Карточный дом

Аннотация:

Вечер в первом подъезде дома номер двенадцать по улице Коммунаров выдался неспокойным. Вот подсмотрите. Профессиональный военный Олег хочет вернуться в армию, но его жена Катя против. Изменивший жене Владимир, попытался было уйти из семьи без шума и пыли, но не тут-то было. Тридцатитрёхлетняя Анжелика решила, что сегодня ей будет сделано долгожданное предложение, однако остаток вечера будет для неё отнюдь не романтичным. Двадцатилетний внук, обременённый необходимостью ухаживать за лежачим дедом, Иван узнаёт, что дед его не такой уж и лежачий. Старший брат Айрат без приглашения приезжает к младшему брату Марату в гости и попадает в мастерскую по изготовлению самодельных взрывных устройств…

Карточный дом

Трагикомедия положений

Действующие лица:

Квартирка №10
Катя – 23 года
Олег – 25 лет

Квартирка №6
Валентина Петровна – 63 года
Виктор Иванович – 66 лет
Виктория – 39 лет
Владимир – 45 лет
Арина – 15 лет

Квартирка №7
Анжелика – 33 года

Квартирка №8
Дед – 70 лет
Иван – 20 лет

Квартирка № 11
Марат –22 года
Айрат – 28 лет

Диктор

Игорь Беседин - корреспондент

Картина первая. Квартирка №10

Маленькая кухня в состоянии ремонта. Она освещена тусклым светом одной лампочки, весящей на том месте, где когда-нибудь будет висеть люстра. Окно ничем не завешано. За кухонным столом сидит Катя, она в халате и с полотенцем на голове – явно только что из душа. Катя наливает из пластмассового чайника кипяток в кружки, сначала в ту, которая поменьше, затем во вторую, которая побольше.
Раздаётся близкий звук перфоратора – несколько попыток просверлить стену, - затем стук треснувшего камня и грохот брошенного на пол электроинструмента.   

Голос Олега. Тьфу-ты, нахрен всё…Скотина!
Катя. Что опять?
Голос Олега. Да всё то же, не дом, а какой-то… карточный дом. Не стены, а песок, блин!
Катя. А я говорила, первичку надо было брать.

Олег заходит в кухню, вытирая руки грязной тряпкой.

Олег. Первичку? А на какие? Новьё не по карману пока, сама знаешь…
Катя (с грустной ухмылкой). Пока…
Олег. Что, опять? Ты же обещала…
Катя. Нет, это я так просто, садись чай пить, налила уже. Только руки помой сначала нормально.
Олег (садится за стол). Я их вытер нормально.
Катя (с укоризной глядя на Олега). Зай.
Олег. Ладно, ладно. (Встаёт, подходит к раковине.)
Катя. Не здесь.
Олег. Чистюля, блин. Что за паранойя…(Уходит, доносится шум воды, льющейся из крана.)
Катя (берёт со стола смартфон, водит большим пальцем по его экрану). А лучше вообще собственный дом иметь.
Голос Олега. Ну да, целого собственного дома мне ещё не хватало.
Катя. Бетонная коробка лучше, что ли?

Олег заходит в кухню, отбирает у Кати смартфон, смотрит на экран.

Что?
Олег. Я тебя от всех этих звёзд, звезданутых на роскоши, отпишу когда-нибудь.
Катя (пытается отобрать у Олега смартфон.) Ага, давай, попробуй только.
Олег. А я не буду пробовать, просто отпишу и всё.
Катя (передразнивая Олега). Просто отпишу. Просто полки в ванной доделай сначала, мужик.
Олег. Да. Да, представь себе, ты замужем за мужиком. Мужик я. Показать?
Катя. Да не надо, видела.
Олег (протягивает Кате смартфон). На. Что вы все по этому Инстаграмму прётесь…
Катя. Смотрю, как нормальные люди живут.
Олег. А мы тут, значит, все ненормальные? Полстраны, если не больше, в таких же многоэтажках живут и умирают. И ничего.
Катя. Карточные дома, сам говоришь.
Олег. Да, а сейчас строят ещё хуже. К вопросу о первичке.
Катя. Зато новый дом – это новый дом, ещё не заплёванный.
Олег. Долго заплевать, что ли. (Отхлёбывает чай из большой кружки.)
Катя. Зай, а давай нашей следующей большой… огромной покупкой будет дом?
Олег. В частном секторе? Или в пригороде, в колхозе каком-нибудь?
Катя. Ага, почти. В коттеджном посёлке каком-нибудь.
Олег. А обслуживать твой коттеджик кто будет? Знаешь, сколько дел в собственном доме? Это тебе не обои наляпать в однушке, и не пол за двадцать минут протереть…
Катя. У нас там будут слуги.
Олег. Кто? Слуги? А парочку чёрных рабов прикупить не хочешь?

Откуда-то снизу начинает басить громкая музыка.

И вот опять это тварь малолетняя...
Катя. Вот-вот, а в отдельном доме не было бы никаких соседских тварей.
Олег. Давай, добивай меня полностью, спутница жизни. И не забудь помыть ложку, перед тем, как начнёшь выедать ею мне мозг. Я брезгливый, от тебя научился.
Катя. Какую ещё ложку?
Олег. Чайную!

Катя начинает в шуточной манере бить Олега, Олег шуточно отмахивается от Кати.

Нет, это просто возбудительно, когда жена бьёт мужа.
Катя (смеётся.) Чего? Что ты сказал?
Олег. Я говорю, нет ничего возбудительнее домашнего насилия.

Олег обнимает Катю, блокируя все её движения, затем, едва не опрокинув чайную посуду, стоящую на столе, встаёт сам, поднимает Катю на руки и выносит её из кухни. Музыка снизу начинает звучать ещё громче.

Голос Кати. Ай, Зай, посади на место, я ещё не допила!
Голос Олега. Я тебе сейчас покажу, кто тут не мужик… А, может, на кухне прямо?
Голос Кати. Совсем, что ли?
Голос Олега. А что, заодно и чай допьёшь.
Голос Кати. По ходу совсем.
Голос Олега. Нет, а кто мне всё про разнообразие…
Голос Кати. Ладно, неси, где взял. Только свет выключи, шторы-то не повесил до сих пор.

Щелчок выключателя, свет на кухне гаснет. Раздаются приближающиеся шаги, музыка теперь звучит настолько громко, что становится очевидно – за стеной слушают рэп. Русский рэп.

Картина вторая. Квартирка №6

Маленькая комната девочки-подростка. Творческий беспорядок, громко играет тот самый русский рэп. Арина сидит на корточках возле двери и крепко держится за дверную ручку. Дверь несколько раз дёргается - кто-то пытается её открыть.

Голос Владимира. Арина, не держи дверь, я же всё равно сильнее! Отпусти ручку, а то хуже будет, когда зайду!
Арина. Нельзя заходить, я голая!
Голос Владимира. А то я тебя не видел!
Арина. Взрослую голой не видел!
Голос Владимира. Ой-ой, это кто это у нас там вырос?!
Арина. Я выросла, папа! И не удивляюсь, что ты этого не заметил!
Голос Владимира. Не груби отцу, и давай просто поговорим уже!
Арина.  О чём?!
Голос Владимира. Ты знаешь о чём! И выключи ты уже эту долбёжку!
Арина. Это не долбёжка, это называется бит!
Голос Владимира. Что?
Арина. Что… То!
Голос Владимира. Что «то»?!
Арина. Ничего.

Музыка обрывается, Арина, прищурившись, смотрит в сторону компьютерного монитора.

Что за… (В сторону двери.) Папа, это не эффективный способ воздействия. Включи роутер обратно.
Голос Виктории. Это я его вырубила. А в следующий раз выкину вообще.
Голос Владимира. А что все остальные без Интернета будут делать?
Голос Виктории. То есть без дочери ты готов обойтись, а без Интернета не можешь…
Голос Владимира. Я от неё не отказываюсь, говорил уже!
Голос Виктории. Ну-ка не ори на меня!
Голос Владимира. Я не ору!
Голос Виктории. Орёшь!

Арина отпускает дверную ручку, садится на кровать, затем ложится и с головой накрывается покрывалом.

Голос Валентины Петровны. Ну-ка оба не орите. Поздно уже. Тебе, Володя, зачем Интернет здесь, если всё равно съезжаешь?
Голос Владимира. Я, Валентина Петровна, спросил, что вы будете делать без Интернета.
Голос Валентины Петровны. А ты за нас не беспокойся, за командировочную свою беспокойся, чтоб разродилась удачно. А ты чего пришёл?
Голос Виктора Ивановича. Да так, слышу шум, думаю, как бы драки не было.
Голос Владимира. Спасибо, Виктор Иванович, драки нам ещё не хватало. Я же по-хорошему хотел, сам признался во всём, но нет, вы ж как звери, приличные люди вроде…
Голос Виктории. Ага, ты нам ещё о приличиях расскажи что-нибудь.

Арина вылезает из-под покрывала, находит на столе наушники и смартфон, вставляет штекер от наушников в смартфон, наушники засовывает в уши, садится в медитативную позу и начинает качать головой, видимо, в такт музыке. Мы слышим приглушённую музыку.

Короче, всё, решил уходить, уходи. Сейчас же.
Голос Владимира. И куда я на ночь глядя? Завтра поезд, завтра уйду.
Виктор Иванович. Вик, ну ты правда… куда ему сейчас, на вокзал или в гостиницу в родном городе?
Голос Виктории. Мне всё равно.
Голос Валентины Петровны. Правильно, дочь, он тебе сразу не подходил, я же говорила…
Голос Виктории. Мама!
Голос Владимира. Тем более я ещё с дочерью не договорил. Кстати, чувствую, что мы можем зайти.

Открывается дверь и в комнату проходят Владимир, Валентина Петровна, Виктория и Виктор Иванович. Владимир садится рядом с Ариной, которая никак не реагирует на происходящее.

Владимир. Ариша, я знаю, ты слышишь, я только хочу тебе сказать, что я тебя очень люблю. Всё равно люблю, как бы там ни было, понимаешь? Да, у меня будет другая семья, другой ребёнок, но от тебя-то я не отказываюсь. Мы будем видеться каждый мой приезд в город, ты слышишь?
Виктория. Да ни черта она не слышит. (Насильно выдирает наушники из ушей Арины.) Выдерни ты эту хрень, отец с тобой разговаривает в последний раз!
Владимир. Что значит в последний?
Виктор Иванович. Ты чего такое говоришь-то, Вик?
Валентина Петровна. А что, предателю можно и запретить с дочерью общаться, я не против.
Владимир (Валентине Петровне). Что? Какой я предатель, я вам честно всё рассказал.
Виктория. Великое дело, честно рассказал… Измена – это и есть предательство, так что всё правильно мама говорит.
Виктор Иванович. Да ну что уж так-то, человек к нам по-человечески действительно…
Владимир (Виктории). Значит так, пока ещё жена, я, конечно, виноват, но лишать меня дочери, а дочь лишать меня, я не позволю, поняла?
Валентина Петровна. Это что за тон, пока ещё зять?
Владимир (Валентине Петровне). Да замолчи ты! те… вы. (Виктории.) Я буду видеться с дочерью, когда захочу, понятно? (Всем присутствующим.) Да, по факту я предатель. Но стал бы я устраиваться на работу с командировками и заводить отношения в другом городе, если бы меня здесь не гнобили? Да мне же с вами здесь физически плохо! Вы же постоянно давите, давите, давите, давите… Кроме вас, Виктор Иваныч.
Виктор Иванович (рассеянно). Спасибо, Володь.

Арина открывает глаза и начинает тихо мычать.

Владимир (Виктории и Валентине Петровне). Так что устанете мне запрещать общаться с дочерью. И Интернет вы ей вернёте, чтобы я с ней общался постоянно, по-сто-я-нно!

Арина, глядя в никуда, переводит своё мычание в громкий крик, разворачивается к стене, несколько раз бьётся о стену головой.

Владимир (пытаясь обнять Арину). Ариша, да всё хорошо, ты что?

Арина, продолжая громко и страшно кричать, вырывается из объятий Владимира, подходит к столу и начинает сметать всё, что на нём лежит и стоит, когда очередь доходит до компьютера, к Арине одновременно бросаются Виктория, Владимир, Виктор Иванович и Валентина Петровна. Арина вырывается из рук родителей и выбегает из комнаты, родители, дедушка и бабушка бросаются вслед за ней.

Голос Виктории. Довёл девку до истерики, доволен?
Голос Владимира. Это вы её довели.
Голос Валентины Петровны. Вик, а ты такой же истеричкой росла, помнишь?
Голос Виктора Ивановича. Давайте за ней быстрее, на балкон вон побежала, сейчас натворит чего-нибудь, пыталась уже…

Шаги удаляются, и через секунду-другую раздаётся несколько посторонних ударов о стену.

Картина третья. Квартирка №7

На разложенном диване, облокотившись на стену с ковром, сидит Анжелика. На коленях у неё пустая упаковка из-под фастфуда. Дожёвывая пищу, Анжелика несколько раз бьёт локтем по стене.

