Ворон шёл по набережной Стикса, и, в общем-то, даже не смотрел по сторонам: местность была настолько привычной, что так и манила расслабиться и ни о чём не думать. Особенно это чувствовалось после неисследованных районов Правобережья, где думать приходилось буквально над каждым шагом - и ещё ладно, если бы только думать! В некоторых местах почву нужно было, в прямом смысле слова, прощупывать специальным кристаллическим щупом – и надо же было такому случиться, чтобы именно сегодня клятая штуковина взяла, да и отказалась работать с какой-то незнакомой поверхностью!
Из-за этого Ворону пришлось отступиться от цели и повернуть назад - что с ним, опытным «мусорщиком», случалось крайне редко! - и поэтому настроение у него, в данный момент, было не из прекрасных. Бредя по набережной, он поминутно прихлёбывал симпэйн из фляги, что-то ворчал себе под нос, словно спорил сам с собой, и был так поглощён этим занятием, что даже не сразу заметил нечто, явно выбивающееся из привычной картины мира, а именно – довольно массовую драку.
У решётки набережной копошились, ругаясь и пиная кого-то, шестеро иномирцев; кого они лупят, было не видно – но это, по сути, значения не имело. Ворон замер на месте, аккуратно завернул крышку фляги, сунул её во внутренний карман пальто, прикинул численный перевес противника, подумал, что из оружия у него только щуп - и, в общем-то, немного засомневался в своих силах, но тут его настиг отчаянный вопль:
- Помогите!!! Ааааа!!! - и Ворон мгновенно перестал сомневаться, ибо он сразу же узнал этот голос.
- Держись, Винс!!! – заорал он, и рванулся вперёд, на бегу вынимая из заплечного чехла полутораметровый стек щупа.
Иномирцы перестали пинать свою жертву, повернулись и удивлённо уставились на несущуюся к ним фигуру в расстёгнутом чёрном пальто с развевающимся ярко-жёлтым шарфом - а пока они стояли, разинув рты, Ворон, не снижая скорости, врезался в толпу, и двое иномирцев сразу схлопотали железным стеком по шее, а третий получил рукояткой под дых. Только тут они спохватились и попытались дать отпор - однако Ворон уже выиграл необходимое ему время, да и отбиться голыми руками от человека, который орудует палкой, словно мастер боевых искусств, оказалось проблематично даже вшестером. В итоге нападавшие, злобно ругаясь, отступили на безопасное расстояние, а Ворон занял выгодную позицию спиной к решётке.
- Винс, ты как? – спросил он, не отводя взгляда от иномирцев, которые, к сожалению, не собирались уходить.
- Нормально… Вовремя ты… - невнятно пробормотал Винс, разгибаясь из позы эмбриона и пытаясь встать на коленки.
- Кто это такие? За что они тебя?
- Сулены… Это долгая история…
- Может, позвать Лима?
- Позови…
- А что ж ты сам-то?
- Мог бы сам – давно бы позвал…
Ворон удивлённо покосился на Винса - но тут же понял, что Творец Мироздания вряд ли стал бы ему врать, и уж тем более - в такой ситуации. Нужно было звать Лима самому, а поскольку межмирная ментальная связь такого уровня была для Ворона не самой простой задачей, он закрыл глаза и выпал из реальности.
Сулены, заметив это, хотели было снова перейти в наступление, однако, к счастью, не успели: подстёгнутый остротой ситуации, Ворон докричался до Лима в считанные секунды - и, едва сулены сдвинулись с места, как прямо у них перед носом открылся портал, из которого выпрыгнул разъярённый молнитец, вооружённый двумя длинными ножами.
О скорости реакции Лима не зря слагали легенды - однако сулены тоже оказались не дураки: моментально смекнув, что новый противник им не по силам, они, не дожидаясь, пока их порежут на лоскуты, организованно бросились врассыпную.
Лане немного разочарованно посмотрел им вслед, презрительно фыркнул, повернулся к друзьям – и тут же, изменившись в лице, бросился к Винсу.
- Щорамиэримуни! Что они с тобой сделали! – запричитал он, кладя оружие на землю и опускаясь на колени.
- Да всё в порядке… - пробормотал Винс. - В первый раз что ли… Я сам во всём виноват…
Выглядел он, в общем-то, как человек, которого только что били шестеро: всё лицо в синяках и ссадинах, губа разбита - но, по-видимости, он даже не осознавал в полной мере, насколько ему больно, ибо он был пьян в стельку. Лим с досадой сказал:
- Ты по жизни виноват только в том, что пьёшь, с кем попало!
- Да, Лимми... - покорно кивнул Винс. - Я больше не буду, Лимми… С кем попало... Давай лучше с тобой выпьем, а? И с тобой, Ворон... Ну, пожалуйста! Дай мне свою фляжечку...
Ворон достал из кармана фляжку и вопросительно посмотрел на Лима. Молнитец вздохнул, покачал головой и сказал:
- Ну ладно. Дай ему выпить, герой. И мне тоже, чего уж там…
Ворону, естественно, и в голову не пришло отказать Лиму – и, как говорится, понеслось! Когда Аллирия Гвинрай через пару часов заглянула в экранную, она застала там весьма показательную картину: Лане и Ворон, о чём-то увлечённо споря, сидели за монитором, поставив бутылку с голубой настойкой, стаканы и пепельницу прямо на край консоли, а на ковре, как обычно, валялось бесчувственное тело Хозяина Треугольника – правда, уже отмытого и переодетого в старый лимовский кисэйр.
- Лим, ты что сдурел?! – возмутилась Аллирия. – Опять пьёшь за пультом?! А если бы сейчас зашёл Доэйли?
- Н-ну, я бы ему много интересного рассказал, - усмехнулся Лане, поворачиваясь в кресле и прочерчивая дымящейся сигаретой неопределённую траекторию в воздухе. – Да ты не волнуйся, Лирочка, всё в порядке…
- В порядке? А с Винсом что опять? – Аллирия подошла, присела рядом с распластанным телом - а затем так резко повернулась к Лиму, что он мигом утратил самоуверенность.
- Его что, били? Какого чёрта вы не защитили его?! - возмутилась она.
- Мы пытались, - опустив глаза, пробормотал он. – Я немного опоздал, но Ворон сражался, как зверь!
- Да ну? – недоверчиво прищурилась Аллирия, переключая внимание на «мусорщика».
- Ну я, на самом деле, тоже опоздал… - признался Ворон. – Сулены напали на Винса гораздо раньше, чем я их увидел.
- Какие ещё сулены?!
- Сядь, Лирочка, - со вздохом сказал Лане. – И не кипятись, умоляю. Мне ещё от Доэйли завтра лекцию выслушивать о том, какой я безответственный.
Аллирия, хмурясь, пожала плечами, но кресло себе всё-таки пододвинула и села. Лим спокойно налил себе и Ворону ещё по пятьдесят, выпил, закурил новую сигарету – и только затем принялся рассказывать.
- Винс же у нас, если ты помнишь, не только Творец Мироздания, но ещё и Учётчик Ждущих, и у него, в связи с этим, есть некоторые… Ну, скажем так, обязанности. Он может относиться к ним, как угодно, пинать балду – но рано или поздно ему всё-таки приходится браться за дело, и находить воплощение для тех, кого больше воплощать некому.
- Ты имеешь в виду каких-то выпендрёжных энергетов? Сильных личностей, отколовшихся от своих Центров?
- Ага, всяких отщепенцев вроде меня, - скривился Лим.
- Вот только давай без этого! – одёрнула его Аллирия, которая прекрасно знала, что у пьяного молнитца от самоиронии до покаяния один шаг.
- Конечно, Лирочка… - спохватился он. – Извини… Я просто хотел сказать, что воплощать, как мне кажется, нужно далеко не всех.
- То есть, как это – не всех?
- Да вот так. Если, например, демиург разрушил свой мир и вместе с ним погиб, его ни один Центр не сделает заново демиургом. Центры же не думают, только энергетической суммой волны руководствуются - и у них таких косяков не бывает… А Винс, понимаешь ли, не только думает - но ещё и руководствуется, порой, совершенно безумной логикой. Это же Винс, сама понимаешь…
- Он что, воплотил демиурга, разрушившего свой мир?
- Да. И, судя по его словам, он его не просто воплотил, а вбросил в непрерывный цикл, - ответил Лим, и вздохнул, рассматривая кончик тлеющей сигареты.
- Что? Какой ещё цикл? – изумилась девушка.
- Цикл самопроизвольных перевоплощений.
- То есть, при разрушении очередного мира этот демиург…
- Да. Этот демиург, Криптор, автоматически воплощается в следующем, с наиболее подходящими данными.
- Но зачем?
- Погоди, Лим! Ты ещё не сказал, что это за данные! – внезапно вмешался молчавший доселе Ворон.
- Да я большего бреда в жизни не слышал! - фыркнул Лане.
Он потёр висок, затушил сигарету, и, со смесью жалости и недоумения покосившись на Винса, пояснил:
- Понимаешь, Лирочка, наш Творец решил, что Криптора нужно наказать – но наказать не как преступника, а как… Коллегу, что ли… Даже хуже: как самого себя! Винс после разрушения Старого Мироздания оказался должен вечно собирать и преобразовывать боль – а Криптор теперь должен постоянно перевоплощаться в обречённых мирах, пока не поймёт, как спасти хотя бы один из них.
- Нормальная, по-моему, идея, - пожал плечами Ворон. – Что такого-то?
- Да то, что Криптор – не Винс! Он – настоящий, неадекватный разрушитель, и ему нравится в этом проклятом цикле! Нравится, понимаешь? И вместо того, чтобы спасать миры, он только усугубляет в них все отрицательные процессы!
- Совсем, что ли, наш Творец башней съехал? – обалдело спросила Аллирия, и тоже уставилась на бесчувственного Винса. – Как ему такое в голову-то пришло, вообще? Да и, по большему счёту - разве его дело кого-то наказывать?
- Ну, вообще-то, он, по-своему, прав, - снова вступился за Винса Ворон.
- Может, ты тогда попробуешь объяснить это суленам? – с явной издёвкой предложил Лим.
- А сулены – это жители какого-то из разрушенных Криптором миров? – догадалась Аллирия.
- Да. Энергеты. Они потихоньку тырили энергию из Треугольника, что позволяло Сулену как-то, через пень-колоду, но всё-таки существовать. Поэтому, когда там началась заваруха, шесть человек рванули в Треугольник - и в этот самый момент Сулен развалился... Теперь они - последние сулены во Вселенной, и они очень злы на Творца... Ведь они даже не понимают, какая у них теперь материальность! Треугольнику-то они не принадлежат...
Лим замолчал, закурил новую сигарету и налил себе ещё настойки, хотя и так уже едва не падал с кресла. Аллирия вздохнула.
- Понятно... - сказала она. - Ложился бы ты спать, Лимми. Хватит.
- Погоди... Надо ещё подумать... Вдруг можно что-то сделать с этим Криптором… - пробормотал молнитец, и поспешно выпил, потому что прекрасно знал, что за этим последует.
- Ты давай, занятым не прикидывайся! – нахмурилась Аллирия. – С Криптором пусть Винс разбирается, это его проблема. А вы оба - быстро спать! Через пять часов сюда придёт Доэйли - а у вас тут опять, как в вытрезвителе!
***
Аллирия, определённо, была права в том, что с Криптором должен был разбираться Винс - однако главной проблемой, как выяснилось, было то, что сам Винс вовсе не собирался менять принятое решение. Он был настолько уверен в собственной правоте, что даже Рыцарь Табу не смог его переубедить. Лим, которому довелось присутствовать разговоре Творца со Смертью, признавался потом Клариссе, что ничего страшнее он в своей жизни не слыхивал и не видывал.
Рыцарь требовал немедленного уничтожения распоясавшегося антидемиурга, буквально вытряхивал из Винса душу, хватал его за грудки, орал на него (что просто невозможно было представить себе в отношении хладнокровного Рыцаря!) и даже, кажется, залепил ему пощёчину (отчего Лим, по его же словам, чуть в обморок не хлопнулся) – но всё было тщетно. Хозяин Треугольника, полуживой, вымотанный непрерывными собираниями боли в разрушающихся мирах, продолжал настаивать на своём и заступаться за Криптора, уверяя, что тот непременно возьмётся за ум, и научится правильно обращаться с энергоматерией.
В конце концов Рыцарь понял, что продолжать этот разговор бесполезно, и ушёл, а Лиму на прощание сказал: «Держись, энергет! Грядёт катастрофа!» - и, конечно же, ничуть не ошибся в прогнозе. Криптор, продолжая разрушать и перевоплощаться, буквально за месяц поставил всё Мироздание под угрозу полного хаоса - который, в первую очередь, как в зеркале, отразился в Чёрном Треугольнике.
Для начала, следом за суленами (которые по-прежнему требовали разобраться со своей материальной принадлежностью) его оккупировали жители Пирфатана, которые только чудом успели эвакуироваться из своего мира. Их оказалось так много, что их присутствие в Треугольнике создало угрозу нарушения энергетическо-сущностного баланса самого Вселенского Концентратора - и Айэн, понимая, что в одиночку ему с этой проблемой не справиться, обратился за помощью к экранщикам.
Он попросил Лима, Латиса, Эрни и Миэнири исследовать энергоуровни всех известных миров, чтобы переселить пирфатанцев в миры похожих материальностей - и хотя это было делом нелёгким и казалось почти не осуществимым, но… Поскольку деваться всё равно было некуда, разношёрстная команда под предводительством гениального Лима Лане с энтузиазмом взялась за работу.
В процессе были обнаружены аж три мира, похожих на Пирфатан, после чего операция по переселению стала казаться реально возможной - однако беженцы, на поверку, оказались не очень-то цивилизованной расой, и экранщикам пришлось на полную катушку включать все свои дипломатические таланты, чтобы убедить властителей миров принять к себе несколько тысяч дикарей. А когда все дела наконец-то были улажены, и пирфатанцы наконец-то покинули Разрушенный Город, их место практически сразу же заняли жители другого несвоевременно накрывшегося мира, Энлира.
Этих угораздило целой толпой сгореть заживо и получить материальность Треугольника, так что об их выселении можно было даже не мечтать. Энлирианцы находились в Разрушенном Городе на вполне законных основаниях, и, по сути, никакой угрозы балансу не представляли, но… Беда была в том, что они, благодаря коллективному сознанию, сохранили память о своей прошлой жизни, и, едва появившись, принялись допекать Айэна разнообразными вопросами и требованиями: то им работу подавай, то жилищные условия… Второй Хозяин пытался объяснить им, что от него здесь ничего не зависит, что он – не глава какого-то там загробного государства и никак не может улучшить условия здешнего существования - но тщетно. Энлирианцы продолжали митинговать.
И если бы только они! Со всех концов Вселенной в Треугольник повалили просители, и всем им, конечно же, нужно было как-то помочь (или, хотя бы, попытаться помочь!) – а Айэн, опять же, был, всего-навсего, Вторым Хозяином, и конечно, совсем не богом. Он не умел прокладывать энергоканалы, не разбирался в балансе Мироздания – да что там, он и энергоформы-то не имел!
Это, действительно, была катастрофа. Мирозданию срочно нужен был адекватный Творец, который мог бы навести хоть какой-то порядок – а это было невозможно просто по той причине, что Винсент Табу по-прежнему вёл себя так, словно жертвой во всей этой ситуации был он. Вместо того чтобы помогать иномирцам (все проблемы которых, в общем-то, были из-за него!) Винс напивался, истерил и обвинял всех окружающих в том, что они сами ничего не понимают. Мало того, он внезапно обзавёлся довольно странной и страшной привычкой в качестве аргументации сразу хвататься за браслеты, словно он, непричиняющий Хозяин Треугольника, вообще превратился в нечто совершенно противоположное самому себе; словно Разрушитель, как более сильная личность, просто вытеснил Винса из его собственного тела. Это, конечно, был полнейший абсурд - но окружающие, не зная уже, что и предположить, допускали и такую мысль, ибо происходящее с Винсом было совершенно необъяснимо.
Кончилось же всё это тем, что он, в припадке своей непонятной одержимости, всё-таки сорвал один браслет и чуть не активировал портал, причём прямо в маркиной забегаловке, в присутствии целой толпы людей. Только чудом Айэн, вовремя оказавшийся рядом, успел скрутить обезумевшего Винса и предотвратить назревающее побоище – а затем подоспевшие на помощь друзья и сама Марка кое-как отбили обоих Хозяев у возмущённой толпы.
Само собой, что после этого скандала Винса пришлось насильно отправлять в больницу, где Марик, приведя его в трезвое состояние и убедившись, что крышесъезд у Творца только усилился, прописал ему двухнедельный курс сильнейших транквилизаторов, заявив, что иначе просто никак.
Таким образом, Айэн, вместо вменяемого Винса, получил ещё более невменяемого. Он совсем уже было отчаялся - и тут на помощь ему снова пришёл всё тот же гениальный Лим Лане. Он, разумеется, прекрасно знал, что происходило с Винсом, и после завершения анализа энергоуровней всех миров не сидел, сложа руки, а потихоньку разрабатывал свой, совершенно альтернативный план спасения Мироздания, которым, в итоге, и поделился с Айэном.
