Гл. 29. Секрет Черепашьей лагуны

- Нет, уж, юнги, – провозгласил папаша Билл, едва Ник поднялся и приковылял из хижины к очагу, - больше никаких экспедиций. Акваланги ваши я, к чёртовой бабушке, утопил. Трёх сундуков добра - нам за глаза. Остальные пусть постоят на палубе, пополощутся в свежей водичке. Небось задохнулись в трюме, да ещё с мертвяками по соседству – бр-р-р. Старик передохнул, снова набрал воздуху в грудь, чтобы продолжить поучительные речи, но поперхнулся, уставясь за перила.
 
Ха-ха-ха. Буцефал и Кармэн нашли утопленные акваланги и притащили их к хижине.
 
- Ну что это за чучела, - завопил Билл, - что за костяные черепушки, ведь сказано: «Никаких больше трубочек, баллончиков». Ведь выброшено за борт. А они – назад волокут. Ну и пусть, ну и принимайте свое имущество. Делайте, что хотите. Надоело мне с вами сражаться, а вам, - обратился он к черепахам, - полагалось бы вести себя поскромнее: как акулу – так проспали, а как игрушки – нате вам. Нечего сказать - помощнички… - И махнув рукой, вконец раздосадованный Билл убрался в хижину.


- Как там у нас дела? – спросил Ник, едва ребята остались одни, - доискался до чего-нибудь?

Вместо ответа Тиль вынул из-под циновки свои глиняные таблички и развернул карту. Честно говоря, он ждал этой минуты. Много раз представлялось  ему, как Ник подскочет на месте и примется тузить его от радости, а он, Тиль, только и скажет другу: «Вот так-то!»

Но получилось по-другому. Ник одобрительно кивнул и сразу же погрузился в изучение пергаментного свитка и таблички с кодом.  Длилось это долго. Тиль даже заскучал. Наконец, Ник оторвался от карты, глянул в сторону водопада, что-то прикинул в уме и неожиданно спросил:
- За семь дней успеем сплести тростниковую лодку?

Тиль обернулся к нему и не узнал друга: перед ним сидел другой Ник – Ник-капитан, а, может даже, Ник-адмирал…

Потом уже выяснилось, откуда взялись эти семь дней. В перерывах между работой, когда все трое, обессиленные, лежали на жестких пучках тростника или прямо на песке, Ник  просветил своих товарищей. Оказалось, в лоции капитана Шарпа всё правильно и ничего лишнего. У моряков давно сложилось мнение, что причиной водоворота возле входа в Черепашью лагуну – приливное течение из Атлантики. Это верно, но не совсем. За полмесяца, которые здесь провел Ник, он заметил очень важную особенность бухты и прилегающей к ней акватории: прилив здесь запаздывает примерно на пару часов по сравнению с открытым морем. Происходит это  из-за мелководья и, по-видимому, из-за особенностей рельефа дна  прибрежной  зоны. Вдоль скал вогнутого берега из-за несовпадения времени наступления приливных фаз в разных точках побережья возникают обратные течения, которые усиливаются океанской приливной волной. Потому-то суда и попадают здесь в опаснейший водоворот или, по-научному, в сулой.

Многим известно и о существовании водопада на входе в бухту. Это один из так называемых реверсивных, то есть переменных по направлению, водопадов. Как он возникает? Из-за стеснённости прохода в бухту, уровни воды в лагуне и на прибрежной  акватории не успевают сравняться, вот вода и перетекает то туда, то обратно.

Во всем этом нет ничего невероятного, и, если что-то не до конца известно навигаторам, то только из-за крошечных размеров бухты и отсутствия к ней интереса, кроме чисто спортивного, как в прошлые времена, когда нет-нет, да выискивался смельчак, претендующий на титул покорителя водоворотов и реверсивных водопадов. 

