Она

Глава первая

Мой мир – лишь обломки больной фантазии. Моя паства – герои дурного сна пьяного зомби. Кто же тогда я сам? Засыпаю под одним именем, просыпаюсь под другим. На моей планете всегда ночь. Одна сплошная чернота. И давным-давно кончились спички. Лишь Та, о ком постоянно мечтаю, кого вижу в своих грёзах, могла подарить этому искалеченному миру свет...
Когда-то много веков, а, может, и тысячелетий назад я увидел её. Словно видение из самой сладкой сказки, Она прошла мимо меня. Всё это длилось несколько секунд, но я воспринял эти секунды как часы. Как-будто увидел Богиню, движущуюся в замедленной съёмке. И в тот же миг, зачарованный, я понял, что более не смогу спокойно жить, спокойно дышать воздухом, не думая о Ней. Прежний мир умер. Его место заняло мазохистское чувство неразделённой любви - то самое, из-за которого вешаются слабовольные романтики.
Мне хотелось кричать. Хотелось бить кулаком об стену, лишь бы не чувствовать себя в тот момент таким беспомощным. Тем временем Богиня зашла в лекционный зал. Упустив её из виду, я, было, метнулся к дверям, но скотина-лектор захлопнул их у меня перед носом. Ничего, - думал я, - ты так просто от меня не уйдёшь! Ибо если взялся я за какое-то дело, то его надо довести до конца.
Идя домой, я разрабатывал СТРАТЕГИЮ ПО ЗАВОЕВАНИЮ РУКИ И СЕРДЦА БОГИНИ. Но разработка оказалась не такой уж простой. Во-первых, я понятия не имел, как зовут Богиню; во-вторых, на каком курсе и факультете Она учится; в-третьих, есть ли у Неё молодой человек; и, в-четвёртых, как, собственно, я буду её завоёвывать. Войдя в квартиру, я лёг на диван и усердно стал придумывать способы знакомства. Где же лучше всего познакомиться? На лекции? В автотранспорте? Или подойти к Ней на улице? Нет!!! Знакомство должно быть оригинальным, запоминающимся, но ни в коем случае не отвратительным. Если к тебе подойдёт человек в леопардовых лосинах, грязных кирзовых сапогах и с трусами, натянутыми на голову, вряд ли появится желание с ним знакомиться. Надо привлечь её внимание чем-нибудь экстравагантным, тем, что никто ранее не делал. А что, если послать ей букет цветов с вложенной в него запиской «От незнакомца»? Пожалуй, слишком тривиально. Или подкинуть билет в театр, чтобы сесть потом рядом с Ней? Тоже не пойдёт: вдруг она не любит спектакли. Что же делать? А может...
Так продолжалось два часа, пока из моих дум не вырвал взорвавший тишину телефонный звонок.
- Эй, уклонок, - раздалось на том конце провода, - ты ещё жив?
- Привет, Серега, - процедил я, - как твоя сублимация поживает?
- Надеюсь, сегодня я собираюсь её убить, - радостно прокаркал Сергей, - да и тебе советую! Приходи к нам!
- Куда?
- А к академии. Мы тут у входа на лавочках банкуемся!
- Кто – «мы»?
- Ну, я, Игорёк, девчонки тут всякие красивые...
- Ждите.
На сборы ушло пять минут. Не видя в предстоящем общении ничего особо полезного, я всё-таки пошёл. Через пятнадцать минут я был у нового корпуса моей Alma Mater. На одной из лавок сидело пять человек. Сергей, увидев меня издали, замахал руками. Подойдя поближе, я вздрогнул: среди трёх девушек этой компании была Она...
- Познакомьтесь, - сказал, здороваясь, Сергей. – Это Виктор. А это – Катя, Таня и Настя.
- Очень приятно, - только и смог я выдавить из себя, стараясь не смотреть в глаза Богине, оказавшейся Анастасией. Вероятно, со стороны это выглядело крайне глупо. Представьте себе сцену: знакомят тебя с представительницами прекрасного пола, а ты боишься встретиться с ними взглядами, особенно – с одной из них. Надо было что-то делать. Внутренне собрав волю в кулак, я обратился к Насте:
- А ты, кажется, учишься на четвёртом курсе?
- На пятом, педиатрический факультет. – Её серые глаза будто пытались проникнуть в мою душу. – А ты всегда такой?..
- Какой - «такой»?
- Такой застенчивый?
- Я не застенчивый, - как можно мягче ответил я. – Ты меня ещё не знаешь.
- Ну, думаю, ещё будет время, чтобы узнать, – она улыбнулась.
Тем временем Серёга предложил прогуляться по городу. Мы беззаботно шли по весенним асфальтовым просторам, не имея определённого маршрута. Игорь, как всегда, «грузил» свою новую знакомую своей осведомлённостью о дорогих тачках, ресторанах и прочей богемной баламуты. Сергей рассказывал размалёванной маникенообразной пассии о трагической гибели писателя Хантера С. Томпсона. Мы с Анастасией шли молча. Солнце слепило глаза. Приходилось постоянно жмуриться. Временами порывы ветра швыряли песок в лицо. От всего этого плюс от дикого душевного напряжения прохожие казались уродами. Дальше так продолжаться не могло.
- Я хотел у тебя спросить, Настя. Скажи мне, что ты любишь? – ничего глупее этого я придумать не смог.
- В смысле, тебе рассказать обо всём, что я люблю или конкретно о какой-то теме? – этот испытующий взгляд сводил меня с ума. О, Боже, дай мне сил не проколоться!
- Расскажи о наиболее важных для тебя вещах.
- Хорошо, но за каждую мою тему будешь рассказывать свою. Договорились?
- По рукам!
- Тогда ты первый начинаешь.
- Как это так?! Мы так не договаривались!
- А ты не можешь исполнить женское желание? – на её лице мелькнула хитрая улыбка.
- Ах ты лиса!!! Ну ладно. Дай-ка подумать, о чём лучше рассказать...
Незаметно мы очутились в Морском садике и незамедлительно оккупировали две лавки. Оказалось, по пути Игорёк приобрёл две полуторалитровые бутылки пива и теперь разливал пенящийся напиток в пластмассовые стаканчики. К тому времени я уже заканчивал рассказ о тех славных деньках, когда жил в студенческом общежитии:
- ... И когда вся эта жизнь вольного студента вместе с постоянными пьянками и обжираловками уже сидела у меня в печёнках, я, недолго думая, начал подыскивать для покупки квартиру, и примерно через месяц можно было крикнуть на всю вселенную: «Прощай, общага!!!». Вот и всё. Твоя очередь.
- Занятная история, - сказала Настя. Казалось, она о чём-то серьёзно задумалась. Внезапно она спросила: - А у тебя есть девушка?
- Что называется – «вопрос в лоб», - от такой прямолинейности я опешил, - вообще-то нет. А что?
- Да так, ничего. Моя очередь рассказывать, говоришь? Хорошо. Я люблю читать детективы. Скажешь, чтиво не для девушки?
- Не скажу.
- Мой отец работает врачом-педиатром. Когда я была маленькой, он запрещал мне смотреть сериал про Шерлока Холмса, считая, что это может негативно отразиться на детской психике. Как ты, может быть, догадываешься, запретный плод сладок. Пока отца не было дома, я читала найденные в нашей домашней библиотеке детективные романы, и в итоге так пристрастилась, что теперь жить без них не могу. Вот совсем недавно прочитала сборник рассказов Мориса Леблана про преступника Арсена Люпена. А вчера достала новый французский фильм «Арсен Люпен». Если ты не видел, то советую посмотреть. Кстати, твой черёд.
Так мы разговаривали ещё два часа, пока Серёгина кукла не изъявила желание идти домой. Серёга, явно недовольный таким раскладом, принялся уговаривать её посидеть ещё немного, но чёртова швабра была непреклонна в своём решении.
- Ладно, люди, - злобно прорычал Сергей, - надо бы проводить девушек, а то Катюша что-то притомилась.