Анжелика. Хватит орать там, а! Долбятся ещё, бошками, что ли, об стену бьются… Не будьте самонадеянны, берегите лбы! Скандалы какие-то, вроде не ругались раньше. Приличная семья такая вроде, обычная: мама, папа, бабушка, дедушка и я. (Задумчиво.) И я… такая вся пятнадцатилетняя, свежая, упругая, ещё во всех смыслах девочка, но уже не согласная со всеми и вся. Как эта… Алина, кажется… нет, Арина на меня похожа всё-таки. Только я в своё время не русский рэп, а русский рок запоем слушала… Ничего, Арина, побузишь и к тридцати годам успокоишься, поймёшь, что идеальных особей мужского пола не бывает, и что нет в этой жизни никакого смысла. Разве что смысл есть в продолжении. В продолжении рода и бессмысленной жизни. Вот так вот, соседка, и завидую, и не завидую тебе одновременно. Хотя чего я сразу о плохом? Может быть, ты, Арина, будешь той редкой девушкой, у которой сложится всё и сразу. И к моему нынешнему возрасту ты будешь замужем за успешным и не хамоватым мужем и при детях. У вас будет двое детей. Нет, у вас будет трое детей: старшая умняшка, дочь-отличница и младшие двойняшки – пацаны. Или наоборот, не важно. Главное – это достаток, кто бы что не говорил. А в достатке можно и без мужа с детьми. Хотя не знаю… Нет, лучше в достатке, с мужем и с детьми. Да, так лучше. И чтобы не тридцать три, а… ну, скажем, двадцать семь навсегда. Ой, нет. Двадцать семь навсегда это значит, что умереть надо будет в двадцать семь? Нет, может это и неплохая идея, но я, например, уже опоздала с этим на целых шесть лет. И что за эти шесть лет со мной произошло? Да просто куча всякой фигни произошла. И всего два любовника. Даже не любовника, а как их назвать-то, так, чтобы и не серьёзно, и не обидеть? Увлечения? Нет. Попытки, неудачные попытки устроить свою личную жизнь. (Долго и аккуратно вытирает салфеткой пальцы и губы, говорит в сторону стены, по которой била локтем.) Будет ли третья за эти шесть лет попытка удачной, решится сегодня, Арина! Ты знаешь, он мне по-настоящему нравится! Так что поболей там за меня. Я жду от него звонка или сообщения. Наверное, ты уже знаешь, что такое ждать звонка или сообщения от Него. Я не ела после шести три дня, веришь, Арина? А сегодня вот не удержалась, зашла в быстрый ресторан. Нервишки пошаливают, такое бывает. А с другой стороны, чего я выёживаюсь, за фигурой слежу? Мне тридцать три, Арина, тридцать три, какая к чёрту фигура! Просто он на десять лет меня старше, он лысоватый и толстоватый, так почему я должна быть худой? Обойдётся. Никто никому ничего не должен, запомни это, Арина! Никто. Никому. Ничего.

Доносится глухой стук по стене, стук с ритмическим рисунком – три удара подряд, три удара через паузу, затем снова три  удара подряд.

Что это, SOS, что ли? Показалось.

Квартирка №6

Арина сидит в своей комнате на кровати со слезами на глазах и настукивает по стене: три удара подряд, три через паузу и снова три подряд...

Картина четвёртая. Квартирка №8

В маленькой спальне беспорядок, в постели на старой кровати лежит Дед. Рядом с кроватью у окна стоит тумбочка, на которой стоят несколько пузырьков и коробочек с лекарствами, шприцы. У кровати стоит полная медицинская утка и лёгкие гантели. Часть покрывала, свисающая с кровати, опущена в утку.

Дед с трудом переворачивается на бок – лицом к зрителю. Также с трудом высохшей рукой Дед пытается поправить на себе покрывало и вытягивает его так, что намоченный в утке угол оказывается прямо возле его лица. Дед еле заметно морщится правой половиной лица.

Дед (тихо, скрипучим голосом). Ваня. Иван… Внук!

В спальню заходит Иван, он потирает глаза (видимо, спросонок), на его шее большие наушники.

Иван. Что?
Дед (показывает взглядом на мокрое покрывало). Прос… тынь.
Иван. Что про-стынь, про-ссал?
Дед. Мокрая.
Иван. Блииин, в кастрюлю свою опустил, что ли? (Подходит к кровати и брезгливо, держа покрывало двумя пальцами, стаскивает его с Деда.) Ну, в стирку, чё, маман приедет, разберётся. Нельзя же быть настолько корягой, Дед. Ты ж не до такой степени больной. Фу, блин! (Демонстративно зажимает нос, уходит вместе с покрывалом.)

Дед, кряхтя, берёт краешек покрывала, на котором лежит, и пытается им накрыться.

В спальню снова заходит Иван.

Иван. Правильно, правильно. Накрывайся тем, что есть, раз всё остальное уделал, больше покрывал у меня для тебя нету.
Дед. Накрой.
Иван (грубо в несколько этапов выдёргивает покрывало из-под Деда). На, накрывайся, на голом матрасе полежишь, до завтра ничего не случиться. (Накрывает Деда покрывалом и, зажав одной рукой нос, другой рукой берёт утку.) Когда ты столько налить-то успел? А, это я, наверное, вчера последний раз выливал. Вот время летит, да, Дед?
Дед. А?
Иван. На. (Уходит.)

Дед начинает ёрзать в постели с новой силой, через несколько секунд из-за стены доносятся грохот и возглас Ивана: Твою ж мать, а! Вот попадалово, а! Чем вытирать-то. Вот мазафака, да за что ж мне всё это…
Дед застывает, глядя в сторону двери.

Картина пятая. Квартирка №11

Узкая прихожая, чистая, но со старым ещё советским шкафом и облезлыми обоями. Сквозь стену доносится приглушённый голос Ивана: «Маман, ну, зачем ты уехала?Я не знаю, что мне с ним делать, это твой батя, в конце концов! Фак, ну куда ты потекло, а!».
Раздаётся дверной звонок, следом ещё один – звонят настойчиво. Слышны спокойные шаги, в прихожей появляется Марат. Он смотрит в глазок, замирает в раздумье на несколько секунд, затем открывает дверь.

Голос Айрата. Ас-саляму алейкум, Марат.
Марат. Ва аллекум ассалам.
Голос Айрата. Долго не открывал.
Марат. Молился.

Пауза.

Голос Айрата. Понимаю, что не ждал, но, может, впустишь, брата?

Марат отходит назад, в прихожую проходит Айрат с рюкзаком за спиной. Айрат обнимает Марата, Марат вяло отвечает на объятья Айрата.

Айрат (не выпуская Марата из объятий). Что, не рад?
Марат. Рад, почему.
Айрат. А я тебе рад.
Марат. Почему не позвонил?
Айрат. Ну, я как старший брат, наверное, имею право и без предупреждения к тебе придти.
Марат. Да, конечно.

Айрат выпускает Марата из объятий, сбрасывает рюкзак и начинает разуваться. Марат смотрит на это с явным волнением.

Айрат. Открывай рюкзак, Маратик, там гостинцы от мамы.
Марат. Не называй меня так, я же просил.
Айрат. А, извини, привычка.

Пауза. Айрат снимает второй ботинок и аккуратно ставит обувь к стене.

Марат. Ты, наверное, проездом. Надолго?
Айрат (снимает ветровку и вешает её на вешалку). Нет, Марат, не проездом, специально к тебе приехал. Узнать, как учёба, как жизнь вообще.
Марат. Да всё нормально.
Айрат. Ну, берём рюкзак, идём на кухню гостинцы разбирать? Заодно подробнее расскажешь, как ты тут…
Марат. Туда нельзя.
Айрат. Куда?
Марат. На кухню.
Айрат. Что такое?
Марат. Грязно там, я не ждал гостей.
Айрат. И что, ты решил, что родной брат твоей грязной кухни испугается?

Марат смущённо улыбается, пожимает плечами.

Ну, хорошо, пойдём в комнату…
Марат. Тоже нет. Прости, брат.
Айрат. Не понимаю. А, понимаю, девушка, вот я сглупил-то. Алия? Помирились всё-таки? (Хлопает Марата по плечу). Конечно, конечно, молился он… В туалет-то пустишь хотя бы? А так я всё равно в хостеле остановился, ты не волнуйся.
Марат. В туалет? Прям очень хочешь?
Айрат. Да.
Марат. А до хостела далеко?
Айрат (сменяет тон с дружелюбного на строгий). Что-то я опять не понимаю.
Марат. Там сломалось просто всё.
Айрат. А сам как ходишь? Почему не наладишь?
Марат. С проблемами хожу. Некогда пока было налаживать…
Айрат. Так, короче, я сейчас схожу по-маленькому, и освобожу тебя от своего присутствия. (Слега отталкивает, стоящего у него на пути, Марата, подходит к первой попавшейся двери.) Это туалет?

Марат кивает, Айрат открывает дверь, щёлкает выключателем, заходит в туалет, закрывает дверь. Марат облокачивается на стену, затем сползает по ней вниз и остаётся сидеть на корточках. 

Из-за двери туалета доносится шум спускаемой воды. Дверь открывается, из туалета  выходит Айрат с двумя брошюрами в руках.

Айрат. Мы с мамой так и знали. Где ты это взял?

Марат молчит, обречённо глядя в пол.

Ну-ка не молчи, отвечай!

Марат молчит.

Картина шестая. Квартирка №10

Катя и Олег сидят на кухне по разные стороны кухонного стола. Катя смотрит прямо перед собой, Олег смотрит в стол и периодически исподлобья посматривает на Катю. Из-за стены доносится глухой стук и приглушённый, но вполне внятный возглас Айрата: «Отвечай!».

Олег. Может, ответишь уже?
Катя. Что?
Олег. Я спросил, что не так было.
Катя. Всё так.
Олег. А что тогда?
Катя. Ничего.

Пауза.

Олег. Ничего?
Катя. Ничего.
Олег. Ты мне даже дораздеть себя не дала, что за новости ещё? Всё-таки не надо было тебя на кухню переть… тащить… в смысле нести… ты поняла.
Катя. Просто не хочу сейчас.
Олег. Просто?
Катя. А зачем ты меня за плечо укусил? Или в плечо…
Олег. Я нечаянно, поцеловать хотел, ты как раз дёргаться начала, вырываться.
Катя. Потому что ты меня кусать начал.
Олег. Нечаянно, я сказал. Ты вообще каждый раз поясницу мне щипаешь! Или щиплешь… ущипываешь…
Катя. Ой-ой, страдалец, терпи, раз мужиком родился.
Олег. Я мальчиком родился. Мужиком меня в училище военном и в армии сделали.
Катя. Значит, в армии мужиком стал?
Олег. Да, представь себе.
Катя. В увольнение… или как это у вас, в самоволку удачно сходил? А я вообще-то тебя ждала и ни с кем тут…
Олег. Так, стоп! Ты сейчас про что вообще? Чего несёшь-то? Я вообще-то не про это, и до армии у нас с тобой уже было, если ты вдруг не помнишь, когда я учился ещё…
Катя (начинает смеяться каким-то страшноватым, чуть ли не демоническим смехом). Ладно, проехали. Мужиком его сделали.
Олег (рассеянно улыбается, глядя на Катю.) Шутки такие, что ли?
Катя (смеясь). Нет, это закидоны такие, то ли ещё будет…
Олег (улыбаясь). В смысле? Про армию, кстати, хорошо, что разговор зашёл…
Катя (улыбаясь, берёт руку Олега в свою руку). Короче, дорогой муж, я должна тебе сказать… сама не была уверена до сегодняшнего утра…
Олег (переставая улыбаться). Нет, давай сначала я тебе скажу. Я знаю, как нам ипотеку быстрее выплатить, тебе это не понравится, скорее всего, но…
Катя (улыбаясь). Потом просто сама не могла поверить…Короче, я беременна наконец-то.
Олег. …Я решил вернуться в армию на контракт.

Катя перестаёт улыбаться. Пауза.

Катя. Какую ещё армию?
Олег. Серьёзно, беременна?
Катя. Ты уже был в армии.
Олег. Поэтому брыкалась? Или шутки опять?
Катя. Я не пущу тебя ни в какую армию. Тебе мало двух ранений?
Олег (встаёт, подходит к Кате). Не ранений, а травм лёгких, и те на учениях получил. Дай обниму тогда, что ли, раз так…
Катя. Не дам.
Олег. Мы же несколько лет пытались, ждали и дождались. Я же тебя правильно понял?
Катя. Скажи просто, что ты нормальную работу нашёл.
Олег. Да какая здесь работа, в армейке и подзаработаю как раз, лейтенант всё-таки, здесь работы толком нет всё равно… Как раз с этой ипотекой расплатимся и сразу другую возьмём с военными льготами какими-нибудь, на расширение…

Олег пытается обнять Катю, Катя встаёт и выходит из кухни. Олег идёт следом за Катей.

