часть XII

…Большой полосатый кот, безмятежно развалился  в дрёме на старом серванте. На этом неизменном посту, он проводил большую часть своего времени и безусловно не только из-за своего почтенного возраста. Он был верен своим привычкам. Его внутренняя потребность ощущения себя полным и независимым хозяином, всегда заставляла его находиться в не зоны, чьей либо досягаемости, при этом он не желал отказывать себе в удовольствии иметь возможность следить за всем происходящим в его владениях.
К обитателям квартиры кот был чрезмерно добор за их стремление угодить ему, но он не позволял им слишком многого... 
…Мало чего-либо необычного происходило в этом доме, до поселения в нем такого обилия двуногих. Это сильно разнообразило его жизнь, но также сделала ее более беспокойной… Вот и теперь, бдительный «хозяин» вновь был вынужден пробудится от сладкой дремоты из-за ощущения постороннего вторжения. Переполненный озабоченностью и любопытством он встрепенулся, быстро сел окутавшись хвостом и широко распахнувшимися глазами, настороженно стал рассматривать не частого гостя.
Прозрачная, слегка меняющая свет дымка, просочившись сквозь окно медленно спустилась к дивану на котором спали родители Маши, но почувствовав испытывающий взгляд кота приостановилась. От ласки и нежности, заискрившейся от нее, кот радушно прищурился и не сдержанно приветливо мяукнул. Дымка вспыхнула словно ругая его за такую несдержанность и он словно извиняясь дружелюбно замурлыкал... Но невзирая на его извинения, прозрачная гостья поспешно исчезла за дверью соседней комнаты…

…Ефросинья Ильинична олицетворяла собой другую эпоху и все что ее окружало непостижимо естественно подстраивалась под нее разрушая привычные стереотипы. …Далеко, далеко в округе, люди слышали, знали и уважали ее. О ее возрасте и загадочной любви к растениям, ходили целые легенды, укрепляя в людях веру в ее необычайный дар травницы и знахарки. Не редко к ней приезжали люди из очень дальних городов стремясь к ней, как к последней надежде на исцеление тела, а порой и души. Уехавшие для всех своих близких и знакомых сюда умирать, эти вполне зрелые люди, по не объяснимой причине предпочитали остаться в этой глуши отрекаясь от прежней жизни, словно возрождаясь заново. К недоумению многих специалистов и скептиков, не взирая на обреченные диагнозы многие из этих людей приобретали того чего больше всего жаждали…
Нежность и доброта, отзывчивость и бескорыстие легко сочетались в Ефросиньи Ильиничне со строгостью и взыскательностью как к себе так и другим. Не без оснований знающие ее люди никогда не позволяли себе ничего не подобающего, не говоря уже о непочтительных высказываниях, по отношению к ней или ко всем кто ее окружал. Даже редко появляющиеся в этих местах ребятишки, едва увидев ее с каким-то радостным испугом старались спрятаться, оглашая своим веселым смехом всю округу...

…Обняв колени поверх одеяла, Мария сидела в своей кровати, боясь ненужным шумом разбудить спящую рядом бабушку… Приподнятое настроение от только что пережитого ей «не реального» похождения, в этом загадочном полусне, манящим ощущением надежды переполняло ее мысли. Она вновь и вновь воссоздавала в памяти наиболее впечатлившие ее моменты желая сохранить их ощущения. Но внезапное посещение нарушившее ее уединение заставило пробудиться от сладких грез.
- «Кто здесь?» - шепотом спросила Маша и ее щеки зарделись румянец. «Сергей это ты?».
«Нет, Машенька. Это я!» - беззвучно ответила дымка. «А кто такой Сережа?».
«Бабушка?.. …Что случилась?» - взволновано спросила Мария, увидев призрачный образ Ефросиньи Ильиничны.
«Ничего страшного Машенька... Не пугайся… Так кто такой этот Сережа?.. Это твой … друг?».
«Да, мой друг» - смущаясь ответила Мария, и всплеск еще свежих эмоций пронесся бурей воспоминаний.
