Священный лес или Голливуд, роман, гл. 5-6

5.
- Я вас оставлю на минутку, - уже возле столика сказала Элен и скользнула в сторону служб.
- А хорошенькая она, даже на вид мягкая, ножки, смотри какие, - сощурилась Жаклин. – Только на мужа глядит, как кролик на удава. А? Что скажешь? Нравится тебе? Мне – да.
- Лесба чертова. Я тебя просто ненавижу иногда!
- За этим ты мне в два часа ночи и звонил сегодня? А что же с Хэмфри не заговорил? – Она всё так же не сводила с него прищуренных глаз. А он больше не смотрел на неё, сидел, откинувшись, улыбался и чуть покусывал губы. Не дождавшись ответа, она продолжила. – А он всё равно был уверен, что это ты.
- Жека, прекрати. Ты же не спишь с ним.
- Откуда такая уверенность? И чего бы мне с мужем не спать? Я тебя тоже, кстати.
- Кстати – что?
- Ненавижу.
- Хоть в чём-то мы совпадаем.

И он глянул на неё. Она смотрела на него всё время неотрывно, с напряженной улыбкой, как будто пытаясь взглядом поднять его глаза. Так тянут вверх тяжелую щеколду или какой-то упрямый металлический затвор, который всё не ложится на нужное место, куда-то запал и не вынуть. И уже нет сил тянуть его, и кажется всё, надо оставить и вдруг – последний отчаянный рывок и он лёг. Удалось. И, кажется, уже иначе быть не может.  До того стало естесственно, просто, легко. И уже невозможно оторваться, только смотреть друг на друга и улыбаться. Всем лицом. Беззвучно смеясь, почти  всхлипывая, чувствуя искру в животе, не отрываясь, смотреть в эти сияющие глаза. Только не подходите. Никто, пожалуйста. Ну что же ты возвращаешься так быстро, Элен. Подошла. Садится.
- Вы заказали уже? Мне бы только кофе. Капучино, если можно. Думаете, здесь есть капучино? – стараясь не смотреть на занятых собою спутников, она поискала глазами и не нашла меню,  повернулась к соседнему столику, взяла там одинокую, затёртую  бумажку, сосредоточилась на мгновенье на изучении набранного непонятной вязью кириллицы небольшого списка напитков и блюд. Задержалась на какое-то мгновение в этом положении, потом повернулась к Жаклин и Вольшову и сказала просто, - Послушайте, ребята,  может быть, мне уйти?

6.

И что такое чувство? Иногда стоит назвать, произнести вслух его имя, как призрачная материя распадается, оставляя легкое облачко ещё плотной, но уже сглаживающейся вибрации понимания, единения, почти прикосновения. Но бывает иначе, когда простое и естественное слово, признавая власть присутствующего чувства, дает ему вступить в свои права. И тогда признание постороннего человека, вдруг делает его своим. 

От неожиданности они рассмеялись, все трое. Как свои люди. Вдруг возникшая простота проявила их столик с зелёной бумажной скатертью, стоящий в полуметре от большого окна, два диванчика напротив друг друга. На одном Жаклин с Элен, напротив – Вадим.
- Нет уж, теперь оставайтесь, - сказал он. – Только местами поменяемся. Давай-ка, Жека, сюда. - Он протянул руку и перетащил Жаклин на свою сторону.
- Жека, - поклонилась Жаклин, - а он Митка, это он только притворяется Вадимом.
- Митька, - поклонился Вольшов и пояснил: – Бабушка так называла, не хотела Вадима, заупрямилась.
- О! Очень прятно,  – и всё ещё смеясь, пожала плечами, - а я Элен.
- Ленка по-нашему, - оскаблился Вольшов.
- Лэнка. Ну да, неплохо, - пожала плечами нарёченная.
- Ужасно, - засмеялись напротив. – Не лэ-э, а ле-е-е. Ле-е-нка.
- Не получится, оставьте уже, как есть. Я к себе привыкла, как к Элен. А вы давно знакомы? Как долго ты здесь, Джеки?
- Здесь я около года. А познакомились мы ещё в Монреале.
- Давай я расскажу, - вступил Вольшов. – Она жила у меня, то есть не прямо у меня. В доме, где я работал консьержем. Вы думаете там, что, мол, консьерж это – так... обслуга. А это – хозяин, король, бог!
- Ну конечно. Отец и сын, и почти что святой дух! – Рассмеялась Жаклин, - Давай-давай! Твой любимый конёк.