Да я на пару лет заключусь, в отпуск буду приезжать, с ребёнком мамка без меня поможет…
Голос Кати. Заключишься ты… В Сирию или на Донбасс собрался?
Голос Олега. Да какой ещё Донбасс, там только добровольцы, Вова же сказал.
Голос Кати. Вот ты и идёшь добровольцем.
Голос Олега. Я не добровольно, а потому что нам деньги нужны! А здесь работы нет.

Шаги Кати и Олега стихают. Откуда-то снизу доносится голос Владимира, который поёт: «Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе. Но я устал, окончен бой…»

Картина шестая. Квартирка №6

На кровати рядом с Ариной сидит Владимир. Арина сидит к Владимиру спиной. У Владимира в ногах чемодан.

Владимир (поёт эмоционально, почти отчаянно). …беру портвейн, иду… к другой. (Вздыхает.)

Во время исполнения Владимиром последней строчки в дверях появляется Виктория, она опирается на дверной косяк и складывает руки на груди.

Вот так вот, под эту песню мы с твоей мамой и познакомились поближе. «Агата» нам обоим нравилась. «Как на войне» особенно. Кто же знал, что именно так всё у нас и получится…
Виктория. Это о какой же войне речь? Я, что ли, у тебя враг?

Владимир вздрагивает, оборачивается на Викторию, Арина никак не реагирует, словно ничего не слышит, не видит, не чувствует. Но вроде бы дышит.

Владимир. Нет, Вика, ты не враг, но всегда вела себя так…
Виктория. Как это я себя вела?
Владимир. Как враг.
Виктория. То есть я ещё и виновата во всём? Ты это хочешь сказать?
Владимир. Да не во всём. И не вполне виновата.
Виктория. Вот всегда так было: что случись, я оказывалась виновата, а ты в белом весь.
Владимир. Всегда так было? Что-то за всю нашу, так сказать, семейную жизнь я от тебя таких претензий не слышал.
Виктория. Я тоже первый раз слышу, что я тебе враг.
Владимир. То есть ты считаешь меня слабаком? По твоим словам, я всегда делал тебя виноватой.
Виктория. Да, так и было всегда, жаль, что ты сам этого не замечал.
Владимир. Представь себе, не замечал! Мало ли, кто чего не замечает. Почему за шестнадцать лет брака ты никогда не говорила мне о том, что тебе во мне что-то не нравится?
Виктория. А ты бы послушал? Ты сам-то почему за всё время не говорил, что на мне ты, как на войне, а?
Владимир (ухмыляется, оглядывается на Арину). Представляю, что бы было, если бы я такое сказал…
Виктория. А что бы было?
Владимир. Скандал. Возможно, с рукоприкладством.
Виктория. То есть вот так ты обо мне думаешь?
Владимир. А что, ты же на меня всегда давила морально, ещё бы немного и до физического воздействия дошло бы.
Виктория. Я? Давила? Да сегодня день новостей прямо!
Владимир. Да, победа, представь себе! Да если б меня всё устраивало здесь в личной жизни, стал бы я там… Чтобы ты понимала, она не только чуть моложе тебя, она гораздо лучше тебя, добрее, тактичнее, внимательнее. Она – редкий эмпат, и мне с ней по-настоящему хорошо, понятно?
Виктория. Ну, раз ты обо мне всё равно такого мнения. (Берёт стул и поднимает его в замахе на Владимира.)
Владимир (пододвигается ближе к Арине). Э!

В комнату заходит Виктор Иванович.

Виктор Иванович. Что за шум… и драка. (Отнимает у Виктории стул.) Да вы что, совсем, что ли? При ребёнке…
Виктория (Владимиру). Ну, пойдём, выйдем?
Виктор Иванович (Виктории). Да прекрати ты, всё, уходит человек, отпусти с миром. Решили же без суда разойтись.
Виктория. Физически воздействую я на него. Ничтожество! Сейчас вообще вон к дочери-подростку жмётся. Да не будет она тебя защищать! Не будет!

В комнату заходит Валентина Петровна.

Валентина Петровна. Что шумим опять?
Виктор Иванович. Да вот, захожу, Вика на мужа стулом замахивается, представляешь?
Валентина Петровна. Представляю. И понимаю. Да ладно, Викуся, не пачкай об него ни стулья, ни руки. Пусть просто уходит.
Владимир. Я уйду, когда с дочерью попрощаюсь нормально, понятно?
Виктория (Валентине Петровне). Попрощался он уже. (Владимиру.) И правильно, что попрощался, больше ты Аришу не увидишь.
Владимир. Что?
Виктория. То.
Валентина Петровна. Ну ладно, дочь, ты не переусердствуй, не трать столько нервов…
Виктория (Валентине Петровне). Нервы. Посмотрела бы я на тебя, если бы тебе папа изменил после шестнадцати совместных лет.
Валентина Петровна. После тринадцати.
Виктория. А?
Виктор Иванович. Вот ещё будем вспоминать…
Валентина Петровна. А почему бы и не вспомнить, раз такой разговор пошёл?
Владимир. Вот это да, Виктор Иваныч…
Виктория (Владимиру). Ты вообще помолчи.
Владимир. Нет, кто бы мог подумать…
Виктория. Папа, что мама имеет в виду?
Виктор Иванович. Валя, ну зачем сейчас, мы же всё решили тогда.
Владимир. Да неужели не понятно? Хотя я бы тоже от подробностей не отказался.

Виктория берётся за стул.

Валентна Петровна. Давай, Вика, и папаше своему потом не забудь заехать!
Владимир (прикрывается чемоданом). Да что ж за семейка-то, Арина я тебя отсюда заберу, слышишь?
Валентина Петровна. Ты щас себя заберёшь отсюда уже по частям!

Виктору Ивановичу удаётся отнять у Виктории стул, когда он оказывается за несколько сантиметров до Владимира. Доносится ритмичный стук по стене. На стук по очереди обращают внимание Владимир, Виктор Иванович, Виктория и Валентина Петровна. Источником стука оказывается Арина – она настукивает кулаком по стене три удара подряд, затем три через паузу, затем снова три коротких…

Картина седьмая. Квартирка №7

На разложенном диване в позе эмбриона лежит и спит Анжелика. Из-за стены доносятся глухие удары (три коротких, три через паузу). Анжелика открывает глаза и через секунду вскакивает с дивана, что-то судорожно ищет и, наконец, находит под подушкой мобильник, активирует его, вглядывается в экран.

Анжелика (садится на диван). Фух, ничего не пропустила вроде бы. Не звонит, зазнобушка, не пишет. Передумал? Может, случилось что? Да что с ним может случиться… До сорока лет ничего не случилось. И сейчас не случилось. (Берёт по очереди упаковки от быстрой еды, заглядывает в каждую.) Блин, пусто всё, прям как в жизни моей. Ладно, действительно, хватит жрать, пора если не худеть, то настраиваться хотя бы на предложение мохнатой руки и аритмичного сорокалетнего сердца. Намекнул ты мне об этом очень даже прозрачно. Я тут ещё раз всё внимательно прокрутила в голове, думаю, в ближайшее время с цветами и колечком нагрянешь, может быть даже сегодня. (Встаёт с дивана, подходит к старому шкафу, открывает дверь с большим зеркалом, смотрит на своё отражение.) Ну а почему бы не похудеть и не сосредоточится одновременно? (Ставит ноги на ширину плеч, начинает поворачиваться влево и вправо.) Раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре, раз, два… так, хватит пока. (Делает наклоны туловища влево и вправо, наклоняется добросовестно - сильно.) Раз… Два… Три… Четыре… Раз… пойдёт. А теперь кульминация. (Начинает приседать, приседая, заметно пошатывается.) Раз… Два… Три… Четыре… (присев в четвёртый раз, садится на пол и вытягивает ноги, выдыхает.) Всё, хорош, и так молодец. (Берёт с дивана телефон.) Ну, что ж ты молчишь, дорогой? Я уже и зарядку для тебя сделала.

Приглушённый голос Ивана, доносящийся из-за стены: Для себя?!

Анжелика оглядывается на стену, смотрит на стену, хмурится, задумывается, тяело дышит.
Картина восьмая. Квартирка №8

Иван, держа двумя пальцами телефон возле уха, быстрым шагом проходит в спальню, подходит к шкафу, открывает его и начинает рыться на полках, бросая вещи на пол.

Иван (в телефонную трубку). …Для себя!? Мне это нужно?! И что для меня в этом хорошего, интересно? Какой опыт… да не сляжешь ты, как он. Я не хочу тратить на него своё время! Да, даже несколько дней. Ты вообще сегодня обещала приехать. Не получилось… Короче, я звоню спросить, какими ещё тряпками можно вытереть с пола его мочу. Третья полка… вижу-вижу, не слепой. Да тут все полотенца старые… вот вижу, да, надеюсь, хватит. (Берёт два полотенца и проходит к двери, гневно посмотрев на Деда, который провожает его взглядом.) Всё, маман, это был первый и последний раз. Да, вот так вот плохо отношусь. Со мной так не будет, я до стольки не доживу. (Уходит.)

Дед начинает операцию по переворачиванию себя на другой бок. Из-за сцены доносится глухой стук, похоже, что это стук в дверь.

Картина девятая. Квартирка №11

Айрат стоит возле двери, ведущей в комнату, и стучит в дверь кулаком.

Марат. Не глупи, брат, лучше впусти меня, поговорим по-хорошему! (Прислушивается.) Ну что там у тебя такого, что меня впустить не хочешь? Враг я тебе, что ли? (Прислушивается.) Что, думаешь, ты идёшь путём правоверного, а я… неверный значит?
Голос Марата (из-за двери). О те, которые уверовали! Свидетельствуя перед Аллахом, отстаивайте справедливость, если даже свидетельство будет против вас самих, или против родителей, или против близких родственников!
Айрат. Что? Это что, из Корана, что ли?
Голос Марата. Это я специально для тебя по-русски прочитал, ты же по-арабски всё равно не поймёшь!
Айрат. Да, не пойму. Такой уж я человек – не религиозный. Но я честный человек, Марат. И твой старший брат, опять напоминаю. Что за неуважение ко мне ты сейчас демонстрируешь, а? Так нельзя, брат, открой!
Голос Марата. Да не брат ты мне!
Айрат. Что?
Голос Марата. Я вновь стану считать тебя братом только при одном условии: ты поймёшь меня и примешь идеи джихада!
Айрат. Да какого джихада? Условия мне ставишь?
Голос Марата. Да! Это моё условие!
Айрат. Больше ты ничего не хочешь? (Отходит на максимальное расстояние от двери.)
Голос Марата. Ещё я хочу, чтобы ты ничего не говорил маме!

Айрат разгоняется, вышибает дверь плечом и вваливается в комнату.

Голос Марата. Эй…
Голос Айрата. Это ещё что, бомба?
Голос Марата. Это пояс.





Картина десятая. Квартирка №10

На кухне за столом сидит Катя, перед ней на столе лежит открытая папка с бумагами. Олег подходит к столу с закипевшим чайником и наливает кипяток в кружки: сначала в ту, что поменьше, затем в ту, что побольше.

Катя (пристально глядя в бумаги). Ничего не понимаю… Бесит аж!
Олег. Чего ты там не понимаешь?
Катя. Сколько мы должны ещё в итоге, не понимаю.

Олег садится за стол и пододвигает папку к себе.

Олег. Я же сказал и даже уже пальцем показал, вот эта сумма – наш долг по ипотеке, видишь?
Катя. Теперь вижу, не дура. Просто палец у тебя большой, поэтому первый раз не увидела.
Олег. Палец большой, а сумма долга ещё больше. А если мы будем отдавать больше, то быстрее рассчитаемся и выплатим в итоге меньшую сумму.
Катя (ошарашено). Как это? (Тычет пальцем в бумагу.) Мы же вот… должны сколько.
Олег. Это мы сейчас должны и столько отдадим, если будем также впритык платить.
Катя. А если быстрее?
Олег. Если быстрее, то будут проценты меньше браться, то есть и конечная сумма будет меньше, поняла?
Катя. Ну, они же уже так посчитали.

Олег на секунду хватается за голову, затем подсаживается ближе к Кате.

Олег. Вот сейчас просто расслабься и пойми разницу.
Катя. Я не дура, хватит так говорить…
Олег. Хорошо, ты не дура. Короче…
Катя. Ты просто так согласился?
Олег (с тяжелым вздохом). Нет, не просто, я реально считаю тебя не дурой… То есть не считаю тебя дурой.
Катя. Смотри мне.
Олег. Короче, сама смотри вот сюда. (Водит пальцем по бумаге.) Это сумма процентов, которую нам рассчитали сразу на каждый месяц. Видишь, сколько мы платим за квартиру, а сколько уходит банку?
Катя. Это всё банку?
Олег. Да.
Катя. А за что?
Олег. Хороший вопрос, но сейчас не об этом. Если мы будем каждый месяц платить больше, чем они нам насчитали изначально на каждый месяц…
Катя. Зачем больше, они и так вон сколько берут?
Олег. Вот именно, если мы будем погашать всё досрочно, то им достанется меньше процентов.
Катя (любовно глядя на Олега). Дошло, кажется. А ты у меня продуманный.
Олег. Вот я и продумал, что надо подзаработать сейчас, чтобы больше отдать, чтобы сумма уменьшалась, а там, может, сможем ещё и мебель с техникой в кредит взять. За баранкой я на всё это не заработаю, тем более, если бэбик теперь будет, а в армии заработаю, я же профессиональный военный. Там, может, ещё какие льготы потом, госпрограммы, новая квартира, черт их знает…
Катя. Опять армия?
Олег. Так я к этому всё это и веду!
Катя. Не пущу.
Олег. Почему?
Катя. А если война будет?
Олег. Да не будет никакой войны.
Катя. Будет.
Олег. Не будет.
Катя. Будет! Вместе телек смотрим.
Олег. Да при чём здесь телек!
Катя. Не ори на беременную!
Олег. Где телек, а где настоящие дела!
Катя. Не кричи на меня, говорю.