Основной частью этого плана было подключение Экрана Миров напрямую к Вселенскому Концентратору - и Айэн поначалу отнёсся к этому довольно скептически, ибо сопоставлять такие несоразмерные мощности было, по сути, сродни самоубийству. Однако Лим продемонстрировал Айэну сразу несколько новых устройств, которые называл «балансировочными усилителями», и попросил его всего на секунду приложить руку к считывающей матрице Экрана, чтобы дать свой энергокод для доступа к Треугольнику. Мол, это же всего секунда, за секунду ничего страшного не случится – а если и случится, то на этот случай есть предохранители, которые мгновенно сработают и прервут передачу…
Айэн долго колебался, но потом всё-таки согласился, положил руку на считывающую матрицу Экрана, и… Ничего не произошло! Экран пропустил через себя энергию Вселенского Концентратора – и остался цел!
Тогда Айэн, отбросив все сомнения, предоставил молнитцу полную свободу действий - а тот, в свою очередь, проложил в каждый разрушающийся мир отдельный энергоканал, и стал, своего рода, координатором Мироздания. Это было абсолютно невозможно для существа, не обладающего надлежащей божественностью - но Лане прекрасно знал, что нужно делать, и, соорудив ещё одну дополнительную примочку-стабилизатор, пропустил через экран сотни контрольных нитей, которые, соединяясь и разделяясь, поддерживали друг друга, обменивались информацией, и жили своей жизнью.
Конечно, с каждым новым каналом Лиму становилось всё тяжелее следить за этой разрастающейся паутиной и распределять немереную энергомассу, грозящую, в случае ошибки, разнести экран и весь Хиэйри на мелкие кусочки. Доэйли, вынужденный помогать ему в этой, не слишком-то легальной с точки зрения Порядка Вещей, деятельности, ходил мрачнее тучи, и постоянно ворчал, что двойники Винса вот-вот нагрянут сюда, и тогда всем крышка – однако Лане только усмехался в ответ и говорил, что Рыцарь сейчас на его стороне, а всё остальное неважно.
Эта его уверенность опиралась на неоспоримые факты, и к тому же, на стороне Лима был не только Рыцарь, но и Айэн, и Кларисса, и вообще все, кто хотел как-то помочь существующему Мирозданию. И, видимо, благодаря всем им, система экранной координации Лима успешно просуществовала до того момента, когда Винсент, наконец-то, «прозрел» - то есть, в самом прямом смысле, пришёл в себя.
За прошедший период (месяца два, не меньше!) он успел дважды побывать в больнице и посидеть на транках, трижды вернуться в Треугольник и жёстко запить; все окружающие уже давно махнули на него рукой и перестали даже пытаться донести до него информацию о том, чем они все без него занимаются. Друзья просто периодически перебрасывали его из мира в мир, чтобы ни на секунду не оставлять без присмотра - и вот однажды под утро он очухался, лёжа на ковре в хиэйрианской экранной, и обнаружил Лима уснувшим за пультом.
Желая опохмелиться, Винс попытался разбудить своего приятеля, долго тряс за плечи, стонал и плакал – но Лане, уставший до последнего предела, никак не просыпался, словно был под воздействием сильнейшего снотворного. В полной растерянности Винс посмотрел на монитор и попытался вникнуть, что же там происходит – а когда вник, то перепугался до такой степени, что едва не протрезвел. Он понял, что Лима нужно срочно спасать – и, когда молнитец проснулся, то с изумлением обнаружил, что они с Винсом поменялись местами, то есть, Лим каким-то образом оказался на ковре, а Винс - за пультом.
Неизвестно как попадая по кнопкам трясущимися руками, Творец провёл ревизию всех «обслуживаемых» миров на предмет того, насколько они вообще нуждаются в поддержке – и, разумеется, выяснил, что многие из них вполне могут существовать и без дополнительного канала, ибо Лим, не будучи богом, просто не смог оценить истинного масштаба энергопотерь. А поскольку отключить лишние энергоканалы самостоятельно Лим тоже не мог, то Винсу пришлось по-быстрому привести себя в порядок и всерьёз заняться делом.
Через день он пришёл в Необитаемое своего мира и, как Хозяин Треугольника, принял на себя все остаточные волны отключенных каналов – а уже через неделю, немного оклемавшись после сложной и затратной работы, он вернулся на Хиэйри и занялся теми мирами, которым поддержка извне была действительно необходима. Для этого Винсент снова сел за Экран, ещё раз перепроверил уровни и, объяснив Лиму порядок действий, начал понемногу перекидывать нужные каналы с хиэйрианского Экрана обратно, на саморегулирующийся баланс Треугольника.
Винс почти не пил, а Лим – и подавно, так что дело у них шло, в принципе, довольно быстро; по самым скромным расчётам, недельки через три они должны были полностью разгрузить Экран, но… Не успели они разделаться даже с половиной каналов, как в их беспутную жизнь снова вмешались непредвиденные обстоятельства.
Однажды утром Лим уехал куда-то по своим хиэйрианским делам, и внезапно исчез на целых два дня (что, конечно же, не предвещало ничего хорошего) а потом, среди ночи, вломился в экранную, бросился к спящему Винсу, схватил за плечи, одним рывком усадил и заорал:
- Симирреата вырвалась!!! Беги!!!
- Что?.. Куда?.. – пробормотал Винс, недоумённо моргая глазами и честно пытаясь проснуться.
- Куда угодно! В Треугольник, в Малинтериум – только не торчи здесь! Ты меня понимаешь?!
Лим был в панике – что само по себе уже было просто невероятно; к тому же, от него так несло спиртягой, словно он эти два дня только ею и питался.
- Ты чего, Лимми, запил, что ли? – глядя в осунувшееся, перекошенное лицо молнитца, встревожено спросил Винс.
- Это не имеет значения! – срывающимся голосом простонал Лане. – Ты слышал, что я сказал?! Симирреата!!! Вырвалась!!!
- Да слышал я, слышал… Погоди… Объясни спокойно… Она что, взломала твою блокировочную систему? То есть, пока ты был занят контролем над Мирозданием, она…
- В том-то и дело, что нет… - безнадёжно признался Лим, и, наконец-то отцепившись от Винса, обессилено сел рядом.
Устремив неподвижный взгляд в одну точку, он, молча, вынул из-за пазухи бутылку с настойкой, и рука у него при этом дрожала так, словно была собственной рукой Винса – а ведь это была рука Лима Лане, которая дрожать не могла в принципе!
- Лимми… - прошептал Винс, не веря своим глазам. – Что, всё настолько плохо?
Молнитец кивнул, протянул Винсу бутылку и ответил:
- Плохо – это не то слово… Знаешь, как она обошла ловушку? Она вселилась в женщин своего Центра! Мирреанок! Исфайтерш! Тогда как ловушка рассчитана только на её энергокод, и…
- Что?! - Винс едва не поперхнулся настойкой и уставился на приятеля совершенно ошарашенным взглядом. - То есть, как это она в них вселилась?!
- Ну, Симирреата же богиня, Винс…
- Это не даёт ей права захватывать чужие тела!
- Да плевала она на права… - махнул рукой Лим, отобрал у Винса бутылку и приложился к ней с таким энтузиазмом, словно вознамерился выпить всё залпом.
- Эй, ты это прекращай! – раздался со стороны Экрана рассерженный голос Доэйли, и Винсент только сейчас понял, что они с Лимом в комнате не одни – а, кроме того, понял и ещё кое-что.
- Лимми, где ты был? – чувствуя, как холодеют ладони, тихонько спросил он. – Ты что, был с ней?
Молнитец кивнул, отдал бутылку Винсу и, как-то неестественно всхлипнув, тихонько пробормотал:
- С ними, Винс… Их было двое… Чёртовы мирреанки…
Кошачья физиономия Лима совершенно исказилась от страшной душевной боли; он внезапно всхлипнул, и, оглянувшись на джойля, взмолился:
- Пожалуйста… Не говорите Аллирии… Вообще никому… Умоляю…
- Ну, что ты, Лимми! Конечно, мы никому не скажем, - заверил его Винс, притянул к себе, обнял - и Лим, уткнувшись лицом в его плечо, истерически разрыдался.
Доэйли, открыв рот, вытаращился на эту парочку круглыми, как блюдца, глазами – а потом, встав из-за пульта и уперев руки в боки, потребовал:
- А ну-ка, объясни, Творец!
- А чего объяснять-то… - пожал плечами Винс. – Плохо человеку, вот и всё…
- Из-за чего? Что с того, что его соблазнили какие-то девчонки? Это же Лим Лане!
- Ну, а если ему стыдно?
- Стыдно? Ему?
Винс не ответил. Лим понял, что придётся объясняться самому, и, кое-как справившись с собой, повернулся к джойлю.
- Это не просто девчонки… Я же говорил… Это субличности Симирреаты… - торопливо вытирая лицо, ответил он. – Ты же помнишь, кто она такая…
- Но ведь ты же освободился от… - начал было Доэйли, и вдруг осёкся.
- Погоди, Лим, ты что, снова вляпался?! – ахнул он.
- Похоже, что так… Развели они меня, как мальчишку… - вздохнул Лим и снова потянулся за симпэйном.
- Да брось, Лим! – попытался воззвать к его разуму урсинит. - Если Симирреата просто вселилась в чьи-то тела, это же не значит, что она наделила их своей материальной властью!
- Ты даже не представляешь, о чём я говорю, аймэзи… - печально покачал головой Лане.
Доэйли ненадолго задумался, внимательно рассматривая Лима и оценивая, насколько он сейчас адекватен, а потом задал следующий вопрос:
- То есть, ты утверждаешь, что Симирреата наделила все субличности своей силой?
- Ну, возможно, не такой, как у ней самой, но… Да. Определённо.
- Лимми, но если это так - то даже представить себе невозможно, какой нереальной силищей она теперь обладает! Это же даже не богиня, это… - джойль растерянно замолчал, не найдя подходящего определения.
- Дошло, наконец! – проворчал Лане. – А теперь представь, что будет, если она, при помощи этих субличностей, вырвется из ловушки вся!
- Вырвется?!
- Так я тебе о чём и толкую! И тебе, Винсент! В первую очередь - тебе! Мне-то она просто мстит - а тобой она одержима! – снова занервничал успокоившийся было молнитец.
- Лимми, ты погоди, не психуй, - Винс положил ему руку на плечо и снова отобрал бутылку. - Как она, по-твоему, может вырваться вся? Субличности – отдельно, а её аватара – отдельно!
- Какая аватара, Творец?! Включи мозги! Если она захватывает тела – значит, она уже, как минимум, Центр! И не персонифицирована!
- И нахрена не персонифицированному Центру меня иметь? – резонно поинтересовался Винс.
Лим растерялся – однако Доэйли поддержал его и высказал своё, весьма здравое, суждение:
- Мне кажется, что существо, захватившее тела, не может быть не персонифицированным в полной мере, ведь тела носят её личность, и даже обладают её властью – а значит, являются, по сути, ею, Симирреатой. То есть, все эти мирреанки – и есть аватары своей богини, а не просто пленницы, которые помогают ей против своей воли.
Это предположение совершенно подкосило Творца Мироздания.
- То есть, этих девушек, как самостоятельных личностей, уже нет? – спросил он севшим от потрясения голосом.
- А ты что, думаешь, она не способна на такое?
- Но это же… Это…
- Преступление Центра против своих воплощений, да.
- И чем же она тогда лучше Криптора?! – в отчаянии воскликнул Винс.
- Да ничем… А причём тут Криптор? – не понял Доэйли.
- Да просто… Я плохой судья… - совсем поник Хозяин Треугольника.
- А ты собираешься её судить? – удивлённо вскинул голову Лане.
- Ну, а что мне ещё остаётся…
- Брось, Винс, она же тебя сожрёт и не поперхнётся! – молнитец опять испугался и схватил Винса за руку. – Тебе надо спрятаться, понимаешь?! Не упорствуй, Творец! Ты не сможешь с ней сразиться!
- Я и не буду сражаться, Лимми… Но и бегать я тоже не стану… - вздохнул Винсент.
- Но ведь они найдут тебя! Найдут! – взвыл Лим, беспомощно оглядываясь на Доэйли.
Урсинит, хмурясь, покачал головой: он знал Лима Лане на протяжении почти всего его пути, всей этой бесконечной череды фантастических взлётов и падений - и поэтому теперешнее его поведение вызывало у джойля весьма серьёзные опасения.
- Лимми, да не переживай ты так за меня… - сказал Винс, который знал своего друга даже лучше, чем Доэйли, и тоже понимал, что с ним что-то не так. – Ну, пусть они меня найдут… Ничего страшного же не произойдёт… Мне, конечно, жаль этих девчонок, которых Симирреата использует в своих целях… И я совсем не хочу с ними спать, но… Даже если это произойдёт – что с того? Клэр же меня за это не прибьёт, она же всё понимает…
- О! Точно! Клэр! – встрепенулся Лане. – Тебе срочно нужно к ней! Нужно всё время быть с ней – и тогда, приди за тобой хоть сама Симирреата в полной энергоформе, она не сможет…
- Ладно, ладно, Лимми, так и быть, - торопливо согласился Винс, стараясь, по возможности, успокоить тронувшегося башней приятеля. – Мы с Клэр должны встретиться сегодня на работе, у Марки… Сегодня хибердианцы как раз привезут специальную печь для хлеба, и Клэр будет её осваивать… Так что я пойду в Треугольник…
- Я с тобой пойду! – заявил Лим, тут же вставая и подавая Винсу руку, хотя сам он еле держался на ногах.
- Э, погоди! А я что, опять один останусь?! – возмутился Доэйли. – То есть, мало того, что ты предыдущие двое суток где-то шлялся, так теперь совсем хочешь меня оставить?!
- Я вернусь, обещаю! Сегодня же вечером и вернусь! Я только хочу убедиться, что Винс в безопасности! Что субличности не смогут при Клэр… Ну, ты понимаешь…
На середине этой фразы Лим схватил Винса под локоть и попятился к Экрану, продолжая, при этом, что-то говорить, бессвязно, отчаянно, с безумной мольбой во взгляде – и Доэйли не стал его останавливать, потому что это было бесполезно. А когда приятели вывалилась через портал в Треугольник, джойль просто набрал на Экране код Эрни и обратился к нему с просьбой о помощи: как-никак, Доэйли всё-таки нуждался в отдыхе, а на возвращение Лане он совсем не рассчитывал.
***
Отправляясь в Треугольник с Винсом, Лим совсем не понимал то, что прекрасно понимал сам Винс – а именно, что Клариссе, в общем-то, будет совсем не до того, чтобы с кем-то нянчиться.
Недавно Марка решила воплотить в жизнь идею собственной пекарни – единственного, в своём роде, подобного предприятия в Треугольнике. На фоне того, что хлеб, изготовляемый змеями-сетхиями, был просто несъедобен, а из других миров поставлять его было довольно затруднительно, идея эта была принята обществом на ура – вот только пекаря у Марки в штате не было, и она обратилась за помощью к Клариссе, которая, по слухам, умела неплохо печь.
Конечно, Кларисса была богиней, и у неё было полно своих обязанностей на Хиберде, однако во время пребывания в Треугольнике ей было довольно скучно, так что она подумала: «А почему бы и нет?» – и с удовольствием взялась за выпечку, параллельно обучая этому делу то Лилли, то Иштар, чтобы они могли её подменять. А ещё Кларисса заказала у себя, на Хиберде, профессиональную печь для хлеба (ибо найти такую вещь в Треугольнике было просто невозможно) и вот как раз сегодня эту печь, наконец-то, доставили через передающий энергоканал – поэтому ровно в тот момент, когда в дверях выделенного под пекарню помещения внезапно нарисовались Винсент и Лим, Кларисса как раз загружала в печь пробную партию булочек.
Клэр обернулась, окинула приятелей беглым, оценивающим взглядом, и, сообразив, что о помощи их просить бессмысленно, вытурила обоих на заднее крыльцо, попросив подождать хотя бы полчаса. А поскольку прожить эти полчаса без выпивки они не смогли, то Кларисса, выйдя к ним, застала Лане в очередном припадке истерики, а Винса и вовсе почти не способным разговаривать.
В такой ситуации, как ни старалась Кларисса понять, что происходит, поняла она, преимущественно, только то, что у Лима капитально съехала башня, а так же то, что он серьёзно запил – и это при всей той ответственности, которая сейчас лежала на его плечах!
Клэр позвала Айэна, попросила его помочь отвести никакущих приятелей в подсобку, а потом собрала всю остальную команду в маркином кабинете и заявила, что надо что-то срочно решать, ибо нельзя даже думать о том, чтобы Лим в таком состоянии продолжал свою уникальную работу по энергоконтролю миров. Таким образом, основной проблемой на данный момент было признано распределение между остальными экранщиками очерёдности смен для Доэйли, а вовсе не опасность для Винса со стороны Симирреаты.
На следующее утро Лим, как следует похмелившись, предпринял ещё одну попытку поговорить с Клариссой - однако, узнав, что она не принимает всерьёз его опасения насчёт Симирреаты, ужасно обиделся, развернулся и ушёл. Больше он на её поддержку не надеялся, и, прихватив с собой Винса, отправился бродяжничать по Разрушенному Городу, ибо считал, что оставаться на одном месте им сейчас крайне опасно.
