Отрекаюсь от тебя, сатана, и всех дел твоих

Гуляем втроем, коммунарские остатки: я, Миха С. и Лена. Заходим в подъезд Лениного дома. Стоим под лестницей. Лена замерзла. Мы берем её руки в свои, на каждого по одной руке. Лена смеётся: «Вы чего?» «Оба пытаемся ухаживать за тобой», - говорит Миха.

Нет, я не соперник. Я уйду в сторону. Во-первых, я уверен, что с Михой Лена будет счастлива, во всяком случае, больше, чем со мной: Миха мудрый, Миха спокойный, Миха практичный; а во-вторых, я очень уважаю Миху, потому что Миха мудрый…

Миха и Лена решают пожениться, а меня приглашают свидетелем! Ого! Второй раз в жизни  я буду свидетелем. Но только одна заковырка: они будут венчаться, а как я буду свидетелем, если я не крещёный?

Ниже я приведу мои тогдашние рассуждения, не сегодняшние. Верю ли я?
Credo. Во что? Вроде бы я материалист, атеист? Или не совсем? Мне интересна идея бога как возможность, как альтернативная реальность. Я верю, что когда-нибудь прогресс достигнет таких высот, что все люди станут богами, то есть вечными, почти всемогущими. А если они будут всемогущими, то почему не допустить, что какая-то цивилизация уже достигла таких технологических высот, то есть уже стала всемогущей, и, скорее всего, все представители этой цивилизации объединили свои разумы в одну сеть, то есть возник один мегаразум. Почему этот разум и не есть бог всемогущий? Почему этот разум не мог сотворить нас? Почему бы ему не наблюдать за нами? Почему ему не сохранять наши души после смерти? То есть - идею бога я допускаю.

Однажды я был дома один и, простите, сходил в туалет. Ой, а водичка-то оказалась красной! «Сколько мне там осталось?» - сразу подумал я. Тут пришла мама, я говорю: «Ты только не пугайся, кажется у меня внутреннее кровотечение». Мама вызвала скорую. Ждём. Я прилег на кровать и чувствую, как ноги и руки холодеют. Ну, всё, точно потеря крови, и конец близок. Ах, как же не хочется умирать! Не потому что я мало успел, или чего-то там не испытал, а просто страшно. Как же так, вот – раз - и уже ничего не будет? И даже темноты не будет, потому что некому будет почувствовать, осознать, что вокруг темно.

И как-то в этот момент я быстро поверил, что есть душа, есть бог. И стал молиться, чтобы эта жизнь вот так нелепо не закончилась, пусть продолжается, пусть хоть как, хоть в инвалидном кресле, пусть вообще в качестве бесплотного духа, который может только наблюдать и думать, мне больше ничего не надо, только думать и наблюдать, ну, пожалуйста!

Скорая быстренько увезла меня в больницу. Дежурный хирург осмотрел. Это интимные подробности) – описывать не буду. Он сказал: «Ничего страшного, наблюдать за собой, за стулом и мочой. И отпустил домой. Мама хотела возмутиться, как так легко меня отпускают, но я сказал: «Не надо мама!», а шепотом добавил: «Я кое-что вспомнил».

Мы шли домой, а я не знал – плакать или смеяться. Я вспомнил, что за два часа до описываемых событий съел свекольный салат, оставленный мамой в холодильнике. Вкусный мамочкин салат! Плясать от радости или возненавидеть себя за тупость? А может, это было чудо? Я же просил. Во всяком случае – спасибо, господи! А как? Разве не надо благодарить всевышнего за всё, что он нам посылает? И за свекольный салат тоже.

То есть, в экстремальной ситуации, я в бога очень даже верил. Более того, я даже искал его. Я прочитал Библию, хоть это было и нелегко. Конечно, мне больше всего понравились Книга Бытия, Екклесиаст и Песнь Песней, а из Нового Завета Евангелие от Иоанна. Но мало прочесть, надо было это принять, поверить, что всё, что там написано - правда.

Ну, а может, я заблуждаюсь? Ведь миллионы людей верят, а я нет, почему? Может это проделки дьявола? Допустим. И вот, когда я покрещусь, я же там вроде как очищусь от всего, от грехов и от козней антихриста, а значит, тогда передо мной и может открыться истина, и, выйдя из храма обновленным, почему бы мне не воскликну: «Ого! А ведь всё что написано оказалось правдой!»

Я сделал всё как надо, постился, думал о боге, прочитал Символ веры, старался совершать только хорошие поступки. Кстати, это очень странно совершать хорошие поступки ради того, чтобы спасти свою душу. Тут моя мысль всё время скатывалась на размышление о корысти: по-моему, когда добро совершается за вознаграждение, это уже не добро, а служба или работа, и тут нет ни подвига, ни настоящей доброты. С другой стороны, а как совершать добро бескорыстно, как не думать о том, что за каждый добрый поступок тебе воздастся? Но если всякое доброе дело осознается, то получается, что по-настоящему добрых поступков вообще нет.

Так, стоп, ту  я уже, кажется, впадаю в ересь. Не надо мне никаких наград, никакого царствия небесного, никакого спасения души, я буду делать добрые поступки просто так. И покрещусь просто так, пусть там (на высшем суде) будет мне какое-то наказание, мне кажется, я совершу добрый поступок, и без корысти (ну разве корысть в том, чтобы стать свидетелем и долго-долго до онемения рук держать корону в храме над новобрачным?). Мне хочется быть с друзьями в их счастливый момент, большего и не надо!

Правда была опасность, что мое недоконцаверие может отразиться на жизни моих друзей. Но разве это по-доброму, по справедливости, наказывать кого-то за чужие поступки? Нет, если бог есть, то он, во всяком случае, добр и великодушен, и честен, и не мелочен, он не будет мстить друзьям, за то, что их друг грешник. А если бог не добр, то зачем такой бог?

Все прошло замечательно. Я трижды отрекся от дьявола. Друзья повенчались. Свадьба удалась. Пил из туфельки выкупая невесту. И вот, уже сколько лет прошло, а мои молодые вместе, у них прекрасный сын. И замечательная семья, потому что Миха и Лена мудрые, Миха и Лена спокойные, Миха и Лена практичные, и храни их бог!

Этой историей я заканчиваю ещё одну главу воспоминаний, главу между детством и огромной глыбой моей жизни, называемой танцевальный ансамбль «Ва-банк». Именно этой историей, потому что Миха и Лена привела меня в рождественскую ночь на вечеринку того самого ансамбля. Но это уже другая история.

Сергей Решетнев ©