Школа

  Холодным вечером в доме у Черновых горит лампа, Андрей делает уроки, а отец его Агей, выметает из подпечья мусор. Возле него прыгают ягнята, их занесли в дом из-за сильных холодов, он их ласково отталкивает и продолжает убираться. Потом он положил туда охапку сена, загнал под печь ягнят и прикрыл деревянной решёткой.
- Спите, окаянные, хватит прыгать, а то я вас на мороз… будете знать,- ворчал он ласково на скотину. Андрей делал алгебру, его любимый предмет, ею он занимался всегда увлеченно и почти ничего вокруг себя не замечал.
- Ты вот, что, сынок, давай-ка поговорим, пока мамка вышла. Не надо чтоб она сейчас услыхала. Пока у тебя каникулы, надо в Покровское ехать. Она ведь на сносях, сам понимашь…, скоро родить. А нам без баушки одним не управиться… вишь, како дело… Агей посмотрел внимательно на сына и вдруг ласково сказал:
- А ведь ты совсем большой стал, нога-то меньше болит?
- Да совсем не болит, так чего ты про Покровское? За бабушкой ехать? Может, какая машина пойдет?
- Какие машины по зиме, что ты, они ведь все в эмтээсе зимуют! Да и не пройдет туда сейчас никакая техника, окромя лошади. Матерь надо привезти! Вот чего! Она и повитует, а потом и присматривать будет. Вот ведь какой коленкор, мне ведь с фермы никак нельзя, отёл пошёл, а я там сейчас заместо врача, да-а… одним дояркам не управиться, что они бабёнки. В день три-четыре телёнка принимам, не шутки! А за падёж и под суд угодить можно, тоже мало хорошего - говоря всё это, Агей одевался в рабочую телогрейку, заматывал горло шарфом, спешил на работу, на которой дневал и ночевал.
- Бать, а ведь у нас большая амбулатория. И даже вон стационар открыли и два фельдшера там работают. Так чего бабушке повитать? Пусть мама в больнице рожает, а потом по теплу и бабушку привезём, - Агей не дал договорить:
- Что ты, что ты, на людях разве можно родить?! Это ведь сглазят на всю жизнь, это дело семейное и Божье, ты ешшо молод про такое судить. Ты, парень, вот, что. Завтра выточи топорище ,вдвое длиннее чем надо, насажу сам, а за лошадь в колхозе буду кланяться, совру чего-нибудь. И пороху раздобыть надо, ты только мамке не скажи, а то раньше времени будет переживать.
- Бать, да у нас вовсю репетиции идут - неуверенно возразил Андрей.
- Ну и хорошо, что идут, с Андрей Иванычем договорюсь, ты вот с топорищем не промедли - отец ещё чего-то хотел сказать, но потоптался и вышел из дома.
  Путь до Покровского занимал целый день. Зимой надо было выехать рано, по темну, чтобы приехать туда до первых сумерек.  Мать заохала и даже заплакала, когда узнала, что затеял Агей. Но тот был непреклонен и вот уже Андрей одетый,  как  положено в дорогу, выезжает со двора. Набожный Агей читает вслед сыну молитву и неистово крестит сына и дорогу. Дорога хорошо известна Андрею, по ней он часто ездил с родителями к родне, но чаще это бывало летом. Зимой есть одна особенность – волки. Поэтому и топорище длинное, и тулка сеном припорошена.
- Если запас расстреляешь, то пусть Николай расстарается, найдёт патронов на обратную дорогу, без патрона даже и не думай обратно ехать, дело сурьёзное – наказывал Агей сыну и насыпал полмешка овса для лошади в дорогу.
