Пожиратель сюжетов. Глава 10

Глава 10. Цель – Колыбель.

- А как вообще появились музы? От кого вы произошли? – удобно устроившись в кабине попутного космолёта, несущегося над Дорогой в сторону центра этой бесконечной пустыни, поинтересовался Козорезов.
- Ого! Чего это тебя, дружище, в эзотерику потянуло? – неподдельно удивился Муз.
- Время в пути скоротать, - предположила девушка, закинув ноги на резервный пульт управления нелинейными гипердрайвами гравитационного скачка.
- Для общего развития, - сообщил Валера. – Согласись, не каждый день оказываешься в идеальном мире и передвигаешься верхом на образе звездолёта к Колыбели вдохновения, где тебя ждёт Пожиратель сюжетов.
При последних словах писателя грек поморщился, словно вместо сладкого яблока ему дали откусить неспелый лимон. Муза как-то нервно рассмеялась:
- Любопытство сгубило кошку!
- И сделало из обезьяны человека, - добавил Валера.
- Труд сделал из обезьяны человека, - поправил грек.
- Ты мне тут лозунги из трудовой колонии общего режима не декламируй, - посоветовал писатель. – Труд сделал из человека лошадь. А вот когда обезьяне стало любопытно можно ли как-то достать банан раньше, чем он свалится ей на голову сам, она и сделала первый шаг к хомо сапиенсу!
- Тогда таких хомов целый зоопарк и цирк в придачу!
- Не хочешь рассказывать, так и не надо, - Валера сделал вид, что обиделся. – Тайна, понимаешь, великая.
- Не тайна, милый, - спохватилась Муза, испугавшись, что любимый обиделся, в том числе и на неё. – Просто точно этого никто не знает, ведь не ты, не мы даже, не присутствовали при начале времён. Одни легенды.
- Легенды, как правило, это описание реальных событий, обличённое в доступную свидетелям форму, - процитировал Козорезов какой-то справочник, изданный обществом уфологов на деньги самого общества уфологов. – Валяй, Муз, время есть.
Писатель подмигнул девушке. Та просительно посмотрела на Муза. Грек театрально закатил глаза, уселся поудобнее на угловатом анигиляторе углового пространства, передвинул рычаг управления турелью боевого бластера в положение «выкл.» , закинул ногу на ногу, едва не задев колбу с антивеществом, и подперев кулаком подбородок, произнёс:
- Ну, ладно, расскажу.
- Только прошу тебя, - Валера сложил ладони лодочкой в молитвенном жесте, - попроще! Без заумных философиев.
- Они академиев не кончали, - не упустила случая подразниться Муза.
Вначале показалось, что грек насупился от обиды. Однако, это оказалось не так. Он просто сосредотачивался. Ведь его попросили изложить красочную тысячелетнюю легенду буквально в двух словах. А это требует не малого таланта рассказчика. Необходимо ухватить главное, но не дать повествованию стать похожим на армейскую сводку – ёмкую, но абсолютно бесцветную, как чёрно-белая фотография.
- Итак, - начал он.
А как было начать иначе? На английском это звучало бы в два раза короче. Но кто тут присутствовал из детей Альбиона или их непутёвых младших братьев из Северной Америки? Совершенно никого. Поэтому Муз начал именно так.
- Боги, сотворившие всё, что мы способны видеть, осязать и обонять, были от природы творцами. А, как я уже сообщал ранее, способность творить даётся симбиозом с музами. Нет музы – нет вдохновения. Нет вдохновения – никаких творений.
Муз внимательно оглядел свою аудиторию. Внимание, собранное началом речи, его вполне устроило. Он переменил позу, случайно нажав на катапульту экипажа. С удивлением проследив через прозрачный потолок кабины за удаляющимся по баллистической траектории креслом пилота, он продолжил.
- Учитывая, что боги, сотворившие мир, сами толком не знали, кто сотворил их самих, и отдавали первенство некоему Вселенскому Сверх разуму, то вполне будет справедливым предположить, что и нас создал он же. Об этом же свидетельствуют, говоря языком человеческой науки, наши видовые сходства.
- Сходства с кем? – не понял Козорезов.
- С богами, разумеется.
- А, ну, конечно же, - усмехнулся Валера, и аккуратно снял ногу грека со второй педали катапульты, спасая второго пилота от повторения судьбы первого. – Я тут в обществе двух божеств в абстрактном варианте.
- Кое-что общее действительно есть, - робко произнесла девушка.
