8. Воскресная вылазка на Семинский перевал

Как-то раз на отчётно-выборном профсоюзном собрании рабочие Айского Дома Отдыха выбрали своего прораба Славку Гопина в председатели. Гопин долго отпирался, но его уговорили, и он пересел из зала в президиум. Когда начали составлять план работы на следующий год, речь зашла вдруг о культурном отдыхе. На этом пункте всё застопорилось. Культурный отдых. В то время это был очень актуальный вопрос. Телевидение и газеты призывали отдыхать по возможности более культурно.
 
Культурный досуг должен был поднять духовный потенциал всего населения и тем самым приблизить всё общество к светлому будущему. Айский Дом Отдыха на этом культурном фронте был в авангарде. Если всё население страны отдыхало только по вечерам и по выходном, то отдыхающие отдыхали в Доме Отдыха круглосуточно.

Однажды в Айской средней школе провели конкурс на лучшее сочинение по теме «Кем я буду, когда стану взрослым». Дети рабочих Айского Дома Отдыха мечтали стать отдыхающими. Им казалось, что отдыхающий - это такая профессия, на которую их родители почему-то не догадались получить диплом. Поэтому они живут внизу у Катуни, а отдыхающие вверху, в Айском Доме Отдыха у самого озера.

У детей совхоза «Айский», в отличие от детей рабочих Дома Отдыха, с мечтой о будущем была проблема. Одному хотелось стать космонавтом, другому - лётчиком, третьему – инженером. Было очень много и других интересных профессий: врачи, артисты, кинорепортёры, геологи, но на них, говорят, очень большая очередь. Молочный техникум и СПТУ надёжней. Тот, кто вообще никуда не поступал, шёл коровам хвосты крутить.

Корова на ветпункте не шла в станок и тогда ей делали больно. Скотник закручивал корове хвост спиралью и ставил животное перед выбором: или пойдёшь вперёд или сейчас сделаю тебе ещё больнее. Профессия скотника имеет у нас очень паршивый имидж. Пялимся перед экраном на подвиги американских ковбоев и пучим глаза на их подвиги. В это время рядом с нами наши животноводы делают тоже самое, не менее героическое, но мы этого не замечаем. Это несправедливо.

Дом Отдыха. На самом деле это был не один дом, а много домов, целый комплекс, который перешёл Бийскому химкомбинату от пансионата для душевнобольных детей. Дурдом - так называли злые языки это заведение. Особенно те, кто этих больных детей ни разу в глаза не видели. Моя мама в пятидесятых годах там нянечкой работала. Ездила из Аи на озеро на велосипеде. Сутки там, двое дома. Много она нам про тех детей рассказывала.

Называть тот пансионат дурдомом как-то язык не поворачивается. То, что сегодня на берегах Айского озера происходит, больше похоже на дурдом. В те годы никто в озере не купался. Больным детям нельзя, могли утонуть, а маме, она нянечкой работала, и педагогам некогда, работать надо. Вода в озере была чистейшая. Как слеза ребёнка. Дно просматривалось до самого островка. Лини проплывали в воде как по воздуху, золотой плавничок линя видно было как на картине, а весной на берегу на лесных полянах огоньки пылающим ковром цвели. После них пионы дикие  расцветали, потом лилии лесные, потом иван-чай...

Нормальные взрослые люди решили, что ненормальным детям такая красота ни к чему. Пансионат перевели в другое место. Куда, не знаю. Когда решили переоборудовать пансионат в Дом Отдыха, встал вопрос о землях к нему прилегающих и об озере вообще. Начальство моего родного села решило, что озеро отдавать задаром – это грех смертный. Грех перед собой самим, перед предками, которые место для села родного выбирали и грех перед потомками.
 