Олег ударяет кулаком по столу, тихо рычит, выходит из кухни.
Катя кладёт одну руку на живот и смотрит в ипотечные бумаги.
Олег заходит в кухню, подходит к Кате, кладёт руки ей на плечи, начинает массировать.

Олег. Ну, извини, ладно? Солнышко, слышишь? Кивни хоть.

Катя продолжает смотреть в бумаги.

Да понимаю я все твои опасения. Конечно, может быть война какая-нибудь, фиг знает, не отрицаю. А ты тут забеременела. Всё-таки.

Катя. (Выныривает из-под рук Олега, встаёт.) Опять в туалет хочу, кстати о беременности. (Выходит из кухни.)

Из коридора доносится звук открывающееся и закрывающейся двери.

Олег. Да и почему война обязательно? Какая война… так, трясём друг перед дружкой ядерными боеголовками. Терроризм у них… (В сторону коридора.)  Вот террорюги те же, сколько не на войне мирных людей положили… Где угодно достанут, даже из дома выходить не надо. Это тебе не страшно!? (Садится за стол и опускает глаза в ипотечные бумаги.) Сама никакой профессии недополучила. А я вот свою работу любил, между прочим. И люблю. Может быть даже больше, чем тебя. (Задумывается.)

Доносится звук спускаемой в унитаз воды.


Картина одиннадцатая. Квартирка №6

Арина сидит в туалете с поднятыми штанами на унитазе с закрытой крышкой. В ушах Арины маленькие наушники, в руках – смартфон, глаза Арины закрыты, она слегка покачивается. Слышно как по канализационной трубе стремительно спускается вниз поток воды.
В дверь стучат.

Голос Виктории. Аринка, выходи, он ушёл. Я сейчас перестану злиться, выходи. Слышишь?
Голос Виктора Ивановича. Так она же с этими своими затычками в уши пошла туда.
Голос Виктории. И что? Она везде с ними ходит.
Голос Валентины Петровны. Что-что. Заткнула теперь уши специально и не слышит никого.
Голос Виктора Ивановича. Специально?
Голос Виктории. Да, папа, ты вот в сортир с книжкой ходишь, а молодое племя с гаджетами.
Голос Виктора Ивановича. С чем?
Голос Виктории.  С телефонами.

Настойчивый стук в дверь.

Открывай, Арина, хуже будет. Сейчас деда попрошу, он снаружи дверь откроет…
Голос Виктора Ивановича. Я? Нет, не прилично как-то, девка-то уж взрослая.
Голос Валентины Петровны. Порассуждай ещё, скажем - будешь открывать.
Голос Виктора Ивановича. Тут не просто открывать, ломать надо.
Голос Виктории. А я ему говорила, когда двери новые ставили, надо замок брать с отверстием для отвёртки, чтоб если что, снаружи открыть можно было. А он: «Да ладно, это от детей, ребёнок у нас взрослый». А взрослый ребёнок вон хуже маленького.

Арина открывает глаза, снимает наушники, смотрит на дверь.

Голос Валентины Петровны. Кому это ты говорила?
Голос Виктории. Мужу… бывшему, кому.
Голос Валентины Петровны. Нашла с кем советоваться. Надо было самой решать, да и всё.
Голос Виктора Ивановича. Нет, ну ты скажешь тоже, как это – не советоваться? Какой никакой, а муж всё-таки.
Голос Виктории. Никакой, в том-то и дело.
Арина. Мама. Мама!
Голос Виктории. А, что, дочь, не можешь открыться? Заклинило? Не удивлюсь, мужика-то в доме не было.
Голос Виктора Ивановича. А я кто?
Голос Виктории. Ты, папа, - папа.
Арина. Мам, верните папу.
Голос Виктории. Да папа твой уже на вокзале, небось, радостно пивко попивает за своё освобождение.
Арина. Папа не пьёт.
Голос Валентины Петровны. Да вот лучше б пил, чем изменять.
Голос Виктории Ивановича. Да ты что такое говоришь-то?
Голос Валентины Петровны. А ты вот тоже особо не пьёшь, что, какие-то другие грешки есть, кроме того раза?..
Арина. Мама.
Голос Виктории. Тихо! Что, дочь, выходи, больше не будем ругаться.
Арина. Я выйду отсюда только к папе. (Вставляет наушники в уши.)
Голос Виктории. Аринка, ты что, издеваться теперь будешь? Ну так и ехала бы с ним! Зачем ты нам тут сейчас нервы делаешь?
Голос Виктора Ивановича. Так ты же сама её не пустила.
Голос Виктории. Да! Да, не пустила! И пускать не собираюсь. Что, ему всё: и семья новая, и дочь… старая… первая, а мне ничего? С какой стати? С какой стати, я вас спрашиваю? Он мне изменял, он меня… нас предал! Теперь ему ещё дочь отдать? Вы все издеваетесь, что ли!?
Голос Валентины Петровны. Вика, успокойся, мы ничего такого не говорили.
Голос Виктории (сквозь слёзные всхлипы). Что успокойся? Что успокойся!? Да если я ему ещё и Аринку отдам, мне, может быть, вообще останется только сдохнуть!
Голос Виктора Ивановича. Вика, Вик… сейчас я её открою, подожди.
Арина закрывает глаза и начинает покачиваться, видимо, в такт звучащей в её наушниках музыки.

Картина двенадцатая. Квартирка №7

Анжелика сидит на полу, облокотившись на собранный и аккуратно накрытый явно новым покрывалом диван, с телефоном в руках.

Приглушённый голос Виктории: …останется только сдохнуть!
Анжелика (удивлённо поднимает брови, оглядывается по сторонам – на стены, на потолок, на пол). Ого, как всё серьёзно… Не торопись подыхать, соседка, потому что… (Думает.) Есть риск умереть за день до наступления белой полосы. Я не просто так это говорю. (Смотрит на запястье своей левой руки.) Я знаю, о чём говорю. Пыталась уже уйти, откачали, и вот я встретила Его. А ведь обещала себе не влюбляться… Но жизнь, видимо, всегда права. Теперь я обещаю себе больше никогда не пытаться самоубиться. «Никогда не говори «никогда», говорят, я знаю. Пусть так говорят те, у кого нет силы воли. А у меня она есть. Навалом.

Голос Ивана откуда-то из-за стены: Да ты у нас, оказывается, всё можешь! Вставай и ходи тогда!

Анжелика (одобрительно кивает). Вот именно.

Картина тринадцатая. Квартирка №8

Дед стоит у выхода из спальни, опираясь о стену правой рукой, его левая рука согнута в локте и висит неподвижно. Дед виновато поглядывает на Ивана, стоящего за его спиной.

Иван: Давай, давай, можешь ведь. Ленишься? А? Может, ты и говорить хорошо можешь, просто придуриваешься? Только попробуй хоть одно предложение сказать внятно. Вообще ухаживать за тобой перестану. И мамке скажу, что ты у нас самый здоровый в семье, понял?

Дед пытается сделать шаг и со страшным грохотом падает на пол.

Опять на жалость бьёшь? Вставай! Э… живой? (Подходит к Деду, садится на корточки.) Глаза шевелятся, значит, живой. Сам встанешь? Молчит и смотрит, смотрит и молчит, блин.

Иван берёт непослушную руку Деда, бросает её себе на шею, своими руками обхватывает туловище Деда и с большим трудом поднимает его с пола, ставит на ноги. Иван и Дед делают несколько шагов по направлению к кровати.

Такой сухой и такой тяжёлый. Да стой ты прямо, только что сам ходил!

Дед и Иван доходят до кровати и с двойным грохотом валятся на пол, Иван при падении ударяется спиной об угол прикроватной тумбочки.

Да чтоб тебя! Больно, сука! Меня ещё инвалидом решил сделать, старичьё! Ай, блин! Боже, если ты есть там, не дай мне дожить до этих лет. (Пытается встать.) Ай, сука, спина, больно как… Дед, я встать не могу… вот жопа-то. Что смотришь, доигрались, блин. (Корчится от боли, пытается встать – безуспешно.)

Картина четырнадцатая. Квартирка №11

Айрат и Марат сидят на полу перед поясом шахида. Оба пристально смотрят на пояс, у Марата взгляд спокойный, даже умиротворённый, в глазах Айрата страх. Из другой квартиры доносится двойной грохот, Айрат вздрагивает, чуть ли не подскакивает на месте.

Марат. Да не бойся, это ещё не взрыв.
Айрат. Я понял.

Пауза.

Марат. Ты слишком пугливый для старшего брата, знаешь?
Айрат. Я не трус… но я первый раз вижу бомбу вот так… в живую.
Марат. Это не бомба, это взрывчатка, бомбой буду я. Пояс ещё не доделан.
Айрат. Сам сделал?.. Не доделал?
Марат. Сам. Я - воин-одиночка.
Айрат. А, понятно, когда бросает девушка, брошенный мужик воином-одиночкой становится.
Марат. Алия здесь ни при чём. Даже глупо вспоминать…
Айрат. Да ладно, «ни при чём», а то я не влюблялся в двадцать лет.

Пауза.

По книжкам своим научился пояса делать?
Марат. Да.
Айрат. Сидел на унитазе, читал теорию, а потом пробовал на практике?
Марат. Я не пробовал, я делал.
Айрат. И не доделал.
Марат. Пока не доделал. Ты мне помешал.
Айрат. И что, ты теперь меня убьёшь?
Марат. Зачем?
Айрат. Я же тебе помешал.
Марат. Ты мой брат, хоть и неверный.

Пауза.

Айрат. Значит, говоришь, она безопасная пока.
Марат. Я такого не говорил. Взрывчатка всё-таки. Только пока в действие её привести нечем, в этом и есть недоделка.
Айрат. Понятно. И где ты только взрывчатку взял.

Раздаются звуки бороздящего стену перфоратора, Айрат и Марат испуганно вздрагивают, затем смущённо переглядываются.

Айрат. Дураками сделают. А сколько время?
Марат. Да по закону поздновато уже сверлить.

Звук перфоратора раздаётся ещё несколько раз, затем раздаётся сильный грохот. Марат вздрагивает, Айрат смотрит на него с усмешкой.

Картина пятнадцатая. Квартирка №10

Кухня в квартире Олега и Кати пуста. Доносятся звуки работающего перфоратора.

Голос Кати. Вот что значит пожить без тебя! Всё сама буду делать?!
Голос Олега. Да прекрати ты уже, совсем стену испортишь!
Голос Кати. Сейчас, только вобью вот это… как это называется?
Голос Олега. Это дюбель, положи на место. И молоток положи обратно, он тяжёлый, тебе нельзя.
Голос Кати. А я вот представляю, что тебя нет, и мне сразу становится всё можно. И нужно. Или мне что, мужика на час вызывать?
Голос Олега. Я тебе вызову. Да положи это всё уже. С перфоратором осторожнее!

Раздаётся грохот – звук падающего инструмента.

Ай… ё… бль

Голос Кати. Чего, на ногу, что ли? Тихо, тихо, Зай, только не матерись, малыш услышит.
Голос Олега (сквозь боль). Какой ещё, к чёрту, малыш…
Голос Кати. К чёрту? К чёрту?!

Катя стремительным шагом заходит в кухню, подходит к окну и скрещивает руки на груди. Вслед за Катей в кухню, сильно хромая, заходит Олег и садится на первую попавшуюся табуретку.

Олег. Да понял я, понял, ты про того, кто в животе. Извини. Где у нас аптечка, если она у нас есть вообще?

Катя молчит и слёзными глазами смотрит в окно.

Слышишь? Я вопрос задал. Ну, я уже извинился, не начинай, а. Ай… (с трудом встаёт с табуретки, подходит к холодильнику, открывает морозильную камеру, ногтями соскребает со стенок камеры намороженный лёд, садится обратно на табуретку, прикладывает лёд к ступне.)

Катя украдкой поглядывает на Олега.

