Фантом, или Ролевая игра

ФАНТОМ
 
Глава 1.С приездом!

Когда он возвратился на родину, она встретила его горьким плачем. Шел дождь, но такого дождя высокий, закутанный человек, спускавшийся по трапу самолета, не мог припомнить. На площади было целое озеро, и мужчина, осторожно спрыгнув на мостовую, с горечью почувствовал, как в ботинках образовалось по целому Каспийскому морю. Дождь то с лаской, то с ожесточением барабанил по широким полям его шляпы. Чувствуя теплые струи, мужчина снял шляпу и тут же с его белых, густых волос, облепивших лицо, полились на плечи теплые потоки воды.
он осторожно закутал плащом небольшой футляр в форме груши и отважно пошлепал по улице. Булыжники мостовой скрывались под слоем воды, скользкие и круглые. По всем улицам, на которые обрушился дождь, стоял грохот, будто шел по ним армия музыкантов с маленькими барабанами.

Он думал ,что скоро дойдет до гостиницы, а там будет и сухая одежда, и горячий кофе.
шесть лет в гостиницах, нигде не оставаясь на долго...
уже само это слово наводило на него оторопь

Он не ездил за границу развеиваться. Он работал там как лошадь, но знал, что будет жить, только работая, хотя работа его истощала.

- Моя последняя гостиница - подумал он, и с трудом отворил тяжелую дверь с массивными кольцами на ручках.

Подойдя к портье, мужчина пожалел, что нельзя надеть шляпу - два веселых черных глаза так и впились в него .
- Я бы хотел как можно дольше сохранять инкогнито. - сказал путешественник, - я уверен, что мое имя знакомо вам так же, как и мое лицо.
Хитрая, понимающая улыбка мелькнула в ответ. Гость отвернулся - у входа лежали мраморные львы в натуральную величину. Один мирно спал, положив голову на лапы, другой зло смотрел на входящих, беззвучно рыча, и почему-то хотелось положить руку в отверстую пасть с человеческими зубами.
- Я не проболтаюсь, - пообещал портье уставленным на него синим глазам, - буду беречь ваш покой.
- Благодарю, - улыбнулся мужчина и по мрамору, устилавшему пол, пошел в общую столовую. У него была медленная, грациозная походка, прекрасная осанка, но в том, как он тяжело передвигал стройные ноги, виделась накопившаяся за годы усталость.
В столовой, холодной, чистой выбор был крайне скудный. Путешественник знал наизусть это интернациональное меню: молоко, кофе, круассаны и залежавшийся сыр, который наверняка помнил всех постояльцев.
У приветливого официанта руки тряслись от жадности, когда он под строгим взглядом гостя отрезал тоненький кусок пирога.
Мужчина сел к окну со своим скромным ужином и в зеркальном стекле увидел лицо, на мгновение показавшееся чужим. Но это был он сам, и по отражению медленно ползли длинные капли....

 Глава 2. Туман и мраморный лев.
Он проснулся и  вскочил с поразительной для себя легкостью. Вчерашняя тяжесть, усталость исчезли.  Его душа еще никогда не была такой свежей и ясной.
Умываясь, он посмотрел в зеркало и показался себе красивее. Радуясь непонятному, он выставил распаренное горячей водой лицо на воздух  и вздрогнул.
За окном все таяло в молоке густого тумана, он словно окунул голову в холодную воду. Видимость была низкая до ужаса, верхушки высоких зданий сливались с серым небом, а красные и желтые огни еще не проснувшегося города, тускло горящие через бесцветную пелену, наводили мысли о чем-то страшном.
Он отпрянул от окна, вспомнив об одном обещании, ради которого и приехал сюда. Его ждали.
Он поспешно направился к выходу, но против воли  остановился  у мраморных львов. Они были совсем как живые, и Александр не  удержался от искушения положить руку в оскаленную пасть. Напряженные пальцы коснулись холодного, гладкого камня, но Александр, напрягая мысль, стал представлять шершавый львиный язык, горячую, мокрую слизистую…
И он остановился слишком поздно, когда притупленные зубы насквозь пронзили руку. Он ощутил эту безумную, внезапную боль и  вырвал пальцы из смыкающихся челюстей.
Перед ним был мраморный лев, холодный и безобидный, ощерившийся, с безумным взглядом, он бил себя хвостом  по вздымающимся от частого дыхания бокам.
Александр не стал медлить. Он рванулся на улицу, надеясь, что утренний холод приведет его в себя.
Рука оказалась пробита. Он видел глубокие раны, металлически блестящую полузастывшую кровь и боль… он не мог понять, произошло это на самом деле или он еще спит?! Он ощущал себя, слышал свои шаги, но все вокруг было настолько нереальным, что он  перестал верить в здоровье мыслей.
Белые волосы, как нити паутины, свесились на глаза, но Александр боялся их откидывать.
Вокруг никого не было, и все же он услышал тихий, чуть знакомый девичий голос, слабый и просящий:
 - Ну где же ты? Я тебя жду…
Эти слова неслись и из-под земли, и с неба, но Александр не смутился на этот раз, потому что это был голос той, которой он никогда не видел, но ради кого он  вернулся….