Запросили за озеро племенного жеребца. Озеро от нас никуда не уйдёт, а жеребчик-то будет наш! Так решили они. Обе стороны радовались провёрнутой сделке до безумия. Обслуга пансионата в сделке не участвовала потому, что для неё ничто не менялось. Повара продолжали варить, официантки подавали на стол, прачки стирали, конюхи чистили конюшни, трактористы пахали, сеяли и убирали урожай. Педагогов уволили и наняли массовика-затейника, который делал в принципе тоже самое за меньшие деньги.

Наняли также прораба, который должен был Дом Отдыха обновлять и расширять. Прорабом стал Славка Гопин. У рабочих Дома Отдыха был, как и у всех других трудящихся, свой профсоюз. Тут я замыкаю круг своего отступления и возвращаюсь к репортажу с профсоюзного собрания, на котором моего шурина Вячеслава Ивановича Гопина выбрали председателем.

- Мы тоже хотим отдыхать как они! Ходят, понимаешь, вокруг озера, туды-сюды!
- Ну и вы ходите. Возьмите отпуск и ходите вокруг озера, хоть туды, хоть сюды. Кто вам не даёт? И ездить далеко не надо, билеты не надо покупать.
- Гопин, ты нам не груби. Ты нам экскурсию давай! Мы тоже ездить хоччим! Они ездют, а нам, что нельзя!? Давай нам экскурсию!
- Зачем вам ездить? Они-то живут там, в Бийске, в Барнауле, в Москве, а вы-то уже тут и вам никуда ехать не надо. Берите путёвку и отдыхайте. Здесь, на месте, в нашем Доме Отдыха. Профсоюз вам всё оплатит.
- Экскурсию давай!
- Вылазку хотим!
- Ну лазьте же тут, кто вам не даёт? Лезьте хоть на Верблюд, хоть на Церковку.
- Гопин, ты чё вообще опупел, кто же дома отдыхает?! Ну увези же нас куда-нибудь!
- Куда?
- Ну хотя б на Семинский перевал.
- Хотим на Семинский!
- Там кедрач, шишек кедровых набьём, орехов нашелушим!
- На Семинский!
- А я возьму мелкашку и настреляю белок!
- А я возьму берданку и завалю марала на шашлык!
- Шашлык без водки в горло не полезет!
- Ящик!
- Не хватит...

На этом месте дебаты приняли практический характер, и вся проблема оказалась не такой уж и сложной. Председатель профсоюзного комитета пообещал автобус и продукты, за всё остальное отвечали сами экскурсанты. Остальное – это была водка и культурная программа.

Сложнее было со свободным временем. У сельских жителей его не было вообще. Свой культурный досуг они проводили в свободное от работы время на своём личном подворье: куры, утки, гуси, поросята, свиньи, телята, корова и, конечно, же дети. Они загонялись во двор последними. Счастливое и свободное было у детей детство! Взрослые пахали как бурки и у них был свой удел. Дети жили своей счастливой жизнью, о которой  Том Сойер даже и мечтать не мог. Да что там Том Сойер, сам Геклбери Финн мечтать не мог! Рыбалка на Катуни, балаганы на островах, трамплин на лыжне...

Взрослые за детей своих не боялись. Сами так в детстве жили. И во взрослой жизни хочется иной раз иметь свой личный праздник. Потому и Семинский перевал. Не балаган же на острове строить. В конце концов родители тоже имеют право на отдых. Огород можно бросить, а скотину нет и потому ехать пришлось без своих половин. Кто-то же должен был оставаться на выходные дома. Так уж случилось, что мужики без баб своих поехали, а бабы без своих мужиков. Собственно, Гопина никто в этом и не обвинял. Само собой так всё получилось.

Автобус стоял у конторы, его затарили продуктами и водкой, не успели усесться как сверху, с Дома Отдыха, Айское озеро расположено на горе, летит к автобусу солидно одетый отдыхающий джентельмен:
- Можно мне с вами? Я тоже хочу на Семинский!
- Берём?
- Берё-ё-ём!
Многие были уже навеселе и прибавления не заметили. Дорогой так усердно пили и закусывали, что вдруг обнаружилось, что водки не хватит.