«Я рада за тебя моя девочка... …Пожалуйста, запомни и сделай, что я тебя попрошу. Это очень важно... …У меня на столе возле твоего портрета, стоит маленькая стеклянная баночка. Напои из нее его и своих родителей… …Портрет свой и мою иконку обязательно забери себе. И береги их дочка… Это очень важно».
«Бабушка, что ты говоришь? Как я их заберу? Зачем?..».
«Так надо дорогая моя… Так надо… Передай маме, чтобы она как можно скорей приехала ко мне. Но обязательно вместе с тобой и твоим Сережей».
- «Бабушка нет! Нет! Не уходи!» - закричала Мария только теперь поняв причину этого визита.
«Не плачь милая! Так надо. …Я просто сильно устала… …Все будет хорошо… …Я буду всегда рядом. Всегда, как только ты подумаешь обо мне».
Окутав Машу, словно обняв на прощание, дымка исчезла, оставив ей свое тепло и мудрое спокойствие.
- «Что? Что случилась Машенька?» -  услышала Маша обеспокоенный голос проснувшейся на соседней кровати бабушки  – «Тебе что-то приснилось?».
- «Да, бабушка. Приснилось»…


 

…Устало ворча и фыркая, старенький автобус проворно пробирался по проселочной дороге к небольшому селению от ближайшей, маленькой речной пристани, на берегу одной из самых великих рек. Мария с родителями и Сергеем уже третий день добирались до этой далекой деревушки, каждый по-своему обдумывая свои разноречивые мысли. Редко обмениваясь между собой осторожными фразами, они пытались надеяться, что Мария напрасно кого-то заставила, а кого-то  уговорила приехать сюда...
…Вынырнув из пестрого осеннего леса, автобус проехал еще немного, негромко просигналил три раза и с надрывным скрипом тормозов резко остановился на окраине когда то мало кому известной заимки. Поблагодарив водителя, только они вчетвером вышли из полупустого автобуса, вновь оказавшись на сыром и не приветливо прохладном ветре дувшем с недалекой реки. До избы Ефросиньи Ильиничны, им предстояло пройти через все небольшое поселение появившееся здесь чуть меньше двух веков назад и почти совсем неизменившемся за это время.
В этот ранний час, никогда не видевшая асфальта деревушка, предстала перед ними неприветливо серой и промозглой. Но стоило им только вступить в нее, медленно пробираясь  по широкой тропинки мимо высоких деревянных заборов, как ее не многочисленные пожилые жители, словно ожидавшие их приезда, стали молчаливо появляться у своих ворот... При встречи с ними глазами, они приветствовали всех по старинке молчаливыми полупоклонами, а затем долго провожали почтительными и сквозь грусть, радостными взглядами. Преображаясь старое селение безмолвно оживало освещенное видом печальных, но притягательно светлых лиц излучающих душевное тепло и радушие.
Тот, кто видел эту немую столь непривычную для современного человека церемонию впервые, с трудом бы понял ее патриархальность, с детства знакомую Марии…
… В этот ранний час возле избы Ефросиньи Ильиничны единственной никогда не имевшей забора, собралось небольшое скопление пожилых людей постепенно пополняющимся запоздавшими. Тихо стоя или сидя на принесенных скамейках, они также молча приветствовали или приносили свои соболезнования Марии и ее матери.
У Сергея создалось впечатление, что никто не был удивлен, столь казалось бы неожиданному их приезду. Все выглядело так, словно их приезд был для всех не только предсказуемым и неизбежным, но и всеобще ожидаемым. И это несмотря на то, что ни телеграмм ни каких-либо других сообщений никто из них не посылал…
…К невероятно скромным похоронам все уже было готово. Стоявшие на улице люди, вежливо расступились, пропуская в избу прибывших. Готовые в последний раз проститься с сердечно уважаемым ими человеком они не прибывали в нетерпении от из лишних забот. Отрешенно смерившись с невосполнимой утратой, они признавали такой уход естественным и неизбежным символом новой жизни.
