Черниговская жена

                Возвращаясь домой в победном 1945 году с фронта, двадцатипятилетний Андрей Зайченко решил заехать по пути к однополчанину Симоненко в город Чернигов. Хотел заскочить на пару деньков, а задержался на целый месяц. На то имелось основание.

                Симоненко вместе с Андреем застал в своём полуразрушенном доме только  двадцатичетырёхлетнюю сестру Марусю. Она и оказалась причиной задержки в городе сержанта.

                - Ну что, Андрюха? – спрашивал  его фронтовой друг после второго  выпитого стакана «горилки». – Я вижу, ты уже «положил глаз» на мою Марусю? С одной стороны, это хорошо, ибо сейчас у всех незамужних женщин начнутся проблемы с нехваткой женихов. Вспомни, сколько мы с тобой потеряли боевых товарищей только в одной Польше? С другой стороны, уж больно у тебя характер вспыльчивый, а моя сестрёнка «тише воды, ниже травы».
                - Откуда ты взял, Ваня, что твоя сестра мне понравилась с первого взгляда?
                - По глазам вижу, друг.
                - Возможно, ты и прав, дружище. До войны жениться не успел, а на войне было не до женитьбы. Поживу у тебя маленько, присмотрюсь к девушке, может и увезу с собой.

                Присматривался он  на берегу «Зачарованной Десны». Тёплые августовские вечера этому способствовали. Поначалу Маруся как-то сторонилась фронтовика, лицо которого задела немецкая  пуля. Но, зная о своём «недостатке», о котором никому не говорила, в итоге согласилась  на уговоры Андрея, стать его женой. Спустя месяц она уехала с пока  ещё женихом в одно из украинских сёл, расположенных на берегу Днепра.

                Уже в поезде жених спросил: «Прости меня, Маруся, за неприятный вопрос, но я о своей жене должен знать всё. Во время немецкой оккупации к тебе немецкие солдаты и офицеры не приставали?».
            
                Вместо ответа девушка расплакалась.
                - Не надо плакать, Маруся, - успокаивал Андрей, - я всё понял. На то она и война. Главное, живая осталась.
                - Живая – это ещё не главное. Врачи после аборта мне сказали, что я могу больше не родить  ребёнка.
                - Врут они, не верь им. В крайнем случае, возьмём ребёнка из детского дома. Война оставила столько детей-сирот, что не сосчитать.
                - Тогда ладно,  плакать не буду.

              В родное село Андрея они приехали на попутной машине под утро. Рассвет встречали в его доме, не пострадавшем от боевых действий в сорок третьем году.  Видимо потому, что он стоял на окраине села в гордом одиночестве. Еще до войны на их улице остался один их дом в окружении столетних дубов. Бой же за село проходил с другой стороны, где несла свои воды не очень широкая, но очень глубокая и полноводная река.

             Молодых людей со слезами встретила мать Андрея Ольга Сергеевна:
             - Как я рада, как рада, сынок, что хоть ты один вернулся с фронта.
             - Как это я один, а отец, а братья?
             - В похоронках написано, что все они пали смертью храбрых, они уже не вернутся никогда. Ой, Андрюша, а это кто с тобой?
             - Познакомься, мама, это – Маруся, моя невеста, станет моей женой.

               В установленное время  состоялась свадьба. Стали молодые жить-поживать. А мама - внуков  дожидаться. Разговор в поезде Андрей всерьёз не принял. Ведь могут же врачи ошибаться. В госпитале он в этом убедился не раз.

               Однако прошло и девять месяцев, и десять, но прибавления в семье не наблюдалось. Муж стал нервничать, агрессивность, приутихшая после фронта, вновь давала о себе знать. И жена, и его мама предлагали взять ребёнка с детского дома. Не соглашался, но потом сдался: взяли семилетнего  мальчишку Колю. Через год он их обворовал и сбежал в неизвестном направлении. 

            После этого у главы семьи нервы окончательно сдали. Он стал разводиться с женой. Маруся оказалась «крепким» орешком. Уезжать из села, где успела зарекомендовать передовой дояркой-колхозницей, не захотела. Пришлось бывшему Андрею вызвать к себе её брата.

          Тот приехал.  Обратно с сестрой договорились ехать через неделю. Но в назначенное утреннее время, когда все проснулись, Маруси  в доме не оказалось. Оба фронтовика, не став похмеляться после устроенных накануне вечером проводов, первым делом побежали за село на речку, в водах которой тонули не только коровы, лошади, но и пастухи.

         Один пошёл вдоль берега в одну сторону, другой – в противоположную. Второй - брат Маруси, обнаруживший одежду и обувь сестры в двух метрах от воды. С находкой он подбежал к Андрею. Завязалась драка.

       А в это время «утонувшая» сидела в зарослях и с интересом наблюдала за происходящим на берегу. Со своего укрытия не вышла.

         В тот же день милиция задержала обоих «драчунов» для выяснения обстоятельств исчезновения  Маруси. Сама же она в это время «приятно» проводила время в постели с  бывшим фронтовиком, инвалидом войны, потерявшем за войну не только левую руку, но и жену с дочкой. Узнав причину развода, он «пригрел» у себя бывшую жену  Зайченко. Никто больше из женщин села выходить замуж за безрукого мужчину не хотел. У них имелась на то своя логика: без руки какой в доме хозяин? А  Маруся просто другого выхода не видела. Они поженились со временем.

          Когда «воскресла» Маруся, двух фронтовиков оставили в покое. Иван  вернулся в Чернигов. Звал он и сестру с мужем, но получил отказ.

         Андрей  перебрался жить на соседнюю улицу к вдове, одной воспитывающей десятилетнюю дочь Свету. Регистрировать брак не стали. Этого не  захотела «гражданская» жена.  У них родилась первая дочь Зоя, потом вторая Зина. Когда они обе пошли в школу, их мама согласилась зарегистрировать брак и дать дочерям фамилию мужа.  Семейного же счастья ни мама, ни её дочери не испытали. В том числе и после замужества. В селе шёпотом поговаривали, что это не просто так. Видимо, Маруся  «прокляла» в своё время род бывшего мужа.

          Доказательством этого приводили то, что якобы за это её  и наказал Бог: она утонула в той самой реке, возле которой разыграла когда-то инсценировку самоубийства.  Ехала вечером с пьяным кучером с фермы домой по мосту.  Все вместе свалились в воду. Выплыл один кучер, вмиг протрезвевший. Маруся с лошадью остались на глубоком речном дне. Пока их не достали оттуда без признаков жизни.

           До самой своей смерти Андрей не мог расстаться с «фронтовыми ста граммами». Пил запоями. Кто в этом виноват, война или неудачный первый брак с возможными последующими проклятиями Маруси, - не важно. Главное, что от его пьянок страдала вторая, ни в чём не виноватая жена, и две дочери. Но его вряд ли это беспокоило. Такой он человек.

24.10.2017 г.

Фото из Интернета