Юность. Глава 2

  Глава 2. Теплица.

     Когда я понесла мои документы  на «заочное» выяснилось, что к ним должна прилагаться справка о том, что я где-то тружусь на «благо социалистического отечества». Вот такой нюанс! Пришлось моей маме вспомнить наконец-то о своей не пристроенной к делу дочери, и она резво на месяц устроила меня в ТЕПЛИЦУ Академгородка.

     Надо сказать, садоводство, а тем более огородничество не привлекали меня никогда. Понятно, что живя летом у бабушки, я помогала ей в огороде, окучивала картошку и грядки иной раз полола, но занятие это терпеть не могла. Но… «справка» требовала «жертв», и я стала по утрам ходить «на работу», как все порядочные люди.

    Работой, правда, как выяснилось, никто меня загружать не собирался. То цветочки полить, то высадить их в клумбу - ничего особенного. Зато теперь я в обед и вечером являлась домой с «добычей». То с парой огурцов, то еще с какими-то овощами, которые мне давали работницы овощной теплицы, то с какими-то цветами, то с рассадой. Вот так я стала  незаметно для себя «несуном».

      О! Это было повсеместное явление социализма. Тем более, хочется написать не только о «себе-любимой», но «углУбить и расширить», то есть писать в контексте времени, в котором юность моя протекала.

     Сейчас  слово «несун» не употребляют, а раньше «несунов» ловили, клеймили позором, даже судили. Про них регулярно размещались шаржи в журнале «Крокодил»( кто такой помнит). Но всё равно - явление это было неистребимо. Означало оно - «тащить домой с работы всё, что можно». С шоколадных фабрик несли за пазухой конфеты, масло, сахар; с мясокомбинатов - соответственно все мясные продукты и даже( я сама читала)- сырое мясо, обернув его в полиэтиленовые пакеты и обмотав этими пакетами свое бренное тело. Камер наблюдения тогда не было, осмотр не всегда был тщательным. Короче, тащили всё, что плохо лежит!

     Одна мамина знакомая, которая работа в кинотеатре, где вроде и нет ничего такого, что пригодится дома, сказала однажды: « Если есть возможность, хоть карандаш, но обязательно упру!».

     Я, понятно, сама ничего не брала без спросу из этих самых теплиц, но когда давали - не отказывалась.
     Бессовестным  «несуном» я стала в конце трудового месяца, когда  меня назначили ездить вечерами в павильон Центрального парка, где шла недельная выставка цветов.  В стеклянном большом павильоне стояли различные композиции каких-то организаций. Был стенд и «академгородовской» теплицы. Цветы расставляли  утром специально обученные люди, а вечером мне поручили собирать все цветы  нашего стенда в огромную ванну с водой, убирать увядшие растения, которые можно было выбрасывать в специальный контейнер, а можно было забирать себе.
     Центральный рынок от Академгородка, где я жила в ту пору был довольно далеко, и потому такую «честь» ездить туда к семи вечера работницы доверили мне, поскольку самим им, понятно, после работы «гонять» в такую даль охоты не было. А я была довольна.

     Мои любимые цветы- гладиолусы. И потому я каждый вечер приезжала домой с  букетом гладиолусов, не совсем, понятно, увядших. «Своя рука- владыка». Иногда я привозила розы. И в конце недели моя комната в квартире была похожа на комнату какой-нибудь «примы»  после премьеры из-за большого числа букетов, стоящих не только в вазах, но и стеклянных банках.
 
    В-общем работа мне понравилась, я еще даже получила какую-то небольшую зарплату- которую тут же потратила на торт и «приятности» для мамы и сестры, плюс «справка». И я стала, наконец, полноправным студентом Госуниверситета.

   Кстати, «несуном» я так по жизни и не стала . Вот как-то получилось так, что работала я почему-то там, где домой носить можно было только «люли» от начальства, ну а из школы - кучу тетрадок для проверки. Не повезло! (улыбаюсь).