Так они провели примерно с неделю, отчаянно пьянствуя, ночуя, где придётся, и стараясь никому не попадаться на глаза. Винса за это время несколько раз выдёргивало в миры, но Лим всегда терпеливо дожидался его на набережной – ведь, как правило, его всегда выбрасывало из миров именно там, на стыке реальностей, и до поры до времени это правило работало, но…
В жизни Винса, как и в жизни любого другого человека, бывали исключения, и вот, в один весьма дождливый вечер, его выкинуло из миров не на набережной, а на крыше одного из домов Города. Он очнулся, моментально осознал себя не только материальным, но ещё и очень мокрым – а затем, машинально отвернувшись от хлещущей в лицо воды, открыл глаза и увидел, что прямо перед ним, на ржавой жести, восседают в позе будд две симпатичнейшие исфайтерши, закутанные в свои классические, полосатые, как деревенские половики, шерстяные покрывала.
Винс сразу понял, кто это, с облегчением отметил, что материализовался не голышом, а потом подумал, что, наверное, должен бы испугаться – но страха не было, ибо за последнюю неделю он так привык к мысли о появлении симирреатиных субличностей, что, можно сказать, давно уже ждал их. К тому же, они были совсем не страшные – и Винс, приняв для удобства сидячее положение, принялся с интересом рассматривать посетительниц.
А там, надо сказать, было на что посмотреть! Очертания соблазнительных женских форм угадывались даже сквозь покрывала, которые были мокры почти насквозь; призрачно-бледные лица девушек с огромными глазами невиданных зверей напоминали отполированные водой лица мраморных статуй - но самым удивительным зрелищем были их волосы. У одной исфайтерши они были рыжие с серебристо-белыми прядями на висках, а у второй – наоборот, целиком серебряные с одной широченной иссиня-чёрной прядью справа; капли дождя стекали с них, как с птичьего оперения, и маслянисто поблёскивали в отсветах вечной луны Треугольника, чудесным образом пробивающейся даже сквозь толщу низких, клубящихся туч.
Винсент, несмотря на похмелье и тошнотворную слабость энергопотери, невольно залюбовался этой нечеловечески человеческой красотой; к тому же, выражения лиц у обеих субличностей были такие лирически-печальные, такие обречённые, что сами собой вызывали сочувствие.
- Привет. Давно сидите? – спокойно, по-дружески, обратился к ним Винс.
Не ожидавшие ничего подобного девушки синхронно вздрогнули, словно были связаны ментальной нитью, а потом рыжая тихонько ответила:
- Да, Творец. Давно. Ты пойдёшь с нами?
- Ну, если вы поможете мне отсюда спуститься – то да… Я не в том положении, чтобы сопротивляться…
Они изумлённо переглянулись, бесшумно, в одно движение, встали на ноги и, подхватив Винса с двух сторон под локти, аккуратно повели его по скользкой крыше к ближайшему слуховому окну. Творец Мироздания шёл, зажмурившись и полностью отдавшись на волю своих провожатых; пару раз он довольно сильно поскользнулся – но цепкие ручки этих, на первый взгляд, хрупких девушек, оказались надёжными, как объятия смерти, и, конечно же, не упустили свою добычу.
- Куда мы пойдём? К тебе? – спросила рыжая, когда все трое, спустившись по лестнице, оказались на улице.
И тут Винс неожиданно быстро сообразил, как ему следует поступить.
- Ко мне нельзя, там могут быть наши… Или Лимми… - ответил он.
- О! – только и сказала рыжая.
- Почему ты предупредил нас? – потрясённым шёпотом спросила белая.
- Мне нужно поговорить с вами… Вернее, с вашей госпожой… - не без удовольствия наблюдая их растерянные физиономии, честно признался Винс.
- Поговорить? На тебя что, не действует наша власть?
- Ещё как действует, - грустно усмехнулся Творец Мироздания. – В этом смысле вы можете не беспокоиться, госпожа своё получит… Но сначала мы поговорим, хорошо? Может, нам удастся всё решить миром, а? Я не желаю вам зла… И ей тоже…
Субличности снова переглянулись, причём так, словно мысленно спрашивали у кого-то совета – а затем кивнули.
- Куда идём?
- Пока – прямо, потом – налево… Есть тут неподалёку одна квартирка… Там безопасно… - сказал Винс, очень надеясь, что эти существа не обладают способностью определять правду по глазам.
Он, естественно, не собирался спать с субличностями, и не собирался делить энергию с Симирреатой, ему просто нужно было выиграть время. Чрезвычайно опытный в делах, связанных с материальной властью, Винсент сразу понял, что девушки не обладают всей силой своей госпожи, и это позволило ему хитрить, даже обдумывать план дальнейших действий, пока они просто вели его по указанному адресу.
Квартира, куда они в итоге пришли, на самом деле, была клариссиной, и, хотя Винс чувствовал, что богиня сейчас находится на Хиберде, он также знал и то, что она может явиться в свою квартиру по первому зову, ибо координаты её межмирного перехода в Треугольник имели привязку именно к этому месту. Творец Мироздания был уверен, что Кларисса, в случае чего, наверняка сможет спасти его от Симирреаты, как это уже было когда-то; так что главное было не заиграться в собственную игру, не поддаться материальной власти субличностей, не потерять себя…
А это оказалось, на деле, ох, как непросто! Винс даже сам не понял, как оказался раздетым – и это несмотря на то, что он, как ему казалось, изо всех сил сопротивлялся, уворачивался от шныряющих по его телу маленьких ручек, и пытался задавать какие-то вопросы, смысл которых, впрочем, был весьма сомнителен… Затем он неожиданно осознал, что уже находится в постели, и собственная воля покидает его, и помрачающе-прекрасная пелена накрывает остатки сознания… Говорить он больше тоже не мог, и почувствовал, что вот-вот исчезнет совсем, как тогда, на Исфайте; утратит разум и превратится в тупого исполнителя воли ненасытной, мелкой богини…
И вдруг, именно в этот момент, что-то капитально изменилось в мироощущении погибающего Творца; непонятно, как это у него получилось – но Винсу показалось, что он начисто утратил не разум, а тело, которое было причиной всех его бед. В первую секунду он даже испугался, что, поддавшись отчаянию, машинально скакнул в энергоформу, уничтожив всё живое вокруг – но потом понял, что, по-прежнему, может видеть своими глазами, осмотрелся и увидел, что всё ещё лежит на кровати, а субличности живы и сидят рядом, на постели, подогнув под себя ноги. Вот только сидели они теперь совершенно неподвижно, и даже не пытались к нему прикасаться.
Впрочем, сам он двигаться тоже не мог – из чего следовал один-единственный, довольно фантастический, вывод: все присутствующие здесь сознания каким-то образом оказались на ментальном уровне, в чём-то вроде отдельного, автономно существующего кокона!
- Симирреата! – беззвучно крикнул Винсент в эту непонятную, окружившую его бездну. – Нам нужно поговорить!!!
И, в качестве подтверждения своей безумной догадки, через пару мгновений получил ответ:
- Я тебя слушаю, Творец.
Мысленный голос богини был довольно насмешливым и на редкость самоуверенным; Винсу на мгновение даже показалось, что он слышит в нём интонации Лима Лане, Главы Кэрду – такой безнаказанностью и беспредельщиной веяло от этого голоса. Но Хозяин Треугольника тут же вспомнил Лима нынешнего, растерзанного, деморализованного, спасающегося пьянством от своего страха, и в душе Творца поднялась такая муть, что он, сам того не желая, ощутил злость, а с ней – прилив сил и способность к действию.
- Нет, дорогуша, слушать тебя сейчас буду я, а ты будешь отвечать, - в той же лимовской манере заявил Винсент.
- И что ты хочешь услышать?
- Ответ на один простой вопрос: зачем?
- Зачем? – недоумённо переспросила Симирреата.
- С какой целью ты устроила всю эту эпопею с захватом тел?
- Я хочу быть свободна, и хочу, чтобы ты был моим. Мне кажется, ты это и так знаешь, - спокойно, словно речь шла о чём-то объективно нормальном, ответила Сими.
- Но это же чушь! – потрясённо воскликнул Винс. – Я не верю, что ты из-за этого пошла на преступление!
- Какое преступление?
- Уничтожение личностей своих воплощений.
- Я не уничтожала их личности.
- Ах, вот как?
- Да. Когда ты придёшь ко мне на Исфайт, я верну себе полную материальность, и волны субличностей вернутся в Центр.
- То есть, говоря человеческим языком, они просто умрут?! – возмутился Творец, обалдело косясь на обнажённых мирреанок, неподвижно, с выражением безысходной покорности на прекрасных лицах, глядящих в пустоту.
- Они будут распределены, как обычные существа, полноценные, никогда не терявшие личности. В соответствии со всеми законами Порядка Вещей.
- Но ты ведь убьёшь их!
- Они – всего лишь люди, их всё равно ждёт перевоплощение, раньше или позже...
- Ты сошла с ума! Ты говоришь, как… Как Бетарга!
- Может быть, - произнесла она внезапно совсем другим тоном. – Но причина – в тебе.
Винсент остолбенел и на некоторое время потерял дар ментальной речи. Она явно знала, в чём обвинить его! Она знала, насколько мучила Творца проблема непричинения и причинения, каким чудовищным самокопанием он истязал себя, и – главное! – что он по себе знал, какой страшной, убийственной и безжалостной бывает любовь.
Богиня явно рассчитывала на то, что она, как частичка Мирры, имеет право, пусть не на взаимность, но уж точно на сочувствие к себе со стороны Винса, однако расчёт её был ошибочен: с точки зрения Творца, девушки-аватары тоже являлись частичками Мирры, и их убийство не могло быть оправдано никакой безумной любовью.
К тому же, подобное чувство точнее было бы вообще называть не любовью, а одержимостью – а значит, принимать какие-либо условия Симирреаты было примерно так же умно, как дважды наступать на грабли. Одержимые ведь не отрекаются, пока не заплатят за свою одержимость самую страшную цену; это Винс тоже знал по себе - тогда как Симирреате ещё только предстояло это узнать.
- Я разгадал твою тактику, Сими, - взяв себя в руки, спокойно сказал Творец. - Ты хочешь внушить мне чувство вины, но - забудь об этом. Ты – не Мирра, потому что ты пошла моим путём, и твоя любовь сделала тебя разрушителем. Ты – одержимая маньячка, и будешь за это наказана, как был наказан я.
- И что ты со мной сделаешь? – судя по голосу, Симирреата усмехнулась. – Разрушишь мой мир, который ты сам же и сотворил? Или натравишь на меня своих друзей? Так я же разделаюсь с ними так же легко, как с твоим прекрасным Лимми…
- А вот это ты сейчас зря сказала, дорогуша.
- Да?
- Да. Вот ты мне своей любовью в лицо тычешь – а ведь когда любят, не угрожают.
- Это ты мне угрожаешь, Творец.
- Ошибаешься. Я никогда никому не угрожаю, я делаю то, что должен.
- Ах вот как? Ну, давай, казни меня - только учти, что я тебя ещё не отпускала.
- А с чего ты взяла, что я у тебя в плену? Я сам сюда пришёл, и сам уйду, а к тебе сегодня же пришлю в напарники антидемиурга - и если вы, два деструктивных божества, не договоритесь, не изменитесь и не сможете спасти Исфайт, то так тому и быть.
- Ах ты..! – захлебнулась словами Симирреата. – Да что ты себе позволяешь?! Какой антидемиург?! Я не отпускаю тебя! Не отпускаю!!!
Но Винсу, в общем-то, было уже всё равно, у него сейчас были гораздо более насущные проблемы. Нечеловеческим усилием воли он вырвался из ментального кокона - и девчонки-субличности моментально «оттаяли», провалившись в глубочайший обморок, вызванный тотальной энергопотерей и разрывом личностно-волнового соединения.
Кое-как собрав последние силы, Винсент сел, снял браслет, протянул руку и прикоснулся огненным порталом к энерготочкам на лбах обеих девушек – после чего убедился, что они дышат, и, из последних сил выйдя на межмирную менталку, заорал:
- Кларисса!!! Помоги!!!
К счастью, на это его энергии ещё хватило - а через несколько секунд Клэр распахнула дверь комнаты и… Застыла на пороге с обалдевшим видом. Она даже не выругалась, настолько была шокирована.
Только тут Винс сообразил, наконец-то, как вся эта сцена выглядит со стороны, и, поспешно натянув на себя одеяло, проговорил:
- Клэр, я сейчас всё объясню… Это – субличности Симирреаты, и, похоже, я только что разорвал их ментальный контакт с сознанием-захватчиком… Если их сейчас же не подключить к энергостабилизатору, они умрут…
- Так позвал бы Доэйли… - только и сказала совсем растерявшаяся Кларисса.
- У меня нет сил… И времени нет… Мне нужно сейчас же отправить в Исфайт Криптора… И мне для этого нужен Рыцарь… И ещё нужно Лимми найти, он, наверное, совсем уже замёрз ждать меня на набережной… А я…
Винс почувствовал, что вот-вот сам хлопнется в обморок рядом с мирреанками, и замолчал, пытаясь выровнять сбивающееся от слабости дыхание.
- Винсент, я ничего не понимаю, - развела руками Кларисса. – Зачем Криптор? Зачем Рыцарь? Почему Лимми на набережной? Ты что, в мирах был?
- Да… Лимми пытался оградить меня от встречи с субличностями Симирреаты, но, как видишь, они нашли меня…
- И что?
- Ничего… - ответил Винс, смущённо отводя глаза. – Честно, Клэр… Вообще ничего… Я только вытащил сознание Симирреаты из голов этих несчастных девчонок, создал общий ментальный кокон, и поговорил с ней…
- Ого! – удивилась Клэр. – А ты разве умеешь принудительно извлекать сознания из тел?
- Ну, видимо, теперь умею… Правда, пока не знаю, как…
Богиня недоверчиво покачала головой.
- И что же тебе сказала Симирреата?
- Ничего нового… - вздохнул Винс. – Поэтому я решил её наказать, и прислать к ней в помощники Криптора.
- Ты что, хочешь разрушить Исфайт?! – ужаснулась Кларисса. – Да ты же этого не переживёшь, Винс!
Она бросилась к нему, села рядом и встревожено схватила за руки, с опаской косясь на бесчувственных мирреанок.
- Я не хочу разрушать Исфайт, но, боюсь, Симирреату иначе не унять… - сказал Творец Мироздания с полной безнадёгой в голосе. – Мне кажется, только реальная угроза жизни сможет отвлечь её от безумной идеи обладать мной… Проще говоря, у Сими не должно быть ни одной свободной минутки на это…
- Ничего себе идея!
- Идея не шикарная, согласен – но это меньшее зло из всех, моя милая… Если Симирреата получит меня, Исфайт рухнет от энергетического переизбытка… А если получит Криптора, то, возможно, воспользуется своим шансом… Ну или, на худой конец, я сам ей помогу – но, главное, чтобы было не так, как она хочет, понимаешь?
- Да уж, понимаю, - хмуро кивнула Кларисса. – Лично мне меньше всего хочется отдавать тебя Симирреате. А причём тут Рыцарь?
- Ну, без него я просто не смогу разорвать тот пыточный круг, на который я обрёк Криптора. А для помещения его в энергобаланс Исфайта, круг придётся разорвать.
- Так это же прекрасно! – само собой вырвалось у Клэр. – Этот круг давно надо было разорвать! Рыцарь сам этого требовал!
- Да, я помню… Но как-то раньше мне некуда было пристроить Криптора… - пожал плечами Винс.
Кларисса немного помолчала, собираясь с мыслями, а потом решительно сказала:
- Ну, значит, занимайся своими делами. Иди на Пустую Площадь… У тебя хватит сил сделать это самостоятельно?
- Да… Наверное…
- Хорошо. Тогда – иди. А за девчонок и Лимми не беспокойся, я о них позабочусь.
***
Криптор произвёл в Исфайте эффект, сравнимый, разве что, со скачком энергоцентра. Землетрясения, лавины, ураганные ветра и грозы, сопровождаемые смерчами, за пару недель довели население и Клэйтэров до отчаяния; они взывали к своей богине, представленной в виде субличностей – но те, даже собранные все вместе, никак не справлялись с восстановлением ежесекундно рвущихся энергетических взаимосвязей. Для нормальной работы над миром Симирреата должна была обрести целостность и войти с Криптором в личный контакт – а значит, субличности были обречены.
Дивиг Уцарна первым понял, что их дело – труба, и, преодолевая страх перед своей богиней, решил самовольно обратиться за помощью, несмотря даже на то, что это было чертовски сложно: Исфайт был разбалансирован, и межмирная менталка сейчас была не под силу никому, даже очень хорошему энергету. Однако у Дивига был один секрет: он, единственный во всём мире, знал, где находится передатчик блокировочной системы Лима; передатчик, намертво связанный с Экраном – и этого оказалось достаточно для того, чтобы однажды утром Аллирия, в последнее время ставшая вполне профессиональным экранщиком, увидела на мониторе пробивающийся с Исфайта слабый сигнал.
Это показалось девушке весьма любопытным, ибо она вообще не подозревала, что системой исфайтерского контроля можно пользоваться для обратной связи. Она определила зону энергетического воздействия сигнала, усилила его - и услышала, как кто-то монотонно повторяет:
- Исфайт вызывает Хиэйри! Исфайт вызывает Хиэйри!