  Рассветало долго. Поэтому до утра , колхозная лошадёнка протрусила добрых треть пути. Дорога  шла в гору и близко прилегал лес. Это узкое место прозвали «горлом» и неспроста, справа и слева при желании можно было потрогать руками деревья. Здесь надо было держать ухо востро, для волка это было самое удачное место, прыжок из-за дерева и зверь будет в санях. Но Андрей засмотрелся на зимнюю красоту, здоровый и румяный, он насвистывал свою  любимую песню. А дорога ещё долго тянулась вверх, снега давно не было и по этой причине была она хорошо укатана. Когда лес расступился,  Андрей пошёл рядом с санями, надо было размять ноги и дать передохнуть лошади. Он знал, что сейчас долго будет тянуться ровное место, без леса, с хорошим обзором, а вон там, в зимней дымке блеснут купола Покровского Храма. Андрей не думал об опасности, все его мысли были в последних событиях. То он вспоминал последнюю репетицию, Андрей Иванович что-то с ним постоянно особо строг, то  начинал  в уме анализировать последнюю контрольную по алгебре. Уже отчетливо виднелись купола Храма, когда он заметил слева движущуюся темную точку. Она не приближалась, но не отставала и шла примерно вместе с ними. Её можно было принять за далеко бегущую собаку, но лошадь захрапела и Андрей понял, что это волк. Лошадь без понукания рванула что есть мочи, волк тоже легко прибавил ходу.
- "Надо оторваться,- мелькало в голове, - хорошо, что не приближается, скоро село, людей они боятся, сейчас день, может  и отстанет…"
  Но точка начинала увеличиваться, и Андрей уже отчетливо увидел зверя. Был тот большого размера и нёсся прямо наперерез, метил в лошадь. Мелькнула мысль про ружьё, но стрелять на ходу, с движущихся саней, это только лошадь напугать и самому трудно будет удержаться. Оставался топор. В какой-то момент они поравнялись, но сильная лошадь снова сделала рывок и волк остался позади. Он бежал огромными скачками и скоро снова догнал сани, заходил справа. Андрей сжал в руке топор, голова как никогда работала отчетливо, он видел всю ситуацию целиком и даже знал, что будет в следующее мгновение. Когда волк приблизился, он достал его топором,  но зверь  с рыком увернулся, весь удар пришёлся на шею, вскользь, но брызнула кровь и от этого зверь стал ещё страшнее. На какое-то мгновение он отстал, Андрей перебросил топор в левую руку. Хвала Господу, у Андрея левая рука работала так же как и правая, и когда раненый зверь действительно зашёл слева, то угодил под сокрушительный удар. Лошадь уносила окровавленные сани, Андрей долго ещё ехал стоя.
  Дядя Коля встретил у ворот, сразу всё понял, сквозь зубы выругался.
- Я твоего папашу…, хоть и брат он мне родной, да ещё и старший… пацана на такое пустить… Ну-ка, давай в дом. Марья! - Крикнул он жене, - топи баню, племяша отмывать будем, с волком поручкался он.
  Весть про то, что племянник Чернова зарубил волка, быстро облетела Покровское. Молодые ребята поехали на дорогу, нашли и привезли в деревню убитого волка. Любопытные топтались крУгом, рассматривали. По рваному уху и и по светлому окрасу бока, местные узнали в нем старого "знакомого", который, три последних года резал   их скотину. На него устраивали облавы, выслеживали и даже ставили капканы. Старики качали головой, бывалые охотники недоумевали, как это безусый парнишка  в одиночку, смог справиться со страшным зверем?!
-Бьёт не сила, а смелость! - произнёс дядя Коля вечером за столом, - ты Андрюха, давай-ка налягай на пищу, надоть силы восстанавливать!- и ласково подкладывал единственному племяшу лучшие куски .Но Андрей , в кругу родственников, распаренный и обмякший после бани, вдруг,  осознал всю серьёзность случая на дороге. Его 
 замутило. О н отказался от ужина и очень быстро уснул. Во сне он снова переживал схватку с волком, снились черно-жёлтые животные глаза. Он метался в постели, шарил по ней в поисках топора и снова сон уносил его на снежную дорогу. Утром он долго просыпался, а когда окончательно открыл глаза, то увидел всю свою  встревоженную родню.
-Ну ты , брат, и бредил! Чуть ли не всемером тебя держали, а то бы убёг за следующим волчарой! -
Дядя смеётся  и подаёт Андрею умыться.
 Весь следующий день увязывали бабушкины вещи и обсуждали происшествие. Бабушка жила у младшего сына по той простой причине, что там часто рождались дети и надо было помогать их нянчить. Теперь, когда Агею с Настей снова улыбнулось счастье, бабушка собиралась основательно, так как понимала, что уезжает надолго, возможно навсегда.