Больно-то как, хотя я терпеливый всегда был. Надо будет до травмапункта дойти… дохромать. Если что серьёзное, кому я в армии нужен. Ну, что ты молчишь-то?
Катя. А что говорить, я всё поняла.
Олег. Что ты поняла?
Катя. Всё.
Олег. Ответь на вопрос тогда, который я задал, если всё поняла.
Катя. Какой вопрос?
Олег. Аптечка есть?!
Катя. Таблетки какие-то есть.
Олег. Да какие таблетки.
Катя. Какие-то. Кстати, витамины мне нужно будет купить, для беременных которые. Я в интернете присмотрела одни, только они дорогие, денег нет пока.  То есть есть, но если куплю, на ипотеку не хватит.
Олег. Вот и я о том же. (Встаёт и, хромая,  выходит из кухни.)
Катя (оглядывается назад). Куда ты?
Голос Олега. На войну.
Катя. Куда? (Идёт вслед за Олегом.)
Голос Олега. В травмпункт, за углом который. Мало ли что там.
Голос Кати. Где? Ну, покажи. Что так больно? А, Зай?
Голос Олега. Нет, блин, не больно, просто решил на ночь глядя врачам показаться.
Голос Кати. Может, лучше «Скорую»?
Голос Олега. Медленную.
Голос Кати. Ну, извини, Зай, только не злись. Я с тобой, подожди только. Я быстро, только в туалет схожу.


Картина шестнадцатая. Квартирка №6

Арина сидит на унитазе с поднятыми штанами. Свою голову (с закрытыми глазами) Арина прислонила к ближайшей стене.
Где-то наверху раздаётся хлопок туалетной двери, Арина вздрагивает, открывает глаза и отлипает от стены. Она потирает глаза, снимает наушники, смотрит на телефон, пытается его активировать.

Арина. Да что ж ты так быстро сдох-то, родной?

По канализационной трубе сливается вода, спускаемая соседями. В дверь тихо стучат.

Голос Владимира (тихо). Арина… Арин. Дочь, я вернулся, выходи. Выходи, Ариш, обнимемся, поговорим. 
Арина. Папа?
Голос Владимира. Дочь, я вернулся, выходи.

Арина потягивается, встаёт с унитаза, сматывает наушники, открывает дверь.

Арина. А где он?

Арина пытается закрыть дверь изнутри, её хватают и вытягивают наружу три пары рук.

Голос Арины. Где папа, я его слышала?
Голос Виктории. Да, да, папашу своего ты слышала, только по телефону. Специально набрала, чтобы тебя из туалета выкурить. Ты же у нас принципиальная, сама не позвонишь.
Голос Арины. Он не вернулся?
Голос Валентины Петровны: Да ещё бы он вернулся, дождёшься от него…
Голос Виктора Ивановича. Он же хотел приехать.
Голос Валентины Петровны. Тихо ты!
Голос Арины. Да отпустите вы! Всё равно убегу!

Раздаётся топот двух ног, вслед за ним доносится топот шести ног.

Голос Валентины Петровны. Витя, дверь входную держи!


Картина семнадцатая. Квартирка №7

Анжелика сидит на диване, рядом с ней лежит телефон. Из-за стены доносятся быстрые глухие шаги, затем пронзительный девичий визг.

Анжелика. Да чтоб вас! Совсем сдурели?! Ночь, считай, на дворе. Надеюсь, никого не убивают. Аринка визжит, что ли. Девочка-скандал. Хорошая, полная семья вроде, чего не хватает? Когда ничего нет – плохо. Когда всё есть – опять плохо. Когда есть всего понемногу… вообще ужасно, потому что непонятно, радоваться или нет. Что остаётся? Радоваться тому, что есть на данный момент и верить в то, что будет что-нибудь ещё. Теоретически всё просто. (Вздыхает.) Но, боже мой, как всё это сложно на практике, Арина!

У мобильника загорается экран, он начинает вибрировать. Анжелика, вздрагивает, берёт телефон, нервно тычет в его экран пальцами.

Да берись ты, тварь… Вот так. (Подносит телефон к уху.) Алё, роднуль, привет. Я раскусила твои намёки, ты собираешься ко мне. Ты скоро? Не скоро? Не сегодня? Какое дежурство, ты обещал? Ты обещал. Ты там заведующий или где? А я вообще-то ждала, что ты мне сегодня… не важно. Короче… Послушай меня, если мы сегодня не увидимся, то уже никогда не увидимся, ты понял? Что значит, «ну приезжай»? Я тебя к себе ждала, я даже диван собрала и сделала долбанную зарядку! Значит, ты не можешь бросить работу, а меня запросто можешь бросить? Нет… нет, я не наделаю глупостей. Точно. Много чести, обойдёшься. Но мы расстаёмся. Да я спокойна, спокойна. Да не надо извиняться. И прощения просить тоже не надо. (Встаёт с дивана, подходит к окну, открывает его.) Я уже сказала, я не буду делать глупости. Точно. Нет, тебя я не дождусь, не надо утром заезжать. Больше никогда не надо заезжать. Ты меня слышал? Услышал? Понял? Я спокойна, спокойна. (Встаёт на подоконник.) Просто я поняла, что мне на роду написано быть одной. (Выключает телефон, совсем.) Ну и ладно, пусть я буду из тех, для кого слово «одиночество» - это синоним слова «свобода». (Заносит ногу над улицей, закрывает глаза, делает глубокий вдох.)

Картина восемнадцатая. Квартирка №8

Иван и Дед лежат в спальне на полу возле кровати, практически в том же положении, в котором мы их оставили в предыдущей сцене. Иван тихо постанывает. В открытое окно доносится громкое «шмяк», Иван и Дед машинально поворачивают головы в сторону окна.

Дед. О.
Иван. Что «о»? Пакеты с мусором из окон кидают, сколько раз видел. Ты не отвлекайся, дед, думай, как мне помочь, пошевелиться не могу и телефон в той комнате. (Пытается пошевелиться.) Ай, фак, больно! Сломал что ли всё. Сволочь ты, дед, сам слёг и меня туда же.
Дед. Нет.
Иван. Что «нет»? Только ты целую жизнь сначала прожил, а мне ещё двадцать только. Ай, спина.

Из соседней комнаты доносится мобильное «бззз» и звучащая рэп-композиция.

Блин, мамка, наверное… Да хватит уже, не подойду я! (Пытается пошевелиться, корчится от боли.) И даже не подползу, сука… отключаюсь по ходу…

Картина девятнадцатая. Квартирка №11

Айрат и Марат сидят в комнате за столом, у каждого в руке надкушенный кусок пиццы, рядом с ними под столом стоит открытый рюкзак Айрата. Доносится глухое «бззз… бззз… бззз…».

Айрат. Телефон, кажется. Это у тебя или у меня?
Марат. У соседей.
Айрат (откусывая кусок пиццы). Вкусно?
Марат (откусывая кусок пиццы). Конечно, мамина же. Как она там, кстати?
Айрат. Кстати? Плохо она, Марат, - диабет с обострениями, знаешь, да за тебя ещё переживает.
Марат. Зачем за взрослого человека переживать?
Айрат. За чужого взрослого, может, и незачем, а вот за родного… Знаешь, как она хотела, чтобы вы с Алиёй поженились?
Марат. Опять эти сопли.
Айрат. Это не сопли, брат, это любовь. Самая дорогая, самая сильная и самая верная любовь – материнская. Любовь спасёт мир, слышал такое?
Марат. Про красоту слышал. А любви вообще нет. Никакой.
Айрат. По-твоему теперь, наверное, и смерти нет?
Марат. Смерть – это всего лишь переход в лучший из миров. Это приближение к Всевышнему…
Айрат. А земная жизнь что-нибудь для тебя значит?
Марат. Жизнь?
Айрат. Да.
Марат. Чья?
Айрат. Человеческая. Нет, в первую очередь, твоя собственная.
Марат. Мы здесь в любом случае временно.
Айрат. Хоть бы и временно, но ведь для чего-то это время нам отпущено? Для чего, по-твоему? Точнее, по-вашему.
Марат. За это время на Земле мы должны послужить Всевышнему.
Айрат. Каким образом?
Марат. В наших силах, в силах правоверных очистить этот мир от неверных…
Айрат.…и воспитать новых верных, чтобы те очищали этот мир дальше. Вы же быстро взрываетесь или погибаете на войне, или ловят вас, так?
Марат. В общих чертах.

Пауза. Марат начинает водить носом, словно принюхивается к чему-то.

Айрат. А знаешь, брат, в чём проблема всей этой вашей… философии?
Марат. Запах какой-то…
Айрат. Да уж, она у вас с душком, трупным запахом. Проблема вашей философии в том, что у тебя, и таких вот радикально настроенных товарищей, как ты теперь, всё только в общих чертах, понимаешь?
Марат. Как будто газ не выключил. (Встаёт.) Наверное, когда пиццу грел, не выключили до конца, пойду посмотрю. (Выходит из комнаты.)
Айрат. Да, брат, надо проверить, я уж с тобой не пойду, мне же нельзя на кухню. Газ это не шутка, вдруг взорвёмся ещё. (Переводит взгляд на пояс шахида.)

Картина двадцатая. Квартирка №10

На кухне Олега и Кати темно, но не совсем. Лунный свет, проникает из окна.
До нас доносятся щелчки дверного замка, затем хлопок дверью. По щелчку выключателя в коридоре загорается свет.

Голос Олега. Не хлопай так, поздно уже.
Голос Кати. Это не я, это сквозняк.
Голос Олега. Да уж, в этом домике долбаном отовсюду сквозняк.
Голос Кати. Да хватит уже, то врача ругаешь, то дом собственный, то меня.
Голос Олега. Правильно, кто так перевязывает? И дом этот мне не собственность пока…
Голос Кати. Пошли, накормлю, подобреешь, может…
Голос Олега. …И квартирка это ещё долго не будет полностью нашей, тринадцать лет, как минимум, но срок можно и сократить…
Голос Кати. Опять начинаешь?
Голос Олега. Я ещё не заканчивал. Да не держи ты меня, я не инвалид!

Олег и Катя проходят на кухню. Катя включает на кухне свет. Олег садится за стол и вытягивает ногу с загипсованной стопой вперёд. Катя берёт чайник и начинает наливать в него воду из девяднадцатилитровой бутыли с помпой.

Олег (водит носом). Блин.
Катя. Что, болит?
Олег. Воняет чем-то ещё, вечер приятных впечатлений в разгаре.
Катя (водит носом). Типа… как будто газом прёт, да? (Заканчивает наливать воду в чайник подходит к плите.)
Олег. Да. Не удивлюсь, если ты забыла выключить…
Катя. Чего я-то сразу? Выключено всё, даже на трубе кран. (Обнюхивает газовую плиту.)
Олег. А кто у нас на кухне хозяин?
Катя. Тот же, кто и в доме.
Олег (бросает взгляд на ипотечные бумаги). Нет, пока что не хозяева мы, так, арендаторы какие-то.
Катя (нажимает кнопку на чайнике, тот начинает шуметь, достаёт из холодильника кастрюлю, ставит её на плиту, зажигает огонь). Я беременная, а ты меня изводишь. Зачем? Никуда, ни на какую войну ты теперь не поедешь, тем более с такой ногой, понял?
Олег. А может ты это специально сделала?
Катя. Что?
Олег. Покалечила меня. Поняла, что я настроен серьёзно, отпускать не хочешь. Вот и покалечила…
Катя. Не покалечила, ничего серьёзного, сказали же.
Олег. То есть не отрицаешь, что специально? Насчёт травмы не знаю ещё, подойду завтра в военкомат, что там скажут. Если что, у меня одноклассник Сашка там хирург, напишет, что здоров.
Катя. Ты мне угрожаешь, что ли?
Олег. Нет, просто говорю.
Катя. Я думала, когда буду беременной… если когда-нибудь буду, ты будешь ко мне лучше, бережнее относиться.
Олег. Тоже вот странно, врачи на нас практически крест поставили, а тут вдруг… У тебя тест сохранился?

Чайник закипает, на нём щёлкает кнопка.

Катя. Не поняла. Ты мне на слово не веришь?
Олег. Верю, верю. Просто неожиданно. Ну вдруг сохранился, хочу посмотреть, порадоваться ещё раз.
Катя. Правильно, увидишь тест, убедишься, потом усомнишься, от тебя ли ребёнок, так? (Выбегает из кухни.)
Олег. Нет, не так. Куда ты? (Встаёт, хромает вслед за Катей.) Катюх, Катя, Катюш, Катёнок, я не то хотел сказать. Куда собралась?
Голос Кати. Пойду аборт сделаю.
Голос Олег. Да никуда ты не пойдёшь. Что мне драться с тобой, что ли? Я не могу - у меня нога. Катя, блин, выключи истеричку!

Раздаётся громкий хлопок дверью.

Картина двадцать первая. Подъезд, лестничная клетка

Возле двери в квартирку №7 стоит Анжелика. Где-то наверху громко хлопает дверь, по лестнице вниз – к Анжелике – бежит Катя, за ней, прихрамывая, спускается Олег.

Олег. Ну, пожалуйста, выключи истеричку. Что, мне на весь подъезд орать. Вон уже соседку разбудили. (Анжелике.) Здрасти.

Катя останавливается, садится на ступеньки, плачет.