- Кто это? – спросила она у тьмы и помех на мониторе.
- А… Это кто? – запнулся в замешательстве голос.
- Аллирия Гвинрай эн Танх, - представилась девушка. – Временный заместитель Эрну Клэйтэра Доэйли Джойли.
- А где сам Доэйли?
- Спит. Должен же он хоть иногда спать…
- Погоди, а где Властитель Хиэйри?
- Он… Ну… - смутилась Лири, и посмотрела на Лима, который вообще-то должен был сейчас сидеть у Экрана, но вместо этого валялся на ковре и тоже спал.
После того как Винсенту перестали угрожать субличности Симирреаты, Лим предпринял попытку вернуться к своим делам, но поскольку он не смог окончательно завязать с алкоголем, Доэйли попросил Аллирию следить за Лимом и не подпускать его к Экрану в пьяном виде. По этой причине почти все ночные дежурства выпадали на долю девушки, и сегодняшняя ночь не была исключением.
- Слушай, да что случилось-то, Дивиг? – спросила Аллирия, так и не решившись сказать правду.
- Ты в курсе, что происходит с Исфайтом?
- Да. Криптор буйствует?
- Не то слово… Так вот, ситуация такова, что или Симирреата возвращает полный аватар, или нам всем конец. А если она его возвращает, то конец не всем, а только субличностям – но ведь это же тоже плохо, Аллирия! Это убийство двенадцати невинных существ, понимаешь?
- Ну… - девушка замялась, а Дивиг продолжал говорить:
- Я знаю, что Винсент Табу спас двоих из них… Не знаю, правда, что с ними сейчас, но знаю, что они живы…
- Да, живы, - подтвердила Аллирия. - Отделались ожогами на лбу и лёгким испугом. Конечно, им пришлось около недели провести подключенными к энергостабилизатору, и с памятью о прошлом у них теперь не всё в порядке – но это же сущая ерунда для существ, перенёсших ментальный захват! Так что Винсент совершил настоящее чудо, на самом-то деле.
- Вот именно поэтому он мне и нужен! – воскликнул Дивиг. – Если он смог спасти двоих – он не захочет, чтобы остальные погибли!
- Это-то да, но Винс сейчас в Треугольнике, и я не знаю, где именно… Я, конечно, попытаюсь его найти, но…
- А как же Лим? Он что, тоже не знает, где Винс? – голос Дивига стал крайне подозрительным: видимо, Аллирия слишком уж явно увиливала от ответа.
Она поняла, что в такой ситуации глупо продолжать прикрывать Лима, и сказала:
- Ладно, я сейчас попытаюсь его разбудить, но ничего не обещаю, - после чего поднялась с кресла, опустилась на коленки и тронула Лима за плечо.
Будь он в нормальном состоянии, этого было бы вполне достаточно, чтобы привести его в полную боеготовность: трезвый молнитец обладал всеми реакциями недремлющего хищного зверя и полностью контролируемой энергоматериальностью. Но сейчас был явно не тот случай. Только спустя пару минут стонов и вялых попыток отмахнуться от упорно трясущей его Аллирии, Лане всё-таки разлепил глаза и уставился на девушку не очень осознанным, страдающим взглядом.
- Лирочка… Ты чего?
- Лимми, тут у Дивига к тебе очень срочное дело! Это не терпит отлагательств! Симирреата объединяться надумала!
Эта информация, дойдя до мозга, подействовала на Лима весьма отрезвляюще: он ахнул, и одним рывком принял сидячее положение.
- Щщщщора… сишимкасци исситри… - схватившись за голову, зашипел он.
- Да погоди, не ругайся. Что, совсем плохо?
- Просто беда, Лирочка… Когда я так нажраться-то успел?
- Ну, ты честно пытался этого не сделать. Если тебя это успокоит, конечно, - вздохнув, сказала Аллирия. – Слушай, давай я тебе хоть кофе сварю, что ли. А ты пока с Дивигом обсудишь его дела, ладно?
После этого она, не дожидаясь ответа, встала и пошла к двери, а Лим, понимая, что не имеет права избегать разговора, кое-как собравшись с силами, пополз к рабочему креслу. На столе возле пульта он обнаружил кружку холодного джойльского чая, и, схватив её обеими руками, выпил всё залпом; потом нетвёрдой рукой нашарил на том же столе пачку сигарет, зажигалку, закурил и, опершись локтями о край консоли, подперев одной рукой голову, некоторое время сидел, бессмысленно уставившись в монитор.
- Эй, ну что там? – не выдержав долгого молчания, окликнул Дивиг, и Лане, вздрогнув от неожиданности, ответил:
- Я слушаю тебя, Клэйтэр.
- Ну, слава богам! А то я уж думал, что-то случилось. Ты что, заболел что ли, Лим?
- Ага. От Винса заразился… - невесело пошутил молнитец. – Ты давай, рассказывай, что там с Симирреатой.
Дивиг снова принялся пересказывать суть своего дела, а когда закончил, то в эфире снова воцарилось долгое молчание. Только когда Аллирия принесла кофе, Лим взял чашку, сделал несколько глотков и мрачно произнёс:
- Так значит, Винс опять должен чужие косяки исправлять?
- Но ведь это он наслал на нас Криптора!
- Я бы на вас ещё и не такое наслал… От вас же проблем даже больше, чем от молнитцев!
- Удивительно слышать такое от молнитца.
- Просто я осознаю, какое я дерьмо, а вы, исфайтеры…
- Брось, Лим! Что ты к нам привязался? Тебе что, сложно с Винсом поговорить? Он ведь не откажется нам помочь!
- Не откажется, да. Вопрос только – какой ценой…
- А что, это так сложно?
- Да. Во-первых, я знаю, сколько энергии потратил Винс на двух субличностей, и не очень представляю, как он потянет двенадцать. Да и энергостабилизатор у меня всего один…
- Но вы же как-то подключили к нему двоих?
- Ну да, сделали разветвитель на выходе и два комплекта проводов… Но дело же не в этом, а в пропорциональном соотношении существ и энергии. Двое - не двенадцать, понимаешь?
- О, боги! – трагически взвыл Клэйтэр. – Неужели же ничего нельзя сделать?! О, боги!
- Не ной, Дивиг, - скривился Лане. – Подумаем… Ты говоришь, все субличности сейчас вместе?
- Да. Ты что, боишься, как бы они не воспользовались своей материальной властью?
Молнитец усмехнулся, словно Дивиг только что удачно пошутил, и словно решив продемонстрировать свою легендарную непредсказуемость, заявил:
- Не боюсь, ибо именно это нам как раз и нужно.
- Что???
- Ну, чтобы они воспользовались. Причём, всей толпой.
- Зачем???
- Для сопротивления. Мне кажется, тот «ментальный кокон», в который Винс вытащил Симирреату из субличностей, возник именно в результате сопротивления их материальной власти.
- Вот так теория!
- Теория как теория, - пожал плечами Лим. – Если предположить, что два энергопотока могут оказывать друг другу равносильное сопротивление в течение какого-то времени, то вполне можно допустить и то, что между ними в итоге образовывается прослойка из тех частиц, которые являются общими для обоих потоков. А если учесть, что это не просто потоки, а энерговолны богов, обладающих ментальной составляющей, то логично, что Винс, желая поговорить с Симирреатой, вышел на уровне сознания в эту прослойку – а Сими туда просто вытолкнуло, причём давлением её же потока.
Дивиг пару минут молчал, пытаясь, видимо, хоть в какой-то мере осмыслить то, что только что услышал – однако, не будучи таким уж большим специалистом в области вселенских взаимосвязей, он довольно быстро бросил попытки понять, как работает лимовская теория, и спросил только:
- А Винсент-то в курсе всего этого?
- Пока ещё нет, но я собираюсь с ним поговорить. Причём, прямо сейчас, так что ты извини, Дивиг, но тебе придётся потерпеть. Надеюсь, что Симирреата тоже потерпит, и не будет торопиться с объединением.
- Хорошо, Лим, я обязательно с ней поговорю! Ну, хоть попытаюсь… - не очень уверенно сказал Клэйтэр, на что Лане снова усмехнулся и посоветовал:
- Да ты просто скажи ей, что Винсент Табу лично придёт её объединять. Гарантирую, что она будет ждать до последнего.
***
Отключив связь с Дивигом, Лим обернулся к Аллирии и посмотрел на неё таким тяжёлым взглядом, что девушке стало не по себе.
- Что с тобой, Лимми? – тихонько спросила она, подсаживаясь в соседнее кресло и придвигаясь поближе.
- Мне кажется, я – редкостная сволочь… - пробормотал Властитель Хиэйри, прикуривая очередную сигарету и принимаясь нервно постукивать коготками по краю экранной консоли. – Сам не верю, что я сейчас пойду к Винсу и расскажу ему свою теорию образования ментального кокона.
- Перестань. Теория-то отличная! К тому же, это реально может всё спасти!
- А если я неправ? Если, например, Винс просто не сможет оказать равносильного сопротивления сразу двенадцати субличностям?
- Ну, это, положим, нужно обсуждать с самим Винсом. Пусть сам оценит свои силы и скажет, сможет он или нет.
- Ты говоришь так, словно Винса не знаешь, - проворчал Лим. – Когда это он адекватно оценивал свои силы?
- Да ты что, Лимми? – удивилась Аллирия. – Если бы Творец Мироздания не оценивал себя адекватно – кем бы он тогда был?
Лане вскинул на неё внезапно просветлевший взгляд и с изрядной долей восхищения сказал:
- А ведь ты права, Лирочка! Ты просто золото! – и, более не сомневаясь, набрал на пульте энергокод Винса.
Треугольник встретил Властителя Хиэйри сильным дождём со снегом и почти ураганным ветром, который гнул деревья и гонял по улицам листья вперемешку с намокшим мусором. Винса в зоне видимости портала не было, однако прямо по курсу была открытая дверь парадной, поэтому Лим, ни секунды не сомневаясь, придержал хлопающую на ветру створку, заглянул вовнутрь и в темноте, у батареи, увидел скорчившуюся от холода фигуру в джинсах и рубашке без рукавов.
- Винс! Ты что тут делаешь? – окликнул Лим, подходя к нему и присаживаясь рядом на корточки.
- А ты? – Хозяин Треугольника поднял на него немного растерянный взгляд, и Лане с изумлением понял, что его приятель практически трезв!
Это было совершенно невероятно - но притом настолько своевременно, что Лим мысленно возблагодарил богов и стремительно выпалил:
- Винсент, я понял, как ты освободил тех двух девчонок из симирреатиного захвата - и пришёл сказать, что нужно срочно освобождать всех остальных, потому что Симирреата объединяется!
- Объединяется? – чисто формально переспросил Винс, который мгновенно всё понял.
- Да. Дивиг говорит, что это из-за Криптора.
- Конечно… Сими же может взаимодействовать с Криптором только через свою материальную власть, а делать это в виде толпы субличностей неудобно…
Лим понимающе хмыкнул, оценив, одновременно, конкретику и иносказательность этой формулировки – впрочем, абсолютно нормальной для Винса, который, при всей своей кажущейся порочности, был стеснительным, как мальчишка.
- Ну давай выволакивать всех, чего уж... – сказал Винс, цепляясь за батарею и пытаясь подняться.
- Ты вообще, как? - спросил Лим, подхватывая его под локоть. – Выглядишь хреново.
- Да… Похмелье страшное… Я с утра только бутылку мири выпил, а потом, уже на работе, вышел на крыльцо покурить – и меня в миры выдернуло… Обычное дело, Лимми… После выброса хотел до ларька дойти, а тут погода эта… Мне плохо стало, еле дополз до парадной…
- Так что ж ты меня не позвал?
- Ну… Не хотел тебя тревожить… У тебя своих дел полно…
- Дел? – скривился Лим. – Да брось, ты же знаешь, что я больше пью, чем делами занимаюсь…
Они дошли до портала, перешагнули на Хиэйри и встретились с проницательным, как рентген, взглядом Аллирии, которая слышала последнюю фразу Лима и отреагировала соответственно:
- Ох уж мне эта твоя самокритика! Ты бы лучше теорию свою рассказал Винсу.
- Теорию… - проворчал Лим, нахмурился, снова закурил, и ещё, наверное, целую минуту мерил шагами экранную, не решаясь заговорить.
Винс, устроившись в кресле и тоже закурив, молча наблюдал за ним – а когда Лане наконец-то заговорил, лицо Творца приобрело знакомое всем выражение безысходности.
- Хорошая теория, Лимми… - сказал Винс, дослушав своего гениального друга. - Правильная теория, но… Ты одну вещь не учёл… Одну вещь…
- Какую?
Винс хотел было ответить - но тут на него накатила очередная волна похмельной дурноты. Его затрясло, как в лихорадке; пытаясь совладать с собой, он обхватил себя руками за плечи и уронил сигарету на ковёр.
Аллирия нахмурилась, подобрала сигарету, и с сочувствием сказала:
- Эх ты, Творец! Пойду-ка я за выпивкой, а то ты что-то совсем расклеился.
Винс посмотрел на неё в крайнем удивлении, проводил взглядом до двери, снова обернулся к Лиму и наконец выговорил:
- Лимми… Да ты хоть понимаешь, что их двенадцать?
- Да. И что? – немного озадаченно спросил Лане.
- Это же вполне сложившийся ликьюск, Лимми…
- Мдааа… – молнитец почесал в затылке и уставился на Винса с крайне расстроенным и даже смущённым видом. – С этой точки зрения я, признаться, этот вопрос просто не рассматривал… Вот я болван-то!
В экранной снова воцарилось молчание – а потом вернулась Аллирия с поллитровой бутылкой настойки, и увидев унылое лицо Лима, поинтересовалась:
- Что-то не так?
- Да всё так, - со вздохом ответил за него Винсент. – Просто… Чтобы освободить субличностей, мне придётся иметь дело не с двумя существами, которые не имеют собственной воли, а с целым ликьюском, с единым энергетическим организмом, так сказать.
- Это ещё почему? – удивилась Аллирия, отдавая ему бутылку.
Винс торопливо открутил крышечку, сделал несколько жадных глотков, и ответил:
- Я думаю, ты знаешь, что для мирреанцев означает число двенадцать.
- Не знаю, - честно ответила девушка. – Знаю только, что для молнитцев двенадцать - это Число Маллюсинди… Молнитцы ведь – тоже мирреанцы, да?
Творец Мироздания кивнул – и вдруг неожиданно чётко, как по учебнику, продекламировал:
- Область энергетической геометрии, относящаяся к созданию балансировочных ликьюсков, ограничена числами от трёх до двенадцати. Центральной точкой при построении фигуры всегда является бог или демиург, который своего номера в ликьюске не имеет. А те, кто имеют – Клэйтэры, неполные аватары или субличности – выстраиваются вокруг центра так, чтобы линии их энергетического взаимодействия могли пересекаться в центре и соединяться между собой. Так что классический ликьюск представляет собой ромб внутри прямоугольника, углы которого соединены через центр дополнительными диагональными линиями.
Аллирия задумчиво покачала головой, а потом, как примерная ученица, достала из ящика рабочего стола блокнот с ручкой и принялась чертить. Прямоугольник… Две пересекающихся диагонали… Ромб внутри прямоугольника…
Лим подошёл, заглянул ей через плечо, одобрительно кивнул и сказал, лукаво подмигнув Винсу:
- Да у тебя, оказывается, неслабый педагогический дар! Можешь что угодно растолковать, как говорится, для чайников!
- Ага! – улыбнулась Аллирия, ничуть не обидевшись на «чайника». – На самом деле, доходчиво объяснил.
- Правда? – немного смущённо спросил Творец.
- Правда. И знаешь, что? Мне кажется, я знаю, что тебе нужно делать.
Винс открыл рот и посмотрел на неё так, что Лим расхохотался.
- Ну, Лирочка, ты крута! – сквозь смех выговорил он. – Ты уже Творцу Мироздания советы даёшь!
- Да погоди, Лимми! - одёрнул его опомнившийся Винс. - Сейчас любая идея на пользу! Аллирия, говори, не слушай этого скептика!
- Я просто подумала, что если ликьюск строится вокруг бога – то этим богом можешь стать и ты, не так ли? Ну, вместо Симирреаты?
Лим хмыкнул и вопросительно посмотрел на Винса - однако его идея Аллирии явно не вдохновила, даже наоборот: он отвёл глаза, машинально потёр шрам над бровью, неопределённо пожал плечами и снова приложился к бутылке. Только тут по нему стало заметно, что он уже не только принял свою дозу, но и явно хлебнул лишку - и Лим, который отлично знал, что с ним происходит, решительно подошёл и положил ему руку на плечо.
- Не уходи в себя, Творец, - сказал он. - Тебя люди ждут, сам знаешь.
- Да-да, Лимми… - спохватившись, вынырнул из раздумий Винс. - То, что предложила Аллирия, очень логично, но… Во-первых, чтобы стать центром симирреатиного ликьюска, мне пришлось бы подчинить всех девчонок своей материальной власти, а вы сами понимаете, чем это чревато… А во-вторых – что мне делать с ликьюском из своих субличностей?
