Песня шумит о тайге

               
     Все же мое решение отрешиться от насущного вопроса жевалова жвалами насекомистых червячков, любивших в совдеповском мультике яблочки, было верным, единственно возможным в сгустившемся маразме божка еврейской девки, отмечающей поганый шабаш нелюдей сегодня, что, зная о моем нескрываемом антисемитизме, лежало на поверхности клипом польских профессионалов, почему - то умеющих играть нормально на бубнах и сопелках, им бы еще гуслики пидорка Гусельникова, то ли банкира, то ли тивиприхвостня, хер знает, кто этот черт, помню, лет десять назад увидел его рядом с Борей Крюком и моментально кончил на маленькую Венди, замурызганную у меня на дивидидиске, ее там кэптен шпарит в туза, рычит и дергает за косички. Сейчас, по прошествии лет я представляю на ее месте Машеньку Алехину, тоже с косичками, вот если ей засадить в гудок и при этом держать за косички, ништяк будет.
     - Ыыыыы, - простонала ведьма, чьи глаза выкатились и теперь висели на тонких нервах, схожих с ниточками, болтаясь в такт моим яростным движениям.
     Я спустил ей в зад и одним быстрым движением перерезал горло, сливая воняющую чернилами и ладаном кровь на подушку. Бля, жаль, что это нельзя повторить трижды и с другой Машкой, убивать которую я уже устал и посадил в яму, постепенно забывая и не испытывая никаких чувств, кроме отвращения.
    Багатур Ильич, горбатый водитель туменов по орхонтаевской чащобе Енотаевских приселков сидел в углу юрты своего предка, великого человека, утерявшего за долгие века и несчитанные расстояния степей само наименование, даже родовичи знали его как бывалошного ранее, но, по - любому, величайшего из чурок, раз он умудрился дожить до шишнацатой весны, когда тайга заколосилась телескопами Хаббла, притащенными мурашами аж из самой из Вологды - эвон где ! - тропами и иногда волоком, подгоняя экспедиционных рабочих - сезонников жуткими движениями челюстей, таящими угрозу и намеки. Рабочие спотыкались, но послушно углублялись в стылое марево леса, откидывая резиновыми сапогами мертвых лягушек, вороша еловые иглы, спеша за шустрыми муравьями, уже перевалившими Шушенск и Экибастуз Гребаный, конечный пункт на карте, отмеченный булавкой академика Пионтковского, томящегося в плену у барона Унгерна вот уже три тысячи лет.
     - Ты так не пой, - посоветовал багатур шаманке, выводившей вышеупомянутые слова о славе предка чревовещательно, но настырно, - дичь какая - то получается, Унгерны, Штенгерны. Не хватает Александра Матросова и тогда я окончательно сойду с ума. И кто вас тогда поведет на зимовку ? Кто будет кормить вас перьями ? Кто прикажет оленю нассать в воду ?
    Столь коварные вопросы поставили черноволосую шаманку в тупик, она стояла в нем, вздыхая, как лошадь, тяжко и глубоко, грезя о счастье одинокой женщины, что непременно придет почтальоном, позвонит дважды и вручит прямо в руки книгу о вкусной и здоровой пище, а в ней яркие и смешные картинки жующего бахрамов герцога Лоренцо Медичи Великолепного. Шаманка заскрипела зубами, только представив обтягивающие кюлоты герцога, мужественный вид косых глаз и решительно отставленную в сторону руку с папиросой, дымящейся, как Ильич.
    - Е...й в рот ! - закричал багатур, заливая голову водой. - Мысли жгут, - пожаловался он вошедшему в юрту генералу от инфантерии Дитерихсу, отбившемуся от табунка своих и прибившемуся к осеннему стойбищу Ильича . - Все думаю.
    - О чем ?
    - Не о чем, а кому, - поправил багатур генерала от инфантерии, наливая чай с бараньим жиром в крышку от термоса с красочными китаянками по бокам. - Думать можно о чем угодно. Главное : кому.
    - И кому же ? - не унимался Дитерихс, изучая быт кочевых племен и лично багатура Ильича.
    - Да иди ты на х...й, - неожиданно разозлился багатур, бросая в генерала от инфантерии шкурой овцы, на коей он и сидел все эти годы. - Задолбал вопросами, спой лучше песню.
    Дитерихс кивнул фуражкой, подумал немного и запел. Хер знает, на каком языке, вроде, английском, хотя и был он немцем. Если песня ништяковая, как пара адресатов сказочки, то смысл не имеет никакого значения, живут же люди всю жизнь без смысла и ничего. Главное, как думать  " кому ", так и в кайф.