Он пустился рассказывать, как увидел её впервый раз. Жаклин сидела с зачарованной улыбкой, чувствуя его бедро вдоль своего и уплывая в Монреаль три года назад. Ну да, так и было. Лето. Жара. Вот я еду куда глаза глядят после очередной ссоры с Хэмфри, вижу вывеску о сдаче квартир, под нею тебя, горе моё, с газонокосилкой. Вид такой... Хозяйский что ли. И вдруг сразу всё соединяется в голове. Для развода по несходству характеров надо прожить с мужем год раздельно. Вот и славно. Тут и проживу. Торможу. Подхожу. – Квартира? Четые с половиной? Ну конечно, есть, мадам. Проходите, мадам.  - А дом внутри хуже, чем снаружи. Коридоры розовые, грубая штукатурка, арки.  - Ах, это испанский стиль! Понимаю. Конечно, мсье.  - А запах! Боже мой, кто же тут живёт? Мы, конечно, по-молодости тоже баловались марихуаной, но тут все коридоры пропахли намертво. Никакая краска не забьёт.

А он уже открывает квартиру. Хоть не этот жуткий розовый. Стены белые. Были белые. - Мы покрасим, мадам. - Конечно, месье. - Каунтер на кухне, израненный поколениями ножей разной остроты. - Мы заменим, мадам. И ковёр, мадам. Вам когда нужна квартира? - Чуть не сказала сейчас. - В следующем месяце, месье. - О мы успеем. Нет проблем. - И откуда-то вынимает уже договор-бай. Просто фокусник. И улыбается. И светится весь. И глаза невозможно отвести. А выдыхать заставляешь себя просто насильно, уже кашлем. Подписываю. Боже мой, с ума сошла я что ли, да стоит-то сколько? -  как последний проблеск сознания. - 450, мадам. Вообще-то 495. Но для вас, мадам, я снижу, я уже снизил. И я дам вам две недели бесплатно. Но остальное, мадам, вы заплатите сразу. Нет, не задаток. Всё сразу, мадам. Конечно, чек. - И непреклонен. Никакого задатка. Нет, не завтра. Чтобы уж точно осталась, не передумала. Всё сразу. - Это лучшая квартира в доме. Посмотрите, какой вид! Весь даунтаун, как ла ладони. Вы не найдёте лучшую во всей округе, мадам. - Как же – как же. Горазд же ты врать! А ремонт начнёшь, конечно завтра.  - Мы начнём ремонт завтра, мадам. Вы приезжайте, вы заезжайте посмотреть.- Хорошо. Я заеду. - Когда? - М-м, в среду, в эту среду.- Сегодня среда, мадам. - Ах да, конечно, среда. Ты скажи мне ещё и какой месяц, какой год. Я не соображаю ничего... Я приеду в понедельник. - Я вас буду ждать, мадам.

Я была там в понедельник. Квартира открыта. Пахнет свежей краской. Навтречу идёт водопроводчик Арман. Улыбка во сесь рот. Вы новая жилица? Я водопроводчик. Арман. Вадим сейчас подойдёт, мадам. Он показывает другую квартиру новым жильцам. - Так его зовут Вадим. Вот и он. Выходит из соседней квартиры:
Вы будете довольны, мадам. Это лучшая квартира в доме. Я поговорю с хозяином, мадам, думаю, он уступит. 450. Только для вас, мадам.
И та же улыбка, те же сияющие глаза. Только той, другой. И началось.