Глава 3. Тропинка в неизвестное
Пригородному автобусу было очень много лет, и в том, как все его части тряслись по неровной дороге, слышался жалобный старческий голос.
Среди неопрятных старух и уставших рабочих был  Александр. Он с ожиданием и интересом смотрел на пустые, кажущиеся бескрайними поля, уже побледневшие от страха к приближающейся осени.  Он оглянулся, провожая высокие городские строения, по-прежнему затянутые туманом, хотя прошло уже несколько часов.
В его мозгу все еще звенел тот зовущий голос, и Александр осторожно осматривался, как будто  заветные слова  слышал кто-то еще. Он постарался отвлечься, пытаясь представить ту, с кем предстояла встреча, но ничего не возникало перед его внутренним взором.
Отчаявшись, он стал наблюдать за незнакомой дорогой.
На обочине стояла табличка с названием поселка. Тропинка, проторенная рядом, уходила за горизонт, и куда ни кинь взгляд – ни одного дома. Эта табличка, указывающая в никуда, выглядела абсурдно и страшно.
Александр спохватился , вскочил, и некоторые любопытные пассажиры наблюдали, как он бежит по тропинке, по – лошадиному вскидывая ноги. Он сгорбился, спотыкался на ровном месте, торопясь неизвестно куда, и дорога становилась бесконечной и трудной.
Невысокая трава желтела на глазах, над горизонтом набухали тучи, и дальний городской массив  казался серыми грядами гор.
Устав от однообразного пейзажа, Александр шел и шел, не останавливаясь и чуть было не проскочил дом, словно только что выскочивший из-под земли.
Недоумение поглотило все его чувства, когда он рассматривал солидное, но уродливое строение. За прозрачной сеткой, заменявший забор, простирался топкий глинистый газон с редкой травой, бледные лохмотья последних цветов на клумбах. По сравнению с обилием бетона и плитки этот кусочек природы выглядел совсем жалко.
Александр встал на цыпочки, желая увидеть хоть одну живую душу, и что-то заставило его осмотреться.
Его обступили такие же высокие, массивные дома гнетущего вида.
Александру хотелось кричать. Он не мог понять, что с ним творится. Сказав себе, что никаких домов не существует, Александр заглянул вглубь сада.
В старой куртке, по уши в грязи, стоял садовник. Несмотря на заострившиеся черты, на бесцветные, стеклянные глаза, Александр узнал себя, себя прежнего, и теперь он уже не смог справиться с собой.

Глава 4. Сумасшедший садовник
Эти белокурые волосы.... они повсюду.. От них не избавиться….
Питер находил их везде. Его бросало в дрожь, когда он видел волос на туалетном столике. Он старался причесываться очень осторожно, хотя зеркало отражало его, Питера – черноглазого, с заброшенной набок темной челкой. Но скоро он бросил это занятие, чувствуя, что скоро в зеркале отразится обладатель белокурых волос, стоящий за плечом Питера.
В холодном загородном доме было слишком много кошмаров для одного человека, особенно для Питера с его расшатанной психикой. Словно кто-то оставил его ухаживать не за домом, а за коробкой с чертом на пружине. Дом принадлежал людям, у  которых Питер недавно стал работать садовником, и  не мог понять, откуда берутся все эти ужасы.
Этой осенью он нашел в тумбочке под зеркалом коллекцию ярко раскрашенных  глиняных голов. Большую часть составляли женские, красивые и безобидные.  Но среди них Питер нашел то, от чего долго не мог придти  в себя.
Мужская голова, сработанная лучше всех. Глаза – большие голубые миндалины, глядящие куда-то вбок с таким выражением, что Питер не удержался и взглянул в ту сторону, ожидая увидеть что-то ужасное. Там ничего не оказалось, но юноша  не смог отделаться от жуткого чувства.  В выражении лица головы было что-то, заставлявшее кричать от ужаса. Питер узнал того, кто терял белокурые волосы и не мог оставаться  наедине с этим изделием, но разбить или выбросить голову  не решался.
Питера разбудил собачий лай. Злые, истеричные собаки начинали перекличку, когда все еще спали, и затихали с наступлением темноты. Питер знал, что это маленькие породистые собаки, сошедшие с ума от генных мутаций. Они захлебывались в лае, злобно скалили зубы, завидев прохожего, и запертому в доме Питеру начинало казаться, что лают огромные, натравленные на людей псы.
Так же, как и собаки, Питер видел и слышал больше, чем другие люди, и это было невыносимо. Он хотел бежать из дома, но знал, что вернуться в город не удастся. Питер не оставлял надежды уйти, и, выходя погулять, отходил от дома все  дальше и дальше. Он хорошо знал здешнюю местность, но ноги никак не выводили его на шоссе, ведущее в город.
Этим туманным осенним утром он вышел из дома – навсегда, как ему казалось, но когда он подходил к калитке, в воздухе прозвенела одна из его любимых мелодий. Питер ничуть не удивился, зная, что это галлюцинация, которая играет  глубоко в голове. Но он слышал ее, именно в воздухе…. Испугавшись, Питер прошел немного вперед. Музыка исчезла. Чувствуя себя совершенно нормальным, юноша приоткрыл калитку.
За ней, на грязной дороге стоял обладатель белокурых волос.
Ошеломленный Питер, молча, наблюдал, как высокий мужчина, увидев его, с криком рухнул на землю.
Убедившись, что незнакомец потерял сознание, Питер втащил его на участок и поволок в дом. Он нес Александра на руках, и белая голова с большой проплешиной на темени болталась как у мертвого. Питеру даже не нужно было приглядываться: на темно-синем борту драпового пальто лежал длинный белокурый волос.
Он уложил Александра на кровать, постоял немного, присматриваясь к запертому лицу, и ушел.
Питер вернулся в спальню с огромным ломом, и, нервно улыбаясь одной стороной рта, занес орудие над спящим.
Александр лежал, сложив руки на груди. В твердых чертах его лица не было сонной размытости. Питер долго смотрел на это красивое, словно из камня высеченное лицо и нацеливался в лоб.
Его надо убить и сжечь,  думал Питер, потому что только так он мог спасти душевное здоровье.
Прошло много времени, как казалось садовнику. А лом все еще не опускался. Питер  ждал момента, когда Александр уснет настолько крепко, что ничего не почувствует. У садовника затекли руки, и лом стал медленно склоняться.
Он целился в лоб. В этот  высокий огромный лоб с разветвленной веной.
Где-то вдали, за лесом, тонко визжа, пролетел снаряд. Питер представил, как красная ракета описывает в сером небе красивую дугу. Звук был похож на вступление к любимой песне Питера, и, посчитав это хорошим предлогом, юноша спел про себя:
«Раз, два, три, четыре, пять,
Шесть, семь, восемь, девять…. Да!» (Rammstein - Sonne)
Лом рассек воздух.
Питер инстинктивно зажмурился. В тишине ночи раздался тихий глухой звук. Садовник отступил, волоча лом по полу, и осторожно приоткрыл глаза.
Ничего не изменилось. Александр лежал в той же позе, с совершенно целой головой. Лом был так же чист, как 10 минут назад.
 Питер хотел закричать, думая, что встретил бессмертного монстра. Он стиснул губы, глаза его расширились. Питер нервно, мучительно вздохнул и дрожащей рукой провел по одежде Александра, надеясь ощутить тепло крови.
Спящий сел с таким видом, как будто и не ложился.
  - Я все слышал, - спокойно  и даже добродушно сказал он.
 Питер со стоном попятился. Александр поднялся и пошел к нему, вытянув правую руку с пробитой ладонью.
 - У тебя не получится меня убить, - в грустном голосе звучало сочувствие, - потому что я чувствую то, чего нет. Эти раны нанес мраморный лев, а твой лом не принесет никакого вреда.
 - Я тоже вижу невидимое, - стуча зубами, пробормотал Питер. – Я сумасшедший. Вот что свело меня с ума. - Он снял с рукава волос:
 - Я знаю, это твои волосы.
Александр взял отливавший серебром волос и внимательно глядел на него.
 - Ты тоже его видишь? – с отчаянием произнес Питер. – Значит, мы оба ненормальные. Мне кажется, что зло сидит не во мне, а в этом доме.
Александр не стал возражать, а пошел за Питером в сарай и  помогал относить к дому сухие ветки и мусор.  Садовник принес из дома магнитофон   и несколько кассет, и бережно уложил их в стоявшую на лужке машину. Он действовал суматошно и необдуманно, мотаясь из стороны в сторону.
 - Пусть все горит, - он нервно чиркнул спичкой по облитой бензином террасе.
Коричневый сайдинг медленно обугливался, от дома противно несло горелым пластиком. В глазах Питера было разочарование. Он хотел, чтобы огонь, взвившись до самого неба, с треском пожирал внутренность дома, производя обряд очищения.  Питер дернулся, поджег кучу сухого мусора , и,  обжигаясь, хватал его горстями и кидал в открытые окна. Он истерично смеялся, в возбужденных, выпученных глазах отражалось пламя.
Александр холодно наблюдал за этим действом. Когда от дома остался только скелет, мужчина потребовал у Питера ключи от машины. Открыв дверь, он насильно усадил садовника на переднее сиденье и завел мотор.
 - Куда ты хочешь меня увезти?! – закричал Питер. - Выпусти меня!
Александр повернулся и его лицо, освещенное пламенем, в эту минуту так сильно походило на ту глиняную голову, что Питер зажмурился.
 - Ты боишься, что сейчас я превращусь в монстра и съем тебя? – стараясь придать голосу покровительственную интонацию, говорил Александр. – У меня нет склонности лишать людей жизни. А ты хочешь смерти.
  - Я этого не говорил, - простонал  Питер, открывая глаза.
 - Ты безумен. Твое воображение создает чудовищ везде, где тебе страшно. Ты сжег дом, но будешь видеть эти  белокурые волосы до конца жизни. Не лучше ли умереть, чем трястись от ужаса к несуществующему? Я знаю место, где повсюду фантомы, которые убьют тебя, стоит лишь захотеть. И мы едем туда.
Лицо Питера исказилось гримасой. Он опять зажмурился и не увидел, как деревья вдоль дороги сменились на заводские трубы.
 - Хорошая машина, - задумчиво произнес Александр, - так легко едет, совсем не трясет.
Он посмотрел на оранжевый свет фонарей, напомнивший яростный блеск в глазах мраморных львов
ФАНТОМЫ КОТОРЫЕ УБЬЮТ ТЕБЯ СТОИТ ЛИШЬ ЗАХОТЕТЬ

