Я не люблю понедельники

Мечты сбываются. Они сбываются всегда, если ты успеваешь до этого дожить. Шучу. Они сбываются, если ты ломишься к своей цели, как кот в запертую дверь, за которой лежит кусок мяса. Если в твоей голове нет никаких  ” но…”, “ не может быть…”, “а вдруг не…”, “я не…”, “никто еще…”, “я никогда…” и так далее. Если ты нарисовал себе самый короткий путь к осуществлению своей мечты и идешь по нему быстрым шагом, не оглядываясь по сторонам и тем более – назад!
Мечты сбываются. Иногда радость от того, что мечта сбылась, гораздо меньше радости от того, что она сбылась самым неимоверным способом, самым коротким, самым быстрым и самым чудесным способом!
Сначала я мечтала стать известным в городе программистом. Для этого надо было устроиться на работу в крупную фирму, которая создала впервые в стране комплекс банковских WEB-программ. Я не имела никакого представления, как это делается. Я умела писать программы на Ассемблере для огромных ЭВМ прошлого столетия, я умела писать на Фортране и Клиппере, я умела работать с базами данных Оракл… и всё. Я ужасно боялась отказа. После этого моя самооценка могла бы больше никогда не подняться со дна моего сознания. Но я все-таки узнала адрес компании и пошла на собеседование с владельцем фирмы.
Побеседовать со мной решили сразу два директора – владелец и его зам, первый маленький упитанный и невзрачный, второй высокий и толстый до безобразия, но красивый. Оба сели рядышком напротив меня за длинным столом для совещаний. Так мы могли внимательно друг друга рассмотреть. Я сразу сообщила им, что умею, а что нет. И что для начала я готова работать бесплатно. Они загоготали, давясь от смеха. Успокоившись, они спросили меня – буду ли я приглашать их к себе домой. Видимо, мое обалдевшее лицо со слегка нахмуренными бровями было лучшим ответом на этот нетактичный вопрос.
Так меня приняли на работу с достаточно приличной зарплатой. Всё бы хорошо – в отделе одни мужчины, а вы знаете, что у мужчин всегда прекрасное чувство юмора и джентльменское отношение к женщине. Ближайшее кафе – в пределах досягаемости, если выбежать на обед ровно в 14-00 и вернуться ровно в 15-00. За обедом – шутки-прибаутки и угощение сигареткой. В компьютере – полный набор обучающей литературы. Но комната…! Но туалет…! Из оконных щелей дует холодный ветер, сидеть приходится в шубке и сапожках, которые не спасают ноги от обледенения. В туалете постоянно открыто окно в любой мороз и струйка воды в кране превращается в лёд за пять минут пребывания там… Но мечтам суждено сбываться – и я сижу дотемна, изучая новый для меня язык программирования и пытаясь применить его в поставленной задаче. Домой возвращаюсь почти ночью, счастливая уже от того, что в квартире тепло и мама угощает горячим вкусным ужином.
 И вдруг нам сообщают, что здание пойдет под снос и надо срочно выселяться в другое место. По комнатам ходят слухи, что директор намерен переселить нас в неотапливаемую, давно пустующую девятиэтажку напротив, принадлежащую институту химии. В ней уже давно никто не работает, трубы проржавели и отопления нет. А на улице – мороз!
Я вспоминаю свои ощущения в туалете с всегда открытыми окнами, содрогаюсь и мучительно выбираю между и между:  уволиться или все-таки  работать, одевшись в меховую шубу летчиков во времена Отечественной войны, брезентовую на натуральном  толстом меху – реликвию, доставшуюся от погибшего первого мужа мамы.
Здравый смысл подсказал не торопиться, а еще лучше – сообщить Вселенной о том, в каком помещении я бы хотела проводить рабочие  и обеденные часы. Я села перед чистым листочком бумаги, почесала шариковой ручкой в голове, задумчиво посмотрела в окно на  здание института химии с разбитыми стеклами в окнах, и начала писать. Списочек оказался небольшим, но сомнительным.
Первым пунктом шло требование близости помещения на расстоянии одной остановки от моего дома. Так как я жила в центре города, где стоимость аренды была астрономической, в моей груди зародилась горькая тоска, защемило сердце. Цель была на 90 процентов неосуществима, но все-таки записана на листочке.
Вторым требованием было наличие теплого туалета. “Какое барство!” – сказала я сама себе, но потом решила, что мое здоровье дороже всего на свете и что надо себя уважать. Тем более, что группа сотрудниц поставила перед директором ультиматум – либо он  находит теплое помещение, либо они увольняются.
Третий пункт тоже был важным. Еда – двигатель прогресса, но тратить перерыв только на обед – расточительно. Поэтому кафе должно располагаться максимально приближенно к месту работы.
Четвертый пункт был желательным. Небольшой садик со скамеечками рядом с местом работы. Чтобы можно было выйти и покурить, раздумывая об алгоритмах  в программе или о том, кто что сказал.