Внутри избы, на больших наскоро сколоченных пахучих лавках поставленных вдоль стен двумя рядами, сидело много необъяснимо похожих людей. Мать Марии окончательно осознала случившееся и не смогла сдержаться от слез. Мария напротив под пристальными взглядами присутствующих, была не естественно спокойна. Редко утирая непослушную слезу, она тихо прошла по избе и незаметно взяла на столе у своего портрета никем не тронутую маленькую, неприметную стеклянную баночку...
…Словно осиротев, старый дом утратил ту манящую притягательность излучавшуюся им совсем недавно от тепла и заботы Ефросиньи Ильиничны. Оставленные без ее внимания на подоконниках и полу многочисленные цветы и растения сникли, будто готовясь также тихо уйти, вслед за своей хозяйкой. Все словно потускнело и померкло в неприглядной печали одиночества, и лишь только старая икона на широкой почерневшей от старости доске, установленная в почетном «красном углу», казалось светилась не взирая ни на что, при лучах пробивающихся сквозь тяжелые тучи Солнца.
Бегло оглядев родную и в тоже время в одночасье ставшей незнакомо чужой избу, Мария поспешила вернуться к матери.
…Все что происходило затем, для Марии промелькнуло странным тяжелым сном, который всегда хочется поскорей забыть, чтобы не успеть в него поверить. Она очнулась только под вечер, осознав, что все закончилось и многочисленные гости  потихоньку расходятся по домам. Всегда приветливые соседи с искренними душевными порывами приглашали Марию и приехавших с ней на ночлег к себе, но не сумев никого уговорить, весьма любезно помогли протопить избу. Не смотря на то, что Мария легко могла справиться с печью сама, она не осмелилась им перечить. Внезапно почувствовав, как этим людям крайне необходимо выразить хотя бы таким образом свое последнее почтение навсегда ушедшей доброй соседке, она промолчала. Мария смущенно всех благодарила, раздавая им привезенные с собой лоскутки странной материи…
…Протопленная изба немного наполнилась былым утраченным уютом, дав почувствовать накопившуюся у всех усталость. Пока родители суетились, над тем как им всем разместиться на ночлег, Мария открыла заветную баночку, которую проносила в руках весь этот долгий день и не объясняя никому ни слова напоила из нее всех присутствующих. Ей было необъяснимо приятно, что никто при этом не пытался ее о чем либо спрашивать...
Прохладная, похожая на родниковую, вода имела немного горьковатый привкус. Но приятно освежая, она заметно сняла скорбную усталость, невероятным образом восстановив силы. Выполнив, таким образом, частично последнюю просьбу бабушки, Мария стала заставлять всех немедленно лечь спать, прозрачно намекая, что завтра их ждет трудный день...

…После крепкого сна все проснулись очень рано, но тихо продолжали лежать в своих незатейливых постелях, терпеливо дожидаясь восхода солнца. Небо прояснилось, и звезды, словно разбухшие в своем ярком свете,  создавали впечатление своей невероятной близости. Новорожденный полумесяц, казавшийся необычайно большим, стал наполняться нежно алым цветом, предвещая рассвет. Постепенно звезды потускнели и словно растворились в посветлевшем небе. Веселое щебетание птиц стало усиливаться с каждой минутой разрушаю ночную тишину.
За весь вчерашний день, Сергей не проронил ни слова. Он понимал мысли всех присутствующих и не находя слов чтобы выразить свое соучастие, только кивал.  Все поступки Марии его по началу удивляли, но вскоре становились совершенно понятными и обоснованными, поэтому, когда она подошла к нему при первых лучах Солнца, и мысленно попросила его помочь ей снять икону, он не стал ее ни о чем спрашивать. Осознание того, что ее родители украдкой наблюдают за их слаженными, безмолвными действиями, наполняло Сергея чувством неловкого таинства. Аккуратно сняв икону, они быстро оделись и захватив с собой еще Машин портрет поспешно вышли из избы. Почти бегом добравшись до неприветливо затаившегося в нескольких десятках метров леса, они направившись в самую его угрюмую чащу.