Кто не знает, объясню. Это всегда так бывает. Пока человек трезвый, у него одни критерии оценки своих потребностей и своих возможностей. Когда выпьешь, потребности сужаются, а возможности кажутся необъятными. В Усть-Семе перед мостом сделали остановку и догрузились в магазине водкой. Перед Шебалино поняли, что немного не рассчитали, заехали в магазин и ещё раз загрузились товарами народного потребления.

Обстановка настраивала на романтический лад и обещала много интересного на целый день. Больше всех радовался Отдыхающий. Он вверх по Чуйскому тракту дальше Рыбалки ни разу не ездил. Проплывающий за окном пейзаж был изумительно красив и романтичен. Пьяный шум ему не мешал, и он рад был, что про него все забыли, что никто не приставал с расспросами. Кто такой? Откуда? Куда? Зачем? Ка ты сюда попал? Этого не было. Просто здорово, что этого не было! Можно любоваться экзотикой, пялиться на эти незнакомые горы, на скалы, на этот лес, на пороги Катуни, на всё, что мелькает за окном во всей своеё первозданной красе.

Публика тоже была очень, ну просто очень довольна. Немного расстраивала одно тревожное обстоятельство: на Семинском перевале опять ловят шпионов. Миф о шпионах на Семинском ходил ещё во времена моего детства. Этот миф приобретал каждый раз силу достоверной информации после того как автоматчики в пограничной форме проводили досмотр проезжающего через перевал транспорта. Наплыв шпионов на Семинском перевале каким-то непонятным образом всегда совпадал с урожаем кедрового ореха. Скорее всего из-за бомжей, да из-за беглых зэков, которые промышляли на перевале скрываясь от преследования.

- Бабоньки, я боюся!
- Не трусь! Во! Видела!?
Один из мужиков вытащил из рюкзака ствол от ружья и победоносно поднял его к потолку автобуса. Всем стало вдруг легко и весело.

На вершине перевала свернули в лес и поставили автобус на прикол. Накрапывал мелкий дождь, костёр решили не разводить и каждый разошёлся по своим делам: один полез на кедр за орехами, двое с ружьями направились в глубь леса, Отдыхающий пошёл по тундре собирать цветы. Ему было очень удивительно оказаться в тундре. Это же чудо! Чтобы оказаться в тундре, не надо лететь через всю Сибирь на Крайний Север, достаточно подняться высоко в горы и тундра вот она.

Председатель профкома Вячеслав Иваныч Гопин взял бутылку коньяка и направился к одинокой туристской палатке, что стояла вдали под развесистым кедром. Палатка была большая, новая и дорогая. К таким в гости ходят не с водкой, а с коньяком. Оставшаяся часть автобуса разошлась по тундре парами. Когда эти пары образовались никто не знает. Впоследствии Гопин с себя всю вину за такое распределение снял. Он заранее ведь предупредил всех, что за культурную часть программы не отвечает, а всего лишь за автобус.

Всё складывалось как нельзя благополучно, и вся вылазка на Семинский перевал обещала стать очень интересной и незабываемой. Гопин пришёлся компании по душе и разливал в палатке свой коньяк. На перевале дождик, а в палатке тепло и сухо. Благодать! Охотники отказались от охоты, проредили ящик с водкой и решили помочь сборщику орехов.

Отдыхающий тоже был рад воскресенью. Он нарвал целый букет альпийских цветов и решил заняться кедровым орехом. Его внимание привлёк кедр, с которого мужики сбивали шишки. Они со стуком падали на землю и тревожили воображение Отдыхающего. Пару шишек на память стоило бы привезти домой в Кемерово. Ради этого и не грех выпить с мужиками, только орехи надо взять не простые, а попросить, чтоб сломили ветку со смолистыми шишками.