- Твоих?! – хором воскликнули Лим и Аллирия.
- А чьих же ещё? Своих-то личностей у них нет, Симирреата вытеснила…
Друзья помрачнели, растерянно переглянулись, и Лим констатировал:
- Тогда, Винс, вернёмся к первому варианту. Какие у тебя шансы на сопротивление субличностям?
Творец Мироздания допил бутылку, расслабленно откинулся на спинку кресла и ответил:
- Знаешь, Лимми, я тут подумал… Наверное, мне нужно просто прийти со своими сущностями… Ликьюск Творцов против Ликьюска Субличностей уж точно выстоит.
- Да ну, Винс! – отмахнулся Лане. - Девчонки же при виде вас просто разбегутся!
- Я, вообще-то, имел в виду наше ментальное, а не физическое присутствие, - как-то странно усмехнувшись, пояснил Винс. – А так-то я, конечно, отдамся на растерзание субличностям один, и вряд ли они почуют подвох… Так что не думай об этом, лучше посчитай, сколько потребуется энергостабилизаторов, чтобы поддержать жизнь двенадцати человек.
- Ага, типа, займись своим делом, - беззлобно проворчал Лане.
- Нет, Лимми, не обижайся… - смутился Винс.
- Да я не обижаюсь. Напротив, мне очень нравится твоя самоуверенность! - сказал Лим и, усмехнувшись, уточнил:
- Ну, по крайней мере, в данном случае.
***
Как показали дальнейшие события, Симирреата действительно не ожидала подвоха, и поэтому, когда Винс, успешно выстояв против материальной власти всех двенадцати субличностей, вытащил её снова в ментальный кокон, она впала в ярость. А уж когда обнаружилось, что она оказалась в коконе отнюдь не вдвоём с Винсом, её ярость мгновенно переросла в настоящее бешенство.
- Где мои аватары?!! Что вы с ними сделали?!! – заорала она во всю силу мысленного импульса.
Разрушитель, слегка шокированный только что пережитым сопротивлением, нервно хихикнул, а Рыцарь, которого, наверное, не смогла бы смутить и сотня обнажённых женщин, спокойно ответил:
- Они живы. И если ты будешь паинькой, останутся живы.
- Паинькой?!! – ещё больше взвилась Симирреата. – Какого дьявола ты лезешь не в своё дело?!! Это моя реальность!!! Это мои воплощения!!!
- Ты совершила преступление, как Центр Распределения.
- А что, теперь делами Центров ведаешь ты?!! Ты – Смерть!!!
- Дорогуша, а ты что, предпочла бы, чтобы он пришёл к тебе, как Смерть? – усмехнулся Винсент.
- Заткнись!!! – взвизгнула богиня. – Я свои права знаю!!! На мне нет приговора!!! И на Исфайте – нет, а вы сюда Разрушителя притащили!!!
- Я сам пришёл, - снова хихикнул Разрушитель, и плотоядно прибавил:
- А девчонки у тебя симпатичные. Не хочешь меня вместо Винса? Я не против!
Симирреата от такой наглости опешила – однако всего на секунду, а потом снова заорала:
- Да что вы себе позволяете?!! Вы что, издеваетесь надо мной?!!
- Нет, дорогуша. Это ты над своими воплощениями издеваешься. А мы просто хотим им помочь.
- Да если бы не ваш Криптор, мои воплощениям ничто бы не угрожало!!!
- А отсутствие личности – это нормально? – недобро сощурился Рыцарь.
- Ещё раз повторяю: это не твоё дело! С точки зрения Порядка Вещей…
- С точки зрения Порядка Вещей ты – полное дерьмо! – не выдержал Винс.
- Да пошёл ты!!! - истерично выкрикнула Симирреата - и в тот же миг Творец Мироздания почти физически ощутил, как его что-то толкнуло в область сердца.
- ПРЕКРАТИТЬ!!! - громыхнул голос Рыцаря.
Ментальный кокон явственно содрогнулся; Симирреата ойкнула, Разрушитель грязно выругался – и воцарилась тишина.
- Сими... - обалдело прошептал Винсент. - Ты хоть понимаешь, что чуть не вызвала меня на поединок в энергоформах?
Симирреата молчала.
- Что, обделалась, дура? – презрительно бросил Разрушитель, но ответа тоже не получил.
- Всё, идём отсюда, - постановил Рыцарь. – Не о чем с ней разговаривать.
Они сосредоточились, разрывая кокон – и только почти вернувшись в тело, Винсент услышал за гранью слуха и понимания тихое:
- Я отомщу…
Он с трудом разлепил веки, и понял, что лежит во тьме, лицом вниз, на чём-то мягком. Было тяжело, жарко и очень душно; пошевелиться было почти невозможно, и он догадался, что его просто завалило бессознательными телами. Голова была, как чужая; все мышцы болели, словно он, пока был без сознания, ворочал мешки - и ко всему прочему, вследствие ментальных усилий, Винс практически протрезвел, так что плохо ему было аж до тошноты.
Кое-как собравшись с силами, он высвободил руки, ужом вывернулся из-под человеческой массы, обнаружил, что все они лежат прямо на полу, посреди комнаты, и сел, рассматривая отключившихся мирреанок со жгучей смесью стыда и восхищения. Да, Разрушитель был прав, когда говорил, что девчонки у Симирреаты симпатичные! На самом деле, они были не просто симпатичны, они были прекрасны, как какие-то сказочные «спящие красавицы», а точнее, как нимфы или русалки - со своими удивительными волосами, с беломраморной кожей, с картинно-правильными, нежными лицами…
«Это наваждения какие-то, - само собой пронеслось в рассеянном сознании Винса. – Люди такими не бывают».
И как ни странно, этот неожиданный вывод окончательно вернул его в реальность. Сражаясь с головокружением, он встал на четвереньки и принялся искать свои вещи - которые, что удивительно, оказались аккуратно сложенными в углу на табуретке. Это вызвало у него очередной приступ умиления мирреанками, но он успешно преодолел это неуместное чувство и всё-таки оделся.
Больше всего ему сейчас хотелось покинуть эту проклятую комнату, убежать куда глаза глядят и нажраться до бесчувствия - однако сделать этого он ни в коем случае не мог, потому что жизненные силы мирреанок нужно было срочно простимулировать огненными порталами. Со вздохом, больше похожим на стон, Винс снова подполз к куче тел, осторожно, под мышки, потянул к себе ближайшее, уложил лицом вверх, и расстегнув защитный браслет на левой руке, легонько прикоснулся внутренней стороной запястья ко лбу девушки.
Бывшая субличность вздрогнула – и обмякла; ожог на её идеальной коже остался совсем небольшой, но Винс всё равно испытал огромное сожаление из-за того, что ему приходится наносить урон такой красоте.
«Ох, ну что ж я вечно должен грязной работой заниматься!» - расстроено подумал он – но разумеется, эта мысль не заставила его отступиться, и он, сосредоточившись на главном, взялся за следующее тело.
Оно показалось ему гораздо тяжелее предыдущего - и дело, конечно же, было вовсе не в весе, а в том что и без того малые силы Творца иссякали пропорционально каждому применению портала. Когда же все тела были наконец-то «обработаны», перед глазами у Винса всё плыло в тумане полуобморочной тьмы – так что он даже сам не понял, как ухитрился сам надеть браслет, добраться до двери, распахнуть её и крикнуть:
- Дивиг!
Крик у него в таком состоянии получился, прямо скажем, так себе – впрочем, Клэйтэр и без крика был настороже.
- Винс! Слава богам! Ты в порядке? – подхватывая Творца Мироздания под мышки и поднимая на ноги, воскликнул он.
- Живее, чем мог бы… - прошептал Винс. – Позови Лима… Девчонок нужно подключать… Срочно…
Дивиг заглянул в комнату, охнул, и прислонив дрожащего от слабости Винса к стене, начал лихорадочно рыться в карманах своей необъятной хламиды. Спустя несколько неимоверно долгих секунд он наконец-то нашёл то, что искал: это оказалась малюсенькая, не больше спичечного коробка, шкатулочка в виде многогранного кристалла. Затем Дивиг положил её на ладонь, погладил по граням – и она тускло засветилась, словно внутри сидело несколько десятков светлячков.
- Исфайт вызывает Хиэйри! – произнёс он, обращаясь к шкатулке – и, не успели светлячки перемигнуться, как перед ним распахнулся хиэйрианский портал, из которого пулей вылетел Лане, и заключил Винса в объятия.
- О, Сейми Маллюсинди! О, аймиэ исси рэсси аймэзи!!! – в восторженной истерике заорал он, нещадно тиская и без того замученного Творца.
- Да всё в порядке, Лимми… - вяло отбрыкивался тот. – Отпусти… Задавишь…
- Как всё прошло? Они не тронули тебя? – Лане слегка отстранился, осмотрел Винса, и сообразив, что тот полностью одет, слегка успокоился.
- Ну что, где пациенты? – полушутливо поинтересовался он у Дивига.
Клэйтэр кивнул на дверь; Лим заглянул – и восхищённо присвистнул.
- Обалдеть! Ээээ… Дивиг… Ты бы их одел, что ли… Не голыми же их забирать…
Исфайтер снова кивнул, вошёл в комнату и принялся деловито собирать разбросанные повсюду шмотки – тогда как Лим снова переключился на Винса.
- Пойдём-ка пока ко мне, - сказал Властитель Хиэйри. – Я тебе налью чего-нибудь. Даже не представляю, как ты всё это выдержал!
- Я был не один, Лимми… - ответил Винсент, опираясь на плечо друга и делая шаг в портал.
Там он сразу же отцепился – и без сил повалился на ковёр; а к тому времени, когда Лим принёс из лаборатории своей фирменной настойки, Творец Мироздания уже спал: что ни говори, а энергопотерю он схлопотал огромнейшую, и даже желание выпить оказалось не способно удержать его бодрствующим.
Лим, увидев такое дело, испугался, и хотел было приказать Доэйли подключить Винса к одному из стабилизаторов – но понял, что их категорически не хватает, и не стал. Как ни крути, а бывшие субличности сейчас были первыми в очереди.
***
За дальнейшими событиями в Исфайте Лим следил так пристально, как даже за своим миром отродясь не следил – и из его наблюдений выходило, что Симирреата и Криптор были почти идеальной парой. Дестрой энергетических уровней и разбалансировка каналов за пару недель сошли практически на нет; стихийные бедствия прекратились, погода наладилась…
Лим постоянно отпускал пошлые шуточки и смеялся: личная жизнь богини и демиурга Исфайта, как ему казалось, была прекрасной темой для анекдотов о пользе взаимного удовлетворения. Он даже придумал своего рода лозунг: «Удовлетворение во имя творения!», и был чрезвычайно доволен собой.
К тому же, план с освобождением субличностей полностью удался – что тоже было поводом для радости и гордости гениального конструктора. Каждую оклемавшуюся мирреанку он угощал своей настойкой, поздравлял с выздоровлением и с издевательской торжественностью передавал взволнованному Дивигу, который, казалось, не замечал пристёба, и только бесконечно благодарил Лима – а так же Винса, когда тот был в состоянии слушать благодарности.
Впрочем, такое случалось нечасто, ибо Хозяин Треугольника и до реанимации субличностей был не в форме, а уж после… Можно было бы сказать, что он совсем опустился – хотя это, по сути, тоже было неточно по отношению к депрессивному алкоголику, который целую вечность только тем и занимался, что доводил себя до самоотсутствия. Скажу лишь, что Винс снова начал искать утешения в наркотиках и вытворял такое, что Клариссе пришлось научиться его связывать. Это Клариссе-то, которая не признавала ни малейшего насилия в отношениях! До сей поры она с достоинством терпела пьяные выходки Винса и даже умела как-то на него воздействовать добрым словом - но тут даже она оказалась бессильна.
Однажды она, в очередной раз, сдав на руки Лиму Лане связанного Творца, устало пожаловалась:
- Знаешь, я чувствую себя каким-то жандармом, Лимми…
Молнитец, не отвечая, положил Винса на ковёр, развязал ему руки и бегло осмотрел. Он был мокрый, грязный, жалкий, со спутанными в кошму волосами, со стеклянными глазами, кажущимися чёрными из-за неимоверно расширенных зрачков – но самое страшное было то, что лицо у него было расцарапано в кровь, причём, судя по всему, собственными ногтями!
- Он что, в самом деле, сам себя так отделал? – мрачно поинтересовался Лим.
- Да, - устало присаживаясь рядом, вздохнула Клэр. – Он сегодня вбежал на кухню, и, ни с того, ни с сего, взял, и швырнул бутылкой в Айэна… Тот увернулся; бутылка – в стену, осколки – в сковородку… Марка на шум прибежала, а там Лек с Айэном Винсу руки крутят, мат стоит, ор… А Марка посмотрела на это - и вдруг заплакала. Довёл её Винс за последнюю неделю, понимаешь…
- Да уж, понимаю, - фыркнул Лим.
- Ну вот, а потом парни Винса в подсобке закрыли – и ведь всё, как положено, сделали, никаких острых предметов, ничего, даже шнурков не оставили… И вдруг он там как закричит! Я открыла дверь – а он по полу катается, как припадочный, и ногтями себя…
Кларисса не договорила: у неё сорвался голос, и она, беспомощно разведя руками, опустила глаза в пол.
- Мдаааа… - протянул Лане, качая головой. – А он всё той же суленской «крапивой» ширяется, или уже на что-то другое перешёл?
- Да вроде, «крапивой»… Знаешь, мне кажется, что сулены специально придумали эту отраву, из мести…
- Брось, Клэр, эти сулены сами торчки те ещё… - отмахнулся молнитец. - Слушай, ты вот что, Клэр: ты не расстраивайся, пожалуйста. Я обещаю тебе, что вытащу его, с ним и не такое бывало, отойдёт…. А сейчас сходи в мою комнату, возьми там в комоде кисэйр мой старый – а я пока Винса тут отмою немного, а то он страшный, как вся моя жизнь…
- Я тебе помогу, Лимми, - подскочила Клэр, однако молнитец только рукой махнул.
- Не надо, милая. Отдохни лучше. Попроси на кухне, чтоб тебе кофе сделали, там сегодня Киви распоряжается.
- Киви?
- Это один их моих дворцовых людей, - усмехнулся Лане. – Они все похожи, как близнецы, вот я им и придумываю всякие клички.
- А где Аллирия и Доэйли?
- Доэйли с ночного дежурства отсыпается, а Лири в городе, по моим заводским делам уехала. Она же у меня заведующий по всем вопросам, сама знаешь!
Последнюю фразу Лим произнёс с такой гордостью, что Кларисса невольно тоже заулыбалась. Аллирия и впрямь была помощником, что надо: за Экраном, и на стекольном заводе, и в лаборатории, и даже в качестве личного секретаря Властителя Хиэйри, который далеко не всегда мог выполнять свои обязанности сам. Клэр даже подумала, что если бы она могла, например, делать какую-нибудь работу за Винса, так было бы даже проще – но быстро отбросила эту мысль, как совершенно глупую: тянуть лямку собирателя вселенской боли ей точно было бы не по силам.
Она бросила ещё один печальный взгляд на Творца Мироздания, который так и лежал на полу, бессмысленно таращась в потолок – и всё-таки последовала совету Лима, отправившись за кофе и потом - за вещами.
Лим же привычно поднял Винса на руки и понёс в ванную, которая во дворце, надо сказать, была соответствующая, дворцовая: целая комната в два окна, с роскошным угловым диваном, обтянутым мягкой, непромокающей тканью. Отмывался этот диван тоже отлично, так что Лим сначала усадил на него Винса, а потом принялся стягивать с него грязную одежду.
Поначалу Винс на эти манипуляции никак не реагировал – однако, когда Лим сгрузил его в ванну и открыл воду, он вдруг заорал что-то нечленораздельное, и стал отчаянно вырываться, словно его топили. Лим, несмотря на то что был гораздо сильнее Винса, едва справлялся с ним; тщедушное, покрытое синяками и шрамами, мокрое тело, накачанное наркотиками, вертелось, как пойманная рыба. Испугавшись, что может его покалечить, Лане побыстрее закрыл воду, спеленал Винса огромным полотенцем, чтобы тот не мог дёргаться - и тут, словно в целях компенсации обездвиженности, у него вдруг прорезался дар речи.
- Аймэзи… Лами исси… Миэри ми… - прохрипел он почти не узнаваемым голосом - и Лим от ужаса побледнел до светло-серого цвета.
Человек не понимающий малинтокода счёл бы слова Винса наркотическим бредом - но для молнитца малинтокод был родным языком, и он, не зная, что делать, толкнул Винса на диван, зажал ему рот ладонью и заорал прямо в лицо:
- Заткнись, Творец!!! Прекрати!!! Что ты на меня навлекаешь?!
Услышав эти вопли, в ванную вбежала вернувшаяся Кларисса, и в недоумении застыла, встревожено переводя взгляд с помертвело-бледного Лима на Винса, который снова погрузился в оцепенение.
- Что случилось? – осторожно спросила она.
- Он сказал… Сказал такое… На малинтокоде…- пробормотал Лане и растерянно замолчал, пытаясь сформулировать, что же всё-таки сказал Винс.