Прохладная, крупная роса сбиваемая ногами с высокой травы, будоражащей прохладой быстро впитывалась в одежду. Таинственный шум леса, с каждым порывом ветра все сильней и сильней поглощал звуки исходящих со стороны деревни. Ни Сергей, ни Мария не слышали как несколько машин, крадучись, с выключенными фарами выехали со стороны дороги на окраину деревни… Едва они скрылись в лесу, как в только что покинутую ими избу ворвались вооруженные, «чужие люди»...

…Запыхавшись с непривычки от бега по упругому ковру из листьев и травы, Сергей с Марией остановились перевести дыхание. Раскидистый смешанный лес легко укрыл их от чужих глаз поглощающим, слегка пугающим полумраком.
Величественными великанами, силуэты огромных деревьев окружали их плотным кольцом. Таинственно шелестя и поскрипывая. Они как будто переговаривались между собой, поглядывая сверху вниз на своих нежданных гостей.
Сергей невольно вскинул голову вверх, удивленно ощущая этот воображаемый взгляд. Неожиданно он почувствовал как его дыхание перехватило и в глазах окончательно потемнело. Как подкошенный, он мягко свалился, погружаясь в опавшую листву как в прохладную пахучую перину.
…Необычный высокий старец смотрел на Сергея колючим, но в тоже время добрым взглядом. Он, внимательно вглядываясь, изучал его лицо. Добрая, едва заметная сквозь густую бороду улыбка, легко размягчила жесткие черты его лица. В его взгляде мелькнула радостное изумление с оттенком неподдельного уважения. Несколько растрогано он молча протянул Сергею свой непонятный, замысловатый посох. Теряясь в сомнениях, Сергей неуверенно взял этот странный дар, внезапно ощутив  прилив необычной, невероятной силы, прокатившейся по его телу волной осязаемой энергии…
Сознание вернулось к Сергею не сразу, но первое что он осознал придя в себя была крепко сжимаемая им рука Марии. Прислушиваясь к шуму леса, она тихо держала его голову на своих каленых, сидя на земле рядом с ним.
Первые лучи Солнца пробившись сквозь поредевшую высокую крону деревьев, осветили алыми бликами оживающий лес. Ощущение времени исчезло. Сергей никак не мог понять, что с ним произошло и как долго он был в забытьи. Вскочив на ноги он взглянул на часы. Прошло не более получаса с момента как они покинули избу.
- «Что мы здесь делаем?» - наконец не выдержав спросил Сергей, стряхивая листву с одежды.
- «Тише. Они скоро должны уйти».
«Кто они?».
«Я не знаю. Но это плохие люди».
«Так, что же мы сидим? Там же твои родители!».
«Они им не нужны. Они ищут это» - объяснила Мария, показывая Сергею икону и свой портрет.
«Ничего не понимаю… … На что они им?»
«Это трудно объяснить»
«А почему они их не забрали раньше?».
«Они пытались, но бабушка им не отдавала. … Она была не обычной женщиной. … Она могла при крайней необходимости лишать людей памяти и внушать панический страх. Этим она надолго отбивало охоту у любого беспокоить ее…».  – «Всё. Теперь кажется нужно идти» - резко встав сказала Мария, пряча под свою куртку тяжелую икону и протягивая Сергею свой портрет. – «Спрячь, пожалуйста».
Мария довольно легко нашла дорогу назад, но не успели они выйти из леса, как увидели три больших сильно запыленных внедорожника подъезжающих к их избе. За тонированными стеклами машин не было никого и ничего видно.
- «Жди здесь» - сказал Сергей, не обращая внимания на порыв Марии остановить его.
Мария так и замерла с открытым ртом, не успев, ничего сказать. Сергей так быстро перешел в другое временное пространство, что сам невольно замешкался от удивления. Но обстановка не располагала к осмыслению происходящего и Сергей быстро, почти не чувствуя своего веса, переместился в избу.
Оказавшись у открытой двери, Сергей столкнулся с огромным, рослым, вооруженным мужчиной в камуфляжной одежде. В неловкой позе, тот завис в воздухе, прогнувшись при столкновении с Сергеем. Резко остановившись, Сергей с запоздалой аккуратностью продолжил свое движение во внутрь...