Отдыхающий двинулся через низкорослый кустарник к охотникам. На ту беду в тех кустах прямо на его пути уже улеглась одна возлюбленная пара. Отдыхающий их не заметил и случайно наступил женщине на ногу. Та на весь лес закричала: «Шпи-о-он!!!» Отдыхающему было очень неловко прерывать чьё- прелюбодеяние. Стыдно даже как-то. Он резко рванул в сторону и очень быстро стал удаляться от места происшествия.

Это было его роковой ошибкой. Из кустов откуда ни возьмись повыскакивали поддатые мужики и кинулись со всех сторон на беднягу. Вырваться из окружения бедняга не смог. От него потребовали документы. Документов нет. Это усугубило его положение. Одна из женщин, видимо более трезвая, попробовала остановить мужиков, но её никто не слушал. Тогда она кинулась к палатке, в которой за коньячком вёл беседу Вячеслав Иваныч Гопин:

- Вячеслав Иваныч, мужики шпиона поймали, но мне кажется, что это не шпион!
Мой шурин рванул во все лопатки через лес к мужикам. В этот момент его ни один спринтер не смог бы догнать. Картина, которая предстала перед ним уже издалека показалась Гопину очень тревожной. Все его рабочие стояли полукольцом возле раскидистого кедра. Охотники наставили на дерево свои стволы. Как будто целились в кого-то. У Гопина сердце ушло в пятки. Их попутчик был непростым отдыхающим, а проректором какого-то института. Об этом Гопин узнал по дороге на перевал. За проректора Гопину могло здорово влететь.

Вблизи картина выглядела ещё ужасней, чем издалека. «Пограничники» привязали шпиона верёвками к стволу дерева. Бедняга висел на этих верёвках как плеть. В одних трусах, весь в кровоподтёках и в страшных синяках. Ещё неизвестно был он живой или нет. Гопин вырвал из рук берданку и огрел прикладом её владельца по горбу:

- Отвязывайте скорее, ...вашу мать!
Развязали верёвки, несчастный рухнул на руки той женщины, которая забила тревогу. Вся женская половина воскресной вылазки на Семинский перевал вдруг стала очень сердобольной, каждой захотелось пострадавшему чем-нибудь помочь. С перевала спускались почти без тормозов. Бабы делали несчастному примочки и молили Бога, чтоб пронесло.

В Шебалино, в районной больнице, проректора привели в сознание, но на стационар не приняли, велели как можно быстрее везти в Горно-Алтайск. В областной больнице сказали, что проректора спасут, но информацию о злодеяниях отправят в милицию. Обязаны! Человека спасли и тут встал вопрос, что делать с теми, кто нанёс проректору опасные для жизни, тяжкие телесные повреждения.

Председатель профкома Дома Отдыха «Химик» Гопин Вячеслав Иваныч подал в милицию ходатайство о том, чтобы дело передали не в народный суд, а в товарищеский. Милиция не возражала, как никак, мотивы преступления носили всё же не хулиганский, а патриотический характер, тем не менее такое зверство не должно оставаться безнаказанным. Пусть пострадавший сам решает. Пострадавший против товарищеского суда не возражал, но потребовал полностью возместить моральный и материальный ущерб.

«Пограничникам» присудили возмещать ущерб порциями в 25%, то есть, каждый месяц четверть зарплаты будут высчитывать у каждого из их получки. Кроме того, на товарищеском суде всплыла вся суть культурной программы того дня, которая многим усложнила всю семейную жизнь.

Послесловие этой истории звучит тоже очень курьёзно. В Дом Отдыха привезли получку. Перед кассой очередь. Стоят в основном женщины. Тем мужикам, которые работают, некогда стоять в очереди, а те, кому работа до фени, могут получку пропить. Поэтому в очереди за получкой стоят их жёны. Некоторые из женщин имеют очень хмурый вид и ни с кем не разговаривают. Вдруг в толпе раздаётся возмущённый женский вопль:

-За что двадцать пять процентов!?
-А твой-то ведь тооооже шпионов ловил!
Вся очередь смеялась до упаду, смеялись даже те, кому было не до смеха.