- Это тайна? – поинтересовался Валера, стараясь сдержать излишний сарказм.
- Нет, - просто сказал Муз.
- Так же, как музы, лишившись автора и не найдя другого постепенно чахнут и даже могут умереть, - сообщила девушка, - так и боги, лишившись поклонения и веры, слабеют и однажды совсем исчезают, растворяясь в идеале.
- Я о богах лучше думал, - усмехнулся писатель.
Хотя, что он мог знать? Ещё вчера он и представить не мог, что его девушка, с которой он проводит отнюдь не только дни – бесформенная абстракция. И только воля его воображения придаёт ей форму.
А разве мог он ещё утром представить, что станет пререкаться с Гомером, бороться взглядами с Одиссеем, бегать почти голышом по пустыне со скоростью ветра. А теперь он ещё и летел на конструкции, которая просто не могла существовать в силу физических законов и технических неразрешимостей.
- Боги тоже лучше думали о себе, - легко согласился Муз. – Им пришлось непросто осознать истину своего не первородства. Понять, что они не первые в цепочке творений.
- Кто же был первым, и как он обошёлся без музы? – поинтересовался Валера, осторожно снимая руку Музы с клавиши самоуничтожения корабля.
Посмотрев на бортовые атомные часы и сверив их со своим, не известно, откуда взявшимся брегетом, Муз решил, что время для ответа у него ещё есть.  Он поёрзал на своём месте, задел педаль, и таки отправил второго пилота куда-то в неизвестность, ибо космоса вокруг не существовало.
- Если бы ты знал про самого первого бога, и про самую первую музу? – вкрадчиво поинтересовался Муз. – Что бы это изменило?
- Ничего, - просто согласился Валера, - но интересно же знать.
На самом деле ему и правда, было любопытно. А кому бы не было? А раз уж оказался в таком месте, и с такими спутниками, то, как говорится, сам бог велел. Хотя именно с богом проблема и выходила.
- Можно я зайду издалека? – спросил Муз.
- Если коротко никак не получается, - согласился Валера, устраиваясь поудобнее на системе аварийных солнечных парашютов.
Согласно кивнув, грек пнул ногой зазевавшуюся корабельную крысу, и принялся терпеливо разъяснять.
- Все миры существовали всегда, - начал он. – Просто существовали вместе со вселенной. Они рождались с ней, с ней и умирали. И тот, кого ты называешь самым первым богом, родился вместе со вселенной, осознал себя и сразу соскучился.
- Представь себе одиночную камеру размером с бесконечность и даже без сортира, - встряла Муза.
- Он бы так и скучал, не обнаружь на теле своего разума паразита, который, видимо, родился вместе с ним. Эдакий недоразвитый близнец бога.
 - Он даже хотел его отринуть, - опять влезла Муза.
- Да, хотел, - согласился грек, - но скоро понял всю пользу смешного прилипалы. С его помощью он мог творить!
Как ни странно, ничто пока Козорезова не шокировало. Нечто подобное он и сам подозревал. А кое-что ему поведали и сами спутники. Например, о том, что творчество не возможно без них, как пищеварение без кишечных бактерий. Короче, музы оказались элементарными грибами. Получая от автора пищу и необходимые для развития эмоции, они отдавали озарение и вдохновение.
- А дальше бог придумал ваш материальный мир, - сообщил Муз.
- Чем-то надо было помыкать, - усмехнулся Валера, разглядывая рычаг нивелирования субсветовой скорости.
- Нет. Ты ошибаешься. – Вздохнул грек. – Вернее, изначально так и планировалось. Однако, вышло иначе. Миры разделились, и между ними остался лишь очень узкий переход. Сквозь него не могли проникнуть даже боги.
- А я думал, что выражение «боги нас покинули» - это метафора.
- Увы, нет.
- А как ты тогда попал ко мне, а я к вам? – Валера чувствовал какой-то подвох, и желал разобраться до конца.
- Остался узкий переход, - напомнил Муз.
- Он преодолим, но только для некоторых избранных, - пояснила девушка. – Понимаешь? Это про тебя!
- А муза избранного, - продолжил Муз, - поскольку является его симбионтом, так же может проникать в материальный мир. И как мы здесь можем наблюдать, - ощерился он в сторону подруги автора, - весьма успешно.
В эту минуту очень захотелось Валере засветить в глаз собственному вдохновению. Но тот, словно что-то почувствовав, отодвинулся с линии досягаемости, опрокинув попутно ведро с солнечной плазмой, приготовленное для смазки звёздной трансмиссии. Звездолёт затроил и сбавил скорость.
