Толстый человек

  Серый морщинистый палец стукнул по кнопке пуск. Короткая белая вспышка — и вот появилась картинка, задребезжал звук. «Уровень образования в стране стремится к рекордно высокой отметке» -  рассказывал пожилой диктор, смотря на зрителей из холодного экрана. Щелчок. «..упайте мазь «Сорблен» — и с геморроем нет пробл..». Серые обветренные губы скривились в недовольной ухмылке. Щелчок. «Овчанов раскрыл подробности заговора...». Щелчок. Знакомая веселая песня предзнаменовала начало очередной серии вечернего ситкома. Старушка отложила пульт в сторону и сложила кисти замочком на груди. Как хорошо, что всегда есть что посмотреть после тяжелого дня.


  Еды всегда мало. Толстый человек сидел в просторной комнате с обшарпанными стенами под круглым закрытым люком, с которого каждый день и выпадала желанная пища. Все сладкое, жирное, чем больше человек ел, тем больше хотел есть, и тем большую дрянь предлагал ему люк. Толстяка не беспокоило, кто и зачем откармливает его, он фокусировал внимание на тортах, мясе и конфетах. Самой страшной мукой для него было время, когда старая еда кончалась, а новую еще не сбрасывали. В целом неплохая и комфортная жизнь, считал он, только еды всегда маловато.
Об этом он и думал, рассматривая обглоданные куриные лапки и конфетные фантики. Он отрывисто вздохнул, от чего его подбородки слегка задрожали. Человек уже начал сдвигать объедки в еще один люк на полу, как вдруг среди костей увидел что-то ярко-розовое. Он раскопал мусор, надеясь найти что-нибудь съестное, и не ошибся. Он нашел странный на вид пончик. Мужчина надкусил находку, но та оказалась настолько невкусной и противной, что толстяк резко откинул его от себя. Но опомнившись, он сам удивился своему поступку. Нет, есть нужно все, что тебе дают, это любому понятно. Человек осмотрелся, чтобы отыскать пончик, а затем, с трудом поднявшись, заковылял к нему.
  Пончик лежал рядом с дверью. Толстяк заволновался, заметив ее, он редко обращал внимание на что-то постороннее. Вокруг его ждали только скучные желтые стены, разве нет? Но все-таки вот она, дверь, заманчиво приоткрыта прямо перед ним. Утренние лучи боязливо сочились в щель и умирали задавленные светом комнатных ламп. Это было настолько же бесполезно и несъедобно по своей сути, насколько поразительно. Человек не мог удержаться и толкнул дверь. И сел от неожиданности.
 Там, за стенами находился целый мир. Обычный холм возвышался напротив входа под сводом самого обычного весенне-голубого неба. Ничем не примечательная яблоня красовалась на вершине этого холма, протягивая свои ветви к Солнцу, волшебному в своей повседневности. Это бы не поразило никого, кроме человека, прозябавшего свою жизнь в рабстве четырех облезлых стен и жадного на подачки люка. Картина прошла через округлившиеся зрачки и ударила прямо в мозг.
  Но что-то необычное было в этом пейзаже. Из-за дерева, прикрываясь одной рукой, выглядывала прекрасная девушка с нежно-рыжим мехом и аккуратно острыми ушками. Своим хвостом она изящно обхватывала крону и игриво влекла к себе толстяка свободной рукой. Человек испытывал вереницу незнакомых чувств, которые окутывали его, поднося, как на крыльях. Теперь он отчетливо, как никогда, осознал, что хочет быть там, под Солнцем, под тем деревом, с ней.
Он рванул бы наружу, но дверь была такой узкой. Толстяк выбился из сил, был на пределе, но от правды не скрытся, выхода нет. Отчаявшись, он вернулся к люку, откуда в тот самый момент посыпались новые презреннейшие яства. Но человек оставался непоколебимым, он хотел на свободу.
  Мучительно было отказываться от еды, от самого символа всей его прошлой жизни. Но куда мучительнее принять то, что нимфа, что прячится за пахучей яблоней, не дождется его и не вовлечет в свои обьятья. Пусть даже с обьятьями не выйдет при любом исходе.
  И человек терпел. Он боролся с голодом. Еда копилась под люком, собираясь в зловонную липкую кучу, а голод дурманил разум и ослаблял организм. Когда толстяк был готов уже сдаться он подходил к двери и смотрел. На яблоню, на холм, на Солнце. На звезды по ночам. И на свою нимфу. Но раз за разом терпел поражение.
  Когда его пышные щеки начали понемногу впадать, покой мужчины был прерван. В очередной раз, вывалив еду, люк не сумел закрытся, упершись в отбросы. Тогда из едва заметной щели элегантно, словно змея, выползла тонкая камера. Она резко смещаясь осмотрела со всех сторон мусор, после чего человек с камерой  уперли друг в друга взгляд. Если бы у камеры были глаза, можно было бы заметить, что она их сузила. Не успел толстяк понять, что просходит, как что-то  вылетело из люка и начало беспощадно запихивать еду ему в рот, будто двумя стальными руками. Человек хотел прокричать «Нет», но изо рта невольно вырывалось глухое мычание. Еда, перемешанная со слюной, стекала по его подбородку, заляпывая черный комбинезон. Стало тяжело дышать, но механизм был беспощадным. Все вокруг скрипело. Как вдруг, человека окружила тьма.

  Очнувшись, он заметил, что лежит возле кучи еды в лужи собственной слюны. Остатки разнообразной еды спадали с подбородка. Подтягиваясь одной рукой и тяжело дыша, он пополз в сторону заветной двери. Все это время, только желание встретиться с прекрасной нимфой придавало ему сил. И теперь осталось сделать последний рывок, он не мог отпустить надежду. Потратив все силы, он добрался до двери и положил голову на пол. Последняя попытка, которую он сможет выдержать – он готов поставить все на кон. Упершись руками в стены, он старался выбраться на волю. Гротескный, словно медведь, застрявший в кролечьей норе. И вот у него получилось. Ненависная комната осталась позади. Он слишком устал, чтобы хоть улыбнуться, но он был счастлив до мозга костей. Девушка выглянула из-за дерева. Она опустила руки и, изящно вертя бедрами, направилась в сторону бывшего узника. Затем, сев на четвереньки, в несколько резких прыжков она преодолела остаток спуска. Она нагнулась над мужчиной. Они смотрели друг другу в глаза. Их лица были так близко, что они могли чувствовать чужое дыхание. Нимфа улыбнулась, обнажив бритвенно острые зубы. Толстяк добродишно улыбнулся в ответ.