…Пятеро незнакомых, вооруженных мужчин в таком же «камуфляже», и родители Марии, стояли, словно восковые фигуры, застывшие в позах, противоречащим всем законам гравитации. Оглядев царивший в избе хаос, Сергее вспыхнул гневом.
…Все цветочные горшки были разбиты, и земля вместе с растениями грудой валялась посередине комнаты.  Поверх них была навалена, поломанная мебель вместе со всем бесхитростным скарбом. Вид этого варварского погрома был настолько впечатляющим, что Сергей не стал сдерживать свое негодование. Долго не раздумывая, он быстро перенес на опушку к Марии ее родителей, а затем, вернулся обратно совсем не с добрыми намерениями...
…С некоторым удовлетворением Сергей мягко плюхнулся на траву рядом с застывшей Машей.
- «..то ты задумал?…» - вырвалось из уст Марии и не найдя его взглядом она осеклась.
В этот момент из избы стали раздаваться грохот, ругань и громкие стоны. Только звук ударов настигших друг друга машин смог не надолго заглушить эти вопли.
- «Тише. Не шуми» - прошептал Сергей.
- «Что ты сделал?»
- «То, что делала твоя бабушка. Попытался внушить им панику и частичную амнезию» - наигранно спокойно отвечал Сергей, наслаждаясь своей шуткой.
- «Да она не так это делала!» - расстроено, возразила Мария.
- «Извини! Я по-другому не умею! Посмотри лучше, что с твоими родителями, а то что-то они меня беспокоят» - сказал Сергей, показывая ей рукой на ее родных.
Изумленные и напуганные родители Марии молча продолжали лежать неподалеку, судорожно пытаясь понять происходящее.
- «Но я зато теперь умею» - рассвирепев, сказала Мария, увидав кровоподтёки на лице отца.
Встав на ноги во весь свой небольшой рост и вытянувшись в струнку, она на мгновение словно вросла в землю. Доносившиеся до них полные ругательств от бессильной ярости и недоумения крики вмиг стихли… Ошалевшие мужики, побросав оружие, в порыве внезапной панике кинулись в оставшиеся на ходу машины…
…Маленькая деревня, в лице всё тех же стариков вышедших из своих изб, молча, провожала незваных гостей безмятежным взглядом. Их невозмутимые добрые лица выражали только немой укор презренно убегающим, пока последняя машина не скрылась  из виду за леса.
- «И для чего, ты их тогда вообще сюда пускала?» - с недоуменным восторгом спросил Сергей.
- «А то ты не понял!» - с досадой ответила Мария – «Я надеялась, что когда они ничего не найдут, то оставят всех в покое…».
- «Святая наивность!» - шутливо упрекнул ее Сергей.



- «…Мы пока не смогли получить требуемую вами информацию» - докладывал неприметный, худощавый мужчина среднего роста Станиславу Эдуардовичу. – «Наблюдения косвенно подтверждают ваше подозрения, но не дали фактов, полностью подтверждающую их... Утечка информации возможна, так как нам удалось выявить лиц безусловно сильно интересующихся нашими объектами и не однократно с ними контактировавшими. Пока попытки получить информацию через глубокую обработку одного из выбранного нами источника не удалась. Мы были вынуждены пойти на крайние меры, чтобы себя не обнаружить».
- «Вы меня сильно разочаровываете и уже не в первый раз» - не скрывая раздражение сказал Станислав Эдуардович – «Мало того, что вы, после смерти этой старухи, не смогли выполнить свою задачу. Так вы ко всему, уже не в состоянии выполнить свою основную работу! За что спрашивается я вам плачу деньги?!».
- «То что касается нашей неудаче в последней операции, так я вам уже докладывал. Там ситуация была почти аналогичной прежним. Но нам удалось выявить всех лиц, причастных к этому инциденту, а следовательно след нами не утерян. И более того, я уверен, что теперь ситуация складывается в наилучшую сторону».
- «В чем же вы видите такие улучшения?!».
