Братья

     Их сестра переживала очень трудный период в своей жизни. Она - развелась. Обстоятельства вынуждали её покинуть городок, в котором она жила, и Люда написала письмо любимому брату Андрею с просьбой приютить её: у него был свой дом на окраине далёкого большого города. Брат ответил уклончиво: ни да ни нет. Мол, прежде чем срываться с насиженного места, надо всё хорошо взвесить. Не такого ответа ждала Люда. Она ждала приглашения. Разве ему не ясно, что, если она попросила помощи, значит, ей очень плохо, ей некуда больше деться, ею давно уже всё обдумано. Обида кольнула её сердце, но на любимых не обижаются. Лишь печали и грусти прибавилось на душе.

     Рядом с любимым братом жил брат старший, Максим, и Андрей однажды пересказал ему письмо Люды.

     - Надо помочь, - ответил старший брат. – У тебя в мансарде есть свободная комната. Пусть приезжает.

     Но любимый брат не торопился с новым ответом, а Люда, не получив от него поддержки, продолжала жить со своими нелёгкими проблемами, от которых жизнь становилась всё более и более горькой.

     И вдруг из того далёкого города к Люде прилетело письмо от мамы, которая была у братьев в гостях. «Чего не едешь? Парни ждут тебя», - писала она, не подозревая, что в последний раз протягивает руку помощи единственной дочери.
Эти слова вдохнули в Люду новую жизнь. Словно крылья выросли у неё за плечами. И вот она выходит из вагона. Любимый брат встречает её. Широкая улыбка под тёмными усами.

     - Живи, сколько потребуется. Денег брать не будем, - сказал Андрей, показывая сестре её комнату.

     «Хорошо, что эта, - подумала она, когда брат вышел. – Из её окна вид хороший. Много неба и простора. И цветок по-прежнему здесь. Как с подружкой жить буду».

     У самого окна над деревянной кадкой возвышалось тёмно-зелёное облако с редкими красными крапинками. Крапинки были из вывернутых верхним краем лепестков и пахли розой. Одна из них лежала на полу. Люда подняла её и, закрыв глаза, с наслаждением вдыхала слабый и нежный аромат увядающего цветка: после пережитых передряг и трудностей, которые наконец-то остались позади, в эти минуты она ощущала блаженство райского покоя.

     Ей приятно было гостеприимство и радушие брата, но, испытывая неловкость, что стесняет жизнь его семьи и обременяет всех заботой о ней, его жене Ане, к которой чувствовала особое душевное расположение, поспешила всё же пообещать:

     - Не знаю, как долго мне придётся у вас жить – год или два, потом сколько–нибудь всё равно заплачу.

     Денег у Люды было мало. Проблемы в городке не позволили ей сделать даже небольшие накопления, но она надеялась за год сэкономить хотя бы  немножко. А пока надо срочно найти работу. С помощью Андрея, который на своей машине возил её по городским учреждениям и организациям, ей это удалось довольно быстро.

     Через месяц после приезда Люда с радостным облегчением ждала первый аванс. На новом месте оказались у неё непредвиденные расходы, и от денег, привезённых с собой, осталось чуть-чуть.

     И тут позвонил самый старший брат: умерла мама. Печальной вестью были оглушены все. Андрей засобирался в дорогу. С сестрой, поедет ли она, не заговаривал: наверное, догадывался о её безденежьи. Но спросил Максим, когда зашёл к младшему брату обсудить, через какой город им доехать быстрее, если на похороны отправиться вечером – раньше он не может.

     - Ты поедешь?

     - Конечно, - ответила она не раздумывая и добавила, стыдясь своей бедности, - но только у меня нет денег на дорогу. Аванс будет завтра.

     Билеты на всех покупал любимый брат. Деньги на сестру ему дал Максим. А мог бы Андрей и не брать у него деньги, мог бы сам взять на себя эти расходы, подумала Люда: ведь он же любимый.

     Пусть в семье она была приёмной дочерью, но из близких родственниц! И качали её с Андреем в одной колыбели! У них была одна нянька. Они ходили в одни ясли  и в один детский сад. Уже в то время она безмерно любила его и оберегала от всяких недружеских посягательств. Не дай бог, если кто-нибудь отберёт машинку у Андрея или толкнёт его. Люда тут же бесстрашно расправлялась с обидчиком, хотя миролюбивый братишка уже переключился на другую забаву. Она была настоящей грозой для тех, кто покушался на спокойствие её любимого брата. За это воспитатели ставили её в угол, говоря, что нельзя драться. «Андлею больно», - оправдывалась она. «Посмотри, - убеждали её воспитатели, - он не плачет и играет с другим мальчиком». «Ему всё лавно больно», - настаивала она на своей правде. А потом была одна школа, и только разные институты развели их по жизни в разные стороны.

     В дороге тратился на еду сестре любимый брат. Так она стала должна и ему. Поэтому, когда по возвращении из печальной поездки Люда получила аванс, перед ней встал вопрос, кому из братьев первому вернуть деньги. Решила, что Андрею: он её приютил, нехорошо ещё и денежный долг перед ним иметь.
 