  Её старший сын Агей был от природы хромым, так как родился с ногами разной длины. Был неказист, рыжий, поэтому женился когда стукнуло почти тридцать лет. Но жену взял намного младше себя, красивую и тихую. В войну родился Андрейка. Но природа снова пошутила над ними,  у мальчика был тот же дефект. Родители переживали, ребёнок рос болезненным, а когда пошёл ножками, то вообще стало понятно, что парню грозят костыли. Пошёл он в школу по этой причине поздно, но Господь милостив, и когда Андрей в четырнадцать лет сильно пошёл в рост, ноги почти выровнялись, осталась лёгкая хромота.
- Обозом поедем, - сказал дядя Коля, - Стешины переезжают к вам в Нечаевку, в каждых санях по ружьишку, волки поди испужаются.
Когда усаживали бабушку и укутывали перинами, дядя Коля привёл высокую девушку:
- Вот, Андрей, это  Агапа Стешина, у них в санях теснО, давай-ка  возьмем её на квартиру.
  Так, зимним вечером , в Нечаевку въехала новая семья, а в сердце Андрея на всю жизнь вошла Агапа.

  После новогодних каникул школа гудела как улей. Учились в две смены, поэтому в восемь утра уже начинались занятия. Андрей любил приходить в школу раньше других, посидеть и почитать при электричестве, в школе работала динамо-машина. Новенькая ученица по той же причине приходила ещё раньше его и всё повторяла уроки. Вот на этих-то дополнительных занятиях Андрей близко познакомился с девушкой. Потом у них появилась игра. На огромной географической карте они отыскивали места, где бы хотели побывать или учиться. В результате они «объехали» весь СССР, но жить хотели только здесь, он в Нечаевке, она в своем Покровском. Агапе уже исполнилось пятнадцать, была она высокой и худенькой, такой худенькой, что Андрею казалось, что она тоньше своей косы. Агапа поселилась в Андреевых снах. В них, он постоянно  отбивал её от волка, что-то ей кричал, а она только тихо смотрела на него своими бездонными глазами.                Бабушку привезли вовремя. В одну из ночей, накануне Крещения его растолкал отец, руки у него тряслись.
- Ты, вот что, Андрейка. Открывай чуланчик, да бегом, кажись, началось. Отец бросился растапливать голландку, а Андрей пошёл за печь. За печью был чулан  на двери которого постоянно висел замок. Дверь всегда была завешана каким-нибудь тряпьём, чтобы не привлекать взгляда посторонних. В чулане была чистота, по стене висели иконы, в углу, как положено, на цепи лампада. Андрей зажёг керосиновую лампу, перекрестился и зажёг лампаду.
- Чего читать-то? – Спросил он подошедшего отца. Тот сразу открыл Псалтирь на нужном месте:                - Вот, вишь? И до конца. Да встань на колени, комсомол, перед Божьей Матерью только так стоять надо! - Отец сильно нервничал. Из другой половины дома слышались покрики матери, несколько раз выходила бабушка и о чём-то шепталась с отцом. Андрей посмотрел на лик Богородицы и вдруг заплакал. Ему было жалко страдающую маму, вечно работающего отца, Агапу теперь он вспоминал только с комом в горле. Слёзы лились и лились, но на душе стало легко и вот уже сквозь рыдания, быстро взрослеющий мальчик завёл: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его…».
  К утру отец разбудил его спящего на полу чуланчика.
- Сынок, иди поздоровкайся с сёстрами, вот ведь Богородица даёт! Две сестры теперь у тебя, не один будешь на белом свете! - Рыжих сестрёнок назвали Марусей и Танечкой, ноги им измерял сам Агей в первую очередь. Но и на глаз было видно, что с девчонками полный порядок.

  На педсовете подводились итоги прошедшей четверти. В конце совета, учитель математики и руководитель всей школьной самодеятельности Андрей Иванович,  отчитывался о программе для концерта.
- Можно нас всех поздравить,- сказал Андрей Иванович,- у нас появилась героиня. Я расширяю сцены с Машей Мироновой. Её теперь будет играть Агапа Стешина.
