6. Пронесло

      Днём, дом по улице Кармической, что по правую руку от тюрьмы где ситит Мантышкин со своими мартышками, содрогнулся от регулярного неспокойствия.

     – Кто!!?!?! Кто, я спрашиваю, это сделал?!?! Убью вас всех, так и знайте, подлюки! А ну отвечай, сейчас же! Кто это сделал, чёрт побери?! – в припадке ярости кричала Павла Игнатьевна, стоя у холодильника.

     Все 11 детей ели молча, делая вид что ничего не происходит. Они уже свыклись с маминым срывами, и вывели самым безопасным для себя - делать вид, что ничего не происходит.

     – Что молчите, голодранцы?!?! Отвечать, когда я с вами разговариваю!!!! - брызжа слюной, продолжала терять рассудок Павла.

    Близнецы, улучив паузу, молча встали, поклонились в знак благодарности за обед, и удалились. Почувствовав, что броня истончается, остальные тоже, один за другим, сделали то же самое. Осталась одна Машка. Она сегодня дежурная по посуде и вынуждена была остаться. Машка не глядя на мать встала, собрала посуду и отнесла в таз. Притащила воды, и приступила к делу.

    Мать громко села на стул.

    – Кормишь, вас кормишь.. А вы мне вот так платите да?! Ты тоже молчишь?.. То же мне партизаны. Расстрелять вас мало.. Машка, может это ты?! Может это ты мне подлости делаешь?! Ты меня хочешь в могилу свести!? Надоела я тебе?! Щи варю плохие, что ли?? Что ж вам ещё надо то от меня, кровопийцы ж вы эдакие!?!?! Ироды! Падлюки.. – и мать разревелась.

    Машка закончила с посудой, поклонилась матери и пошла, небитая.

    Пронесло - выдыхая думала Машка.

     Мать ушла стирать в баню. Дед, отец Павлы, пошёл пить свой ежедневный утренний чай.

     Размеренно, совершив свой особо ритуальный пир, и оставив после себя посуду на столе, он взял в зубы папиросу и подошёл к холодильнику. Огляделся, цокнул, достал из жилетки ручку, и отлистав несколько страниц, написал следующее послание в будущее отрывного календаря: "Не ори на детей, грымза никчемная!".

    Ещё раз огляделся, цокнул, и пошёл курить папиросу на улицу.