Малинтокод всегда было довольно сложно переводить в слова, ибо он вообще не имел чёткого смысла в общепринятом понимании; он был чем-то вроде языка заклинаний, неким средством воздействия звуковыми волнами на энергетические, и сила этого воздействия возрастала пропорционально личному энергоуровню существа, произносящего формулу. Поэтому, если, например, молнитцы могли позволить себе вполне безнаказанно сквернословить на своём языке, то энергеты посильнее должны были довольно тщательно подбирать выражения, а уж Творец Мироздания – и подавно.
- Понимаешь, Клэр, Винсент сказал, что я уничтожу его душу, да ещё и прокляну его - причём, сделаю это, как друг, а не как враг, - наконец-то справившись с переводом, сообщил Лим.
- Лимми, да он же не понимает, что говорит!
- Ему совсем не обязательно это понимать, его бред и так слишком часто сбывается.
- Брось, Лимми. Он сейчас не в том состоянии, чтобы применять малинтокод в материальном мире. Так что не зацикливайся на этом, пожалуйста. Давай лучше отнесём Винса в твою комнату, я с ним посижу – а ты попробуй с Мариком поговорить, может, он даст тебе какие-нибудь препараты… К себе ведь он Винса не заберёт, побоится…
Лим понял, что Клэр права, и занялся насущными делами. Он поговорил с Мариком, и когда он, действительно, отказался забирать обезумевшего Винса в больницу, молнитец, под свою ответственность, взял капельницы и сам лично почти неделю вытаскивал его из зависимости. И никто не подумал о том, что сам Лим, разделяя моральное дерьмо близкого человека, всё глубже поружался в собственное.
Под влиянием этой ситуации, Лим снова начал пить; сначала - втихаря, незаметно, «чтобы расслабиться» - а потом опять всё больше и больше. Аллирия, конечно, пыталась объяснить ему, что так нельзя, замещала его за Экраном и всячески прикрывала его перед Доэйли - но тот всё равно ходил мрачный как туча, и постоянно ворчал, что от Лима с Винсом одни проблемы. Из-за этого Лим всё более чувствовал себя виноватым, всё более испытывал желание отправиться в бега - и когда Винс, переломавшись и немного придя в себя, вернулся в Треугольник, Лим, несмотря на все возражения Аллирии, всё-таки сбежал вместе с ним.
Вот тогда-то и случилось то, в сравнении с чем все предыдущие беды показались энергетам досадной мелочью. Для начала, Симирреата снова объявилась в Треугольнике. Без всяких субличностей, целиком! Лим поначалу даже не понял, каким образом она выбралась из своей энергетической тюрьмы - а когда понял, то ощутил себя поистине клиническим идиотом. Он, великий конструктор и энергет, просто упустил из виду тот факт, что Симирреата после объединения обрела новый аватар! У неё давно уже был новый энергоуровень - а значит, старая лимовская система работала вхолостую!
Такого удара по самооценке молнитский гений не пережил - и запил уже основательно. Он целыми днями шатался по Треугольнику и вёл себя так, словно у него никогда не было ни Хиэйри, ни Экрана Миров, ни даже Аллирии. И только Винс оставался для Лима тем, кем он был: единственным другом, которому угрожала опасность и которого нужно было защищать.
Одним ненастным вечером Айэн, томимый каким-то мрачным предчувствием, поднялся в мансарду Винса, и неожиданно наткнулся на Лима, сидящего на лестничной клетке, прислонившись спиной к двери.
- Эй, ты что тут делаешь? – потормошив его за плечо, спросил Второй Хозяин.
Лим не ответил. Он был совершенно невменяем, и казалось, даже не узнавал Айэна, просто смотрел сквозь него расфокусированным, бессмысленным взглядом. Примерно с минуту Айэн раздумывал, что с ним делать – а потом из-за двери раздался отчаянный вопль:
- Уходи, умоляю!!! Не трогай меня!!! Сими, нет!!!
В ответ послышался совершенно адский хохот, от которого аж мороз по коже продирал. Лим выкрикнул что-то нечленораздельное, резко вскочил – что в его состоянии было просто невозможно! - и повалился вперёд, прямо на Айэна. Тот обхватил его левой рукой за талию и рывком поставил на ноги - а правой тут же взялся за дверную ручку, и изо всех сил рванул дверь на себя. Она оказалась заперта, но силищи Айэну было не занимать, и древняя щеколда, издав жалобный треск, вылетела к чертям вместе с гвоздями.
Посреди мансарды бушевал самый настоящий вихревой портал (явление, доселе совершенно невиданное в Треугольнике!) возле которого стояли две фигуры: Симирреата и Винс. Богиня, всё так же ненормально хохоча, держала Винса за руки, а тот стоял, как завороженный, и уже даже кричать не мог, только улыбался, как дурак. По сути, для того чтобы оба рухнули в объятья портала, оставался один малюсенький шажок; Айэн, совершенно не понимая, что ему делать, растерянно замер - и в эту самую секунду Лане, который, казалось, вообще не держался на ногах, внезапно вырвался и, как одержимый, бросился вперёд.
- Беги, Винс!!! – заорал он, толкнул Творца Мироздания плечом, и с размаху врезавшись в Симирреату, исчез вместе с ней в бурлящей бездне портала, который тут же свернулся в точку и исчез.
Всё это произошло в течение одной секунды, Айэн даже выругаться не успел! Винс, который оказался отброшенным почти на два метра, приподнялся на локтях, окинул беспомощным взглядом опустевшую комнату, уткнулся лицом в пол и отчаянно разрыдался. Айэн подбежал к нему, сел, притянул к себе и принялся успокаивать - однако всё было тщетно: обезумевшего от горя Винса накрыла жесточайшая истерика, и он бился в руках Айэна, как припадочный.
К счастью, Второй Хозяин довольно хорошо знал Первого, и быстро сообразил, что нужно сделать.
- Клэр! Иди сюда! - крикнул он по метальной связи. - Принеси симпэйна! Срочно!!!
Кларисса появилась через минуту, показавшуюся Айэну вечностью. Она была в кухонном фартуке, руки в муке – однако бутылка симпэйна была при ней, и Айэн, встав на колени, резко усадил Винса и зафиксировал его локти, а Клэр, ухватив его за чёлку, запрокинула ему голову и влила в рот приличную дозу спирта. Они проделали это так быстро и слаженно, что Винс даже не успел ничего понять; будь на его месте любой другой человек, он бы просто обжёг глотку и закашлялся – однако друзья знали, с кем имеют дело. Винс машинально глотнул, открыл зажмуренные глаза, увидел Клариссу - и тут же обмяк, словно брошенная марионетка.
- Отпустите меня… - жалобно прошептал он. – Простите, пожалуйста… Я больше не буду… Это всё чёртова Симирреата…
- Симирреата?! – ахнула Клэр, вместе с Айэном поднимая Винса и усаживая в кресло. – Она же, вроде, в заключении, разве нет?
- Нет… Уже… Ох, Лимми! - простонал Винс. - Ну зачем он это сделал, зачем?!
- Что он сделал?! Выпустил Симирреату?!
- Да нет, конечно! Как тебе такое в голову-то пришло? – удивился Айэн. – Лимми, конечно, без башни в последнее время – но не до такой же степени! Наоборот, он только что спас Винса от симирреатиных лап. Представь себе: оттолкнул его, и сам с этой тварью в портал вылетел… Я вообще от него такого не ожидал, честное слово!
- Он сильно пьяный был?
- Не то слово!
- Да какая разница?! Вы хоть понимаете, что он ради меня жизнью пожертвовал?! – снова срываясь в истерику, выкрикнул Винс - так что Айэн нахмурился и поспешно всучил ему бутылку.
- Пей! – приказал он. - Можешь вдупель напиться, только панику не разводи!
Винс посмотрел на друзей таким взглядом, словно заранее просил за всё прощения, и замахнул сразу грамм сто.
- Слушайте... Ну, положим, я напьюсь... - сказал он, с трудом взяв себя в руки. - А делать-то что? Ведь надо же что-то делать... Лимми же там погибнет…
- Ну, я надеюсь, что до этого не дойдёт, - отмахнулся Айэн. – Лима Лане не так-то просто убить. Доэйли его гораздо раньше Экраном найдёт и вытащит.
- В том-то и дело, что никто его не вытащит, - вздохнул Винс и снова приложился к бутылке.
- Это ещё почему?
- Симирреата и Криптор заблокировали Исфайт.
- Заблокировали?!
- Да… Они внесли в лимовскую систему такие изменения, что она теперь работает наоборот… То есть, раньше она не выпускала оттуда, причём, одну Симирреату - а теперь не пропускает туда, причём, вообще никого…
- Да как это возможно?! Кто тебе такое сказал?! – накинулась на Винса Клэр. – Это же чушь собачья!
- Лим сказал… Позавчера…
- У него мозги набекрень с перепою, - фыркнул Айэн. – Как можно такую систему наоборот развернуть? Это же всё равно что передающий портал сделать принимающим!
- Нет, Айэн, - покачал головой Винс. – Портал – это, по сути, волна, поток, и развернуть его - значит серьёзно получить по башке… А система Лима - просто набор передатчиков, и достаточно, условно говоря, поменять «плюс» на «минус», чтобы получить обратный эффект… Вы знаете, Лим ведь предполагал когда-то, что Симирреата однажды обойдёт его в конструкторстве – так вот, он как в воду глядел…
Друзья в замешательстве замолчали, а потом Клэр спохватилась и спросила:
- Погоди, Винс, но ведь ты-то всё равно можешь туда попасть? Что тебе все эти передатчики?
- Ну, в энергоформе могу… - сказал Творец Мироздания, и совсем сник.
- Так в чём проблема? Приди и забери его! – решительно стукнув кулаком по ладони, воскликнул Айэн. - Или ты боишься, что Симирреата…
- Да что мне она в энергоформе-то… – оборвал его Винс. – Не в ней дело… Я же в Исфайте равновесие нарушу… Опять… О, боги… Да сколько же им ещё мучиться…
Он схватился за голову, упёрся локтями в колени и принялся тихонько раскачиваться от своей внутренней боли: пьяный, несчастный, маленький человечек, который очень переживал из-за того, что может одним неосторожным движением разрушить мир. Он выглядел крайне нелепо, и какому-нибудь стороннему наблюдателю мог бы даже показаться смешным – однако его друзьям сейчас было совсем не смешно.
Кларисса подошла, погладила его по волосам, и тихонько, словно боясь ответа, спросила:
- А может, ты преувеличиваешь, Винс? Может, можно всё сделать как-нибудь аккуратно - если без эмоций и по трезвости, а?
Творец Мироздания помотал головой, влил в себя ещё симпэйна и заплакал.
- Ну, всё, хватит, - решительно сказал Айэн. – Тебе надо отдохнуть. А я, как и собирался, пойду к Доэйли. Даже если он не сможет помочь Лиму, он должен быть в курсе.
***
Винс, конечно, оказался прав: вытащить Лане с Исфайта не получилось ни у кого. Почти два месяца друзья работали над спасением Лима, но - тщетно. Всё, чего смогли достичь совместными усилиями Винсент, Доэйли и Аллирия, так это наладить с Лимом постоянную ментальную связь через Экран – и та былп довольно-таки непостоянной: Лим почти не мог сосредоточиться, говорил нехотя, постоянно умолкая на полуслове, и его ментальный сигнал был очень слабым, что говорило о полном энергетическом и физическом истощении.
Это было не удивительно: если уж Симирреата смогла своей материальной властью оболванить и неделями держать в рабстве Творца Мироздания, то уж простого энергета, каким бы талантливым он ни был, она могла реально уничтожить в два счёта. Только безоговорочная вера в Винса удерживала Лима в живых - и Винс, до некоторой степени, очень старался этой вере соответствовать.
Несмотря на то, что он никогда всерьёз не занимался конструированием кристаллических устройств, он помог Доэйли и Аллирии собрать для Лима усилитель приёмника ментального сигнала - а потом засел в лаборатории за бесконечные эксперименты со старыми исфайтерскими передатчиками. Трезвый до неузнаваемости, он дни и ночи возился с ними, пытаясь понять, на что они способны - а потом предложил собственный проект проникающего устройства, основанный на взаимодействии живого артефакта-пирамидки, Экрана и самого себя. Мало того, он даже осуществил его, невзирая на все возражения Доэйли против включения Творца Мироздания в экранную цепь.
Двое суток подключенный к Экрану Винсент пытался, как советовала Клэр, аккуратно и без эмоций, проникнуть сквозь блокировку Исфайта – но увы. Принцип её работы оказался совершенно уникален: она была не статична, все её частицы постоянно двигались, скользили, словно бурный поток, и пытаться проделать в нём брешь было столь же результативно, как ножом резать воду.
От этих бессмысленных действий Винс устал, как никогда - и, что было вполне ожидаемо, сдался. Едва Доэйли отключил его от Экрана, ослабевший от энергопотери и донельзя расстроенный своими неудачами Творец закатил вполне классическую истерику и сбежал в Треугольник, где ударился в совершенно безбашенный загул. Айэну и остальным ничего не оставалось, кроме как непрерывно следить за ним, чтобы он не покалечился или не начал снова принимать наркотики - а если его не мог сопровождать никто из близких, то эту миссию выполнял кто-то из аборигенов Треугольника или «мусорщиков», которые были неравнодушны к судьбе несчастного Творца.
Однако, как ни странно, именно присутствие этих людей, так сказать, человеческий фактор, и привёл в итоге к настоящей катастрофе. Среди населения Разрушенного Города сложно было найти человека, который сам не пил и другим не наливал. Обречённые на посмертную жизнь в Треугольнике люди обычно сбивались в компании и разнообразили свою беспросветную Вечность дешёвым симпэйном и пьяной болтовнёй, бестактность которой иногда даже доводила до мордобоя. Правда, потом все мирились: не обижаться же друг на друга целую Вечность! Но сплетни и слухи, за неимением других развлечений, всё равно продолжали жить и расти. А поскольку Винс выболтал в этой компании свою историю в первый же день своего запоя, то на следующий день её уже знал весь Треугольник - причём с такими невероятными подробностями, которых сам Винс и представить не смог бы.
Когда он понял, что его личная трагедия превратилась в пошлейший анекдот, исправлять что-либо было уже поздно. Досужие сплетники припомнили Винсу и Лиму всё, начиная от их «слишком дружеских» отношений до «совместной любовницы» Аллирии Гвинрай; от «принудительного романа» Винса с Симирреатой до известного высказывания Лима «удовлетворение во имя творения». А затем, вполне естественным образом, всплыла история о том, что Лим когда-то был до полного крышесъезда влюблён в Симирреату – и смысл происходящего с ними сейчас буквально вывернулся наизнанку. Лим в этой истории предстал вовсе не жертвой сумасшедшей богини, а просто мужчиной, который добился-таки своей цели; то что ему приходилось делить Симирреату с Криптором, трактовали «за что боролся, на то и напоролся», а главная роль в образовании «симирреатиной семейки» оказалась отведена Винсу, которого даже лучшие друзья считали довольно-таки аморальным типом. Ведь они же и раньше знали о его материальной власти, отсутствии самоконтроля и беспорядочных связях - а потому и теперешние домыслы воспринимали, как нечто логичное и правдивое.
При этом, самого Винса сплетники абсолютно не стеснялись - как, впрочем, и друзья. Они привыкли к тому, что Творец не умеет обижаться - а он, как всегда, считал, что сам во всём виноват: ведь он же сам предоставил ребятам такую интересную тему для сочинений. Объясняться он толком не мог; чем больше пытался говорить, тем хуже получалось, поэтому в ответ на глупые вопросы и пошлые шутки он, как правило, только краснел и разводил руками. Лишь изредка, когда его совсем уже доставали, Винс беззлобно посылал приятелей к чертям. Однако всякому терпению есть предел, за которым шутка превращается в оскорбление, смирение - в ярость, а Творец – в Разрушителя. И провоцируют, как правило, самые близкие люди, потому что от них этого ожидаешь меньше всего.
В тот вечер Ворон, призрак Лайка и Винс сидели в скверике возле Храма Мёртвых. Можно было бы сказать, что они соображали на троих - вот только призрак, естественно, не пил. И наверное, именно поэтому количество симпэйна, употреблённое Вороном, в один прекрасный момент значительно превысило его интеллектуальную норму.
- Слушай, Винс, - ни с того ни с сего ляпнул он. - Давай честно! Ты что, на самом деле, подменил себя Лимом?
- Что значит – подменил? – опешил Винс.
- Ну, то есть, согласился, что он будет замещать тебя в постели.
Творец Мироздания поднял на него полный боли, беспомощный взгляд, и взмолился:
- Пожалуйста, перестань… Как друга прошу…
Ворон покачал головой, выпил ещё и с совершенно идиотской «проницательностью» констатировал:
- Значит, правда… Ну, ты даёшь, Винс! Я конечно понимаю, что Лим сам этого хотел – но ты-то должен был понимать, что не все его желания нужно исполнять! Он же псих!
- Лимми - не псих! – само собой вырвалось у Винса.
- Да ладно! Псих, да ещё какой! Покруче тебя будет! – махнул рукой Ворон и расхохотался. – Ты же не согласился на Симирреатин тройничок – а он…
И тут его оборвал громкий электрический треск. Единственный фонарь, тускло освещавший дорожку сквера, мгновенно погас, и стало темно, хоть глаз выколи.