- Как Стешина? А куда денете Киселёву? - Лилия Николаевна, филолог, даже всплеснула руками.
- Киселёва пойдет в массовые сцены, она очень стеснительная, да и фигурой полновата… - Андрей Иванович старательно протирал старенькое пенсне.
- Я вот ещё хотела спросить Вас, Андрей Иванович, почему роль Гринёва поручена Чернову? Он совсем  некрасив, да ещё и хромоват. Разве у Пушкина такой герой?
- Уважаемая Лилия Николаевна, в театральной трактовке герой может быть и некрасив, и даже хромоват, дело не в этом. У актёра ведь важно нутро, так сказать, темперамент и средства, как он  передает через себя роль. А у Чернова всего этого с избытком, с ним крайне интересно работать. - Все с интересом слушали диалог, Лилия Николаевна не сдавалась:
- Ну, хорошо, возможно и так, ну, а вот Валентин Кислых прекрасно бы сыграл Гринёва. У него внешность прямо настоящего актёра-красавца.
- Кислых актёр никакой, он хорошо  реплики подаёт, играет Швабрина только потому, что весь наш мужской состав не хочет играть дворянина, им нравится в войске Пугачёва шашками махать.                Директор, маленький и сухой, который заведовал школой ещё с незапамятных времён, остановил разглагольствования Лилии Николаевны.
- Э...э... попрошу Вас, Лилия Николаевна, давайте доверимся вкусу нашего коллеги, уважаемый Андрей Иванович, что там у вас с костюмом, что требуется?
- Несколько дворянских костюмов 18 века, из них  два  женских. И рапиры. 
 Директор вызвал к себе завхоза, педсовет закончился. Приближался день Советской Армии и Военно-морского флота, школа готовила концерт. Гвоздем программы должна была стать постановка "Капитанская дочка".

 
Валентин Кислых привык быть в центре внимания у девчонок. И , конечно, обратил внимание на новенькую ученицу в классе, но и только. Худа как щепка, лупоглаза, ну коса до пояса, да кого можно удивить косой в деревне?! Невидаль нашлась. И даже перестал замечать её, если бы не одно обстоятельство. Он, из-за своего высокого  роста сидел на самой задней парте. В поле зрения был весь класс, Валентин и приметил, что Андрей Чернов постоянно косит глазом в сторону этой Агапы. И новенькая, нет-нет, да и глянет как-то ласково в сторону Андрейки. Андрей был его вечный, с незапамятных времён, внутренний соперник. По успеваемости они шли «один в один».  В одном он не мог только догнать Андрея, так это в математических науках. Ну не было у Кислых такого таланта! А без него как?! Андрея одного из всей школы, из двух седьмых выпускных, отправляли на республиканскую олимпиаду. Про него написала их районная газета и даже дали денежную премию за призовое место. Черной завистью покрылась душа у Валентина, ему хотелось видеть Чернова поверженным, униженным, но не тут-то было. Случай с волком снова приподнял его, Андрея, на некую моральную высоту, о нём уже, как о настоящем мужчине, говорила вся округа. А тут ещё , эта новенькая, худая и глазастая , уж очень вежлива с ним, а на него ,Валентина,  даже не смотрит! И в спектакле Валентин согласился играть, только , чтобы ни в чём не уступить Андрею. 
 Процесс репетиций увлекал всех. Мальчишки научились лихо фехтовать на рапирах. С меялись, когда натягивали парики перед зеркалом. Но и тут этот Чернов был лучше его, да вообще лучше всех, он «играет, как дышит», говорил про него Андрей Иванович, и совершенно серьёзно занимался с ним одним актёрским мастерством. Валентин измучился от зависти и только ждал удобного момента, чтобы подставить ему подножку. Однажды,на большой перемене, Валентин помогал учительнице, тащил тяжеленную карту мира для урока географии. В коридоре у окна стояла  Агапа и, как всегда , что-то повторяла по учебнику. Рядом ,за её спиной сидел на широком подоконнике Андрей и тоже листал книжку. Валентин видел, как нежно тот прикоснулся к косе Агапы, не погладил, а только коснулся кончиками пальцев. Но сколько было в этом чувства! И Валентин Кислых, по прозвищу просто «Кислый», вдруг понял, где слабое место у Андрея, куда надо бить.