Уже сгущались сумерки. Люди возвращались с работы домой. Вечерний город потихоньку разгорался жёлтыми прямоугольниками окон. Мы дошли до остановки у центральной аптеки. Мне не хотелось расставаться с Настькой. Как бы задержать её подольше?
- Настя, а ты далеко отсюда живёшь?
- На Кубанской.
- Не хочешь ли прогуляться пешком?
- Заманчивое предложение... Почему бы и нет? По дороге как раз продолжим обмен информацией.
Мы попрощались с остальными и неспешно побрели по улице. Я чувствовал себя счастливейшим из смертных. Днём, сидя дома, я и представить не мог, какой прекрасный выдастся вечер. Она рассказывала о своей семье, о любви к животным, о научной работе, которую она готовила на кафедре офтальмологии. Я поведал ей о пристрастии к истории средневековья, о своём круге общения, о прекрасной музыке группы «Pink Floyd»... Так потихоньку мы добрались до Кубанской улицы.
- Вот мы и пришли, - Анастасия показала на один из домов, - вон там я живу. Пора прощаться.
- Можно у тебя попросить твой телефонный номер?
- А ты мне дашь свой. Правда, мой парень не одобрит этого...
- Твой парень?! – меня словно ударили веслом по башке.
- Ну да, мой парень. А что тут такого удивительного?
- А если бы он нас сейчас встретил, он бы одобрил это?
На лице Насти расцвела улыбка. Богиня хитро посмотрела на меня:
- Возможно. Ведь не буду же я ходить одна по вечернему городу. К тому же я могу ему сказать, что у меня не было денег на маршрутку. Как бы то ни было, вот мой телефон.
Она продиктовала номер, я продиктовал ей свой. Прекрасного настроения как ни бывало. На душе скребли кошки, и прохожие вновь стали восприниматься мной братьями и сёстрами Квазимодо. Подумать только! У неё есть парень, а она всё это время молчала! И зачем же она спрашивала, есть ли у меня девушка?
Мы подошли к её подъезду. Настя резко повернулась и посмотрела мне в глаза.
- Очень приятно было пообщаться с тобой. Редко нынче попадаются интересные собеседники. Ты звони, если что. Думаю, мы скоро увидимся в институте. А теперь мне пора.
И не успел я что-либо сказать, как она уже была внутри дома. Такие пироги, брат-любер! От этой девушки можно ждать любых сюрпризов! Сегодня она сказала, что встречается с молодым человеком, а завтра, небось, заявит о своём намерении выйти за него замуж в следующую субботу. Атас!
Выходя со двора, я невольно обернулся: в некотором отдалении за мной шествовали три угрюмые фигуры. Я завернул за угол и ускорил шаг. Через пару секунд до ушей донёсся громкий топот – троица бежала за мной. «Только этого ещё не хватало, пронеслось в голове, - познакомился с Артемидой, а теперь Зевс жаждет моей крови!»
- Стой, сука! – закричали за спиной. Я, чувствуя неминуемый мордобой, бросился удирать. Сзади раздавался трёхэтажный мат преследователей. Добежав до остановки, я вскочил внутрь первой попавшейся маршрутки и крикнул водителю:
- Гони!!! Плачу полтинник!
Видимо моментально оценив сложившуюся ситуацию, водила ударил по газу. Кто-то из бегущих успел стукнуть по задним дверям «ГазЕли». Переведя дух, я вытер пот со лба и, возрадовавшись про себя спасению, передал обещанные пятьдесят рублей.
- Что, браток, - усмехнулся водитель, беря мятую купюру, - урла хотела гопнуть, мать их за ногу?
- Можно и так сказать. Похоже, это был парень девушки, с которой я сегодня познакомился.
- Хе-хе, вот я тоже, когда в твоих годах был, сошёлся с одной кралей, так её бывший фраерок всё подрезать меня мечтал. Пришлось, бля, ему немножко рога пообломать. Да и вообще, чего только по молодянке не было. Страшно вспоминать!