- «Чем больше лиц имеют доступ к интересующей нас информации и объекту, тем больше у нас возможностей их получить».
- «Ну хорошо! Работайте. Да-а! А что насчет наших конкурентов?! И почему вы вообще решили, что они нам конкуренты?».
- «Нам удалось выявить группу лиц прибывших практически сразу за одним из основных наших объектов. Они все приехали из того же города откуда прибыл объект, и были практически в ежедневном контакте с объектом и там и здесь. Визуальная слежка и прослушка телефонов, смогла подтвердить связь их между собой и их работу на не выявленное нами лицо. Нам пока не удалось его индефицировать. … Как я уже говорил выявить их цели и намерения нам пока не удалось. Мы снова столкнулись с необычным видом подготовки и противодействия. Они не профессионалы, но обладают необычными способами против которых мы не имеем достаточно подходящих методов работы без риска себя обнаружить».
- «Все хватит. Вам самому не тошно все время оправдываться, ссылаясь на какую-то чертовщину? И кто вас так научил говорить!? Я хочу знать кто эти люди! И что у них на уме?».
- «Они пытаются собирать любыми способами информацию о наших объектах и их контактах. Из чего можно сделать вывод, что у них та же основная цель, что и у нас. Но самое необычное в этом деле то, что они используют для этих целей неплохо подготовленных подростков».
- «Кого? Детей?!» - спросил Станислав Эдуардович, скорее удивляясь чем переспрашивая. – «М-м. хорошо. Завтра предоставьте мне подробный отчет обо всем. Обо всем, что вам удалось выяснить и сделать. И обо всем что вы не смогли выяснить и сделать тоже! И потрудитесь подробнейшим образом описать причину ваших неудач и желательно основанной больше на вразумительных доводах, чем на пустых предположениях. Вам все понятно?!... Всё!.. Вы свободны». «… С кем приходиться работать!!! Одни бестолковые уроды...» - мысленно сокрушался Станислав Эдуардович.
Неприметный, словно безликий мужчина молча удалился, оставив Станислава Эдуардовича в большом кабинете наедине с самим собой в угрюмой задумчивости…
…На протяжении уже нескольких лет, после того как Станиславу Эдуардовичу поручили это странное дело, показавшееся ему не очень сложным и даже не серьезным, он стал постоянно сталкиваться с проблемами о которых раньше мог бы подумать только с беззаботной иронией. Станислав Эдуардович хорошо помнил, как легко, буквально в первые же часы, ему предоставили всю необходимую информацию для завершения этого поручения, и как оно превратилось в затянувшееся рутинное дело из-за этих самых необъяснимых препятствий... Но больше всего его тогда удивило то, с каким спокойствием и пониманием отреагировал его бос на эти, по его мнению нелепейшие объяснения...
Станислав Эдуардович не видел способов бороться с такого рода проблемами, законными методами, и поэтому без особого энтузиазма относился к настойчивым требованиям его боса, искать альтернативные способы их решения. На его взгляд такое настойчивое вмешательство боса и превратило это «…плевое дело…» в «…невыполнимую миссию…». «…И вот. На тебе!…», только что, Станиславу Эдуардовичу показали ошибочность его убежденности. Он был по настоящему поражен чьей-то незатейливой и в тоже время оказавшейся гениальной изобретательностью... «…Подростки...  Дети!.. Умно… И как только мне самому не пришла эта идея!...»  «…Такой способ действий весьма оригинален. И для решения таких проблем он просто идеален...»  «…И скорей всего, он и самый безопасный, дешевый и эффективный… …Если даже они и проболтаются кому об этой «чертовщине». То кто им поверит?... УМНО!..».