  На  первом прогоне всё шло довольно гладко. Когда пошла сцена разговора матери и дочери, мать-капитаншу играла молоденькая учительница начальных классов, хорошо до этого игравшая Агапа вдруг охнула как от боли, всплеснула руками, заметалась и остановила игру.
- Что такое, Агапа? Что случилось? Нет у нас такой мизансцены!- Все зашумели. Андрей Иванович занервничал, попросил пройти всю сцену заново. Андрей в костюме стоял за кулисой и вдруг увидел, что в противоположной кулисе появился Кислых-Швабрин и стал показывать Агапе непристойные жесты, та снова охнула, и побежала со сцены. Как он очутился за кулисами, он не помнил. Ничего не подозревавший Кислый продолжал своё грязное дело. Удар левой свалил его с ног, если бы в ход пошла и правая, Кислому пришлось бы несладко. Но кто-то перехватил Андрееву руку и крепко держал. Спасителем Валентина был физрук, игравший Пугачева.
- Вы, что, пацаны?! Белены объелись? - Учитель подоспел в последний момент и не знал причину драки, - Иваныча-то надо уважать, потом своё разберёте! Пошли на сцену! Ваш выход!
Пошла сцена дуэли. Андрей Иванович не мог понять, что у Кислых с лицом. У того  по всей правой стороне разъезжался синяк.
- Я же не просил гримироваться, Валентин, надо повременить с этим, приберегите грим для премьеры. – А когда дуэлянты разошлись не на шутку, то прогон вообще остановили.
- Я понимаю, что вы серьезно подходите к роли, за перевоплощение молодцы, но в конце концов соблюдайте технику безопасности! Искры летят, да что это с вами со всеми сегодня? Премьера на носу, а мы одного прогона сделать не можем! Все свободны, завтра в это же время, гримироваться не надо! - Кислых притих, на следующий день в школу не пришёл, в амбулатории ему удалили наполовину выбитый зуб.
  Бежали денёчки, февраль в уральских краях под стать январю, но иногда, в который день, пробивался откуда-то с востока мягкий ветер, солнце становилось ярче, небо вдруг расчищалось от туч и окрашивалось во все оттенки голубого и синего. Тогда местные говорили друг другу, что мол перезимовали, что ещё чуть-чуть и лето.
  Андрей перечистил сараи, по хозяйству он убирался всегда быстро и бежал обычно заниматься. Но в этот раз он торопился к Агапе. В один момент он почувствовал потребность видеть её постоянно, теперь мысли были заняты только ею.  Его накрыла лавина чувств, он много про это читал, но не мог себе  даже представить, что это так и больно, и сладко…
  В просторной сельской библиотеке всегда народ. Агапа и Андрей условились в один день менять книги, чтобы хоть немного  видеться  вне школьных стен. Перебирая на стеллажах книги, они тихо переговариваются:
- Давай после школы вместе в райцентр в одну школу поступим, там есть одна  средняя, отец уже узнавал.
- Это у тебя отец, у меня отчим… - Агапа вздыхает.
- Что уж очень суров?
- Да нет, нормальный, самый обычный. Но на такие траты не пойдёт.
Они переходят от одной полки к другой, она выбирает себе книги для чтения, Андрей носит за ней эту стопку  и счастливей сейчас человека на земле, чем он, нет.
Следующим вечером Андрей даже бросил делать уроки, до того захотелось увидеть Агапу. Он набросил свой кожушок, шапку и пулей вылетел на улицу.
- Эт ты куда по темноте? - Как из-под земли возникла мама.
- Да ребята собрались у Андрей Ивановича, кое что  обсудить по постановке - крикнул он уже с улицы.
  Стешины поселились на «дальней» улице. Непонятно, когда  село стали делить на «верхние», «нижние» и «дальние» улицы.  Что это значило, никто тоже не знал, село было самое обычное, тянулось вдоль речки и даже петляло, как сама река. Темно.