Анжелика. Приветствую. Я не спала, просто газом пахнет, но вроде не у меня, вышла посмотреть, понюхать.
Олег. Мы тоже заметили, пованивает, тоже не у нас.
Анжелика. Странно, может, коллективные нюхательные галлюцинации?
Олег (подходит к Кате, пытается её поднять). Пошли, не сиди на ступеньках, застудишь ещё его или её.
Анжелика. Да, Кать, лучше встань. А кто из вас кого обидел, если не секрет?
Олег. Никто никого не обидел, но это секрет. (Насильно поднимает Катю на руки и, едва удерживая её, сильно хромая, поднимается вверх по лестнице.)
Анжелика. Ого, как красиво. Везёт тебе, соседка! И не ругайтесь там! Вас двое, это дорогого стоит.

Анжелика берётся за ручку двери в квартирку №7, толкает дверь – тщетно.

Анжелика. Захлопнулась, что ли? Сквозняк, твою мать. Окно-то не закрыла, клушка тупая одинокая. (Оглядывается по сторонам, подходит к перилам, смотрит вниз, смотрит вверх.) И долбиться к кому-то уже поздно. (Садится на ступеньку.) И сигареты, конечно, не взяла.

Картина двадцать вторая. Квартирка №6

В спальне Арины, на кровати сидят Валентина Петровна,
Виктор Иванович и Виктория. У сидящих – один на троих – растерянный вид. Виктория сжимает в руках телефон.

Валентина Петровна. Долго не перезвонивает.
Виктория. Да уж, целых… (Смотрит на экран телефона.) Целых четыре минуты… пять.
Виктор Иванович. Ну, а с другой стороны, что, девочка взрослая, с паспортом. В суде таких уже спрашивают, с кем они хотят остаться…
Валентина Петровна. Чего несёшь-то опять? Что она там соображает в пятнадцатилетнем мозгу своём? Ребёнок ещё.
Виктория. Я думаю, что он её уговорит вернуться. Только если сам привезёт, вы его встретите, я его видеть не могу.
Валентина Петровна. Привезёт… Откуда такая уверенность? Он тебя обманул уже один раз.
Виктор Иванович. Всего один раз.
Валентина Петровна (Виктору Ивановичу). Зато как обманул, я-то Вику хорошо понимаю.
Виктор Иванович. Ну хватит вспоминать-то опять.
Валентина Петровна. Нет, не хватит! Сколько надо, столько и буду вспоминать!
Виктория. Да вы хоть сейчас не ругайтесь, пожалуйста. И так тошно.

Пауза. Валентина Петровна смотрит на Виктора Ивановича укоряюще, Виктор Иванович виновато отворачивается.

Валентина Петровна. Давай, Вик, звони ему ещё раз. Слышишь? Здесь до вокзала недалеко, добралась уже, наверное.
Виктор Иванович. Если по пути молодую девчонку никто не перехватил…
Валентина Петровна. Это что за «не перехватил» ещё? Ну-ка не каркай.
Виктор Иванович. Да при чём здесь не каркай. Догадались девку одну пустить, ночь уже на дворе. Догонять надо было, я говорил.
Виктория. Да нет, всё хорошо будет. Не так уж и поздно. (Валентине Петровне.) Ну не могла же я совсем на поводу у неё пойти?
Валентина Петровна. Конечно, не хватало ещё бегать за ней. Давай, звони, говорю, ещё раз.

Виктория нехотя нажимает на кнопку вызова и подносит телефон к уху.

Виктория. Алё. Пришла? Как нет? В смысле ты не на вокзале? А где тебя носит? Около? Арину ищешь? Потерялась всё-таки, засранка? Поёрничай мне ещё! Всё, я иду! (Встаёт, направляется к двери.)

Валентина Петровна. Что сказал?
Виктория. Сказал, что это у нас она потерялась, а у него там она ещё не находилась. Остряк.
Валентина Петровна. Вот же зять достался поскудный.

Виктория уходит.

Виктор Иванович. Так по сути-то правильно сказал.
Валентина Петровна. О, прелюбодей прелюбодея защищает.
Виктор Иванович. Вот чего ты опять?
Валентина Петровна. Ничего. Пошла внучку искать. (Выходит из комнаты.) Вика, стой, я с тобой!
Виктор Иванович. Да стойте обе. И я с вами. (С трудом встаёт с кровати, идёт вслед за Викторией и Валентиной Петровной.)

Картина двадцать третья. Подъезд, лестничная клетка

Анжелика сидит на ступеньках и прикуривает воображаемую сигарету. Из квартирки №6 выходит Виктория, она быстро проходит мимо Анжелики, спускается вниз по лестнице.

Анжелика. И вам добрый вечер.
Виктория. Здравствуй, Анжел, тороплюсь, извини.
Анжелика. Ну ладно, просто хотела кое о чём попросить по-соседски, у нас же балконы рядом вроде…
Голос Виктории. Там мамка с папкой дома.

Из квартирки №6 выходят Валентина Петровна и спешащей за ней Виктор Иванович. Анжелика встаёт, поворачивается и сталкивается лицом к лицу с Валентиной Петровной.

Анжелика. Здрасти. А вы тоже уходите, то есть убегаете?
Валентина Петровна. Да, а что?
Анжелика. А скоро придёте?
Валентина Петровна. А вы почему интересуетесь?
Анжелика. Да у меня дверь захлопнулась, а у нас балконы близко.
Виктор Иванович. Бывает. (Валентине Петровне.) Вы идите, я помогу тогда соседке, опасно, но я поддержу, если что.
Валентина Петровна. Я те поддержу, пошли. (Анжелике.) Мы скоро придём. (Тянет за собой Виктора Ивановича, оба скрываются, спускаясь по лестнице.)
Анжелика. А сигаретки не будет у вас? (Слушает удаляющиеся шаги.) Ну, ладно.
Голос Арины. Идёмте, дам сигарету.
Анжелика. Это у меня в голове голос?
Голос Арины. Да здесь я, этажом выше.
Анжелика (смотрит вверх). О, привет, соседка. Арина, кажется, да?
Голос Арины. Не кажется.

Анжелика поднимается по лестнице, подходит к Арине, сидящей на подоконнике. Арина протягивает Анжелике сигарету.

Анжелика. От души, конечно, но не рано тебе ещё курить-то?
Арина. Ещё нет.
Анжелика (берёт у Арины сигарету). Ясно. Огоньку можно ещё?

Арина достаёт зажигалку.

Там твои побежали куда-то.
Арина. Меня ищут.
Анжелика. А ты прячешься?
Арина. Нет. Мне и не надо прятаться, они всё равно кроме себя никого и ничего не видят.
Анжелика. А пошли на улицу покурим? Что-то я боюсь подкуривать, когда газом прёт на весь подъезд.
Арина. Да, кстати, реально пованивает. (Встаёт с подоконника.)

Анжелика и Арина спускаются вниз по лестнице.

Анжелика. Надо, наверное, газовиков вызвать. Не знаешь, быстро они приезжают?
Арина. Да фиг их знает.
Анжелика. Я просто в детстве от газовой плиты обожглась один раз, теперь боюсь всего, что с газом связано.
Арина. Да ладно вам, раньше смерти не помрём.
Анжелика. Это понятно. Но от этого не менее страшно. Даже такому фатально одинокому человеку, как я.
Арина. Хотите поговорить об этом?

Спускаясь по лестнице, Анжелика и Арина исчезают из вида. Девушки продолжают разговаривать, но слова их звучат уже неразборчиво.

Картина двадцать четвёртая. Квартирка №8

В спальне рядом с кроватью лежат Дед и Иван. Глаза Ивана закрыты. Дед с трудом, с нескольких попыток встаёт на колени и опасно нависает над Иваном.

Дед. Вань… Внук… Ты… шок… что ли… Вань? (Ложится на пол.)

Пауза.

Внук?.. Щас… (встаёт сначала на колени, затем, держась за спинку кровать, встаёт на ноги.) Где? (Начинает медленно идти, держась за всё, что попадается на пути.) Не умрёшь… Вань. (Держась за косяк, скрывается за входной дверью.)

Голос Деда. Где?

Из-за стены доносится «бззз…»… «бззз…» «бззз…» и рэп-композиция поверх вибросигнала.

Голос Деда. О… Алё?...

Сигнал продолжает звучать ещё несколько секунд и прерывается звуком падающего телефона.

Голос Деда. О-о-о…

Картина двадцать пятая. Квартирка №11

Айрат и Марат сидят на полу перед поясом шахида. Они оба прислушиваются к доносящейся из телефона Ивана музыке.

Айрат. Это кто, самый Оксюморон?
Марат. Почему сразу Оксюморон?
Айрат. Ну, рэп вроде русский. Назвал первое, что на ум приходит.
Марат. Кроме Оксюмрона в русском рэпе больше никого нету, что ли? В их русском рэпе.
Айрат. Есть, наверное.
Марат. Ну вот.

Пауза.

Айрат. Или это самый Гнойный, или как там группа у него?
Марат. Слушай, брат, не пойми не правильно, но тебе пора домой.
Айрат. Как? Оставить брата со взрывчаткой и спокойно домой поехать?
Марат. Маме скажи, что всё у меня хорошо. Было.
Айрат. Что значит «было»?
Марат. То и значит, когда ты вернёшься домой, меня уже, возможно, не будет в живых.
Айрат. А ещё кого?
Марат. А?
Айрат. Ещё кого не будет в живых?
Марат. Надеюсь, много кого.
Айрат. Понятно.
 
Пауза.

Марат. Ну, если всё понятно, уходи.
Айрат. В этом доме пять этажей?
Марат. Пять.
Айрат. По четыре квартиры на площадке, как я помню…
Марат. Ну.
Айрат. Гну. Мощность какая у твоего пояса верности Всевышнему?
Марат. Для пояса вполне себе мощный.
Айрат. И дом вполне себе такой… карточный…
Марат. Ты к чему это всё?
Айрат. Как к чему? Здесь и взорвём… взорвёмся. (Встаёт.) Где у меня зажигалка…
Марат. Это что, прикол такой?
Айрат. Почему прикол? Ты представь: как долбанёт, эта хрущёвка, конечно, развалится, сколько неверных погибнет!
Марат. А если не развалится?
Айрат. Развалится, развалится, не от хорошей жизни у вас тут слышимость такая. (Заносит зажигалку над поясом.) Давай, что надо говорить? Аллаху акбар?
Марат. Да прекрати ты, не смешно уже! И не возвеличивай Всевышнего с издёвкой!

Айрат чиркает зажигалкой, одновременно с этим на него бросается Марат, начинается нелепая борьба.

Марат. Не лезь в мою жизнь!
Айрат. А ты не лезь в жизнь вообще незнакомых тебе людей, они ни в чём не виноваты!

В ходе борьбы Айрат не без усилия одолевает Марата – кладёт его на лопатки. Марат несколько раз бьёт ногой об пол.

Марат. Нет не виноватых людей, все заслуживают какого-нибудь наказания.
Айрат. Особенно неверные?
Марат. Особенно. Только тут не всё так просто, как ты…
Айрат (отпускает Марата, смотрит вниз и по сторонам.) Вот он я - неверный, заслуживаю наказания. (Поднимает с пола зажигалку.) Итак, в эфире первый и последний выпуск рубрики «Накажи себя сам». (Подходит к поясу, чиркает зажигалкой, смотрит на огонь.)

На Айрата испугано смотрит Марат.

Картина двадцать шестая. Квартирка №10

Олег и Катя сидят за кухонным столом, пьют чай и молчат. Олег несколько раз, отпивая чай из кружки, громко хлюпает.

Катя. Прекрати.
Олег. О, круто.
Катя. Что круто?
Олег. Круто, что ты не разучилась разговаривать, я уж думал всё…
Катя. Не разучилась, не дождёшься.
Олег. Ну вот и круто, что не разучилась. Пришлось тебя побесить, чтоб убедиться.
Катя. В чём?
Олег. В том, что ты разговаривать не разучилась.
Катя. Не дождёшься, говорю.
Олег. Я и не жду.
Катя. Ждёшь. Только этого и ждёшь, чтоб я заткнулась навсегда и молча отпустила тебя на твою войну.
Олег. Моя война здесь, если уж на то пошло.
Катя. В смысле?
Олег. В переносном смысле.
Катя. То есть ты тут со мной как на войне?
Олег. Ну, не так буквально.
Катя. И кто тут твой враг? Я? Или может он или она? (Указывает взглядом на свой живот.)
Олег. Да нет…
Катя. Да или нет?
Олег. Нет. Я в смысле, что здесь всё главное… что мне нужно. Ты, ребёнок будет, работа, какая ни есть. (Выжидающе смотрит на Катю.)

Пауза.