* * *

Очутившись дома, я поужинал, после чего позвонил Сергею.
- Ну чё, уклонок, - спросил мой друг, - понравился сегодняшний денёк?
- Ага, кроме последних тридцати минут. Кое-кто пытался узнать, что у меня расположено внутри.
- Значит, всё ништяк! – Серёга расхохотался. – Думаю, ты вовремя свалил.
- Точно, вовремя. Слушай, Серый, а что ты знаешь об этой Насте?
- А-а-а, Настёна! Девчонка просто класс! Я пытался было к ней подмазаться, да чё-то не вариант. А ты, я смотрю, ей приглянулся! Ушли, типа, голубки вдвоём!
- Ладно тебе! Лучше скажи, что тебе ещё о ней известно?
- Да так, домашняя девочка. По кабакам с ней особо не потусуешься. Очень любит разговаривать на всякие там возвышенные темы. Короче, романтик в юбке. Вроде, больше ничего сказать не могу.
- Хоть на этом спасибо, - я посмотрел на часы, - ну, мне пора.
- Давай, чувак, делай дела! В общем, пока!
- Увидимся.
В ту ночь я долго не мог заснуть. Всё думал о ней, ворочаясь с боку на бок. Эти глаза, лицо, словно излучающие чудесный, космический свет... Что, интересно, Настенька подумала обо мне? И как мне вести себя дальше? Стоит ли позвонить ей или всё тщетно?.. Лишь к утру меня одолел беспокойный поверхностный сон.

Глава вторая.