Глава 4. Танцы и привидения
Они приехали в гостиницу уже вечером. Перед тем, как выйти из машины, Питер оглядел десятиэтажное  здание. На втором этаже желтел ряд окон, там мелькали голубые силуэты мужских и женских тел.
 - Иди передо мной, - предупредил Александр.
Питер втянул голову в плечи, когда вспомнил про свою запачканную глиной куртку. Мраморные львы, сторожившие вход, злобно ощерились.
 - Видишь? – спросил Александр, стараясь казаться спокойным. Питер только клацнул зубами в ответ.
Александр вел его по скользким мраморным лестницам, покрытыми  коврами, которые заглушали шаги. В длинных коридорах у каждой двери горела желтая яркая лампочка.
Когда они вошли в танцевальный зал, там гремела музыка. Фон застольным беседам  создавала приглашенная рок-группа. Питер различал в полутьме заклепки на кожаной, мутно лоснящейся одежде, напомаженные головы, блестящие от пота обнаженные руки и шеи музыкантов.
В танцевальном зале было темно и душно от дыхания гостей. Питер с усилием втягивал воздух, состоявший из запахов  пыли, духов и дорогих тканей.
 - Видишь, сколько здесь монстров? – шепнул Александр.
 - Они все мертвые…. – Пролепетал Питер, когда присмотрелся к посетителям  и увидел, что это все тщательно загримированные скелеты. Александр угадал его мысли. Забившись в угол, Питер с возрастающим ужасом наблюдал, как мужчина пригласил танцевать высокую блондинку и словно нечаянно, провел по ее лицу. Косметика стерлась, обнажив желтоватую кость.
 - Да, они все мертвые. Они ничего не чувствуют, - стуча зубами, объяснял Александру Питер. Юноша трясся, как осиновый лист.
Александр с прежней холодностью смотрел на него и быстро шепнул:
 - Я знаю, кто тебя убьет. Вот он.
Пробитая рука указывала на вокалиста рок-группы.
Это был красивый, мощно сложенный мужчина лет сорока. Черные волосы, блестящие и мокрые, небрежно заброшены набок. Широкое лицо с тонкими, строгими губами неестественно бледное. Круглые бледно-голубые глаза, тщательно подведенные черной тушью. Ремень на шее украшали красные перья, топорщившиеся в разные стороны. Это был живой человек.
Питер тяжело опустился на стул и забылся. Музыка проходила мимо, он словно проваливался в какую-то яму.
Между тем Александр подошел совсем близко  к сцене и стал слушать песню. У рокера был необычный голос – хриплый и низкий в речитативе куплетов, в припеве он неожиданно менялся на густой, чистый, свободно льющийся баритон. Но  иногда  Александру казалось, что голос певца  больше похож на голоса киношных монстров, которые говорят, захлебываясь кровью. Он поспешил отогнать эту мысль и вскоре специфический ритм песни завладел им. Сначала Александр дергал головой в такт, пристукивая подошвами, и постепенно затанцевал, выписывая руками волны и яростно крутя бедрами.  Он расслабился, все страхи исчезли. Вернулось человеческое зрение, и благодаря ему Александр увидел в другом конце зала девушку, к которой шел все эти дни.