Катя. Зай.
Олег. Что?
Катя. Ты в следующий раз поаккуратнее с переносом смыслов, ладно?
Олег. Ладно. Так ты меня отпускаешь? Я же для нас хочу денег больше заработать, всё равно больше ничего не умею.
Катя. Защитник мой. (Гладит себя по животу.) Наш. А нога как?
Олег. Да как нога, пройдёт.
Катя. Ты там не умрёшь, не покалечишься… (Смотрит на ногу Олега.) Ещё больше?
Олег. Да куда уж больше.
Катя. Обещай, что не умрёшь.
Олег (оглядывается по сторонам). А газом-то так и пованивает. (Смотрит на плиту.) У нас точно всё выключено?
Катя. Точно.
Олег. Соседи какие-нибудь что-нибудь готовят, а у нас газом воняет, не удивлюсь, настолько старое тут всё, сыпется. Ничего, буду зарабатывать, за эту халупу карточную расплатимся и новую возьмём, с нуля. А лучше дом. Ты же хочешь дом?
Катя. Хочу. А давай представим, что мы сейчас не на кухни, а… например, во дворе собственного дома.
Олег. Представим?
Катя. Да, я у одного блогера прочитала, если что-то сильно хочешь, нужно представить, что у тебя это как бы уже есть. Визуализация называется.
Олег. Ну, если у блогера прочитала…
Катя. Да, давай попробуем, тем более так давно с нами ничего романтичного не случалось.
Олег. И как мы представим, что мы во дворе? Костёр разведём?
Катя. Можно и так.
Олег. Как?
Катя. Если аккуратно, можно и костёр, всё равно ещё ремонт здесь не делали.
Олег (смотрит Кате прямо в глаза). Ты серьёзно сейчас?
Катя. Да. Осторожно ведь всё можно. И вообще, желание беременной – закон для того, кто её сделал беременной.
Олег. Вот как ты заговорила, яжмать будущая. (Целует Катю, встаёт и направляется к выходу.)
Катя. Ты куда?
Олег. Пойду веток наломаю для костра. (Уходит.)

Картина двадцать седьмая. Лестничная площадка

Арина и Анжелика поднимаются вверх по лестнице.

Анжелика: …И вот я думаю, может, мне уже успокоится и кота завести? Или двоих.
Арина. Да ладно вам, вы ещё вон какая, любого мужика с пол оборота заведёте, не то, что кота.
Анжелика. Любого? Нет, у меня другая профессия. Просто с этими романами, если можно их так назвать, столько нервов нехороших.

Арина и Анжелика останавливаются на лестничной площадке, возле двери в квартирку №7.

Анжелика. Зайдёшь ко мне в гости?
Арина. Сейчас нет.
Анжелика. Почему?
Арина. Потому что вы ключи забыли.
Анжелика. Точно. Забыла уже, что ключи забыла.
Арина. К себе не приглашаю, сейчас предки меня не найдут и припрутся обратно. 
Анжелика. Понимаю тебя.
Арина. Вряд ли. (Протягивает Анжелике сигаретную пачку.) Берите ещё сигарету, сомневаюсь, что ваш слесарь, кому вы там звонили, действительно через полчаса придёт.
Анжелика (берёт сигарету из пачки). Благодарю. Придёт, даже не побоюсь этого слова, прибежит. Влюблён он в меня.
Арина. Ого. А сам он как, ничего?
Анжелика. Да пойдёт. Не урод вроде. Правда, помладше меня.
Арина. Вот и присмотритесь к нему.
Анжелика. К слесарю?
Арина. Какие вы – взрослые – наивные. Принцев не существует. Зажигалку берите, у меня дома ещё заначка есть.

Арина протягивает Анжелике зажигалку, Анжелика неуверенно берёт её. Арина подходит к двери в квартирку №6, открывает её, проходит в квартирку.

Голос Арины. Не отпускайте его до утра хотя бы. Не спокойной ночи, тётя Анжелика.

Дверь в квартиру Арины захлопывается, Анжелика застывает с задумчивым видом. Снизу доносятся многочисленные шаги.

Голос Виктории: Ну засранка, если дома, ремень возьму и выпорю, ей богу.
Голос Валентины Петровны. Витя даст тебе хороший ремень. У него есть, кожаный настоящий, недавно купили.
Голос Виктора Иванович. Не дам я свой ремень.

На лестничной площадке появляются Виктория, Валентина Петровна и Виктор Иванович.

Виктория. Жалко, что ли?
Виктор Иванович. Да, жалко. Арину жалко.
Валентина Петровна. А ей вот нас не жалко, как видишь. Доступна и не отвечает.
Виктория (Анжелике). Вы всё ещё здесь? Может, вам дать позвонить кому-нибудь?
Анжелика. Нет, спасибо, мне Арина дала позвонить.
Валентина Петровна. Так она уже дома, что ли?
Анжелика. Дома. Не ругайте её, пожалуйста.
Виктория. Это почему это?
Анжелика. Потому что ей и так одиноко.
Виктория (открывает дверь в квартирку №6). Знаете что? Не ваше это дело.
Валентина Петровна. Правильно, Вик.

Виктория и Валентина Петровна скрываются за дверью.

Виктор Иванович (Анжелике). Спасибо за заботу. Вы извините, если мы сильно кричим, слышно, наверное?
Анжелика. Да в нашем доме всё слышно, даже если шепотом разговаривать. Но ничего страшного.
Виктор Иванович. Это точно.

Из-за двери выглядывает Валентина Петровна.

Валентина Петровна. Прошли уже, кокетка.
Виктор Иванович. Иду, иду. (Проходит в квартирку.)
Голос Валентины Петровны. Где ремень-то?
Голос Виктора Ивановича. В шкафу.
Голос Валентины Петровны. Давай.
Голос Виктора Ивановича. Не дам.
Голос Валентины Петровны. Что?

Дверь в квартирку №6 захлопывается. Анжелика подходит к перилам и смотрит вниз.

Анжелика. Ну, где же ты, мой принц с инструментом? Приходи уже, взломай меня полностью. Если сможешь. (Водит носом, хмурится.) Да что ж так газом-то прёт. Придется опять на улице курить. (Вздыхает, спускается вниз по лестнице.)

Картина двадцать восьмая. Лестничная площадка 

Раздаются щелчки, шорох не понятного происхождения. Щелчок, другой, медленно открывается дверь в квартирку №8. Из квартирки, держась за косяк, медленно выходит Дед. Дед перешагивает за порог и остаётся стоять на месте. Стоит, покачиваясь.

Дед. Э.

Картина двадцать девятая. Квартирка №11

Айрат и Марат сидят возле пояса шахида довольно далеко друг от друга. Айрат несколько раз подряд чиркает зажигалкой.

Марат. Ну, хватит уже, я всё понял.
Айрат. Точно понял?
Марат. Точно-точно.
Айрат. Что ты понял?
Марат (устало закатывает глаза, говорит монотонно). Жизнь огонька от простой зажигалки и жизнь человека, в сущности, очень похожи: загораемся, очень быстро сгораем, потому что газа в нас немного. Если нас кто-нибудь прежде не погасит насильно, гаснем естественным путём.
Айрат. И всё?
Марат. Даже если зажигалке-человеку суждено мирно погаснуть естественным путём, её век недолог. Так зачем же ещё и насильно его гасить.
Айрат. Зачем?

Пауза.

Марат. Незачем.
Айрат. Вывод?
Марат. Пусть каждый огонёк горит… доживает до естественного своего конца.

Пауза.

Айрат. Ещё.
Марат. Зажигалки могут быть разными и гореть по-разному. Так пусть каждая зажигалка загорается не просто так, а по-своему поджигает то, что должна поджечь, а сама догорает до своего естественного конца…
Айрат. Ни одна жизнь не должна сгореть просто так, понимаешь? Если нас зажигают, значит это кому-нибудь нужно, значит, мы должны, в свою очередь, поджечь кого-то или что-то ещё, ты всё понял, брат?
Марат. Всё понял. Кроме одного.
Айрат. Чего?
Марат. Что в твоей философии не так?

Айрат задумывается. Пауза.

Айрат. Наверное, то, что если зажигалку долго держать зажжённой, она и взорваться может, перегреться… А знаешь, в любой философии что-нибудь да не так.
Марат. И что делать?
Айрат. Просто жить, наверное. И давать жить другим. Как говорится, Бог дал, Бог взял.
Марат. Это христиане так говорят.
Айрат. Это в народе так говорят. (Смотрит на пояс шахида.) Нет, ты что, всерьёз хотел надеть этот муляж и пойти в людное место?
Марат. А ты что, всерьёз думал переубедить меня этим сомнительным примером с зажигалкой?

Пауза.

Айрат. То есть мне не удастся тебя переубедить?
Марат. Уже не удалось.
Айрат. И что делать?
Марат. Просто жить. Ты своей жизнью живи, а я своей.
Айрат. А если ты что-нибудь всё-таки натворишь?
Марат. А если ты что-нибудь натворишь?
Айрат. Что я натворю?
Марат. Что-нибудь.
Айрат. Но я не собираюсь людей убивать.
Марат. Я тоже. Пока.
 
Пауза.

Айрат (встаёт). Ну, пока. Пойду я.
Марат (встаёт). Да ладно, оставайся, если хочешь.
Айрат. Да ладно, пойду. (Берёт пояс.)
Марат. Зачем ты его взял?
Айрат. С собой заберу. А ты больше не шали, занимайся учёбой лучше, как и планировал, новую девушку найди уже, и вся эта дурь сама скоро выветрится из головы. Маме скажу, что всё у тебя в порядке. (Направляется к выходу.)
Марат (вслед Айрату). Оставь пугалку, я её сам сделал. (Выходит из комнаты вслед за Айратом.) Я настоящий поступок хотел совершить, я, может, хотел проверить, как спецслужбы сработают. Ну не телефонным же терроризмом заниматься… Ну, подожди, хватит обуваться. Хочешь, я тебе настоящую бомбу покажу?

Картина тридцатая. Квартирка №10

Олег и Катя сидят на кухонном полу, перед ними стоит несколько зажжённых  ароматических свечей, пара тарелок с лёгкой закуской и два фужера, наполненных красной жидкостью. Лица Кати и Олега, равно как и вся обстановка, освещены только лишь пламенем свечей.

Олег (поднимает фужер). Вот как-то так: костёр, полутьма, романтик, как заказывали. Предлагаю выпить за будущее, а конкретно - за будущего нашего малыша.
Катя. Может, вина всё-таки, а не компот? Чуть-чуть.
Олег. Нет.
Катя. Строгий ты.
Олег. Будешь тут строгим, когда ничего-ничего, а потом вдруг на тебе – «я беременна».
Катя (поднимает фужер). Ну, так-то согласна. Давай, за будущее.

Отпивают содержимое фужеров, словно вино. Закусывают.

Олег. А правда, что беременным в два раза больше еды надо?
Катя. Пока не чувствую такого. Не настолько беременна.
Олег. Понятно. А то, что беременным волноваться совсем нельзя, правда?
Катя. Это правда. Волновать меня ты не должен.
Олег. Да я и не собираюсь. Буду звонить тебе каждый день. По нескольку раз, хочешь?
Катя. Не поняла сейчас.
Олег. Я говорю, звонить тебе буду из части каждый день. Свои люди, говорю, в военкомате есть, место службы поближе отсюда подберём…
Катя. А тебя кто отпускал?
Олег. Ты… я думал, ты меня отпустила.
Катя. Да ничего подобного, обрадовался.
Олег (с тяжёлым вздохом). Ну и что, опять ругаться, что ли? Я уже устал за сегодня. Не найду я здесь нормальной работы, пойми ты уже. Тем более кто на что учился, у меня вот диплом военного…
Катя. Нет. Ругаться мы больше не будем. Мы сейчас проверим, любишь ты меня или нет. Я тебе просто кое-что покажу. (Встаёт.) Дам кое-что почувствовать самому. Жди меня тут, а я пойду.
Олег. Ты куда?
Катя. В опасную неизвестность. А ты здесь сиди и жди меня. (Уходит.)

В ожидании Олег смотрит на свечи, затем оглядывает кухню, потом несколько секунд смотрит в окно. Немного отпивает из фужера.

Олег. Кать.

Молчание.

Катюш.

Молчание.

Кать?

Молчание.

Катя!

Молчание. Олег встаёт с пола и выходит из кухни.

Голос Олега. Кать, ну чего притихла-то? Кать! Ну, поиграли в прядки и хватит. Кать?

Картина тридцать первая. Квартирка №6

Арина сидит в наушниках на своей кровати, вокруг неё – на кровати и на полу - лежит множество скомканных листков бумаги. У Арины в руках блокнот и ручка. Арина что-то записывает в блокноте, прерывается, снова что-то записывает, снова прерывается, грызёт ручку… И опять что-то записывает.

Арина читает только что написанное, вырывает исписанный листок из блокнота, встаёт с кровати, кладёт листок на стол, подходит к окну, открывает его, садится на подоконник. Сидит. Арина встаёт с подоконника, подходит к столу, смотрит на листок, проговаривает полушёпотом:

- Даже при том, что он дом, а не домик…

Читая написанное на листке, Арина одной рукой массирует поясницу и ягодицы. Арина подходит к кровати, поднимает с пола мужской ремень, внимательно рассматривает его. Арина просовывает конец ремня в пряжку и стягивает ремень до предела, до состояния кольца с минимальным диаметром. Арина расправляет ремень обратно, садится на кровать, подносит ремень к лицу, обвивает ремнём шею, затягивает... Сидит с затянутым на шее ремнём, не дышит, на её глазах выступают слёзы.

В комнату заходит Виктор Иванович.