Теперь о капитане Шарпе. Этот пират промышлял в Карибском море и Мексиканском заливе лет триста назад. На старости лет он даже написал книгу о своих собственных похождениях. Судя по этой книге, не было более благородного, обаятельного и щедрого разбойника. Якобы, золото ему – тьфу, были бы честь и слава, но по другим сведениям, главная черта характера Шарпа – хитрость. К решающим сражениям он обычно опаздывал. Появляясь лишь только в тот миг, когда чаша весов склонялась на сторону его приятелей-пиратов. И еще Шарп никогда не забывал о завтрашнем дне. Пусть для кого-то идеал – рыцарь с пустым карманом, но только не для Шарпа. Временами, когда к берегам Америки подходили испанские военные эскадры, Шарп вдруг исчезал на полгода, а то и больше. Даже ближайшие дружки не знали, куда подевались корабли «пенителя океанов» (так называл себя Шарп). А прятался он в таких вот недоступных бухточках, как эта. В общем, своё дело знал!

В пергаментном свитке поминается лоция Шарпа. Как уж лоция попала к тому капитану-душегубу неизвестно, одно можно сказать с уверенностью - «Ave Maria» не корабль Шарпа, тем более, что бригу на дне лагуны не более двухсот лет. Не удивительно, что корабль так хорошо сохранился. Подземные ручьи, речки несут в лагуну  с известкового  плато растворенный кальций. Корабль, по сути дела, обызвестковался.

Теперь о самой лагуне. Бухта в ней недаром названа подветренной: это значит, что пассат здесь почти непрерывно дует с берега в море. Так оно и есть, ведь Черепашья лагуна находится на юго-западной оконечности Каймана. 



Сулой — это взброс воды на поверхности моря, возникающий, например, при резком уменьшении скорости течения (особенно приливного), при столкновении разнонаправленных потоков, выходе течения из узкости или при сильных ветрах.
«Пенитель океанов» - от словосочетания «пенить воду океана», т.е. «покоритель океана».

Обызвестковаться – имеется  в виду «пропитаться и покрыться известью».



Далее. Доступность бухты связана в лоции с фазой луны (полнолунием), с ясным небом и прекращением действия водопада. Может показаться, что это странный набор условий. Но это не так.

В полнолуние приливная волна особенно высока, но вода обычно не успевает перелиться в лагуну. Вот если бы нарастание уровней в прибрежной акватории шло медленнее, тогда бухта успела бы принять приливную волну, а именно это и происходит при встречном ветре. В этой части острова наиболее устойчивый ветер с суши бывает ночью, когда складывается сила берегового бриза и пассата.

Достаточно воде  подняться на семь-восемь футов и затопить гряды камней, как бухта словно бы открывается для приливной волны. Если прилив ещё продолжается, уровни в лагуне и прибрежной части становятся одинаковыми.  Тогда-то и затихает водопад, а, значит, плыви хоть в бухту, хоть из бухты! Глубины на карте и расположение фарватера приурочены как раз к этому моменту.

К сожалению, шлагбаум в проливе поднимается на очень короткий срок, вспомним, как об этом говориться в лоции: «Не медлить!». В чем же дело? Представим себе такую картину. Повсюду на побережье уровень моря уже понизился, и только здесь у скал сохраняется водяная горка. Вот-вот придет полусуточная приливная волна из Атлантики, возникнет вдольбереговое течение, начнется быстрый отток, оживёт водопад и закружится маховик водоворота.  Только морской бриз может подпереть воду и замедлить спад, а смена берегового бриза на морской происходит особенно чётко в хорошую погоду («при ясном небе»).

Вот и весь нехитрый секрет Черепашьей лагуны!..

- А как ты дознался, как допетрил до всего этого?! – удивлялся Тиль.
- Задачка нехитрая: на то и есть астрономия и навигационное дело. А вот как ты нашёл ключ к разгадке шифра?..

Но Тиль и сам не знал, как ему это удалось. Почему-то, когда он начинал припоминать те муравьиные марши и перестроения, ему становилось как-то не по себе, как будто всё это произошло не с ним и, вообще, словно в какой-то другой жизни.   
 

Бриз (фр. brise) — ветер, который дует на побережье морей и больших озёр. Направление бриза меняется дважды в сутки: дневной (или морской) бриз дует с моря на разогретое дневными лучами Солнца побережье.

ПассаАт — ветер, дующий между тропиками круглый год, в Северном полушарии с северо-восточного, в Южном — с юго-восточного направления, отделяясь друг от друга безветренной полосой.