Списочек получился коротким, но многозначительным. Никто его не увидел. Директор в частности. Но ходил слух, что требования женщин он оценил и усиленно ищет новое комфортабельное помещение. Мои требования казались совершенно невыполнимыми, но я успокоилась и про них забыла.
Через неделю наметился переезд. Два дня мы грузили на машины свои столы и стулья, компьютеры, документы, вешалки, тапочки, кружки и банки с кофе. На третий день нам сообщили адрес  нового помещения.
Я не поверила своим ушам! А когда увидела – то и своим глазам! А то и голове – всё ли  с ней в порядке?!
Старинное здание построено  еще князем Николаем в 18 веке, с толстыми стенами шириной в один метр, с огромными подоконниками, на которых можно сидеть и наблюдать за прохожими. По величественной мраморной лестницей я спускалась сл второго этажа, как принцесса,  в  фруктовый сад с внутренней стороны здания. Обычно я сидела в одиночестве на деревянных скамьях, наслаждаясь запахом  не одного десятка  крупных сортовых роз и дымом собственной сигареты.
До моего дома надо было проехать одну остановку на любом их трех автобусов, которые останавливались прямо перед входной дверью в здание, а при желании можно было прогуляться по этой центральной улице города до своего дома!
Из подвального помещения в торце здания пахло свежеприготовленным пловом, котлетами и свежими салатами. В нем располагалось  кафе, известное в городе  качеством своих блюд и дешевизной. Его единственным  недостатком были большие очереди в кассу.
С другого торца здания был вход в магазинчик с очень красивой керамикой! Я сразу подумала, что теперь никогда не будет проблем с покупкой подарков для сотрудников и друзей!
Представьте себе дубовые резные двери до высокого  потолка  с лепниной, за фигурные дверные ручки которого я прикасалась с благоговением!
И наконец – теплый туалет, правда, построенный еще в 18 веке, но вполне себе современные унитазы и умывальники. Полы – деревянные и наверняка из российской лиственницы – широкие и непробиваемые.
Последней вишенкой на торте была информация, что директору удалось, уж не знаю как, чтобы аренда была в два раза дешевле, чем в старом здании, где мы работали! В честь чего он одарил нас новыми стульями и кондиционерами!
Знал ли он, что обязан всеми этими чудесами моему магическому списку? Конечно, нет. Он бы не поверил и не повысил мне за него зарплату, даже если бы поверил.
Но речь даже не о том. А о том, что случилось со мной в этом потрясающем здании пару лет спустя. Вот что значит жить в здании, построенном членом царской семьи!

***    
Я не люблю понедельники.  После двух дней полной свободы и забытья,  бесцельного хождения от дивана к кухне и подсознательного страха, что эта свобода вот-вот закончится, наступает снова первый день рабства. Нет-нет, у нас не крепостной строй, рабство носит добровольный характер. Не хочешь быть рабом – не будь им. Будь бомжом.
     Я еще хуже, чем раб, который работает из-под палки и старается, обманув хозяина, улучить минутку и расслабиться, сделав вид, что работает в  поте лица. Я трудоголик.
Я люблю … что? Я люблю всё уметь, всё знать, всё делать, быть самой умной, самой ответственной,  самой трудолюбивой, самой бескорыстной и самой необходимой. Я люблю свою работу.
     Поэтому я ведущий программист и в моей группе три молодых разгильдяя, которые полдня играют в Counter Strike, а полдня программируют типовой интерфейс для пяти банковских подсистем, которые я веду как аналитик и творю как программист. Вы меня поняли? Вместо того, чтобы нудно читать им нотации о том, какая замечательно интересная профессия программист и какой прогресс она приносит человечеству красивыми и полезными программами, мне легче и приятнее всё сделать самой. Это повышает мою самооценку.
     Поэтому я прихожу раньше всех и ухожу позже всех, иногда работая без выходных. Пять подсистем – это не шутка. Поэтому я разрываюсь между телефонными звонками от ленивых пользователей, плюющих на мои инструкции и желающих задавать дурацкие вопросы типа "на какую кнопочку нажать", хотя на каждой кнопочке написано, для чего она существует; между тремя разгильдяями, в сотый раз объясняя им, что надо сделать, а они в это время мечтают об обеде  и девушках; между беседой с начальством о планах на будущее, хотя мне непонятно, зачем директору это знать, ведь будущее всё равно в моих надёжных руках; между алгоритмом задачи, который надо продумать и воплотить и обедом; между написанием пресловутых инструкций, которые надо сдать в отдел документации для рассылки в банки, и которые никто никогда не читает, и желанием подышать свежим воздухом посреди розария. По ночам мне снятся гениальные идеи или кошмары, когда я не успеваю выполнить свою работу в срок.
     Но к концу дня я чувствую себя героиней. Выжатой половой тряпкой. Дурой. Мне уже не нужно ничего – ни модной одежды, ни секса, ни вкусной еды,  ни путешествий, ни праздников. Спать, спать, спать!