Замигавшая зеленая лампочка на служебном коммутаторе, вернула Станислава Эдуардовича к действительности. Высветившийся абонент, его не обрадовал. Для разговора с босом он еще не был готов, и бесхитростная подленькая мыслишка, проигнорировать нежелательный звонок взяла верх…   



…Сидя на скамейки, в малолюдном утреннем городском парке, отец Марии громко разговаривал сам с собой  пытаясь объяснить и в тоже время понять, что-то наболевшее и сильно мучившее его. …Мария со своими родителями и Сергеем только вчера вечером вернулись из безрадостной поездки, за все время которой, ее отец не проронил ни слова. Он внутренне тяжело переживал свою растерянность и непонимания всего происходящего. Несмотря на то, что Мария предусмотрительно стерла из его памяти, неприятные и странные последние моменты их пребывания в деревне, не понятно откуда взявшиеся синяки и надсадный осадок уязвленного самолюбия, продолжали подсознательно его беспокоить…
- «…Что за время? Что они сделали со страной? Да! Пусть раньше, как не странно, всех нас грамотно и регулярно заражали вирусом тщеславия. Да! Да! Да! Тщеславием! Но тщеславием замешанным на уверенности и гордости за свою страну. За страну которая гордится и награждает своих граждан за любой хороший труд, за каждый трудовой и любой другой подвиг. За страну которая чтит и помнит своих героев, и воспитывает в каждом новом поколении уважение к ним и к их делам. Тщеславие которое мы несомненно путали с патриотизмом!.. Ну и что!.. А, что сейчас?! Сейчас в нас воспитывают тщеславие замешанное только на жажде денег, власти, силы способной только унижать, а не защитить. Мы превращаемся в жадных животных, грызущихся между собой за кусок чьей-то плоти, не жилая задумываться чья она, беззащитного ребенка или старика который не способен защитить себя от нашей слепой алчности. И при этом они усиленно осуждают и порочат все, что когда-то нам по настоящему было дорого и чем мы искренне гордились…
Они только сейчас, стали задумываться и что-то пытаться объяснять людям о деградации нации в которую она впадает пожирая неимоверное количество алкоголя и наркотиков. И в тоже время продолжают усиленно именно их  же рекламировать во всех фильмах, рекламах и передачах, бездумно возводя их этим в ранг национальной гордости и культуры...
Страна, теряющая свое лицо на радость злопыхателей. И потерявшая и продолжающая терять все свои мало-мальски трезвые умы, бегущие из нее потеряв последнюю надежду увидеть ее пусть не прежней, а хотя бы способной ценить  и не только на словах но и на деле своих граждан… Которых она же и сделала совершенно безликими и ненужными, а значит бесполезными...
…Какой толк говорить о вымирании нации или государства, продолжая воспитывать в каждом новом поколении бездушную мораль денег, выращивая новых купи-продаев. Или еще хуже пытаться заполнить эту духовную пустоту какой-то религиозной набожностью. Да испокон веков религия огромным мертвым камнем загромождало русло развития любой здравой мысли пытающейся вырваться из рамок внушаемого ею религиозного невежества!..».
Отец Марии замолк излив свой эмоциональный монолог желая услышать чье-нибудь одобрение или возражение, но посмотрев на мирно дремлющего рядом незнакомца, случайного соседа по скамейки, он с досадой чертыхнулся.
Вскочив на ноги, он устало безрадостным взглядом окинул почти безлюдный парк, и не найдя никого и ничего обнадеживающего побрел домой, продолжая внутренне переживать бурлящее в нем негодование и протест против такой жизни…
Его молчаливый собеседник, осторожно приоткрыл один глаз, и убедившись что остался один и перестав притворятся спящим,  зло ругнулся.
- «Родину любить надо такую какая она есть, а не хаять почем зря!…» - осмелев он крикнул вслед отцу Марии. – «Коммунист проклятый, интеллигент придурошный! Что ты знаешь о жизни, чтобы о ней судить?! …Всю жизнь просидел небось в каком-нибудь кабинете, в носу проковырялся, бумажки перебирая». ... – «Бог видите ли ему плох! Деньги для него зло. Сам небось давно уже себе нахапал на всю жизнь с запасом, а сейчас хает всё и всех... Сам ты диградат!.. А водка, к твоему сведению придурок, может быть единственное лекарство, способное и вылечить, и успокоить… Только таким дебилам, как ты, этого не понять!... СЛАБАК!!!…».