Андрей вглядывается в освещённые окна, но ничего не видно. С керосиновыми лампами света немного,  а с улицы так вообще ничего не разобрать. Но чьи-то шаги нарушают покой тёмной улицы. И Андрей узнаёт шаги Агапы.
- Да ты чего по ночам ходишь? - Андрей в темноте берёт её за руку и крепко держит.
- Ой, ну как ты меня напугал! Это ты, что тут делаешь?.. - Агапа задаёт ненужный вопрос. Андрей, вдруг, крепко прижимает к себе Агапу и долго держит её за талию. Даже в пальто, она очень тоненькая. Боясь сделать ей больно, он разжимает руки, кладет её голову на своё плечо и чуть-чуть, как бы баюкая, покачивает её голову на своём плече.
- Ты знаешь, - говорит он шёпотом, - что ты ещё называешься Любовь…
- Нет, я Агапа.
- Правильно. Но в переводе с греческого твоё имя означает «любовь». У первых христиан были вечера, они назывались «агапы», то есть вечера любви.
- Это как, вечера любви?
- Тогда ещё священников не было, люди собирались для молитвы, вместе пели псалмы, ну молитвы…
- И, что, все знали эти молитвы?
- Да, знали. Я тебя теперь буду называть Любовь… можно?
- Можно, только не при всех. А то про нас уже и так сплетничают. Кислый больше всех старается, мало ты ему тогда всыпал.
- Пугачев не дал…, а ты чего-то молоком пахнешь, на ферме была?
- Маме с вечерней дойкой помогала, твой отец там командует, хороший он у тебя. - Им так хорошо вместе, хорошо до головокружения. И морозный, февральский вечер уже  переходящий в ночь, кажется им совсем тёплым.

  Двадцать третьего февраля мела метель. В жарко натопленном клубе яблоку негде упасть. Заканчивается концерт, после  небольшого перерыва начнётся спектакль. Артисты давно готовы и уже, затаив дыхание, ждут начала. За кулисами теснота из-за большого количества декораций, реквизита и от самих артистов. После конфликта на первом прогоне Валентин вёл себя совсем тихо, к Андрею не приближался. На репетициях исполнял всё, что требовалось и быстро уходил домой. Сейчас в общей тесноте они с Андреем очутились рядом. И Кислых, чуть наклонившись к Андрею, ему одному поёт на ухо частушку: «…Ой, крапива–лебеда, на дороге кочки, меня милый провожал, целовал в щёчки…» Андрей делает вид, что не слышит. С недавних пор он не понимает, что это Валентин постоянно "дышит" ему в затылок, да ещё и оскорбляет Агапу.
- Ты, вот что, Валька, - Андрей посмотрел на Кислых - ты не выгибайся и Агапу больше не обижай, и вообще, сегодня надо поговорить.
- Вот  на рапирах сегодня и поговорим, - Валька как обычно поясничает, - или РомЕЕЕо предпочитает топорЫ-секирЫ? Не бойся, рапира не шпага, я тебя уколю не больно... тебя как, "в правую грудь ниже плеча?" - И снова поёт частушку, но уже скабрезного содержания. Тут бы он и второй зуб потерял, но начался спектакль.
Андрей Иванович следит за всем и всеми. Выпуская очередного артиста, он  бежит готовить к выходу  следующих. И в этой круговерти , он конечно, многого не замечает. Сельские жители не знают  театрального этикета, на аплодисменты они скупы, и с места могут сделать замечание, похвалить или подбодрить. Но вот, когда пошла сцена дуэли, зал замер. И только кто-то из дальнего ряда громко, на весь зал сказал: - "Да, что ему эта сабелька, он на волка ходил!" И все поняли, о ком идёт речь.
  Сцену дуэли Андрей Иванович сделал большой, выразительной и красивой. Одетые по-дворянски, в завитые белые парики, мальчишки-семиклассники не были похожи сами на себя. Но человеческая природа во все времена одинакова, честь и бесчестье всегда ходят рядом. Андрей сразу увидел, что рапира у Валентина без пуговки и заточена. Он сразу повёл бой не по сцене, а как его герой - Гринёв мощно наступал. Кислых едва отбивался, у него не хватало дыхания. Уколоть по-настоящему, отомстить за все моральные свои потери и за выбитый зуб, у него не получалось. Андрей Иванович не понимал, почему бой пошёл не по сценарию и непростительно затягивался. В своём пенсне рассмотреть мелкие детали на сцене Андрей Иванович  не мог. Он уже выгонял «Савельича», чтобы тот, как положено, окрикнул Гринёва-Андрея. Но Андрей на окрик не повернулся, не подставился под настоящий укол.