- Что за чёрт? – удивлённо пробормотал Ворон – а Лайка, который сразу понял, что происходит, заорал, как резаный:
- Винсент, прекрати!!! Надень браслет, немедленно!!!
Ворон, ещё раз чертыхнувшись, начал поспешно рыться в карманах, ища кристаллофонарик, а когда нашёл и включил, то чуть не поседел от страха: Винсент Табу стоял перед ним, бледный, спокойный, с окаменевшим лицом, и неторопливо расстёгивал второй браслет!
Ворон вскочил со скамейки – и тут же замер, не зная, что предпринять. Бежать? Нереально! Если Разрушитель захочет убить, человек не успеет даже пошевелиться. Бросаться на Винса и крутить ему руки? В принципе, возможно – но не в таком же состоянии!
- Эй, дружище, ты чего? – пробормотал Ворон дрожащим голосом.
Второй браслет, печально звякнув, полетел на брусчатку следом за первым; Лайка, с безрассудной смелостью призрака, кинулся Винсу в ноги и крикнул:
- Опомнись, Творец!!! - однако он снова не отреагировал.
Он стоял, как истукан, выпрямившись и совершенно не шатаясь, и только руки его, эти страшные носители огненных порталов, совершали медленный ритуальный танец, каждое движение которого отпечаталось в памяти Ворона, как на плёнке.
Сначала эти руки согнулись в локтях, поднялись до уровня груди, развернулись ладонями друг к другу, пошли на сближение - и замерли, не сомкнувшись, словно между ними образовался невидимый шар. Секунда, две, три – и полосы обожжённой кожи на запястьях Винса начали явственно разгораться, словно раздуваемые ветром угли.
Вскоре они превратились в настоящие фрагменты адской бездны, и фонарик Ворона стал не нужен, ибо багровое пламя сияло так, что было больно смотреть. В этом пламени контуры рук Винса снова пришли в движение и сделали такой жест, словно разламывали воображаемый шар между ладонями на две половинки; почти одновременно они развернулись горизонтально – а потом резко рванулись вперёд и вверх. Перед глазами оцепеневших друзей пронеслась раскалённая дуга, взметнулась в небо – и Винс исчез вместе с пламенем, растворился в темноте чёрно-белого неба с его вечной, неестественной луной.
Друзья, ослепшие и ошарашенные, какое-то время таращились в это небо, словно оно могло вот-вот на них обрушиться, а потом Ворон, почти протрезвевший от шока, посмотрел на Лайку, и шёпотом спросил:
- Что это было?
- Он ушёл спасать Лима, - обречённо ответил Лайка. – Теперь Исфайту конец. И хорошо ещё, если только Исфайту…
***
Слова призрака оказались пророческими, потому что на сей раз от обезумевшего Разрушителя досталось решительно всем.
Сначала огненный поток со страшной скоростью врезался в защитное поле Исфайта, пробил его, и не замедляя хода, с деликатностью ядерной бомбы ударился о поверхность злополучной планеты. Трещина с оплавленными краями, глубиной и длиной в несколько километров, рассекла каменистую твердь, как пластилин; если сравнить этот удар с тем, что когда-то пришёлся по Иштибенту, он был как минимум вдвое сильнее. Так что тот факт, что Исфайт вообще не развалился напополам, можно было, честно говоря, считать чудом – как впрочем и то, что произошло это в совершенно пустынной местности, где на сотни километров не было ни одного человека. Энергеты спорили, случайность ли это, или же всё-таки Разрушитель сознательно позаботился о жителях Исфайта – но большинство склонялось к тому, что это всё-таки случайность, ибо дальнейшие действия Разрушителя напрочь отметали всякую веру в его сознательность.
Вместо того чтобы перейти в из энергоформы тело сразу после первого удара, он почему-то остался огненным вихрем, и лишь немного уменьшив мощность потока, понёсся над растерзанным Исфайтом по направлению к шатровому городу Симирреаты. Она, конечно, к этому времени уже смекнула, что происходит, и успела вместе со своими людьми спешно эвакуироваться в горы – чем, в общем-то, спасла всем жизни, ибо огненный поток не проверял, есть ли в шатрах люди, он просто сжёг всё поселение целиком, дотла.
Остановился он только тогда, когда обнаружил валяющегося прямо на дороге связанного Лима – ибо у Симирреаты хватило ума не тащить с собой опасный груз, а просто бросить его на видном месте. По словам Криптора (который, рискуя жизнью, остался наблюдать за Разрушителем) огненный поток закружился смерчем, соткал внутри себя вполне материальную фигуру мужчины в брезентовом комбезе, тот спокойно вышел из огня, взял на руки бесчувственного молнитца, зашёл вместе с ним обратно - и столб пламени, взметнувшись в небеса, наконец-то покинул многострадальный Исфайт.
После этого Симирреата без промедления отправилась в энергоцентр и занялась восстановлением его уровня, а Криптор кинулся к разлому, чтобы предотвратить дальнейшее разрушение Исфайта – причём, к его чести надо сказать, что бывшему антидемиургу это вполне удалось, ибо он к этому времени стал совсем другим существом, таким, каким его когда-то и хотел видеть Винсент.
Вот только сам Винсент, находясь во власти своего страшного «альтер эго», тоже стал совсем другим – и это было просто хуже некуда, потому что, покинув Исфайт, он в той же энергоформе отправился прямиком на Хиэйри! Не в Мастерскую, которая была специально предназначена для приёма энергоформ высших богов, и даже не в Необитаемый Треугольник – а на Хиэйри, в обычный маломатериальный мир, который, по сути, был даже слабее Исфайта!
К счастью, на этот раз Разрушитель не стал со всей дури врезаться в поверхность: ему нужно было, всего-навсего, доставить Лима домой - однако огненный поток попросту не мог быть осторожным, а дворец Властителя находился в центре одного из самых больших городов мира. И в общем-то всё могло бы кончиться очень плохо – если бы не огромный дворцовый парк, сыгравший роль своеобразной «зоны отчуждения» и защитивший ближайшие к нему городские дома. Благодаря этому парку (а также ночному времени суток, когда в парке не было ни души) обошлось, опять же, без жертв среди населения – однако парк выгорел целиком, а в ближайших к нему домах от жара повылетали стёкла.
Дворец же, оказавшийся в эпицентре кошмара, не сгорел только потому, что Доэйли очень быстро сориентировался: он направил всю энергию Экрана Миров на создание защитного энергополя – и оно выдержало! Правда, эта мера оказалась очень затратной для хиэйрианского энергобаланса - но в сравнении с тем, что Доэйли и Аллирия могли просто погибнуть, это была сущая ерунда.
После того, как огненный вихрь унесся прочь, и джойлю удалось, расширив ореол защитного поля, затушить пожарище, они с Аллирией осторожно вышли наружу – и сразу увидели тело, валяющееся посреди пепелища. Это, конечно же, был Лим: без сознания, связанный по рукам и ногам, исхудавший, грязный, в женском халате на голое тело – зато живой, что просто не могло не радовать.
Лири и Доэйли по-быстрому затащили его в дом, и, разумеется, сразу же подключили к энергостабилизатору, однако это не возымело практически никакого эффекта: слишком уж Лим был истощён. Стабилизатор в такой ситуации мог, разве что, остановить дальнейшую энергопотерю – но для того, чтобы к молнитцу вернулось сознание, требовалась экстренная мера в виде импульса винсовского портала, а для этого, конечно же, нужен был Винс, нормальный Винс, не Разрушитель!
Джойль предпринял попытку разобраться, что происходит, сел за Экран, снял защитное поле, попытался перевести устройство в штатный режим работы – и чуть не заплакал, ибо машина была безнадёжно испорчена. Часть кристаллических цепей от напряжения расплавилась, на мониторе шли сплошные помехи, половина функций не отвечала, а те, которые более-менее работали, буквально кричали о том, что на Хиэйри царит полнейший энергетический хаос.
В такой ситуации ни о каких межмирных поисках и речи быть не могло, нужно было срочно подбирать новые кристаллы для ремонта, браться за паяльник, и параллельно пытаться как-то восстанавливать баланс… И вот тут-то Доэйли внезапно и отчётливо понял, что он совсем не конструктор, и что он не знает даже половины всего того, что знал великий и гениальный Лим Лане! Джойль совершенно растерялся и впал в отчаяние – а поскольку он не знал, что и как делать с этим чувством, он поступил так, как обычно поступали остальные.
Проще говоря, бессмертный урсинит просто напился - и когда Аллирия, отдежурившая всю ночь у постели Лане, заглянула утром в экранную, её глазам предстала довольно дикая картина: Доэйли, с бутылкой симпэйна в одной руке и тлеющей сигаретой в другой, сидел на подоконнике, свесив ноги наружу. Он был голый по пояс, и в рассветном полумраке отчётливо белели два здоровенных шрама, рассекающих его зеленокожую спину уродливыми полосами от поясницы до плеч, и змеящиеся по рукам до самых кончиков мизинцев. Бескрылый, искалеченный демон, осколок уничтоженной древней цивилизации – он неподвижно смотрел на выжженный, чёрный парк, и пел до невозможности унылую песню на забытом, демоническом языке.
От этих завываний у жителей города, наверное, кровь стыла в жилах, и волосы вставали дыбом – однако Аллирия за последние дни так эмоционально устала, что не испытала ничего, кроме раздражения.
- Нет, ну это уже вообще ни в какие ворота не лезет! – воскликнула она, подбегая и хлопая урсинита по зелёному, костлявому плечу. – Какого дьявола ты нажрался?!!
Доэйли перестал петь, вздохнул, и, не оборачиваясь, сказал:
- Я не могу починить Экран… Нам конец, Лирочка…
- Прекрати! – окончательно взъярилась девушка. – Какой конец?! Надо спасать Хиэйри, болван!!!
- Это невозможно… - без всякого выражения произнёс джойль, и вдруг, рывком сбросив с плеча руку девушки, резко вскочил на ноги.
На подоконнике четвёртого этажа! Пьяный!
- Эй!!! – заорала Аллирия. – Ты чего творишь?!! А ну, слезай!!!
Доэйли обернулся – и она, бледнея от ужаса, увидела, что он… Улыбается! С грустью, и, в то же время, с каким-то безумным лукавством, он сказал:
- Не бойся, Лирочка. Я только хочу в последний раз посмотреть на мир, который я так любил… Полетаю немного – и вернусь. Может, хоть мозги проветрятся, соображать начнут…
Девушка выругалась, схватила его обеими руками за щиколотки и в отчаянии выкрикнула:
- Очнись, Доэйли!!! Ты не умеешь летать!!!
- Как это – не умею? – абсолютно искренне изумился урсинит. – Все джойли умеют летать!
- Джойли вымерли тысячу лет назад!!! Слезай немедленно!!!
Но Доэйли только рассмеялся и попытался шагнуть вперёд. Несчастная Аллирия, проклиная всех богов, упёрлась ногами в стенку под подоконником, решив стоять насмерть, даже если вылетит следом – и тут, видимо, услышав её проклятья, боги всё-таки соизволили явиться. Точнее, не боги, а Кларисса Хиберда – но впрочем, и этого было вполне достаточно, ибо Клэр обладала огромным опытом в усмирении психов, и достаточным ростом для того, чтобы просто подпрыгнуть, схватить джойля за локоть и дёрнуть на себя с такой силой, что все трое кубарем покатились на пол.
Урсинит, треснувшись затылком об ковёр, охнул, и в недоумении хлопая глазами, уставился на богиню.
- Ого… Что это было?..
- Это я тебя хочу спросить! – буквально взорвалась та. – Вот только попробуй шевельнуться, я тебя стукну! Нет, ну ладно ещё Винс так себя ведёт – но он же алкаш! А ты, Доэйли - как ты мог?!
- Тихо, тихо… Не кричи, пожалуйста… - смущённо пробормотал Доэйли, садясь. – Я не пил лет триста, кажется… Немного башней поехал… Извини…
Кларисса была женщиной опытной не только в усмирении, но ещё и в диагностике психов – а потому, услышав вполне адекватный ответ, не стала более разоряться. Пройдясь по комнате, она села в рабочее кресло, и, как заправский экранщик, уставилась в монитор.
- Мдааа… Я смотрю, у вас тут полный дестрой. Неужели это всё Винс учудил?
- Ага, - ответила, вставая, Аллирия. – Ты ещё в окно выгляни…
- Выглядывала уже, спасибо. Лим жив?
- Жив… Пока. А Винс? Он вернулся?
- Да как тебе сказать… - богиня провела рукой по лицу и, обернувшись, посмотрела на Аллирию странным взглядом.
Так смотрят на соучастников, которые ещё не знают, что дело проиграно; так смотрят, не зная, как сказать правду. Однако Клариссе силы духа было не занимать, и она сказала, обращаясь одновременно к Лири и Доэйли:
- Я видела Винса, друзья мои. Мне для этого снова пришлось подниматься на Зиккурат, и… Знаете, там, на одном недосягаемом этаже, есть комната без окон – так вот, Винс сидит в этой комнате, прикованный цепями к полу за оба браслета. И Рыцарь говорит, что не отпустит его, пока…
- Что - пока? – обалделым шёпотом спросил Доэйли.
- Пока у него башня не встанет на место. В общем, пока не случится чудо…
Кларисса вздохнула, беспомощно развела руками и подытожила:
- Так что пока я должна быть с ним, постоянно – ибо, если какое-то чудо с ним и случится, то только благодаря мне.
- Клэр, я понимаю, но… - начала Аллирия, и осеклась, не решаясь продолжить - поэтому её мысль завершил Доэйли, который вдруг стукнул кулаком по полу и завопил:
- Да не можем мы ждать чуда! У нас мир рушится, у нас Экран сломан – а я не демиург и не конструктор!
- Погоди, не ори, - поморщилась богиня. – Во Вселенной, вообще-то, не один Лимми конструктор, а мне ваш энергоуровень пока что не мешает ходить сквозь миры, так что я сейчас просто пойду и позову Эрни и Латиса. Уж втроём-то вы точно всё почините.
При упоминании Латиса Доэйли вздрогнул: он не общался с молнитским Эрну Клэйтэром с тех пор, как сам покинул Малинтериум, и всерьёз опасался, что тот до сих пор не простил ему предательства – однако сейчас было не время вспоминать об этом, и поэтому он сказал:
- Ну, если они согласны помочь – это то, что надо…
- Что значит – если? – Кларисса улыбнулась, и посмотрела на Доэйли так, словно древний урсинит был малым ребёнком.
Тот ужасно смутился, и подумал, что, и впрямь, целые сутки вёл себя, как полный идиот, паниковал и предавался отчаянию вместо того, чтобы просто собрать мозги в кучу и окликнуть по ментальной связи вот эту прекрасную женщину, самую лучшую из всех существующих богинь.
А ещё он подумал, что Винсу всё-таки ужасно повезло, и что чудо, которого ждёт Рыцарь, действительно скоро произойдёт, ибо Кларисса – сама по себе чудо…
***
Но это всё, конечно – отвлечённая лирика, а на деле… На деле Рыцарь, разумеется, вовсе не собирался ждать какого-то чуда, просто подождал, пока Винс окончательно протрезвеет – и отпустил его в Треугольник. Ибо Рыцарь был всё-таки Смертью, а не каким-нибудь отмороженным садистом, и наблюдать страдания собственного двойника, пусть бы он даже сто раз того заслуживал, было не в характере Рыцаря. К тому же, Винсент сам себе был гораздо хуже любого наказания.
Когда он, спустя примерно неделю, всё-таки явился на Хиэйри, он практически не разговаривал – и даже не столько потому что был в состоянии кромешной энергопотери, сколько потому что не знал, как смотреть в глаза друзьям, которых он едва не убил. Все они, включая тех, кто помогали спасать Хиэйри, были в глазах Винса кем-то вроде свидетелей обвинения, и он ни за что не решился бы встретиться с ними, если бы его не притащила Кларисса.
При их появлении Латис, трудившийся над какой-то хитрой платой, поднял глаза и оцепенел с паяльником в руке, Доэйли чуть не уронил чашку с чаем на пульт, а Эрни, вынырнув откуда-то из недр машины, сказал многозначительное «Хм!». Винс едва стоял на ногах, обнимая Клариссу за плечи, и при этом, пытаясь спрятаться за её спину; одет он был в старый лимовский кисэйр, мятый и порванный у ворота, а непривычно коротко остриженные волосы совсем не прикрывали его лица – заплаканного, перепуганного, пьяного… Он попытался что-то сказать, но ничего не вышло, и тогда Кларисса привычно взяла дело в свои руки.
- Парни, прошу минуточку внимания! – обратилась она к замершим экранщикам. – Во-первых, простите Винса, за всё, что он сделал или не сделал. И ни за что не соглашайтесь, если он будет говорить, что слагает с себя обязанности Творца, хорошо?
Винс, словно пытаясь ей возразить, что-то промычал, всхлипнул и вдруг пошатнулся так сильно, что Кларисса едва не упала вместе с ним. Тут Эрни, наконец-то, опомнился, выбрался из-за Экрана, и со словами: «Да отцепись ты уже!» - взял Винса за руки и принудительно усадил на ковёр. Латис заботливо пододвинул Клариссе своё рабочее кресло, а Доэйли передал кружку с чаем и сочувственно сказал:
- И ты тоже сядь, Клэр, отдохни немного, а то, наверное, совсем уже замучилась с этим алкашом.