     А тут позвонил сын. Сказал, что ему отпуск в армии дали и он, прежде чем отправиться в родной городок, где остались замужняя сестра и отец, хочет сначала увидеть её, уже билет к ней купил. Люда была рада предстоящей встречей с сыном, правда, самую тёплую встречу устроить ему не могла, и всё из-за отсутствия средств: в её учреждении, хотя должность была хорошая, платили, однако, мало.

     Никита приехал на две недели. Год службы в морских пограничниках ничуть не изменил его. Он был по-прежнему добродушен,  безоблачно воспринимая мир и не замечая в нём недоброжелательности и зла.

     Но Люда почувствовала напряжённость Ани. «Мало одну корми так ещё и сына содержи», – о таком ворчании догадывалась она и понимала её: Андрей только что уволился с прежней работы, а на другую пока не устроился.

     И, чтобы сын не стал новой обузой для приютивших её близких людей, Люда каждый день тратилась на какие-нибудь продукты. Деньги таяли очень быстро. Пришло время покупать Никите билет до родного городка, а их уже нет. И снова перед Людой вопрос: где взять деньги на неблизкую дорогу сыну? Испытывая неловкость от того, что не вернула ещё первый долг, она опять обратилась к старшему брату. Максим без лишних слов дал нужную сумму.

     И вдруг старшего брата не стало. Нелепый случай на шоссе внезапно оборвал его жизнь. Беременная лосиха, гонимая волками, выскочила из леса в тот момент, когда машина брата оказалась на её пути. Она взмыла над препятствием, но преодолеть его сил не хватило. Удар копытом над головой Максима, такой же тёмной и кудрявой, как и у покойной мамы, оказался для него смертельным. Но и лосиха, которую машина по инерции тащила перед собой несколько метров, тоже не выжила.

     Возможно, после похорон мужа Саша, измученная горем и высохшая от него, нуждалась в деньгах, но когда Люда принесла свой долг, брать его категорически отказалась.

     - Мне Максимушка не велел. Ровно за неделю до гибели сказал никогда не брать их.

     - Почему?

     - Он сказал, что тебе они нужнее.

     Люда уходила, забыв положить деньги в карман, крепко сжав их в кулаке. Слёзы непоправимой утраты и невысказанной благодарности застилали глаза: и после смерти Максим, к которому из-за разницы в возрасте никогда не было такого притяжения, как к Андрею, продолжал поддерживать её. Во дворе она спряталась в укромном уголке, между сложенными стеной поленьями, заготовленными для бани, - как за баррикадой от всего мира, - и долго сидела, нырнув в глубину печальных мыслей. 

     Шло время. Люда продолжала жить в доме Андрея. Оставив свои проблемы в городке, она наслаждалась наступившим спокойствием в её жизни. Душа её отдыхала. Она чувствовала себя почти счастливой и была очень благодарна любимому брату и его жене за их доброе участие.

     Утро её начиналось с завтрака с сыном брата, с которым на работу уходила в одно время. Из холодильника и с плиты радушный племянник выставлял на стол всё, что ел сам. И сыра, и колбасы она брала по одному кусочку, чтобы своим питанием не вводить родных ей людей в большие расходы. Днём Люда перекусывала на работе, а вечером ужинала в своей комнате купленными в магазине ряженкой или кефиром. Когда в саду возле дома созрели яблоки, перешла на них. Лишь в выходные дни она завтракала, обедала и ужинала вместе с семьёй Андрея, тоже стараясь съесть как можно меньше. «Мне немножко», - каждый раз предупреждала она Аню, когда та накладывала еду на тарелку. «Ты как цыплёнок ешь. Совсем мало», - выговаривала та золовке, строго стреляя на неё голубыми глазами. От такой «диеты» Люда сильно похудела. Понимая, что живёт в доме брата приживалкой, она старалась отплатить за приют различной помощью: мыла посуду, помогала Ане в уборке дома и на огороде, а Андрею - в его хозяйственных делах. Так пролетело десять месяцев.

     - У меня отпуск приблизился. Последнюю неделю дорабатываю. Поеду к дочери, поживу у неё. Билеты туда уже купила. Надеюсь, бывший муж не будет создавать мне проблем, - поделилась она своими планами с невесткой.

     Следующим вечером брат крикнул сестре, чтобы она спустилась в гостиную. Люда сошла по ступенькам вниз. Ани на кухне не было. Значит, в доме они были одни: их сын ещё не вернулся из поездки с друзьями, а жена брата в это время кормила во дворе кур и гусей. Андрей был пьян, даже слишком пьян, отметила про себя Люда. Таким она видела его впервые. Он сидел на диване и, когда она появилась, не повернул головы в её сторону.

     - Люда, ты говорила Ане, что заплатишь за проживание в нашем доме, - начал любимый брат заплетающимся языком, по-прежнему не глядя на неё.

     - Говорила, да.

