Признание в любви длиною в полвека

Татьяна Яковлева горестно склонилась над столиком, на самом краю которого лежала утренняя парижская газета от 14 апреля 1930 г.
 
На первой странице броско – «Известный русский поэт Маяковский умер – застрелился в Москве». Газета свисала со столика, и красный текст заголовка как бы стекал по отвисшему углу газеты кровавыми следами, а на полу рядом со столиком прямо под газетой  уже лежали несколько алых лепестков, опавших из букета, принесенного посыльным накануне, - как капли крови поэта-бунтаря….
 
Ушел поэт из мира, не дождавшись ответа на свои признания, облеченные в утонченные формы и яркие, нежные цвета  фиалок, орхидей, нарциссов, роз, тюльпанов,  астр, лилий…         
«…… счастливо оставаться. Владимир Маяковский. 12.04.1930 г.»

Странное чувство потери  сжало сердце и О! – странность, ведь не был ей Владимир ни другом, ни тем более любовником. Виделись на приемах в Париже, когда Красный Поэт приезжал с выступлениями. Собирал полные залы и мгновенно заряжал пространство своим неистовым магнетизмом и громовым голосом. Изрекал свои стихи конвульсиями огромного, как казалось рта, и говорил, говорил много, громогласно и не понятно, как-то преобразуя, казалось бы знакомые слова в несколько иные смысловые понятия. Потом вдруг оказался рядом с ней – их познакомили, и она поняла своим женским природным чувством его жгучий интерес к ней. Он рвался своей сутью к ней навстречу и так неистово, что Татьяна испугалась и закрылась на все мыслимые условные крючочки своей души.  Поэт кипел и пламенел, источал и лелеял, но….. сердце утонченное и нежное совершенно не желало близости…..

А потом он стремительно уехал, казалось – все закончилось, не начавшись, и спала тревога, как вдруг утром, после чашки свежего кофе стук в дверь и фраза, с которой начинался теперь так часто её каждый последующий парижский день – «От Маяковского!».
 
Как правило, подтянутый молодой человек в униформе цветочной компании, стоял, почтительно склонившись у порога её квартиры и галантно протягивал ей ароматный и свежайший букет – то ли роз, то ли фиалок, георгинов, черных тюльпанов и прочих прекраснейших букетов из царственных цветов, чьи запахи и очарованье были тем раствором, который раз за разом менял и разбавляли её испуг и несколько негативное впечатление о поэте, с именем которого и связывались эти утренние цветы.
 
Цветы приносили через день по графику и ими уже была заполнена вся квартира. Приходилось и стало уже привычным ухаживать за ними, расставлять, докупать новые и новые вазы для их размещения. Сначала мысли, а потом опасения, что скоро это волшебство закончится, прошло, когда минул год, потом второй. Время шло – цветы прибывали….

Выяснилось вскоре, что В. Маяковский немалые деньги, полученные от французских импресарио за выступления в Париже, вложил в известную и авторитетную цветочную фирму, обязав их доставлять по известному адресу свежие букеты без каких-либо ограничений по времени, обрекая Татьяну на внимание к своей персоне.
И вот, минуло два года и пришла …эта смерть. Сердце страдало, все же нежное чувство проросло к этому сложному и непонятному для неё человеку. Бунт духа над плотью свершился и принес результат.

Со смертью поэта цветы не пропали из дома, их также исправно приносили с фразой – «От Маяковского!». И так шли годы, взрослели и менялись лишь иногда посыльные – заинтересованные свидетели их романа, цветы стали символом и окружением, опорой, духом жизни Татьяны. Потом случилась страшная Вторая мировая война, позор поражения и нищета – полное отсутствие возможности что-то заработать и обеспечивать себя без унижения.
 
 Но цветы всегда в цене!
 
Ибо любовь не знает времени забвения и юные сердца пылают только ярче, когда разлука и смерть ходят по нашим улицам. Татьяна стала продавать роскошные букеты и ей по прежнему хватало средств на утренний ароматный  кофе и теплые круасаны. Цветы спасли её в эти тяжелые времена.

Минули лихие военные годы, жизнь наладилась, и как она могла не наладиться, когда в первой половине дня по прежнему раздавалось – «От Маяковского!» и новый благоухающий букет поселялся в доме, бередя память и даря заботу когда-то не ответившей на любовь, но всю жизнь благодарной поэту женщине.

Есть свидетели, что эта история продолжалась до семидесятых годов, т.е. практически полвека, - до кончины самой героини этого необычного романа.
И можно спорить – сбылось или не сбылось утверждение самого поэта, изложенное в стихах, адресованное Татьяне Яковлевой – русской парижанке:

«Я все рано тебя когда-нибудь возьму – одну или вдвоем с Парижем».

Вот такой он был наш поэт Владимир Маяковский!
И вспоминается его мощное –
 «…Светить всегда, светить везде, до дней последних донца, светить – и никаких гвоздей! Вот лозунг мой и солнца!»
         И светил и согревал как свет далекой теперь уже звезды.