Я ненавижу понедельники. Потому что банковские работники, торопясь в пятницу вечером домой, бросают все свои дела, все свои проблемы с программой, чтобы уйти на 15 минут раньше обычного, а в понедельник утром бросаются звонить мне с вопросами и новыми заказами. А я должна вертеться в своём колесе с удвоенной скоростью.
     В очередной понедельник вечером я с чувством собственного превосходства зачем-то спрашиваю своих разгильдяев, какая у них зарплата, ничуть не сомневаяcь, что за полдня тупой работы безо всякой ответственности они не могут получать большие деньги. И узнаю, что их зарплата вдвое больше моей. Сообщив мне об этом c большой грустью (потому что зарплата такая маленькая), они исчезают со скоростью света и мчатся домой. А я стою в ступоре у окна и судорожно глотаю воздух, чтобы не расплакаться от обиды.
Дождавшись, когда все уйдут, я со слезами на глазах кричу:”Господи! Верни мне все деньги, которые мне тут не доплатили!” После чего спокойно сажусь работать дальше. Теперь я не люблю понедельники еще больше – они напоминают мне о той обиде.
     Через две недели к нам в гости приходит сотрудник, которого уволили за тунеядство, подходит ко мне и говорит:“Хотите поработать в корейской программистской фирме? Я туда устроился и рекомендовал Вас как консультанта по банковским технологиям и постановщика задач”. Первая мысль:”Нет! Ведь я тут такой  ценный сотрудник. Такой необходимый. Как же банки обойдутся без меня?!” Но тут же вспоминаю про свою зарплату.
     Я иду на собеседование как на плаху. Зона комфорта - ужасно навязчивая  вещь. Как страшно покинуть свою привычную маленькую клеточку с обедом по звонку. Милые разгильдяи рассказывают анекдоты и занимают очередь в столовой. Я почти публичная личность - меня знают и уважают главные бухгалтера половины банков в стране. На Новый Год и Восьмое Марта мне дают премию и пакет с Новогодней (Мартовской) символикой с ожидаемым набором на праздничный стол - дешевое шампанское, шоколадки, шпроты и майонез. Мне прощают опоздания, так как я все равно работаю по 10 часов в сутки без выходных. В кабинете директора я свой человек. Финансовый директор со мной кокетничает и делает лестные предложения. И еще много всего такого родного и привычного - не перечесть! Но попытка не пытка - вот что выдергивает меня из кокона. И я иду.
    На собеседовании директор корейской фирмы, улыбчивый, обаятельный и  доброжелательный, предлагает мне зарплату, превышающую мою в десять раз. В долларах! Мне становится страшно. Если придется работать в десять раз больше, чем сейчас, я умру. Но выясняется, что работать придется в пять раз меньше. Практически только языком. Английским. Я обещаю подумать.
     На следующий день я иду к директору своей фирмы и говорю, что хочу уволиться. Он со зверской физиономией сообщает мне, что если я уволюсь, то обратно он меня не возьмет. Но сейчас готов повысить мне зарплату в три раза. Я обещаю подумать.
     Начальник отдела в мягкой форме, вкрадчиво, говорит мне, что я ведь могу и не пройти испытательный срок в корейской фирме. И контракт длится всего год. Куда я потом пойду работать, ведь обратно меня не возьмут? Но он может повысить мне зарплату не в три раза, как обещал директор, а в четыре. Разгильдяи молча завидуют и грызут ногти. Я панически  боюсь остаться безработной без средств к существованию и обещаю подумать.
     Удивленная такой неожиданной заботой обо мне, я сообщаю все факты маме. Она говорит:“Даже не сомневайся! Кто тебе еще даст такую зарплату? Обещаниями сыт не будешь. Сколько раз тебе обещали и ничего не делали. А после окончания контракта устроишься в другое место.”
     Разрываясь между желанием получать огромную зарплату в долларах и страхом покинуть насиженное место, я еще пару раз курсирую между старым и новым директором, отказываясь от предложений то тут, то там, и в результате останавливаюсь на зарплате, превышающей мою в 15 раз. Совершенно неожиданно для себя. И приступаю к изучению английского языка, хотя в корейской фирме у меня будет переводчик.
     Контракт длился три года. Каждый день я ходила ужинать с директором, а раз в месяц наш интернациональный коллектив лакомился в корейском ресторане   чудовищно острыми блюдами южно-корейской кухни. После окончания разработки  программы я позволила себе отдохнуть один год, а потом мне предложили стать начальником управления компьютеризации в корейском банке и  руководить внедрением и сопровождением банковской системы корейского производства той фирмы, в которой я работала консультантом.
     После этого я стала верить в существование могущественной силы, называемой в народе Богом и в народную мудрость:"Каждый получает то, что он заслуживает". Иногда ему это вручается насильно.
     Этот рассказ -  не приукрашенный фотошопом non-fiction. Господи, благодарю тебя, ты исполнил мою просьбу и теперь я знаю, сколько мне не доплатили на старом месте!