     - Так вот, ты должна мне дать тридцать тысяч, - проговорил он очень внятно.

     Люда похолодела: сумма, названная братом, была равна сумме, которую она с трудом накопила, отказывая себе во всём. Отдать ему её – снова стать нищей. Вот тебе и бескорыстная помощь! А если бы таких денег у неё не было? Тогда что ей делать? А он даже не поинтересовался, располагает ли она такими средствами.

     - Может быть, я их тебе дам после отпуска? – осторожно спросила Люда, не желая верить в серьёзность требования пьяного Андрея.

     - Нет, ты должна дать их сейчас, - твёрдо повторил он. – Через месяц эти деньги будут уже не те, их инфляция съест.
 
     - Я поняла, - сдержанно ответила она и вышла из гостиной.

     Услышанное от брата раздавило Люду. Внутри у неё всё перевернулось. У себя в комнате она взволнованно размышляла над его словами. Жить даром в его доме она не собиралась, и за его приют она планировала заплатить тысяч десять-двенадцать, но почему с неё требуют так много и почему вообще он требует с неё деньги, когда говорил, что предоставляет ей крышу над головой просто так? И даже времени не оставляет, чтобы поискать удобного для всех решения этого вопроса. Как жаль, что нет Максима, чтобы поделиться своими переживаниями.

     На работе заведующая отделением, невысокая женщина пенсионного возраста, с которой Люда сидела в одном кабинете, заметила поникший вид своей подчинённой.

     - Что случилось? – спросила она.

     Люда уже успела понять, что участие начальницы к ней искренне, и не стала скрывать причину своей удручённости.

     - Ну и ну! – покачала та головой. - Вы такие дифирамбы пели вашему брату. Сколько вы у него живёте?

     - Десять месяцев.

     - Это что же? Получается, он с вас три тысячи за месяц берёт? Извините меня, дорогая Людмила Фёдоровна, но столько за аренду квартиры берут только в центре города и то при условии, если она ухожена. Но вы-то, дорогая, живёте не в квартире, а в комнате и даже не на краю города, а в пригороде, если каждый день до города два километра идёте и обратно столько же. С вас не просто берут, с вас три шкуры дерут.

     Обида на брата была сильная: и он тоже под корешок её срубает! Сапоги зимние надо купить новые. Старые не больше месяца выдержат. На какие деньги она теперь их купит? Через полгода Никита из армии вернётся, а у неё снова будет ни копейки, чтобы его одеть-обуть, пока он свои не заработает. Даже к дочери придётся ехать без подарков, а ведь там её ждёт маленький внук. Это как же пустой к нему приезжать!?

     Но брат-то любимый. Не может он с ней так поступать без особой причины. Может быть, у него серьёзные финансовые проблемы? Что ж, чтобы выручить его, она последнее отдаст!

     Дома, когда с Аней остались наедине, Люда спросила:

     - Скажи, у Андрея нет финансовых проблем?

     - Нет. С чего ты взяла?

     - Он с меня деньги за проживание просит. Большую сумму.

     Аня рассмеялась:

     - Это он, наверное, потому, что я сказала, что нужно мебель сменить в гостиной. Говорит, денег нет. А я ему говорю, что ты хотела заплатить за проживание.

     Задумалась Люда: сам брат определил тридцать тысяч за житьё или Аня ему подсказала? Жена брата хороший человек, добрый, на неё не похоже это, но и плохо думать об Андрее она тоже не могла. Это же любимый брат! Даже если с подачи Ани, всё равно очень, очень обидно, что он так делает! После такой обиды (и даже унижение есть: со слабым нечего церемониться!) не может она больше жить под его крышей! А у неё только-только начала налаживаться личная жизнь: один свободный мужчина стал серьёзно ухаживать за ней.

     На следующий день она сняла со сберкнижки всё. Вечером в гостиной, отдавая Андрею деньги, сказала:

     - Вот тебе двадцать пять тысяч. Но и этого много. На тридцать тысяч тем более я у вас не прожила.

     Любимый брат без слов взял деньги. Не извинился за спешность просьбы, не поблагодарил.

     Через день она уехала.

     Вернувшись через месяц, чтобы рассчитаться с работы и забрать свои вещи, Люда увидела в гостиной изменения. Старый сервант исчез, вместо него стоял новый. Приобретена всего одна вещь, хотя на её деньги можно было купить целую стенку. Зато, когда Андрей открыл дверцу серванта, она увидела две полки дорогой водки. Приближался Новый год, и брат сделал заготовку на праздник. «Наверняка на мои деньги такая роскошь», - с горечью оценила она увиденное.

     Догадывался ли Андрей, почему сестра так резко оставила его дом, Люда не знает. Он её не удерживал. А она вернулась в свой городок, к своим прежним проблемам, стараясь не обижаться на любимого брата, которому была благодарна за короткий передых от житейских неприятностей, но от которого получила и новую жизненную оплеуху. И всё чаще вспоминала о старшем брате - Максиме, жалея о его ранней утрате.

19.08.2012