Виктор Иванович. Ариша, я так не могу, я извиниться пришёл. Ты что делаешь-то?

Виктор Иванович бросается к Арине, пытается снять с Арины ремень, Арина сопротивляется.

В комнату заходит Валентина Петровна.

Валентина Петровна. Ты что, дед, во вкус вошёл, что ли, ну-ка прекрати!

Валентина Петровна бросается к Арине и Виктору Ивановичу, пытается оттащить Виктора Ивановича от Арины. Виктор Иванович сопротивляется.

В комнату забегает Виктория.

Виктория. Да что за шум опять? Эй, кто с кем дерётся, я не пойму? (Виктория бросается разнимать Валентину Петровну, Виктора Ивановича и Арину.) Да хватит уже!
Валентина Петровна. Да он её тут ремнём душил!
Виктор Иванович. Она сама себя душила!
Валентина Петровна. Ага, и сама хлестала им себя по заднице десять минут назад.
Виктор Иванович. Вы же сами меня заставили.
Виктория. Всё, хватит! Арина, можешь собирать вещи быстро и валить с отцом, он внизу ждёт, серая «Приора», семь два девять.

Арина вырывается из рук Виктора Ивановича и, швырнув ремень в окно, выбегает из комнаты.

Куда побежала сразу? Вещи, говорю, собери! Я тебе ничего высылать не буду!
Виктор Иванович. Что, правда, Володя ждёт?
Виктория. Да, внизу ждёт её, в такси. Подниматься я ему запретила.
Валентина Петровна. Это вообще что сейчас было, Вик?
Виктория. А что, я её отпустила. Это моё материнское решение.
Валентина Петровна. И что, она с ним поедет? А дальше что, со школой как быть? Ему же не до неё будет, ты это понимаешь? Дальше что, я спрашиваю?
Виктория (садится на кровать). Не знаю.
Валентина Петровна. Ну, смотри, мать, я тебя предупреждала. Я за ней тоже не побегу.
Виктор Иванович. Валь.
Валентина Петровна. Чего тебе?
Виктор Иванович. Я всё-таки вещи ей соберу вдогонку хотя бы?
Валентина Петровна. Да делайте вы что хотите. (Уходит.)

Виктор Иванович открывает шкаф.

Виктор Иванович. Вик, ты позвони Володе, пусть задержатся ещё, я заплачу. Я сейчас всё вынесу. Только сумку надо, сейчас… (Уходит.)

Виктория оглядывается по сторонам, берёт с кровати мобильник, в который воткнуты наушники. Виктория вставляет наушники себе в уши. Несколько раз ударяет большим пальцем по экрану, из наушников начинают доноситься хриплые звуки русского рэпа. Музыка становится всё громче, Виктория с безразличным видом кивает музыке в такт. На лице Виктории появляется выражение заинтересованности. Виктория вслушивается.

Картина тридцать вторая. Лестничная площадка

Анжелика и Дед стоят в обнимку перед закрытой дверью в квартирку №8

Анжелика. Это ж надо так попасть, второй раз за вечер дверь захлопывается. А на этот раз ещё и чужая. Что мне с вами делать-то? Совсем ходить не можете? Пошлите хоть на ступеньки присядем. (Начинает разворачивать Деда в сторону лестницы.) Аккуратненько. А я уж думала, что так и не побываю сегодня в мужских объятьях.
Дед. Ваня… там… внук.
Анжелика. Где, в квартире? А какого чёрта не открывает, я же и стучала, и звонила.
Дед. Умирает.
Анжелика. Кто умирает?

Дверь в квартирку №6 открывается, из квартирки выбегает Арина и устремляется вниз по лестнице.

О, снова здорова, соседка. Дай позвонить, пожалуйста, ещё раз. Вопрос жизни и смерти по ходу.
Голос Арины. У меня все дома!
Анжелика. Хорошо тебе. Только я твоих «всех» боюсь. (Медленно двигается в сторону лестницы.) Сейчас, я вас посажу, придумаем что-нибудь.

Сверху спускаются Айрат, запихивающий на ходу муляж пояса шахида в рюкзак, и Марат.

Марат. Да стой ты, думаешь, у меня настоящей взрывчатки нету? А почему я тебя на кухню не пускал, как ты думаешь?
Айрат. Всё, хватит. Ты и так меня уже хорошо развёл. (Анжелике.) Добрый вечер.
Анжелика (насторожено). Здрасти.
Марат. О, вам, наверное, помочь надо, девушка.
Анжелика. Да ладно.
Айрат. Не ладно. Давайте помогу, вы его куда, вниз, на прогулку?
Марат. Не поздновато?
Анжелика. В самый раз.
Айрат (берёт Деда под руку.) Да, в этих хрущёвках ничего для ограниченных.. в смысле для людей с ограниченными способностями не предусмотрено.
Марат. Давай рюкзак-то, подержу.
Айрат. Ага, щас. Помоги лучше с другой стороны.

Марат с тяжёлым вздохом подходит к Анжелике, берёт её за плечи и насильно отцепляет её от Деда. Берёт Деда под руку.

Так куда его, вниз?
Анжелика. А не знаю, это не мой дед.
Дед. Внук… там.
Айрат. А чей?
Анжелика. Соседский. Ребят, дайте позвонить лучше. Дверь у него захлопнулась, а ещё он говорит вон, что внук у него там умирает.
Айрат. Брат, одолжи телефон девушке, у меня баланса нет.
Марат. Мой телефон нельзя трогать, он на бомбе завязан, я ещё сам не разобрался, как там что.
Анжелика. На какой бомбе? Вы кто вообще?
Айрат. Братья Ахметовы мы, шутки у нас такие, девушка, всё в порядке.

Сверху по лестнице спускается Олег.

Олег. Кать! Здрасти, девушка симпатичная такая вниз убежала?
Анжелика. Да, симпатичная Катя твоя вниз убежала.

Олег убегает вниз по лестнице.

Я у неё телефон попросила, она сказала, что не взяла, чтобы муж искал подольше.
Марат. Ого, какие страсти.
Анжелика. Да, домик у нас тот ещё.
Айрат. Так что, вам надо помочь открыть дверь?
Анжелика. Я вообще приятеля жду, он слесарь. А сама я из другой квартиры. Тоже дверь захлопнулась. А дед из восьмой вот.
Марат. Каждый развлекается как может.
Айрат. Так, давай, сажаем дедулю, поможем девушке двери открыть, только полицию надо сначала вызвать.
Анжелика. Да кого вызывать, телефона-то нет, я так поняла.
Дед. Меня… брось… спину… Ваня… Там… Умирает
Айрат. Так, давай, сажаем деда на ступеньки. Дверь хиленькая, так выломаем.
Марат. Может, я за взрывчаткой схожу?
Айрат. Да не до шуток сейчас. Сажаем.

Айрат и Марат аккуратно сажают Деда на ступеньку и облокачивают его на стену.

Анжелика. Да, ребят, вы ломайте, наверное, я к соседям стесняюсь стучать, но всё засвидетельствую потом.

Айрат разбегается и ударяет дверь плечом.

Марат. Сильно, но ещё не открылась.

Айрат ударяет в дверь ногой.

Ну, ещё немножко.

Айрат. Давай-ка вместе теперь, комментатор.

Айрат и Марат вышибают ногами дверь. Раздаётся страшный треск, Анжелика растерянно оглядывается по сторонам.

Анжелика. Это ещё что?
Марат. Трещина вон возле окна, смотрите, расходится.
Айрат. Ещё одна, дом разваливается!
Анжелика. Соседи, блин, все на выход! Слышите?!
Марат. Сейчас моё ещё что-нибудь рванёт.
Айрат. Что твоё?

Страшный треск раздаётся вновь, стены и пол начинают двигаться. Айрат берёт Деда на руки, Марат берёт Анжелику за руку. Все убегают вниз по лестнице.

Треск становится ещё громче, стены сдвигаются, пол частично проваливается вниз, сыпется штукатурка. Пыль. Из квартирки №6 выбегают Валентина Ивановна, Виктория и Виктор Иванович. В следующую секунду все трое проваливаются в дыру.

Взрыв.

Занавес.

Вместо эпилога.

Занавес открывается. В кадре диктор.

Диктор. Сегодня исполняется ровно год со дня трагедии в Приволжске, на улице Коммунаров. Тогда полностью обрушились два подъезда пятиэтажного дома. Напомню, жертвами обрушения стали около семидесяти человек, пострадали сорок один. Многоквартирный дом было решено снести полностью. Причины катастрофы не выяснены до сих пор. В эти минуты на месте, где находилась печально известная хрущёвка, проходит стихийный митинг тех, кого эта трагедия коснулась лично. Бывшие жильцы дома номер двенадцать требуют тщательного и всестороннего расследования катастрофы. На месте работает наш корреспондент Игорь Беседин и он сейчас на прямой связи с нашей студией.

Кадр разделяется на две части, в одной из частей появляется Игорь Беседин с микрофоном в руках, он стоит на фоне толпы, состоящей из десятков людей.

Здравствуйте, Игорь. Расскажите подробнее, как проходит митинг, много ли в нём участвует человек, предпринимает ли какие-то действия полиция.

Игорь. Да, здравствуйте. На данную минуту, по оценке полиции, здесь собралось около двухсот человек, в основном это, конечно, бывшие жильцы дома, которым удалось выжить, их родственники. Полиция пока никаких особых мер не предпринимает, ограничивается предупреждением о том, что эта акция не согласована, а, следовательно, могут проводиться задержания. Изначально планировалось, что люди будут приходить сюда в течение дня, чтобы почтить память погибших под завалами. Как видите, всё переросло в стихийный митинг, митингующие расходиться не собираются, они требуют более тщательного расследования трагедии, а также того, чтобы им рассказали всю правду. До сих пор причины обрушения не установлены. Два подъезда панельного ещё не очень старого дома сложились, словно карточный домик. Официально заявлялось, что часть дома рухнула из-за взрыва бытового газа. Однако большинство пострадавших уверяют, что дом начал рушится ещё до того, как прогремел взрыв. Также в СМИ неоднократно появлялась информация о том, что в доме могло находиться взрывное устройство. Очевидцы утверждают, что взрывов было несколько подряд. Комментариев от правоохранительных органов на эту тему до сих пор нет. Сейчас я хотел бы дать слово тем, кого по счастливой случайности не было в тот роковой момент дома.

Игорь делает несколько шагов в сторону, подходит к Кате с детской коляской, Арине и Владимиру.

Екатерина, расскажите, что же это было за чудо, почему вас тогда не было дома?
Катя. Мы с мужем пошли… погулять. В квартире… и вообще в доме сильно воняло… пахло газом. Мы вышли подышать. Я тогда вот, беременна была…
Игорь. То есть вы считаете, что произошёл взрыв газа?
Катя. Нет… то есть да. Нет, я считаю, что от нас что-то скрывают. Мы с мужем… с бывшим мужем были недалеко от дома, видели всё это снаружи. Точно было несколько взрывов. Муж у меня… был военный, сказал, что там была явно бомба, возможно, теракт. Я ещё тогда удивилась, кому наша пятиэтажка нужна…
Игорь. Спасибо, Екатерина. Владимир, я знаю, что вы чуть не потеряли тогда дочь... 
Владимир. Да, мы уехали отсюда буквально минут за пятнадцать до взрыва. Уехали на вокзал… я взял дочь с собой в командировку. А вот тёща, тесть и… жена остались дома и… Мы не видели самого обрушения, я не знаю, что стало причиной трагедии…
Арина. Я знаю.
Игорь (подходит к Арине.) Да, Арина, вы что-то видели?
Арина. Нет, не видела. Чувствовала.
Игорь. Запах газа?
Арина. Нет, не запах, вонь. Но дело не в этом. Можно я стихотворением отвечу?
Игорь (в замешательстве). Да, можно, если стихотворение не длинное.
Арина. Не длинное. (Достаёт мобильный телефон.) Это моя предсмертная записка должна была быть. (Читает с экрана.)


А вдруг он всё же разрушится,
Наш карточный дом,
Даже при том,
Что он дом, а не домик.
К свистящим щелям
Всё же стоит прислушаться.

А когда он разрушится,
Наш карточный дом,
Даже при том,
Что карты скрепляет бетон,
Никто не всплакнёт
О нём, слёзы здесь глушатся.

В полминуты разрушится
Наш карточный дом,
Когда мы будем вдвоём,
Даже при том,
Что не любим друг друга…

А, может, это она - нелюбовь -
Разрушит наш карточный дом?
Даже при том,
Что он дом, а не домик?

Пауза.

Игорь. Спасибо, Арина. (В камеру.) Это всё, что нам пока удалось узнать. Алексей?

В кадре Диктор.

Диктор. Да, спасибо, Игорь. На связи с места событий – стихийного митинга приволжцев - бывших жильцов дома номер двенадцать по улице Коммунаров – был наш корреспондент Игорь Беседин. Далее рекламная пауза, после которой расскажем, о чём шла речь на совещании, которое президент провёл с главами ведущих строительных компаний страны. Не переключайтесь.

Занавес.


2017 г., осень.