 Глава 5. Пленники фантазии
Она шла, танцуя, во власти музыки, изящно переступая длинными ступнями в белых туфельках. Короткое белое платье натянулось на смуглом, тоненьком теле. Очень густые волнистые темные волосы обрамляли миловидное лицо с нежными, полудетскими чертами и большими глазами. Александру казалось, что она только что пришла с пикника. Ее длинные ножки бросались в глаза.
Она шла через весь зал Александру навстречу. Кончиками пальцев он коснулся ее руки, вовлекая в танец. Сами того не замечая, они танцевали поразительно слаженно, предчувствуя каждое движение друг друга.
Александр никогда не чувствовал себя так хорошо. Впервые за эти страшные дни в его душе хоть ненадолго воцарилось спокойствие.
Девушка изредка поднимала густые ресницы и пристально глядела партнеру в глаза. Почему-то Александр не мог выдержать этот взгляд.
Он обхватил ее талию и почувствовал, что прямо сейчас хочет овладеть девушкой.
У него пересохли губы, когда он остановил взгляд на ее пухлом, влажном рте. Весь ее облик возбуждал в нем яростное желание. Несомненно, они читали мысли друг друга. Не переставая танцевать, они двинулись к выходу.
Внутри Александра все горело, когда они вышли в пустой коридор. Он завалил бы ее прямо здесь, но Деборра движением руки позвала его дальше. Они шли в ногу, быстро и бесшумно, как будто их ждало что-то тайное, как два заговорщика.

Они поднимались и спускались, уже не тихо ступая, а тяжело топая. В глазах мелькали золотые цифры на дверях номеров:101, 214, 316, 418, 506. Александр громко и нервно дышал. Эти коридоры казались ему бесконечными. Около 721 номера он грубо схватил Деборру за руку и прижал к стене. Стараясь дышать как можно реже, он медленно стискивал ее, но Деборра уперлась тонкими ручками ему в грудь и прошептала:
 - У меня есть ключи от одного укромного места.
 Александр впервые услышал ее голос – глухой и низкий
Нетерпеливо вздохнув, он  высвободил девушку, и дальше они шли рука об руку. Он сбился со счета, считая лестничные марши. И если бы Деборра не остановила его, он так бы и шел… вперед и вверх.

Они стояли перед дверью номера 1000, который на десятом этаже был последний.
 У Деборры тряслись руки, она никак не могла попасть ключом в замочную скважину, извинялась и настороженно вздрагивала.
Александр деликатно взял ключик из ее влажной ладони, и не торопясь, открыл дверь с первого раза.

Он вошел первым и остановился у входа, потому что ему сперло дыхание. Этой комнате, высотой с двухэтажный дом, было бы место во дворце.
С голыми стенами, обитыми золотым тисненым шелком, она подавляла размером, хотя ее не украшало ничего, кроме росписи на потолке. Александр задрал голову и до боли в шее рассматривал персонажей греческой мифологии. Он был восхищен, ошарашен, подавлен, но прикосновение Деборры  привело его  в себя.

 - Ты помнишь, для чего мы сюда пришли? – осторожно спросила она, указывая на узкую бархатную скамеечку посреди зала.
 -  Я думал увидеть огромную кровать с балдахином на резных столбиках и одеялом с узором из золотых королевских лилий, - улыбаясь, но с серьезным видом произнес он.

Ручки Деборры, такие тонкие, легли ему на плечи и стащили пальто, которое Александр не снимал целые сутки.

 Он долго смотрел ей в глаза, прежде чем поцеловать. И хотя лицо его оставалось спокойным,  внутри все кипело. Ему хотелось разорвать на куски это тоненькое тело, но он с нарастающей страстью ласкал ее, повалив на скамеечку. Она глухо стонала, боясь криком причинить ему неудовольствие,  а Александр сдерживал мысли, зная, что они могут стать реальными. В голове стало пусто, за окнами – темно, когда Деборра отдыхала, лежа у него на груди. Они оба потеряли счет времени. Александр уже ничего не помнил, он существовал только в данный момент, а все, что было до этого…. да ничего не было…
Обессилившие, они только осторожно брали друг друга за руки и обменивались слабыми поцелуями.
- Пойдем? – пригласила Деборра, когда на лицо Александра возвратилась его обычная бледность.
Она отодвинула часть стены, и они опять куда – то пошли – вперед и вверх…
долго поднимались по винтовой лестнице….
Александр шел позади, и чувствуя нарастающее желание, смотрел на икры девушки, обтянутые прозрачными колготками. Путь был настолько причудлив, что Александр не понял, как они вышли на крышу отеля, откуда открывался самый прекрасный вид на земле – вид большого  ночного города.
Они сели на стекло крыши, упираясь ногами в чугунную ограду и молча, любовались видом.
  -Наверно, это самое высокое здание в городе – предположил Александр.
 - Ты когда - нибудь был тут раньше?  - Незаметно сморгнув слезу, поинтересовалась Деборра.
 - Никогда….
 - А я часто....Знаешь, когда я поднимаюсь сюда и смотрю вокруг, мне хочется сброситься вниз…
 - Почему?
Александра передернуло, он посмотрел на девушку. Она сидела, обхватив колени руками и склонив голову, и ее волосы свесились за ограду. Александр осторожно прибрал их и сел совсем рядом, обняв Деборру.
 - Что у тебя с рукой? – спросила она вдруг.
Александру  захотелось кричать.
В голубом свете фонаря он ясно видел фиолетово- красные дыры на белой ладони.
 - Ты их видишь? – прошептал он.
Деборра кивнула и осторожно спрятала покалеченную руку в ладонях.
 - Не делай так, - болезненно поморщился Александр, - пока ты ласкаешь ее и греешь, монстр, который сидит в этих ранах, подумает, что ты ласкаешь его, а добром за добро он никогда не платит.
Деборра испугалась и выпустила руку.
 - А эти раны, - продолжал Александр, - ты видела их, когда мы занимались любовью?
Она отрицательно покачала головой.
 - Значит, - медленно произнес Александр себе под нос, - это чудовище питается нашим страхом…
 - Какое чудовище?
 - Не спрашивай. Иди сюда.
Он посадил Деборру  себе на колени и долго смотрел в напуганные коричневые глаза.
 - Ты так смотришь, - жалобно проговорила он, - я боюсь….
  - Не бойся ничего. Ну, дай я тебя поцелую, я еще не насладился до конца этим вкусом, - шептал он, протягивая к девушке длинные губы, вытянувшиеся в трубу от ожидания.
Внезапно Деборра отпихнула его и с визгом скрылась в люке, ведущем на крышу.  Мгновение Александр сидел в недоумении, но, начав что-то понимать, не торопясь пошел следом, пытаясь вспомнить  дорогу.