Несколько дней спустя в моей квартире раздался телефонный звонок.
- Алло, Виктор? – я не верил своим ушам, что это говорит она. – Куда ты пропал? Обещал же позвонить!
Все эти дни я вёл выжидательную тактику. Мне было крайне интересно, хоть и мучительно, захочет ли она общаться со мной, правда, по-хорошему, инициативу должен был проявить я.
- Дела, Настя, дела... А ты как?
- Я поссорилась с Кириллом. В тот вечер он со своими друзьями видел нас.
Да уж, я это заметил. Если бы догнал, неприятно было бы.
- Да? И что он на это сказал?
- Пришёл ко мне домой и закатил скандал на лестничной площадке. Я дала ему от ворот поворот: ненавижу, когда кто-нибудь орёт на меня!
- Ну, ничего, помиритесь ещё! – скрывать радость в голосе становилось труднее. – Ведь со всеми бывает. Я бы на его месте тоже бы, наверное, возмутился, хотя вряд ли бы стал кричать (На самом деле ещё как бы кричал).
- Скорее всего, нет. Надоел он мне своими закидонами. Между прочим, ты не хочешь прогуляться по городу?
- Почему бы и нет? Очень хорошая идея!
- Тогда встретимся через час у «нулевого километра».
- Замётано!
Сорок минут спустя я, трепеща в ожидании, стоял у глупого столба с выбитым на нём словосочетанием «0 КМ» и лицезрел унылую вывеску магазина «Букинистъ». Недалеко, сидя на чугунной ограде, неформалы
попивали портвейн. По их душевному состоянию легко можно было догадаться, что это не первая за день бутылка для каждого из этих товарищей. Самый «трезвый» шатаясь, подошёл ко мне и попросил прикурить. Я дал ему спички, и тут увидел приближающуюся Настьку. Ветер развевал её волосы. Она словно парила над землёй. Святая, подумал я.
- Приветик! Давно ждёшь?
- Пару минут. Куда пойдём?
- Пошли на набережную Волги.
Пока она шла рядом, я украдкой любовался её фигурой. Стройная, убийственно красивая девушка, она просто сводила меня с ума. Серые глаза, каштановые волосы и эта обворожительная улыбка... По-моему, я просто идиот, что связался с ней. Богиня недостижима смертным. А она тем временем всё болтала:
- ...Моя подружка Иринка недавно заказала себе новую помаду от «AVON», всё хвасталась. А когда товар пришёл, и она накрасила губы, оказалось, что эта помада ей совсем не идёт! Вот хохма! Кстати, а как ты относишься к мороженому?
- Намёк понят! Конечно же, сугубо положительно!
Мы направились к одному из небольших летних кафешек, расположенных на набережной. Настя захотела «Экстрем», я же предпочёл «Оазис». Казалось, весь мир за нас. И солнце, и ветер, и волны великой реки. Вдали виднелась зелёная полоса Городского острова.
Усевшись на скамьи, установленные на пристани, мы принялись за мороженое. Мимо проходили люди, множество людей. И каждый из них хоть раз в жизни да и задумывался о том, что его судьба принадлежит только ему и никому более.
- Видишь всех этих пешеходов? – я ударился в философию.
- И что?
- Не люблю людей.
- Чем же они заработали твою нелюбовь к себе?
- Своей аморальностью. Вернее, вселенских масштабов беспонтовостью. Подумай сама: они обманывают друг друга, лицемерят, убивают, но всё никак не поймут одной простой штуки!
- Да, а вот ты, такой умный, взял и понял! – в её голосе мелькнули нотки раздражения. – А что же ты понял? Смысл жизни?
- Нет. Об этом говорится во многих книгах. Хотя бы вспомнить Павича. Просто многие люди причиной всех своих проблем считают судьбу. Случись неприятность – такова судьба! Но ведь они сами строят жизнь! Они не понимают, что жизнь – это скульптура, а они – неумелые ваятели. А вот пусть осмотрятся... Пусть осмотрятся вокруг. А главное – пусть заглянут внутрь себя, в прошлое и настоящее, взвесив и оценив все свои поступки. И может быть, тогда поймут, что здесь, в этом мире, они ничтожны как муравьи, беспомощны словно дети, и жизнь, вся их жизнь – это просто не очень хорошо отрепетированная игра на сцене, всегда, во всех случаях заканчивающаяся трагически, после чего свет гаснет, опускаются портьеры, и иллюзорные зрители, находящиеся в фантомном зале, уходят в буфет или на перекур, потому-что объявлен антракт, и когда антракт закончится, они, покинув стойку с недоеденными сдобными булочками и недопитым кофе, вновь войдут в воображаемый зал, и вновь заворожит их то действо – новая жизнь и судьба, демонстрирующая безумную, сумбурную, размеренную, серую, красочную... в общем, поистине уникально-разнообразную игру на сцене забвения, и каждый раз новый актёр, исполняя очередной акт, краем уха да и услышит несущийся откуда-то из глубины зала паранойяльный смех фанфарона... Как тебе такой расклад? Это тебе мой ответ, почему я не люблю людей.
Анастасия посмотрела на меня и, чуть помедлив, молвила:
- Где ты был всё это время?
- Я был мёртв. Теперь, по моему, потихоньку начинаю оживать...
- Это хорошо! – с этими словами она поцеловала меня. – Но учти: это ничего не значит!
Боже! Теперь я уж точно был полностью реанимирован. Наверное, подарок судьбы!

* * *

Сгребая граблями листву в очередную кучу, я предвкушал наступление вечера и, следовательно, - скорую встречу с Настей. Кирилл в это время расчищал одну из кладбищенских дорожек.
- Ну, Витёк, - сказал он, закурив, - давай, делись секретами: как она?
- В смысле?
- Ну, вообще, как человек, как девушка?
- По-моему, милый друг, тебя это ни каким боком не касается!
- Да ладно, не обижайся! Хоть бы разбавил своим рассказом нашу ****скую работу! Угораздило же мне потащиться сюда за тобой, чтобы ежедневно горбатиться как папа Карло. Ещё не известно, точно ли эти евреи заплатят.
- Заплатят-заплатят!
Уже полмесяца мы с другом работали на еврейском кладбище – убирали мусор, пропалывали сорняки. Эту работу я нашёл по объявлению в «Проспекте»: “Требуются два человека для работы на кладбище”. Когда я позвонил по указанному телефону, мне сказали обратиться в астраханскую синагогу к председателю еврейского общества, что я и сделал. Через час я уже числился кладбищенским работником, не забыв замолвить словечко и за Кирика.
- Ништяк имя: Перец Соломонович Круглый! – Кирилл как раз орудовал тяпкой у растрескавшегося надгробия. – Прикинь! На своих контрольных в школе он подписывался «Круглый Перец»!
- Дурак! О покойниках говорят либо хорошо, либо ничего. И тем более, не смеются над ними! Лучше продолжай окучивать камыши.
- Пошёл ты!..
Кирилл Пятницкий являл собой эталон аморальности, но, тем не менее, был добрым человеком. Кроме того, он божественно играл на гитаре. Бывало, берёт изношенный инструмент да как затянет:

