Баю-баюшки

– А у папы мальчик родился! Теперь у меня два братика – один у нас, другой – у папы!
Томка стягивает, выворачивая, рукава тесноватого клетчатого пальто. И продолжает, захлёбываясь:
– Мы с папой ходили к одной тёте Марине, у них с папой мальчик маленький-премаленький, меньше Мишки, даже не ползает, только соску сосёт. А ещё мы коляску катали, а коляска не такая, как у нас, совсем новая, зелёная и колёса блестящие! Я тоже катала, папка разрешил, сказал, что я дважды старшая сестрёнка Советского Союза!

Нет, тётя Марина не обижала! Тётя Марина нас супом кормила и книжки давала почитать! Нет, она не толстая, она маленькая, как бабушка. И чёрненькая, как Светлана Васильевна по физкультуре.
А? Нет, про тебя не спрашивала. Только про суп. Такой, с грибами суп, очень вкуснщий, с хлебушками и чесноком ещё. Мам, а сделаешь хлебушки с чесноком, как у тёти Марины?

Ой, далеко, я не знаю! Мы на площади у кино на автобус сели, потом на рынке пересаживались, ехали ещё долго-долго, потом выходили, потому что я писать захотела. Потом снова ехали.
Большой дом, серый такой. И квартира большая. У тёти Марины книжек много, во всех комнатах шкафы с книжками, это ещё тётимаринин папа покупал, он студентов учит. Ой, и картины настоящие! С домиком. И с тётей Мариной, где она ещё давно, красивая такая, вся с цветами.
 
А? Долго гуляли. До магазина ходили, папа в магазин ушёл, а мне разрешил коляску качать, я даже замёрзла. Ой, чай пили с вишнёвым вареньем! Вкусненько, мам! А потом я братика держала, папа меня фотографировал с братиком! Я думала, что он меня описает, а он не описал! Я ещё думала, что если он меня описает, как я в описанной форме в школу ходить буду?

А? Не, тётя Марина с папой в походе познакомились, папа сказал. Ой, а у тёти Марины гитара есть, она на гитаре умеет, мам! Мы про пара-пара-парадуемся и про Констанцию пели! И рисовали ещё! Тётя Марина мне принцессу с платьями нарисовала и домой разрешила взять. Хочешь, покажу? Мам, а можно мы в следующий раз все вместе к тёте Марине пойдём? С Мишкой у нас две коляски будет, мы я обе могу качать, если вы в магазин пойдёте?

Томкина мама, нервная глазастая красавица лет эдак тридцати, медленно встаёт с корточек. Крепко берёт Томку левой рукой за плечо и тяжело, с оттягом отвешивает пощёчину правой. И ещё раз, тыльной стороной руки. Встряхивает дочку и кричит, срывая голос:
– Ты что, тварь, предательница, к папашиной половой шалаве за ним попёрлась?! Красивая тётя Марина, да?! А мать, значит, говно собачье?! Да ты, мразь, хоть соображаешь, что матери родной несёшь? За суп продалась, отродье?! За колясочку с ублюдком покачать? Да кому скажи, что родная дочь такое матери в лицо... Да ты, сволочь, хоть понимаешь, что ты несёшь?! Да я твоего папашу, урода, на порог, на порог, ты поняла?! Серёжа, ты слышал, что эта говнянка мелкая несёт?! Суп ей налили! За шиворот надо было налить! За шиворот, мразотина поганая! Мало я на твоего папашу нервов потратила? Мало, отвечай, говно?! Теперь ещё про его половую девку выслушивать от тебя буду?! Не сметь так при матери! Не сметь, отродье! Папаша повёл к девке, а ты и пошла, да?! На ублюдка смотреть пошла?! Тварина, сволочь, сволочь! Дома безвылазно! Кого я вырастила?! Да ты меня в дом престарелых сдашь, когда я состарюсь, фашистка, сволочь, гадина, гадина!

Дядя Серёжа, новый томкин папа, оттаскивает мать, уговаривает не заводиться, твердит, что всё хорошо. Где-то в глубине квартиры утренней кофемолкой заводит рёв разбуженный скандалом толстый братик Мишка. Томку волокут в комнату, вытряхивают из штанов, суют под одеяло, велят спать и не путаться под ногами. Слышно, как за стеной дядя Серёжа кричит на маму, потому что она сама ушла от папы, а теперь жалеет, ревнует и срывается на ребёнке, потому что не любит дядю Серёжу.

По чёрному потолку и тёмному ковру на стене кривыми квадратами ползут светляки от фар с близкой дороги. Томка рыдает беспомощно и отчаянно, задыхаясь между всхлипами. Слёзы ползут по щекам за уши, на волосы, на давно сырую подушку.
Во рту что-то обрывается, брякает. Томка ведёт языком по зубам. Впереди и сверху чувствует солёное, противное. Трогает, ловит, выплёвывает на пальцы. В руке лежит маленький белый камешек. Ну вот и выпал. Сколько дней шатался. Маленькая мягкая дырка между передними зубами отзывается несильной тупой болью.
Теперь новый вырастет, как у больших.
 
Томка поворачивается к стене и привычно ведёт взглядом по узору обоев – ваза и цветы похожи на птицу, а две вазы и большой букет ниже, если смотреть сразу – на большую волчью морду. Баю-баюшки-баю, не ложися на краю.
Волчок, забери меня отсюда? Я тебя всегда слушаться буду. Покатай меня, как Ивана Царевича, волчок?