „лицо кавказской национальности". Нос папин, глаза мамины, в сумме получился какой-то грек. Иметь такой профиль на юге сейчас хлопотно.

Всем надоело друг друга бояться и жизнь идёт своим чередом. На вокзале можно спокойно оставить сумку или чемодан - никто не возьмёт, - вдруг там бомба.
Под вечер случилась с нами авария. Володя слетел с дороги под крутой откос. Чудом не перевернулся.

Сам цел, но в шоке, с машиной тоже всё в порядке - всего лишь бампер отвалился. На месте аварии остановились какие-то дагестанские купцы и презентовали нам трос - мир не без добрых людей.

Ночь нас застала под Тамбовом. Заехали в придорожный мотель. В столовой подавали пельмени, а к ним в придачу водку под названием „Тамбовский волк". Резные деревянные столы, на стенах резной орнамент, в углу цветной телевизор, транслировали выступление Путина. Он высказал своё мнение о государственных символах России, которые должны были узаконить.

Холодное туманное утро. Дорога вроде чистая и ребята летят как угорелые, аж в пятках колет. Дворники замёрзли и скребут по стеклу, я предлагаю остановиться и очистить их от наледи. Все три машины съезжают на обочину и останавливаются. Делаем перекур и пробуем асфальт.

Как раз в этом месте начинается катушка. Решили ехать обочиной на малой скорости. Через несколько минут в тумане медленно проявляются фигуры людей. В лесу на боку лежат жигули. Приехали. Хорошо, что я своих остановил, не то лежали бы сейчас в лесу наши мерседесы рядом с теми жигулями.

Останавливаемся, успокаиваем пострадавших и голосуем летящему на всех парах „Камазу". Грузовик тормозит, его заносит на блестящем от гололёда асфальте, через пять секунд он уже лежит вверх колёсами в тамбовском лесу. Ужас! Мужики вылезают из кабины. Живые, но бледные как смерть.

Радости мало - в кузове дорогое оборудование, десять жизней не хватит, чтобы рассчитаться. Мир не без добрых людей. Добрым людям бы ещё доброго мира. Как жалко мужиков, ведь помочь хотели, что им теперь вешаться что ли!?

Ребята три дня тростили мне про ресторанчик „У Татьяны", что стоит на трассе между Волгоградом и Тамбовом и вот наконец-то мы добрались до него. Снаружи невзрачная допотопного вида постройка, внутри всё прибрано, тепло, уютно, цветы, музыка. Меню в пять раз дешевле, чем в Подмосковье и в десять раз разнообразнее, - перечень одних только супов занимает целый лист. Вкус специфический - всё соответствует своему названию.

Волгоград проезжаем ночью. Прожекторы Мамаева кургана, шлюзы Волго-Донского канала и даже городские рекламы напоминают нам о том, что мы едем по городу Сталинграду.

В Астрахань мы приехали в полночь. Душ, после душа чай, после чая спать. Лишь бы теперь домой как-нибудь живьём добраться!
До дома я добирался... впрочем это была уже совсем другая история.
2001 год