«...Мама! Она больше не может
Смотреть на хрусталь за пыльным стеклом!
Мама, отпусти её, и он ей поможет
Остаться моложе и не забыть твой дом!..»

После занятий в академии Кирюха бесцельно шатался по городу, частенько нажираясь и устраивая драки с прохожими. Временами он впадал в настоящие запои, сопровождавшиеся чёрными депрессиями. Из запоев его могло вытащить что-то особо неординарное, например работа на кладбище (что, в принципе, и произошло). Копаясь в земле, таская мусор в целлофановых пакетах, Пятницкий что-то напевал себе под нос, иногда выкрикивая очередное понравившееся ему еврейское имя.
- Приколись! Мы пашем тут две недели, и только пара человек посетила могилы своих предков. Видимо, у этого народа культ усопших как-то игнорируется.
- Нет, на самом деле, насколько мне известно, в иудейской культуре считается, что покойники спят, и не стоит их тревожить визитами. Хотя я могу ошибаться.
- Как бы то ни было, кладбище засрано основательно. Да ещё эти скоты-вандалы! Битьё памятников – это удел свиней! Встретил бы одного из них, не пожалел бы сломанной тяпки!
- Не будь таким жестоким. Конечно, насчёт памятников ты прав: не нужно их разбивать. Но и тяпку ломать не надо. Тяпка – инструмент дорогой. Лучше посмотри, сколько вокруг камней! Вот их и можно будет пустить в ход, то бишь в вандала.
- В самую точку, брат! А всё-таки, расскажи что-нибудь о той девчонке.
- Её зовут Анастасия, и она – ангел во плоти... По-моему, я ей понравился.
- Не удивительно! – Кирилл рассмеялся. – Как такой симпатяга может не понравиться?!
- Ладно, хорош базарить! Давай работать.
Возвращались мы с работы поздно. Протолкнувшись с инвентарём в переполненный автобус, одной рукой держась за связанные вместе тяпки и грабли, другой пытались уцепиться за поручни. Первые два-три дня было с непривычки трудновато, но потом мы вошли в колею. Иной раз некоторые пассажиры изъявляли крайнее недовольство оттого, что мы случайно задевали их граблями, но нам было наплевать. В конце концов, каждый имеет право на проезд в общественном транспорте.

* * *

Вечером, куря на веранде, я смотрел на звёзды и мечтал. Мечтал о счастье, о любви. О том, о чём может мечтать одинокий смертный... Позвонить ей или нет? Может, позвонить и сказать всю правду? Правду о том, что я люблю её, что жить без неё не могу.
Всё тело ломило. Особенно болели руки. Я зашёл в квартиру и испытующе посмотрел на телефон. Треклятый аппарат! Сломать, выкинуть к чёрту! Убить себя, убить жизнь!
Нет!!! Жизнь – это драгоценный дар! Ею стоит дорожить! Просто я влюблённый идиот.
Таковы были мои мысли. Внезапно я захотел написать стихотворение. Все влюблённые пишут стихи. А я занимался этим и раньше. Взяв ручку и листок, я наскоро набросал:

Закрыв глаза, уйди в забвенье –
Погрязни в чёрной бездне сна,
Где царствует Исчезновенье
И на пути стоит стена.