«Сейчас ей будет очень страшно» - подумал он и ускорил шаг.  Когда  Александр спустился с последней ступеньки винтовой лестницы, белое  платьице Деборры маячило в другом конце коридора.
«Надо ее догнать, только так, чтобы она не испугалась меня»
 Он шел все быстрее и быстрее, расстояние между ними постепенно сокращалось.
 - Деборра! Не бойся! – Александр подхватил ее на руки и зашептал, обдавая горячим дыханием  пылающее лицо девушки, - если мы будем бояться, произойдет что-то страшное, я это чувствую.
Мысли Александра рвались наружу, когда он тащил Деборру за собой по подозрительно пустым коридорам.
«Если мы будем бояться, все эти монстры, которые тут живут, вылезут из своих нор и устроят побоище, подобного которому еще не было».
Сам тому противясь, Александр представлял, как чудовища неопределенного облика (что делает их еще страшнее) набрасываются на посетителей отеля, вонзают зубы в животы и шеи, душат, рвут… Крики, визг, сдавленные вопли..
..оторванные головы, руки, фонтаны крови, стены, залитые кровью.
Монстры
Они повсюду, этот отель полон ими.
Они подстерегают тебя за углом или крадутся сзади и набрасываются, впиваясь в шею.
ОСТАНОВИСЬ ПОЖАЛУЙСТА
Но Александр не мог остановить свою фантазию. Ему казалось, что это уже бесполезно.
Он   почти бежал, прижимая к себе Деборру. Что-то гнало  его к танцевальному залу. Он вдруг вспомнил про Питера, который сидит  где-нибудь в темном углу и ждет смерти.
Сзади раздавались(или только мозг Александра их слышал) противные, страшные звуки, как будто за ним ползла огромная гусеница.
«Не надо бежать, - говорил он себе. – Иди спокойно. Это как с собаками. Как с пустолаечками»
Он бежал так быстро, что не успевал воспринимать номера на дверях. С трудом переводя срывающееся дыхание, Александр остановился посреди коридора и огляделся. Деборра нервно прижималась к нему, она не понимала, в чем смысл этой гонки. В ее глазах виделась уйма вопросов, но девушка ничего не говорила.
 - Все в порядке, детка, - как можно спокойнее постарался сказать Александр,– я думаю, нам надо вернуться  в танцевальный зал, послушать рок и немного выпить.
Он надавил на какую-то ручку и оказался в танцзале.

Глава 6. Хэви-металл и кровь
Музыка гремела так, что дрожали стены и подпрыгивали бокалы с разноцветными напитками. Голос певца, вкрадчивый и насмешливый в куплетах, в припеве срывался на крик. В другом конце зала Александр увидел Питера. Бледное лицо садовника покрылось бриллиантовой крошкой холодного пота.

«Сейчас его убьют». – подумал Александр, усаживаясь за стол. Его мокрые руки сжимали талию Деборры.

Следя за певцом и Питером, он выпил шампанское из чужого бокала и нервно закусил слежавшейся колбасой, которая почему-то пахла спиртным.

Из-за синтезатора встал клавишник, высокий и худощавый.  Строгие очки и интеллигентное выражение некрасивого лица делали его чужим року. Он взял у бармена самую большую фарфоровую тарелку и огромный разделочный нож. Александру показалось, что никто не заметил этих странных действий клавишника.
 
Вступление следующей  песни встряхнуло публику так, что тысячи огоньков (глаза, запонки, колье, серьги, сигары) смотрели на сцену.
Не выпуская микрофон, певец пошел через весь зал к Питеру. Продолжая петь, он взял садовника за шкирку и приволок на сцену. Питер стоял ни жив ни мертв. Александру показалось, что душа парня уже отлетела, а тело осталось жить.
 
Клавишник подал певцу нож.
(Александр закрыл Деборре глаза)
Певец медленно провел ножом от подбородка до паха Питера, разрезав грудную клетку и выпустив внутренности.
И забил кровавый фонтан.
У музыкантов были каменные лица. Музыка и пение не прерывались ни на секунду.
Александр огляделся . В зале погасли все огоньки.

ОНИ ВСЕ МЕРТВЫЕ
«Они закрывают глаза, чтобы прикинуться живыми людьми. Свои же их и убьют».
Пересиливая себя. Александр смотрел на сцену.
 - Открой глаза! – шепнул он Деборре, - если закроешь, они узнают, что ты живая и убьют тебя!
Вспоротое тело Питера валялось на ступеньках, ведущих на сцену. Певец держал за волосы его голову с мутными белыми глазами и полураскрытым ртом.
 - Ничего не бойся. Это всего лишь мертвец. Все мертвые такие, - почти не шевеля губами, шепнул Александр.

С отрезанной головы кровь капала в угодливо подставленную клавишником тарелку, лилась через край, густым дождем капала на пол, собираясь в лужи. Она текла со сцены, и темные, с металлическим отливом ручьи собирались в одно кровавое озеро, постепенно подбиравшееся к ногам Александра.

И тут мужчина увидел, что стеклянные голубые глаза певца, обведенные тушью, неподвижно уставились на него.
Музыка смолкла. Тяжело ступая, певец обошел пиршественный стол со словами:
 - Найдется ли  здесь женщина, которая станет второй Саломеей и станцует ради головы нового  Иоанна крестителя?
И тут все открыли глаза.


