Погружение в среду

В небольшой сельский магазинчик входит женщина средних лет. Она приехала недавно из города в отпуск и отдыхает, наслаждаясь природой, тишиной, а заодно и толстовской идеей опрощения, погружаясь в простую народную среду и приобщаясь к истокам и корням. А потому с любопытством смотрит по сторонам и впитывает речь, ловит фразы, наблюдает нравы.

Она здоровается и встаёт в хвост очереди из пяти человек. Покупатели и продавец отвечают ей шестикратным разноголосым «здравствуйте».

– Хлеб привезли? – интересуется Надежда Павловна.

– Привезли-привезли! – громко откликается стоящая последней полная женщина в цветастом платье.

Она крепко держит за руку славненького очаровательного мальчика-крепыша.

Мальчик – просто загляденье, вызывает умиление, он словно сошёл с обложки журнала. На нём чистенький голубой костюмчик: наглаженные, со стрелочками, шортики и рубашечка. На ножках у него чистенькие полосатые носочки и светлые сандалики. На голове – небесно-голубая кепка с эмблемой – сказочным мишкой. Из-под кепочки вьются блестящие льняные кудри.

На круглом симпатичном лице – огромные васильковые наивные и в то же время серьёзные, впитывающие мир глаза.

Пленяют длинные ресницы, пухлые румяные щёки и трогательные влажные розовые нежные губки.

Одна его ладошка зажата в загорелой крепкой бабушкиной руке, а другой он прижимает к груди плюшевого бежевого толстенького медвежонка.

Надежда Павловна стоит за парой бабушки и внука, разглядывая витрину в раздумьях, что купить.

– Лен! – обращается кто-то из покупателей в продавщице. – Сосиски хорошие?

– Хорошие, – откликается та, – я брала, вкусные.

– Вкусные-вкусные, – подтверждает стоящая перед Надеждой Павловной женщина. – Моим тоже понравились.

В дверном проёме тихо и неспешно появляется маленькая старушка в неброском платье и беленьком в мелкую редкую синюю крапинку платочке, повязанном «через голову».

– Здравствуйтя, – степенно и с достоинством говорит она.

– Здравствуйте, – почти хором откликается очередь.

У Надежды Павловны появляется приятное чувство причастности к чему-то древнему и красивому.

Живи она здесь постоянно, где прожили многие поколения её предков, не уезжай в большой город, она тоже с течением лет превратилась бы в такую же сухонькую старушку, доила бы свою белую козу Маруську, полола по утрам длинные борозды картошки, кормила кур и так же неторопливо, хорошо и приветливо обращалась бы к людям: «Здравствуйтя!»

Продавщица тем временем отпускает товары, выкладывает на прилавок буханки и батоны, взвешивает на электронных весах то сосиски, то конфеты, выходит в подсобное помещение за тем, что у неё просят покупатели. Очередь понимающе и покорно ждёт.

Стоящий перед Надеждой Павловной мальчик нетерпеливо переминается с ноги на ногу и крутит головой. Видно, что ему очень скучно, что он устал от долгого стояния и ожидания. И кажется, что совсем скоро он начнёт дёргать бабушку за руку от невыносимого однообразия и желания поскорее выйти на улицу, где так хорошо, славно и светло, так приятно дышится, где растёт зелёная травка и можно бегать, прыгать и радоваться жизни.

Но очередь и скучные разговоры в ней никак не заканчиваются.

– Тёть Кать, – спрашивает стоящая впереди них женщина его бабушку, – ты лук-то ещё не выбирала?

– Завтра буду, – отвечает бабушка, – а то усы пустит, – и она заводит долгий агрономический разговор с соседкой.

Малыш топчется на месте. Чувствуется, что его терпению приходит конец, что он истомился и ищет новых впечатлений. Он поворачивается к Надежде Павловне и принимается смотреть на неё снизу вверх долгим изучающим взглядом.

Надежда Павловна видит мучения маленького человечка и решает немного приободрить, поддержать и развлечь его.

– Ой, какой хорошенький мальчик! – говорит она. – Как тебя зовут?

Хорошенький славненький трёхлетний мальчик смотрит на неё своими пронзительно-синими огромными глазищами в обрамлении длиннющих загибающихся кверху ресниц и с плохой артикуляцией, немного шепелявя, изрекает трогательно-наивными пухлыми, ещё каких-то пару лет назад сосавшими материнскую грудь губками фразу…

Таких слов ошарашенная и ошеломлённая Надежда Павловна никогда бы не произнесла и не позволила бы никому воспользоваться в своём присутствии подобной лексикой. Да никто никогда и не обращался к ней с озвученным ребёнком предложением.

Однако же очаровательный малыш бойко и уверенно в трёх словах, коротко и доходчиво, афористично и лаконично предлагает неизвестной тётеньке отправиться по широко известному ненормативному адресу.

Мысли об опрощении сразу выскакивают из головы Надежды Павловны.

– Вот это да! – ахает она от неожиданности. – Кто же тебя этому научил?

– Это соседка-соседка! – тараторит, оправдываясь, слышавшая диалог бабушка.

– Ты больше так никогда не говори, – советует малышу Надежда Павловна, – это нехорошо.

«Куда же мчишься ты, Русь?» – захотелось спросить ей вслед за Николаем Васильевичем Гоголем. (1)

И осознала она, что нет ответа на этот вопрос. Не нашёл разгадки никто: ни классик, ни потомки. И, продолжая тему, надо бы добавить, что разве что пошлёт она куда подальше любознательного собеседника устами невинного младенца, наученного окружением.

Больше Надежда Павловна хорошенькому мальчику ничего не сказала.

А вскоре он, мелко семеня маленькими ножками в трогательных бело-голубых носочках, покидает торговую точку всё так же – за руку с бабушкой и с зажатым под мышкой мягким медведем, шею которого венчает алый бант.

По дороге, громко матерясь и грозно-оглушительно щёлкая кнутом по земле, гонит стадо сельский пастух.

– А ну, пошли …! – угрожающе кричит и рычит он во всё горло.

И это то немногое, что можно повторить из его длинного оглушительного монолога, обращённого к животным.

Усталые и измученные июльской жарой, оводами, мухами и грубой бранью коровы идут после обеденной дойки по пыльной раскалённой от жары дороге на пастбище за деревню. Они мотают головами, поводят ушами и бойко обмахиваются хвостами. А на их белых чистых мордах с влажными розовыми губами проглядывают оскорбление и подчинённость жестокой силе.

Встречая впоследствии Надежду Павловну, красивый мальчик больше никуда не посылал тётеньку. Научила она его всё-таки хорошим манерам.

Однако толстовская идея об опрощении окончательно покинула Надежду Павловну.

А всё погружение в среду!


1.«Русь, куда ж несёшься ты? дай ответ. Не даёт ответа». Н. В. Гоголь. «Мёртвые души».


(«Гуманитарная миссия». Рига. 2017)