Зал замер, кажется, никто не дышал. Такое люди видели впервые. И только Агей понял, что дело серьёзное, так как Андрюшка уже несколько раз перебросил рапиру из правой руки в левую. Закулисье всё приникло к щелям, Пугачёв–физрук предложил дать занавес, но Андрей Иванович не мог себе такого позволить и только  шёпотом  кричал дуэлянтам: «Не тяните сцену!... Не тяните сцену!» Кислых два раза получил  удары по руке, Андрей пытался выбить оружие. Но тот держал свою бандитскую  рапиру что есть мочи и лихорадочно соображал, как выйти из ситуации. И уже, когда Андрей ещё раз ударил его по руке, он закричал от боли и отбросил рапиру подальше. Лежачих не бьют. Но и Андрей отбросил своё оружие, они сцепились и покатились по сцене. Зал ахнул, их растаскивало всё пугачевское войско.
  Разбирательство было в сельсовете, родители Кислых написали в милицию заявление. В сельсовете темно, хоть и день, поэтому зажгли две лампы. Агей и Андрей сидят рядом. Андрей в последнее время очень спокоен. Он внутренне уже готов к худшему, только бесконечно жаль семью, Андрея Ивановича и Агапу. Участковый, старый капитан с нашивками за ранения, одышливый и бледный вертит заявление и хочет порешить всё миром.
- Чернов Андрей Агеевич, год рождения 1942, первого марта… так… полных шестнадцати лет… Вы нанесли удары Кислых Валентину…
- Ещё как нанёс! Свидетелей целый клуб был,- отец Валентина юркий и маленький, так и приплясывает на кривых ногах, - чего тут разбирать, в кутузку его, кабы не поменялись времена он бы сейчас уже лес валил, - он распалился, хотел что-то добавить, но его оборвал капитан.
- Сергей Васильевич, я Вам слова не давал. Сядьте.
- А где у нас основные свидетели? – Капитан смотрит на сельсоветского секретаря Шурочку. Шурочка тряхнула кудряшками и громко отчеканила: «Андрей Иванович слёг с сердцем, учитель физкультуры Борис Сергеевич отослан на курсы повышения, Кислых Валентин с переломом руки в городской больнице».
- Вот вам, мой-то в больнице с разбитой рукой, может это ему на всю жизнь боль останется, а ты вот тут у печки с батей прижался, отвечать, друг, будешь по закону, я ведь в самые верха достучусь, я ведь правду найду! - Кислых старший грозит кулаком Андрею и по-хозяйски расхаживает по кабинету председателя сельсовета, останавливается и внимательно смотрит на портрет нового главы государства.
- Сергей Васильевич, – строго  сказал капитан – буду спрашивать, будете отвечать, а сейчас не мешайте. Так, на чем мы остановились?
- На школе, – продолжала секретарь – дана характеристика на обоих, то есть на Кислых и Чернова. Зачитает классная руководительница Татьяна Петровна.
Татьяна Петровна читает как две капли похожие друг на друга характеристики и в конце добавляет, что для наглядности она принесла ведомости по успеваемости. Капитан смотрит ведомости, сравнивает их.
- Ну надо же, отличники, дерётся да плохо себя ведёт всякая босОта,… а это из класса в класс с пятерками. Ну, что ещё можете сказать Татьяна Петровна? 
Классный руководитель помялась и продолжила:
- Чернов за проступок исключен из школы на две недели и лишён рекомендации в среднюю школу…
- Это Афанасий Львович решил? - спросил Агей. Он еле держался. В последние дни он ходил с обескровленным лицом, спотыкался на ровном месте.
- Афанасий Львович подали по собственному желанию, они теперь на пенсии – ответила Татьяна Петровна.