Там, за стеной хохочет Хронос;
Там жертвы тело нежит плеть,
И ты услышишь чей-то голос,
Тебе велящий умереть.

И воспарив над вечной мглою,
Ты меч поднимешь, и тогда
Конец стене, и царство злое
Восторжествует навсегда.

Злые стихи – мой рок. Всегда, пытаясь создать прекрасное стихотворение, я создавал монстра.
В дверь позвонили. На пороге стоял Олег, сосед-алкоголик.
- Витёчек, не угостишь ли сигареточкой? – Олег попытался изобразить беззубым ртом некое подобие улыбки. Похож он был на тухлого тюленя. Я молча протянул ему сигарету.
- Ага, благодарствую! Ты... это... как его... дерябнуть не хочешь? А то я... этого... налить могу!
- Нет, спасибо. Вообще-то, Олег, я сейчас очень занят.
- Ну, на «нет» и суда нет! А то, если чё, заходи.
- Как-нибудь потом.
Закрыв дверь, я взял трубку и набрал номер Настёны. Ответил её отец:
- Слушаю!
- Добрый вечер, а не могли бы вы позвать Настю к телефону?
- Кто её спрашивает?
- Её знакомый, Виктор.
- Здравствуй, Виктор. Что-то Анастасия мне про тебя не говорила. Обычно я знаю всех её знакомых.
- Я с ней познакомился совсем недавно. Мы учимся в одной академии.
- Ладно, Виктор. Сейчас позову её.
В трубке щёлкнуло. Пока отец звал Настю к телефону, я думал о том, что скажу ей.
- Алло!
- Привет, Настя! Как дела?
- Привет, Витя! Наконец я дождалась, чтоб ты собственнолично мне позвонил! Дела у меня идут замечательно: сегодня сдала зачёт по психиатрии!
- Кому? Хрящёву?
- Нет, самому Улезко!
- Молодец! Так держать!
- А ты как?
- А я... я вообще-то... в общем... звоню тебе не просто так. Я хотел тебе кое-что сказать...
- Вообще-то я тут подумала и... я хотела бы услышать то, что ты, наверно, хочешь сказать. Но только, давай, ты скажешь мне это завтра при встрече. Положим, в столовой нового корпуса, в двенадцать часов. Как тебе?
- Замечательно!
- Тогда до завтра!
- А может, увидимся сегодня?
- Сегодня не могу. Всё, давай!
- Пока!
Неужели это свершилось? Она любит меня! Я ликовал. Надо было отпраздновать сие событие. Постучавшись к Олегу, я сказал:
- Налей-ка стопарик!

Глава третья.

В полдвенадцатого я уже ждал в столовой. Мерно попивая «Coca-Cola», я читал Лавкрафта, чтобы хоть как-то унять эйфорию. Тут ко мне за столик подсел появившийся из ниоткуда Пятницкий:
- Здорово, Витёк! Ну чё, едем на кладбище?
- Нет, сегодня у меня другие планы.
- Вау! Никак наш Казанова идёт на свидание! Ты там не оплошай, не опозорь нашего брата!
- Слушай, Кирик! Сделай одолжение – свали отсюда!
- Ну ладно, ладно! Прям посидеть с тобой рядом нельзя: какой ты страшный!
Кирилл ушёл. Видно было, что он обиделся. Время подходило к двенадцати. Напряжение росло. Вдруг кто-то пулей влетел в столовую и закричал:
- Здесь есть доктора?! Девушку сбила машина!
Чувствуя недоброе, я выскочил из института. На дороге уже собралась толпа. Продираясь сквозь людскую массу, я увидел лежащее на асфальте окровавленное тело. Из груди моей вырвался крик. Богиня была мертва...
С того момента жизнь для меня остановилась. Более нет ничего лучезарного. Нет света. Нет добра. Нет ничего.
Мой мир – лишь обломки больной фантазии. Моя паства – герои дурного сна пьяного зомби. И я – один из них.
Я так и не узнал, что именно она надеялась услышать от меня...

2007 год.