Интересно, вдруг подумал Козорезов, если я могу летать на образах, то и управлять ими, пожалуй, могу. С этой мыслью, не говоря больше ни слова своим спутникам, он полез в освободившуюся кабину пилотов. Хоть там и не было теперь кресел. Зато и катапультировать его из-под разбитого колпака кабины не было никакой возможности.
- Зевс мой, какого Аида он творит! – слишком поздно спохватился грек.
- Я бы никогда и ни за что не стала бы музой и женщиной ординарного человека, - гордо объявила Муза.
В этот момент Валера добрался до рычагов управления, которые оказались ровно, как у самоходки С-1. По всей вероятности, автор служил механиком-водителем в артиллерии. Тем легче. КАМАзовская коробка, вместо руля два костыля.
Резкий рывок левого фрикциона, и космоплан легко сойдя с траектории, пошёл влево от Дороги. Распугав мелкие сюжеты, бредущие по тропинкам, образ взмыл вверх под таким углом, что в страшном сне снится ассам пилотирования. Затем, повращавшись в плоскости, пробуя управляемость, аппарат по огромной дуге  начал возвращаться.
- Меня сейчас вырвет, - пожаловался Муз, прижатый перегрузкой к системе охлаждения реактора, - вернись на Дорогу. Что ты затеял?
- Думаю, что знаю, - прокричала Муза, стараясь перекрыть скрип и грохот ломающихся переборок.
- Просвети, - прокашлял Муз.
- Он не желает идти, как баран в стаде, а собирается зайти с фланга!
- Умно, хотя и бесполезно, - пробормотал грек, но девушка его не услышала.
Где-то внизу несколько раз вспыхнуло. Тонкие и длинные сигары устремились вслед космолёту. Заработало ПВО.
- Пожиратель спохватился, - перекрикивая свист ветра в разбитой кабине, сообщила девушка.
- Теплонаводящиеся боеголовки, - усмехнулся Валера, закладывая очередной вираж, - вот только у нас антиграв – никакого теплоотделения!
- Может он просто не хочет нас уничтожать, - предположил Муз.
- Зачем тогда пальба?
- Демонстрация возможностей.
- На кой чёрт?
- А какого Аида мужики, добиваясь расположения женщины, хвастаются своей мускулатурой или, за неимением её – интеллектом? Показывает нам глупым, что он достойный партнёр.
- Хотел бы он быть партнёром, не стал бы меня обкрадывать.
Козорезов легко увернулся от ракет и решил подумать о герметизации кабины. Как и следовало ожидать в этом мире, его желание тут же воплотилось в реальность. Свист ветра стих, и снова можно было общаться, не перекрикивая его.
- Ты, видно, глухой, - уже без надрыва произнёс грек, - я же говорил тебе, что твой сюжет цел и невредим.
- И где же он?
- Не знаю где, но цел. Музы при сюжетах, как овчарка при стаде. Я почувствую любое изменение.
- И что ты чувствуешь сейчас?
- Только то, что мы уже совсем близко. Тормози! Колыбель прямо перед тобой.
С высоты, на которую они забрались, это было похоже на паутину, образованную нитями Дорог и прожилками тропинок. В самом центре рисунка полусферой возвышался чёрный курган со множеством пещер, сверху напоминающий  жирного огромного паука с сотней разверзнутых пастей, в которые медленно втекали разноцветные ручьи обречённых на заклание сюжетов.
В какой-то момент у Козорезова мелькнула трезвая мысль: а не расстрелять ли логово врага из бортовых бластеров. Он пошарил по приборной панели, но никаких пусковых кнопок или скоб не обнаружил.
- Это почтовик, - подсказал грек, - у него нет оружия.
Валера напряг фантазию, пожелав на крылья две мощные плазменные пушки. Он даже покраснел от напряжения мозговых мышц, но пушки не появились.
- Прости, дружище, но бабушку не сделать дедушкой даже в идеальном мире, - грустно пошутил Муз. – Из почтовика истребитель не получится. Кроме того ты подумал о судьбе сюжетов, уже прошедших врата? Уничтожив Пожирателя, ты и их уничтожишь. Так что пикирование с самоубийственным тараном тоже отпадает.
- Как же тогда быть? – растерялся писатель.
- Садимся поближе, а там поглядим, - посоветовал грек.