- А кто за директора? – спросил уже  участковый, - почему новый не присутствует здесь?
- Я теперь за директора, - громко сказала учительница - можете мне вопросы задавать.
- Исчерпаны вопросы к школе, если основных свидетелей нет, то кому их задавать?!
- Как нет, как нет, - это снова вскочил с лавки Кислых, - это что придумали на сцене убийства показывать?! Где это видано, чтобы ученики прилюдно убивали друг друга, вот ведь до чего дошло. – Кислых снова посмотрел на портрет и продолжил – САМ-то помер и порядка нет в стране! На две недели его исключили! Его насовсем надо исключить! Да ладно, вот милок впаяют тебе годков несколько, вот и будешь все образования там проходить!- Он снова с ненавистью посмотрел в сторону Черновых.
- Кислых, сядьте! Вы мешаете разбирательству. Миром, как я смотрю, вы не хотите дело решить.
- Какой тут мир! Может ещё и мировую выпить?! А вот это вы видели?! – И Кислых  показывает кукиш всем присутствующим. – Мой-то с переломом в больнице, это не шутки! – Он ещё хотел что-то выкрикнуть, но его остановил капитан.
- Я ещё раз призываю вас к порядку, Сергей Васильевич, а если вы будете грозить Черновым и показывать неприличные жесты, то сами попадёте под такое вот разбирательство – произнёс участковый и стал вытирать потный лоб, – ну и топите товарищи, чисто баня.
Потом обратился к Андрею:
- Ну, Андрей Агеевич, может ты прольешь свет на все это. Чего это вы подрались на сцене во время постановки? - Ему не дали договорить.
Дверь открылась, на пороге стояла Агеева мать, бабушка Мотря.
- Вам чего, гражданка? - спросил капитан. Но бабушка строго на всех посмотрела и сказала, глядя на Кислых:
- Выдь на минутку.
Кислых как-то сразу потух, сгорбился, и шаркая ногами, вышел за старухой. Они поговорили минут пять, не больше. Вместе снова зашли. Кислых чего-то мялся, но на него, не мигая смотрела бабушка. Тут Кислых  аж завизжал: – Да не смотри, старая, скажу я, скажу!
- Я, граждане, забираю заявление, товарищ капитан, уничтожь его… чего про меж молодых людей не быват, кто не был молод… - Кислых ещё чего-то хотел сказать, но не нашёл слов и сел на лавку.
- Так, так, значит Вы, Кислых Сергей Васильевич, заявляете, что забираете заявление, то есть не даёте ему хода?
- Да, заявляю, - Кислых смотрел в пол.
- И больше к Черновым не будете иметь претензий?
- Не буду,- ответил Кислых и как провинившийся ребёнок стал болтать  ногами. Секретарь Шурочка быстро писала протокол. Капитан долго на виду у всех рвал заявление.
- Ну всё, граждане, разбирательство окончено, все свободны.
 

  Сколько не допытывались Агей с Настей у матери, что такое она сказала Сергею Кислых, этого они никогда не узнали. Про то узнал только батюшка, когда исповедовал  умирающую бабушку Мотрю, но, как известно, священники уходят на тот свет со всеми людскими грехами и тайнами.
  Проводить Андрея вышла вся семья. Две недели, на которые его исключали из школы давно прошли. Он решил не возвращаться в школу. Ему никто не перечил. У каждого человека в жизни наступает момент, когда он должен покинуть родительский дом и  начать строить свою судьбу. Жизнь ещё не раз преподаст ему свои уроки и как он с ними справится, зависит только от него самого. А сейчас мощно наступала весна. Сквозь снег местами виднелась черная земля и от неё поднимался пар, ветер гнал   тепло, в глаза било солнце. Кружили первые птицы, прилетевшие с юга. Андрей пошёл по уже разбитому весной большаку. За спиной запричитали мать с бабушкой. Он  оглянулся. Вот эти родные лица он ещё будет долго вспоминать и видеть в своих снах, отец стоял с низко опущенной головой, будто  кланялся ему в след. Но по  молодости лет Андрею было ещё не ведомо, что родительское сердце болит за детей всю жизнь, а может и больше.