- Да нет, всё в порядке, - поспешно отмахнулась Кларисса. – Винс, пока был под надзором Рыцаря, вовсе не пил. У Рыцаря ведь жалости нет, сами понимаете... Он и мне строго-настрого приказал ни в коем случае Винсу не наливать – но если бы я его не напоила, он бы так и продолжал сидеть в Необитаемом, пока совсем не свихнулся бы от страха перед вами.
- А чего нас бояться? – пожал плечами Латис. – Мы не в претензии, пусть только Лима приведёт в норму.
- Не думаю, что он в ближайшее время сможет это сделать.
- Это ещё почему?
- Да у него поди что порталы до самых локтей! – догадался Доэйли. – А ну-ка, Творец, покажи руки!
Он опустился на колени, осторожно взял Винса за руку, закатал рукав кисэйра и продемонстрировал окружающим отвратительные, пропитанные сукровицей и совершенно спёкшиеся от жара бинты. То, что они немного не доходили до локтей, ничего не меняло.
Латис поморщился, Эрни беспомощно выругался, а Доэйли по-деловому распорядился:
- Так, Винс. Сейчас я тебе обезболивающего вкачу - и быстро на перевязку!
Творец Мироздания задрожал всем телом и снова попытался что-то сказать.
- Нет, аймэзи, только под общим наркозом, - перевела Кларисса. Когда мы с Рыцарем вдвоём его бинтовали, он чуть от болевого шока не умер.
- Вы с Рыцарем?!
- Ну да, – сказала богиня так, словно Смерть в роли санитара был совершенно нормальным явлением. – Рыцарь, вообще-то, вытащил Винса из энергоформы - и, знаете, если бы он этого не сделал, то…
- Что?
- Я думаю, что Винс так и мотался бы по мирам в виде неконтролируемого огненного потока, пока не разрушил бы всё Мироздание.
- Обалдеть! – потрясённо прошептал Эрни, с укором и недоверием глядя на несчастного Творца. – Да неужели же это правда?!
- А я вот, почему-то, совершенно не удивлён, - проворчал Латис. - Скорее даже наоборот: я, кажется, понял, что случилось со Старым Мирозданием. Тоже утрата контроля над энергоформой, да?
Винс окинул компанию мутным взглядом, кивнул – и вдруг, впервые с момента своего появления, почти членораздельно сказал:
- М-меня убить мало…
- Э, нет, Винс, не дождёшься! – решительно заявил Доэйли, понимая, что нужно немедленно прекращать этот непродуктивный разговор. – А ну, вставай, пошли в лабораторию! Я думаю, у Лимми найдётся что-нибудь в запасе для общего наркоза.
- С-спасибо… Аймэзи… - дрожащим голосом пробормотал Винс в приступе неудержимой, истерической благодарности. – Спасибо…
Доэйли просунул руки ему под мышки, поднял на ноги – и Винс, окончательно утратив остатки самообладания, уткнулся ему лицом в плечо и разревелся. Кларисса подошла к ним, обняла Винса со спины, и в который раз почти физически ощутила, насколько же ему, на самом деле, больно! После принудительного вброса в материальность буквально каждая клеточка его тела болела, словно сильный ожог, не говоря уже о порталах – но страшнее всего болела душа, ибо вину Творца перед собственным Мирозданием было не заглушить ничем, даже общим наркозом.
К тому же, в лаборатории, вопреки ожиданиям, не обнаружилось никаких анестезирующих средств, даже стиксола или какого-нибудь его заменителя не было. Доэйли перерыл все шкафы и ящики - но безрезультатно.
- И куда только Лимми всё подевал? - удивился Доэйли. – Придётся вызывать Марика. У нас, похоже, совсем голяк.
С этими словами он открыл сейф и достал оттуда коробку каких-то ампул - а точнее, даже не ампул, а самодельных молнитских «мерок», что само по себе не предвещало ничего хорошего. Он взял её в руки, открыл, нахмурился, и хотел было убрать обратно - но тут случилось нечто невероятное: Винс, висевший на плече Клариссы в виде полуживого тела, внезапно отцепился и бросился к Доэйли с криком:
- Стой! Это то, что нужно!
При этом он буквально вцепился в злополучную коробку и лицо у него стало такое восторженно-маниакальное, что Доэйли просто испугался.
- Отцепись, чёртов наркоман! – заорал он. – Клэр, возьми его!
Кларисса подскочила, хотела схватить Винса за локти, но он вывернулся и рухнул перед Доэйли на колени.
- Умоляю, аймэзи! Один укол, умоляю! Один укол – и я спасу Лима! Прямо сейчас! – воскликнул он, прижимая руки к груди.
- Да что ты несёшь?!
- Я знаю, что я несу! Эти ампулы… Знаешь, что это?
- Не знаю и знать не хочу!
- Помнишь Новый Мапри? Помнишь? Клэр, ну скажи же ему!!! – в отчаянии выкрикнул Винс.
- Винсент, ты – наркоман и самоубийца, - тихо произнесла богиня. – То, что Лим сделал с тобой, чтобы остановить Новый Мапри – это преступление. И не думай, что мы на такое способны.
- Тогда я сам! Отдай коробку!
Винс попытался снова подняться и схватить джойля за руки – однако тот вовремя отстранился.
- Ещё чего не хватало! - фыркнул он. - Совсем умом тронулся?
- Да как ты не понимаешь?! Это же последняя надежда! – Творец обернулся к Клэр, и в глазах у него, на самом деле, было столько этой настоящей, последней, надежды, что богиня засомневалась.
- Ты не сможешь сам вмазаться, - дрогнувшим голосом сказала она.
- Смогу! Я ради Лима всё смогу!
- Чушь! – отрезал Доэйли. – Ты и Лима не спасёшь, и сам погибнешь!
- Нет, клянусь!
- Да откуда ты знаешь? Разве хоть один эксперимент Лима с этими веществами оказался удачным?
- Да. Тот, что он поставил на мне, чтобы спасти Мапри.
- Да ты же чуть не помер тогда!
- Я тогда в энергоформу под наркотой прыгнул - а сейчас мне нужно только чуть-чуть энергии для активации портала… Всего на секунду, поймите же – но за эту секунду я верну Лима! Неужели это того не стоит?
- Да если тебе сейчас активировать портал, ты умрёшь от боли! - задействовала последний аргумент Кларисса - однако напрасно.
- Ничего подобного! - возразил Винс. - Когда портал откроется, я буду в таком состоянии, что боли не почувствую – а потом… Потом делайте, что хотите. Хоть к Марику отправляйте, хоть к Рыцарю – но это потом... А сейчас… Позвольте мне оправдаться! Не перед Мирозданием – так хоть перед лучшим другом! Пожалуйста!
Друзья совершенно растерялись. То, о чём говорил Винс, было для него сейчас вопросом жизни или смерти, это было совершенно очевидно. И несмотря на то, что он по-прежнему стоял на коленях, измученный, еле живой, со своими страшными бинтами, выглядывающими из-под закатанных рукавов - внутренне это был совсем другой человек, почти до неузнаваемости преображённый своей безнадёжной надеждой. Этот человек рассуждал здраво, даже, можно сказать, трезво; он осознавал степень риска, на который намеревался пойти – а значит, мог отвечать за свои поступки.
- А где гарантии, что ты вмазанный не скакнёшь в энергоформу? - задумчиво глядя на него, спросил Доэйли.
- Я просто не смогу, - развёл руками Винс. – Вот хоть у Клэр спроси, если не веришь.
- Это правда, - не дожидаясь вопроса, подтвердила Клэр. – На переход в энергоформу его сейчас никакая наркота не сподвигнет, это нереально.
- Точно? – подозрительно прищурился урсинит. – Он же, вроде бы, всегда это может, в любом состоянии, разве нет?
- Он провёл в энергоформе почти сутки, Доэйли. Он не смог вернуться в тело самостоятельно. Он не владеет порталами, и вообще своей энерговолной.
- Ого! - сказал джойль, и впервые посмотрел на Винса не с недоверием, а с искренним сочувствием. – Ну тогда… Раз так…
Не договорив, он поставил коробку с «мерками» на стол, достал из шкафа жгут со шприцом – и услышал, как Винс за его спиной облегчённо выдохнул.
- Ну вот, это другое дело… - прошептал он. – Помоги мне, Клэр…
Кларисса протянула ему руку, подняла с колен, усадила на кушетку, стянула с него рубаху и принялась за осмотр локтевых сгибов.
- Слушай, ты точно уверен? – с безнадёжной нежностью спросила она.
- Не бойся, - ответил Винс, и пытаясь показать, что всё хорошо, улыбнулся, невзирая на всю свою боль.
- Чёрт, я чувствую себя Лимом, - хмурясь, проворчал Доэйли - однако идти на попятный было поздно.
Он перетянул Винсу руку, вмазал его, присел на корточки и застыл, напряжённо вглядываясь в его лицо, а Кларисса уселась рядом с Винсом и крепко взяла его под локоть. Друзья ожидали любых последствий, однако Винс, с его наркотическим опытом, точно знал, чего ждал - и он не ошибся, потому что ничего сверхъестественного с ним не произошло. Он только вдруг словно опьянел в какую-то обратную сторону, и его улыбка из вымученной и болезненной стала блаженной и глупой.
- Аймэзи… Это потрясающе… - с не свойственными ему, беззаботно-развязными интонациями сказал он. – Снимайте с меня эти чёртовы бинты! Режьте их! Всё к чёрту!
Его прозрачно-серые глаза светились недолгим счастьем наркомана, ибо он отлично знал, что у него есть всего час прежде чем снова наступит ад. Друзья тоже это поняли, переглянулись - и поспешно принялись за бинты, которые и впрямь пришлось резать, настолько сильно они слиплись и присохли. Отрывать от кожи их приходилось очень жестоко, Кларисса чуть не плакала от жалости к Винсу, Доэйли тихо ругался сквозь зубы - а обдолбанный Винс при этом хихикал, словно вся его боль была не серьёзней щекотки. Когда же Клэр всё-таки добралась до браслета и сняла его, портал так неожиданно активировался, что девушка едва успела отдёрнуть руку.
- Эй, ты что творишь! – ахнула она. - Тебе нужно воскресить Лима, а не сжигать его заживо!
- Да всё нормально! – отмахнулся Винс, но Доэйли был другого мнения.
- А ну, покажи, как ты владеешь порталом! – потребовал он. – Иначе я не подпущу тебя к Лиму, понял?
Творец Мироздания ухмыльнулся, поднял руку, шевельнул пальцами – и с их кончиков слетела малюсенькая, не больше пылинки, огненная искорка. Доэйли восхищённо присвистнул – после чего, конечно же, дал добро на любые действия Винса.
*** P.S.
Операция по выведению Лима из энергетической комы прошла успешно, но увы, очнулся он в совершенно неадекватном состоянии рассудка. Деструктивное воздействие материальной власти не прошло для него даром - да и вообще, по всей видимости, не прошло, потому что Лим постоянно рвался к Симирреате, кричал, что не видит смысла жить без неё, пил как проклятый, и проклинал Винса за своё освобождение. Предсказание Творца, озвученное однажды в бреду на малинтокоде, всё-таки сбылось. Аллирия и Доэйли выбивались из сил, пытаясь взывать к помутившемуся разуму гениального молнитца, пару раз даже сдавали его в психушку Марика - но всё было тщетно. И наверное всем пришлось бы просто смириться с тем фактом, что настоящего Лима Лане больше нет - если бы Винсент всё-таки не нашёл выход.
В тот вечер он окликнул Доэйли по менталке, и джойлю пришлось буквально выволакивать его к себе через портал, потому что Творец был безобразно пьян и, вдобавок, под завязку обколот обезболивающим. Шатаясь по комнате и нелепо размахивая забинтованными руками, как запутавшаяся в ниточках марионетка,он заплетающимся языком нёс какую-то околесицу про то, что может принять на себя все последствия симирреатиной «привязки» – и тем самым излечить Лима от этой заразы. Доэйли, минут десять понаблюдав за Винсом, пришёл к выводу, что тот полностью неадекватен, и уже раздумывал над тем, чтобы позвать по менталке Клариссу – но тут в экранную ввалился такой же неадекватный Лим, который буквально вцепился в Винса, и они оба исчезли.
Доэйли кинулся к Экрану, просканировал уровни мира, и понял, что эта парочка провалилась прямиком в энергоцентр Хиэйри – однако больше ничего понять не успел, ибо в следующую же секунду приятели вернулись обратно: всё так же в обнимку, держась друг за друга, они возникли посреди экранной и замертво рухнули на ковёр.
Тела их были скручены какой-то общей на двоих судорогой; чтобы расцепить их, потребовались совместные усилия Доэйли, Аллирии и Клэр; ночь прошла в тревожном ожидании и почти что панике – а наутро Лим очнулся со страшнейшего похмелья и… Безо всякой зависимости от Симирреаты! Мало того: он, как оказалось, вообще не помнил почти ничего с того момента, как попал на Исфайт, и друзьям потребовалось потратить довольно много времени, чтобы просто рассказать Лиму, что он после этого вытворял.
Молнитец не верил, хватался за голову, охал и поминутно извинялся – а когда повествование дошло до момента, когда Экран чуть не накрылся от перегруза, и его пришлось чинить совместными усилиями Эрни и Латиса, великий конструктор в ужасе вскочил и бросился к монитору: как-никак, а от исправности Экрана Миров слишком многое зависело.
Минут пятнадцать, не меньше, Лане с сумасшедшей скоростью молотил по кнопкам, проверяя и перепроверяя все энергетические связи, и только убедившись в том, что всё, более-менее, в норме, немного расслабился. Он откинулся в кресле, потянулся – и потребовал принести кофе и сигарету, чем окончательно убедил коллег в том, что Лим Лане, Властитель Хиэйри, вернулся к ним – и к себе.
Ну а Винс… Казалось, что он остался таким, каким был (по крайней мере, на первый взгляд) и долгое время никто, даже Кларисса, не замечали того, что симирреатина энергия, та самая «привязка», которую он «взял на себя», оказала довольно значительное влияние на его сущность. Сам Винс тоже понял это далеко не сразу - и только когда внезапно обнаружил в себе способность наращивать личный энергоуровень за счёт материальной власти, он понял, что с ним что-то не так.
Тогда он решился рассказать всё Лиму, как единственному человеку, которому доверял даже самое тайное и постыдное.
- И что же в этом плохого? – несколько удивлённо спросил Лане, выслушав его сбивчивый рассказ.
- Как это – что? Я же Творец, и, вообще-то, могу только отдавать энергию, а не отнимать её у других…
- Ну, вообще-то, ты, как Творец, на данный момент растратил свой личный уровень до невосстановимого порога, Винсент, - резонно заметил Лане. - И тебе, вообще-то, не мешало бы хоть как-то прийти в себя.
- Да, наверное – но не за чужой же счёт… Я чувствую, что становлюсь другим… Я, как вампир, Лимми… - с несчастным видом признался Творец.
- Ой, да брось ты! – улыбнувшись, отмахнулся молнитец. - Никакой это не вампиризм. Тысячи энергетов живут за чужой счёт, можно даже сказать, все. А некоторые, ничуть не стесняясь - даже за твой, и я, кстати – первый в этом списке. Так чем ты хуже нас?
- Лимми, ты что, не понимаешь? Я ведь не энергию Вселенского Концентратора распределяю, а пользуюсь своей материальной властью… Я ворую энергию у конкретных женщин, которые ни в чём не виноваты… Это подлость, Лимми… Самая настоящая подлость…
- А я считаю, что это – подарок, Винс.
- Подарок?
- Ещё какой! Симирреата, сама того не ведая, дала тебе шанс восстановить уровень; мало того, она дала тебе возможность стать сильнее неё! И это - та самая Симирреата, которая чуть не убила тебя! Да это не просто подарок, это – проявление Высшей Справедливости!
- По-твоему, использовать женщин, как батарейки – это справедливость? – безо всякой иронии спросил Винс.
- Послушай меня, пожалуйста, аймэзи, - Лим подошёл к нему, взял за руку и, присев рядом на корточки, заглянул в глаза. – Ты должен понять, что главное сейчас – не женщины, а твой энергоуровень, который нужно восстанавливать, во что бы то ни стало. Поэтому, прошу тебя: побудь немного эгоистом, прими симирреатин подарок - и ни о чём не думай, пока сил не наберёшься. Ну а потом – хоть приговорённым мирам свою энергию раздавай, всё равно.
- А если я подсяду на материальную власть, как Симирреата? Если не смогу больше отдавать?
- Ерунда, Винс. С нормальным энергоуровнем ты сможешь всё! – сказал, улыбаясь, Лим, и столько уверенности было в его словах, что Винсу оставалось только согласиться со своим лучшим другом.
Ибо – каким бы циником не был Лане, а кое в чём он был совершенно прав.
М.Т.А., март-июнь 2016г.
Безумие Исфайта
© Copyright: Радмира Ружковская, 2017
Свидетельство о публикации №217102300117
Свидетельство о публикации №217102300117
Рецензии