Глава 7. Роковое выступление.
Александр подтолкнул Деборру. Она вскочила, с ужасом глядя на обоих мужчин.
«Иди, - говорил взгляд Александра, - только так можно нас спасти».
Стараясь побороть истерическую дрожь, Деборра сбросила туфли, и, забравшись на стол, замерла посреди тарелок.
 - Позвольте, я подпою ей? – льстиво обратился к певцу Александр, протягивая целую руку к микрофону. Деборра потирала плечи, как будто ей было холодно.
Певец передал ему микрофон, с подозрением глядя из-под прямых черных бровей.
Сдерживая дрожь в ногах, Александр поднялся на сцену, ступая по лужам крови.
 - Поставьте следующую песню, - его звучный голос раздался с высоты как чужой, - я знаю слова.
Стоя на сцене, он чувствовал себя как на крыше, потому что где-то внизу из темноты мерцали тысячи крошечных огней. Он чувствовал спиной взгляды клавишника, ударника и бас – гитариста – взгляды бездушных кровожадных монстров.
Александр всеми способами старался замаскировать страх.  Его холодные  вспотевшие пальцы судорожно обхватили микрофон. Собравшись,  он взмахнул рукой, давая музыкантам знак начинать. Во время бурного вступления Александр стоял с закрытыми глазами, вспоминая иностранные слова песни, темные и непонятные. Он не увидел, как бешено, завертела бедрами Деборра, начавшая танцевать.
Александр запел, старательно подражая интонациям и тембру певца, но немилосердно искажая слова, не имевшие для него смысла. Он делал это намеренно, зная, что только так можно навредить поющему монстру с красными перьями вокруг шеи.
Александр смотрел поверх голов, в круглые окна зала, за которыми в зеленом предутреннем небе один за другим гасли оранжевые огни города. Поглощенный пением, Александр не думал о том, что разделочный  нож в руках клавишника ждет его крови.  Набрав воздуха, чтобы вложить всю силу в последний куплет, Александр спиной почувствовал ядовито-свистящее дыхание музыкантов, несмотря на грохот медных тарелок.
Бледный утренний свет проник в танцзал. Из мягкого полумрака выступили голубые ноздреватые лица гостей, с пустыми глазницами и провалившимися носами. Теперь каждому стало бы ясно, что во всем отеле находились только два живых человека.
Александр с трудом проглотил вызывавший тошноту ужас, и, допевая куплет, лихорадочно искал глазами Деборру. Она по-прежнему танцевала на столе, ее глаза остекленели, лицо стало синим.
Александр рванулся со сцены, потянув за собой кабель микрофона. Он поскользнулся на луже полузасохшей крови и грохнулся затылком об пол. Мужчина дергался, стараясь вскочить и бежать на помощь к Деборре, но голова гудела, и под веками дрожала неоновая радуга. Он собрал все силы и побежал к столу. Кабель, обмотавшийся вокруг ноги, потащил за собой всю аппаратуру.
-Деборра! – крикнул он, - спасайся!
Александр вскочил и побежал к столу, расталкивая рассыпавшиеся в пыль трупы. За окнами вставал оранжевый шар спасительного солнца, разрушавшего ночных призраков. Но до восхода было еще так долго…. Сотни жгучих взглядов впились  Александру в спину, когда он прижал к себе застывшее тело девушки и бросился вон из танцзала.  Держа Деборру на руках, он бежал, зная, что нельзя оглядываться.
Коридоры гостиницы были пусты.  Львы на входе оскалились и глухо зарычали, но Александр промчался мимо, как вихрь.
Холодный утренний воздух немного привел его в себя. Когда  от гостиницы их отделило приличное состояние, Александр спустил Деборру. На ее лицо уже вернулась здоровая смуглость.
 - Вот, все и обошлось, - говорил Александр, стараясь приободрить и себя и ее. – Здесь нас уже не догонят.
Он чувствовал, как дергается глаз, стучат зубы и перекашивается рот, но держал себя в руках, как мог. Александр потащил Деборру за собой, хотя она была почти без чувств.
На воздухе разгоряченного  Александр начала бить дрожь. Облака закрыли солнце, и город стал мутно-голубого сумеречного цвета. Теплее не становилось.
Им повезло, что в этот час не было прохожих. Мимо  с тихим звоном катились редкие трамваи.
Александр не мог рассчитать маршрут, он только хотел попасть в совершенно безлюдное место. Он все время куда-то сворачивал, не замечая, что Деборра уже выбилась из сил.

Они шли по грязным топким газонам, по мосту над железной дорогой, где за горизонт уходили желтые  цепи товарных вагонов, мимо заводов, казавшихся заброшенными, пока не вышли на окраину.  Здесь  во все стороны простирался огромный ядовито-зеленый луг. И, первый раз за «прогулку» обернувшись, Александр увидел на горизонте мост, вагоны, и столбы с проводами электропередач.  Город был позади.
Александр опустился на  пыльную холодную траву  и долго лежал рядом с Деборрой, глядя в низкое ватное небо. Он даже не пытался понять, что случилось  с ним за эти дни. Он утратил чувство времени, вчера и сегодня превратились в один день, полный тумана и страха. За эти дни Александр пережил очень много, но на этом ужасы не заканчивались.

Глава 7. Кровавый фонтан
Поняв, что душевные силы вернулись, Александр поднял Деборру  и повел ее дальше, через луг, потому увидел невдалеке деревянный дом  наводящего ужас вида, но  Александру было  уже все равно. Теперь он зашел бы сюда с большей охотой, чем в респектабельную гостиницу.  Ребенком он заходил в этот дом и помнил, что строение покинуто уже много лет. Никогда не изменявшая  интуиция  подсказывала, что дом по-прежнему пуст.
- Теперь мы будем здесь жить, - Александр отворил тяжелую дверь.
Деборра оглядывалась с изумлением и страхом. Зеленоватые обои отклеивались от стен.  Потолок был в желтых и черных разводах сырости.
Ей совсем не хотелось оставаться в этом ужасном доме, даже присутствие возлюбленного ее не утешало. Девушка чувствовала себя униженной, она с трудом сглатывала слезы.
 - Ложись, -  Александр откинул толстое одеяло на изъеденной молью кровати, - тебе надо поспать. Мы слишком много пережили.
Но он улегся первым, поворочался минут 15, глубоко вздыхая, и наконец, заснул, сложив руки на груди.
Деборра уснуть не могла, она мерзла в сырой постели. Подобрав под себя ноги, она с интересом стороннего человека смотрела на Александра. Только сейчас она смогла рассмотреть его подробно. Под пальто оказался синий джинсовый комбинезон и белая футболка, открывавшая поросшие густым черным волосом руки. Деборре стало любопытно, отчего голова Александра совсем седая, а брови и густые ресницы остались черными. Он показался девушке совсем старым человеком. Складки кожи на лице местами обвисли, под глазами набухли желтые мешки. На руках вздулись синие вены, казалось, что проведи по ним ногтем – и Александр истечет кровью. Кожа была не белая, как ей показалось в гостинице, а довольно смуглая. Деборра не могла понять, сколько лет этому человеку, он был молодой и старый одновременно.
И совершенно чужой.
Она с горечью отвернулась, прижав холодные руки к пылающим щекам. Вздохнув, она бесшумно слезла с кровати и осторожно отворила дверь в соседнюю комнату, большую и холодную. Бледный дневной свет позволял рассмотреть стены, расписанные деревьями и листьями.
Посреди комнаты стоял фонтан. В пустых сухих чашах лежала щекотная пыль. Деборра с трудом отвернула тугой пыльный крантик на самой нижней чаше, она не понимала, что заставляло ее это делать.
Вода хлынула неожиданно буйно, но не прозрачная, а бледно-бурая, и чем сильнее становился напор, тем явственнее проступал красный оттенок. Деборра испугалась и некоторое время, широко раскрыв глаза, наблюдала, как оживает фонтан.  Что-то заставило ее отвернуть все краны, и шум вода наполнил пустой зал.
Но вода была красная.
Догадываясь, но, не веря себе, настолько это казалось невероятным, Деборра сунула в воду палец. Вода не скатилась с кожи, а прилипла, как краска. Не поднося палец к губам, деборра уже почувствовала металлический пресный вкус этой воды, а таким вкусом обладало только одно вещество на земле.
Закричав, она пыталась закрыть краны, но мокрый пластик выскальзывал из рук. Кровавые брызги обдавали ее всю.  Плача от страха, она звала Александра, он не приходил. Деборра бросилась вон из зала, но дверь оказалась заперта с другой стороны.
Из чаши вылезла рука неизвестного природе существа, не менее безобразная, чем лапа крокодила. Рука поманила Деборру,  потянулась к лицу девушки и с нежностью маньяка провела по щеке, оставив на память глубокие жгучие раны.
Деборра закричала так громко, что отозвалось бы все человечество, но монстр оказался глух. Он оттянул воротник ее платья и потащил к фонтану. Девушка не могла сопротивляться – хорошо тянущееся синтетическое платье не давало вырваться.
И в эту минуту вошел Александр.
Он видел кошмар, но спал крепко, и проснувшись, еще долго таращил глаза, пытаясь придти в себя после пережитого во сне ужаса. Пока он лежал, уставившись в уродливый потолок, до его слуха донесся крик Деборры и гулкий шум воды. Он мог бы принять это за отголоски  сна, но отчаяние в крике девушки подняло Александра с согретой постели.
Он пошел на звук, растворил дверь и замер.
Кровавые струи, не пенясь, а липко шлепаясь, низвергались с чаш большого фонтана. Деборра, изогнувшись назад, стояла перед фонтаном, и какая-то черная, в тине, рука, тащила девушку прямо в полную крови чашу. Александр не смог рассмотреть чудовище, но это был фантом, которого под силу создать только самому пылкому воображению.
У Александра на пальце оказалось серебряное кольцо. Он сдернул украшение, едва не оторвав палец, и бросил в фонтан. Рука чудовища разжалась, и отвратительное создание с полным разочарования и муки воплем ушло ко дну.
Александр подошел к Деборре, которая, только чудовище отпустило ее, с криком повалилась на каменный пол. Бурые пятна изуродовали ее белое платьице, густые пряди слиплись, на щеке засыхали длинные рваные царапины. Она плакала в голос, захлебываясь слезами.
Александр сел рядом и долго держал ее голову у себя на груди.  Потом, не отпуская, повел к выходу.
Негромкое журчание заставило его обернуться. Александр  мягко вытолкал Деборру за дверь и осторожно приблизился к фонтану.
Фонтан мелел на глазах. Кровь лилась все тише, тише, и, собираясь в небольшие водовороты, уходила в преисподнюю с мерзким хлюпающим звуком. Дно нижней, глубокой чаши обнажилось, и Александр увидел монстра.
Мужчина не испытал страха – овладевшее им чувство походило на то, с каким он в далеком детстве вытащил из пруда мертвую лягушку.
Покровы, составлявшие «страшный » облик монстра, слезли, и Александр увидел под ними Питера, каким запомнил его, когда парень был жив.
Фантом устало облизнул потрескавшиеся губы и повел вокруг большими черными глазами.
 Александр не знал, что делать.
 - Скажи, как тебя убить? - эти слова сами собой сорвались  с языка.
  - Ты не сможешь меня убить. – На последнем дыхании произнес Питер, - потому что теперь ты стал одним из нас.
Александр бросился вон.
Деборра все еще всхлипывала, хотя Александр всеми силами старался ее успокоить. Сначала она прижималась к нему, словно ища защиты, но вдруг отвернулась и стала винить Александра в том, что он втянул ее во все эти ужасы.
 - Я не люблю тебя больше, - с трудом говорила она, размазывая слезы по щекам. – Ты не такой, о каком я мечтала.
Александр терпеливо слушал  ее и спросил:
 - Может, я пришел не по тому адресу? Может, другая девушка ждет меня? Тогда, в зале, когда мы танцевали, я думал, что это ты меня звала. Но даже если я ошибся, то ничуть не жалею.  Скажи, ведь ты ждала меня? Ради тебя я пересек океан?
 Деборра нервно болтал ногами и кусала губы. Она хотела сказать, что именно его она ждала, именно его высматривала у гостиницы. Их души срослись так, что отказ Деборры от любви мог быть воспринят как результат кошмар, который не сплотил. А разлучил их, потому что Деборра не была такой стойкой, ее психика не выдерживала.
 Александр уговаривал Деборру любить его. Ему хотелось защищать и беречь девушку, но слов, чтобы выразить это, не хватало.  Он ничего не боялся, лишь бы не потерять Деборру. Ничто на свете не было ему дороже.
Александр положил холодную сухую ладонь ей  на затылок и заглянул в отведенные заплаканные глаза. Деборра чуть вздрогнула. Их взгляды встретились. Замерев, она испуганно смотрела в строгое, внимательное лицо мужчины, и постепенно испуг заменился чем-то другим, вмещающим в себя столько чувств, что Александр не мог в них разобраться.
- Послушай,- начал говорить он, ловя отворачивающееся лицо, - на встречу с тобой у меня только два дня – вчера и сегодня. Но выходные оказались такими насыщенными, что я пропустил возможность заключить контракт с киностудией, в фильме которой я играю маньяка с вампирскими наклонностями. Но теперь я понял, что мне и в реальной жизни хватает монстров.
Знаешь, я скопил много денег пока работал в кино, и… Хочешь, мы уедем? Я знаю один уголок в Южно-Китайском море, там у меня есть вилла на острове…
Дебора отрицательно помотала головой:
- Нет. Чудовища будут преследовать нас по всему миру. Я везде их увижу. Мне хочется так жить. Я предпочту умереть.
Александр в ужасе впился в неё взглядом.
- Это пройдёт, - нужные слова нашлись через долгое время мучительного молчания, - не говори так. Усыпи воображение. Они появляются потому, что ты их придумываешь. Осмотрись: здесь только мы с тобой.
За дверью никого нет. Во всём доме никого нет. Только ты и я – одни во всём мире…

Он не заметил, что перешёл на тон гипнотизёра. Повинуясь успокаивающей речи, Дебора затихла, поднялась и куда-то пошла, не говоря ни слова.
Начиная беспокоиться, Александр последовал за ней. Ему почему-то не приходило в голову её остановить.
Он шёл за ней по скрипучим деревянным ступеням, которым, казалось не было конца. Александр даже не представлял, что дом такой высокий. От быстрой ходьбы болели голени, но маячившее впереди платье Деборы гнало его вперёд.
Они оказались на чердаке, посреди пыльных досок и кофейных жестянок с гвоздями. Александр заметил и тёмные глубокие углы, больше не внушавшие страха. Деборра подошла к маленькому окошку и попыталась его открыть.
- Дай мне молоток, - голос у неё стал совсем детским.
Она разбила толстое стекло и осторожно, чтобы не пораниться, забралась на подоконник. Александр едва успел удержать её.
- Отпусти, - шепнула она.
- Не оставляй меня! -…
- Прости, - она вырвалась и спрыгнула вниз.
Александр не знал, что делать, и не мог осознать свои чувства в ту минуту, когда выбросился из окна вслед за ней.
Когда он упал на кучу опавших листьев, для мира он уже умер. Теперь Александра видел только он сам и такие, как Деборра.
А она разбилась насмерть.
Александр подполз к ней, и сердце его сжалось. Как человек, он уже ничего не мог сделать, а как монстр… Он наклонился к ней и понял, что одним движением руки может разорвать её. Но то человеческое, что осталось в Александре, заставило закопать девушку в кучу мокрых листьев, подняться и уйти.
Александр попал во двор, где в огромных лужах плавали жёлтые листья. Эти листья сыпались с затянутого облаками неба, ветер поднимал их и уносил туда, как души праведников.
Александр чувствовал смерть своей души, его ждала преисподняя. Он не знал, что делать ему, внезапно получившему бессмертие.
Шёл дождь. Он шёл уже долго, но Александр его не заметил. Мужчина посмотрел вдаль – там стоял рок-певец с микрофоном в руке. Красные перья по-прежнему топорщились вокруг шеи, и красный фартук из лаковой ткани скрывал тело. Он стоял под дождём, не намокая, и рука с микрофоном звала… звала к новой, полной убийств жизни. Или… к смерти?

- Иди со мной, - сказал певец простым человеческим голосом, и через пелену дождя Александр увидел его: глаза -голубые, большие и грустные, как будто кровожадному монстру хотелось уйти на покой.
- Убей меня, - убитым голосом попросил Александр. – разорви своими ногтями. Ты отнял у меня ту, ради которой я начал жить. Я никогда не стану одним из вас. Я не хочу убивать. Я вас ненавижу.
Певец положил ему руки на плечи и заглянул в глаза. Александр не мог долго смотреть в эти миниатюрные швейцарские озёра.
- Она не смогла убедить себя в том, что нас не существует. А ты - сможешь. Ты уже мёртв, тебе нетрудно… Сосредоточься… Меня нет, это всего лишь шуршат листья и идёт дождь….
И Александр смог. Он сложил руки на груди уснул навсегда. И теперь его уже никто не видел….




Спящий видит сон, как будто он руководит балом во дворце. Балюстрады, арки, колонны, хрусталь, и три совершенно одинаковые девушки, которые кружатся вокруг спящего. Он стоит серый и страшный, в своём старом синем пальто, белые волосы падают на глаза. А они – три цветка: жёлтый, розовый и голубой, смуглые, кудрявые, с весёлыми искорками в карих глазах.
Спящий хватает одну из них за талию, поднимает, открывает губы. Распущенные длинные кудри падают в рот, и вскоре голова девушки исчезает в необычайно растянувшейся пасти. Спящий держит её за стройные ноги в чёрных туфлях, и уже только эти ноги торчат из его рта. Спящий выплёвывает туфли и пожирает вторую девушку, потом третью. А они как ни в чём не бывало появляются снова, и спящий опять заглатывает их одну за другой, а они втроём по-прежнему весело кружатся – розовая, желтая и голубая.
И этот сон страшный и бессмысленный будет длиться вечно – столько же, сколько длится смерть…

30 сентября 2017 г,  -  15 октября 2017, Санкт- Петербург