199 секунд

Все оказалось гораздо проще, чем я могла себе представить. Анонимный браузер, пара ссылок, перевод указанной суммы через терминал и буквально через час, я забрала из закладки в мусорном баке свой пистолет. Заботливо завернутое в несколько слоев пищевой пленки, оружие лежало на дне коричневого пакета из МакДональдса под двумя едва-теплыми чизбургерам. Своеобразный, но даже показавшийся мне довольно милым, бонус.
Я дошла до уютного сквера и выбрала лавочку подальше от желтого света фонарей. Смахнула с ее поверхности налипший снег и приземлилась. Рядом поставила пакет. Выждала примерно минуту, просчитав несколько раз до десяти. Потом, наконец, решилась, и под нестерпимо громкий аккомпанемент шуршащей бумаги, засунула руку в пакет. Резким движением, дабы шорох не резал слух вытащила оттуда содержимое.
Неспешно разжевывая чизбургер, я наблюдала за редкими, кружащимися вокруг хлопьями снега. Заурчал живот. Я мысленно поблагодарила продавца за его своеобразную заботу. В пакете оставался еще один чиз и, собственно, мой заряженный пистолет, завернутый в пищевую пленку. Посетила первая тревожная мысль за целый день. «Вдруг оружие не сработает? Надо бы проверить».
Пропищали наручные часы. Я затолкала остатки бургера в рот и посмотрела на циферблат. Половина первого. Пора отправляться на место.
Я шла по немноголюдному центру города, бодро размахивая своим пакетом. Странно, что после всего, что толкнуло меня на этот поступок, я оставалась спокойной. Все переживания, все эмоции, выжимающие меня день за днем в течении нескольких лет, как последнюю тряпку, все они, словно, испугались. Забились в самые темные и далекие уголки сознания и затихли. Я даже успевала насладиться огоньками ночного города. Фарами, неспешно приезжающих мимо машин, звуками ночного центра. Редкими уличными разговорами у полу-пустых ресторанов и баров. Нежной сонливостью всего вокруг.
Через пятнадцать минут я стояла на перекрестке и ждала зеленого сигнала светофора. На другой стороне улицы, через дорогу, стояло высокое многоэтажное здание. Холодный свет, пробивающийся сквозь некоторые окна, вымораживал своей педантичностью. Там, за стеклом под мерзкое жужжание стационарных компьютеров и треск дешевых, вмонтированных в потолок, ламп от которых так болит голова, работали в ночную смену, должно быть, самые несчастные люди на земле. Работали, как когда-то работала и я. Былые тяжелые мысли начинали возвращаться. Ненависть и отчаяние, волнами смыли спокойное равнодушие. И отхлынув, оставили внутри почву, усеянную острыми, ощетинившимися в разные стороны, камнями.
Перекресток пустовал. Сигнал светофора непримиримо светил красным. Чуть ниже мигала с короткой периодичностью цифра 199. Мигала и не уменьшалась. Днем эта улица одна из самых оживленных в городе. И почему нельзя было сделать ночной режим работы светофора? Зачем так долго держать человека на одной стороне? Я бы могла перейти и так. Конечно, могла бы. Ведь вот она цель, вот оно - то злосчастное здание, в руке тот самый пистолет и та самая ненависть в душе! Но отчего-то не хотелось. Я должна была увидеть зеленый свет. Должна. Но светофор продолжал бесцеремонно мигать своими «199» и светить мне в глаз красным человечком, замурованным в свою черную рамку.
На остановке неподалеку висела реклама какого-то нового фильма.
Я подошла и взглянула на плакат. Типичнейшая фотография уровня «Журнал о путешествиях» из какой-нибудь рубрики «Природа в деталях»: сквозь каменистую почву пробивается небольшой зеленый росток непонятно чего. В левом верхнем углу изображения красовались различные награды и хвалебные отзывы авторитетных издательств, а так же имя режиссера - некая «А.М.» и название фильма.
Я перевела взгляд вниз и прочла надпись под фото: «Иногда, большая любовь начинается так же. Но циник скажет, что это может быть всего лишь росток картошки». Я расплылась в теплой улыбке. Хоть что-то оригинальное. «Надо будет запомнить, посмотреть», - решила я и зафиксировала в памяти. Некоторое время я молча стояла и разглядывала плакат. «Хотя когда потом представиться такая возможность?» Потом выдохнула и перевела взгляд сначала на здание на другой стороне пустующей дороги, потом на светофор. Тот продолжал упорно моргать красными 199.
Я поставила пакет на лавочку у остановки и вытащила оттуда пистолет. Быстрым движением разорвала пленку, и оружие приятным холодком обожгло руку. Сердце екнуло, и провалились в какую-то особенную, полную светлой обреченности, пустоту. На светофоре цифра 199 сменилась цифрой 198. Затем 197. 196. 195.
Я быстро зашагала к переходу и в трепетном ожидании встала напротив горящего красного человека в черной рамке. Так мы и стояли. Еще около трех минут. Вдвоем. На совершенно пустой улице в самом центре города. Я - сжимая до боли в руке рукоять пистолета. Он - со всей своей безысходной обреченностью быть смененным таким же как он, только зеленым, идущим человечком. И когда зеленый человечек наконец-то пошел, я пошла ему навстречу.
На другой стороне я позволила себе обернуться. Я увидела рекламный плакат с маленьким ростком, тихий и спокойный сквер со светящимися теплым светом фонарями, и кружащиеся в ночном небе огромные, мохнатые снежинки.
Я не понимала, зачем я ушла и почему оставила ту уютную сторону. Зачем пошла на все это только ради того, чтобы оказаться там, где мне плохо. Там, где не нравится.
У зеленого человека на светофоре не было цифр. Он просто шел. Как будто бессрочно и бесконечно куда-то по своим делам. Я взглянула на пистолет, на побелевшие от напряжения костяшки и пошла обратно. Обратно, через дорогу и на свою сторону улицы. Пистолет бросила в урну около остановки, лишний чизбургер решила оставить на лавочке. Я шла с мыслями о фильме, который надо будет завтра посмотреть. Шла прочь от здания, прочь от этого перекрестка, прочь от остановки и мусорки с пистолетом. А в спину мне уже стоял и смотрел, светясь ярким красным пятнышком, человечек с мигающей цифрой «199» под ним.

***

Бомж Альфред Моисеевич учуял брошенный чизбургер примерно за 15 метров от цели. Проснулся и сел. Проверил свой футляр со старой скрипкой и заботливо сложил покрывало в потрепанный рюкзак. Почесал бороду, выудил из нее вша и вдавил его пальцем в кирпичное обрамление клумбы, у которой спал. Вылез и засеменил к остановке. Там на лавочке чизбургер и был успешно обнаружен. Афанасий Моисеевич расплылся в улыбке, сел на лавку, взял еду и посмотрел на обертку. На ней черным маркером был выведен необъяснимо счастливый смайл. Афанасий Моисеевич перевернул бургер и к своему удивлению обнаружил надпись на обороте: «Сё хня. Расслабься.» Не придав этому никакого значения и будучи вполне расслабленным, он развернул еду и деликатно приступил к трапезе, двумя пальчиками придерживая лакомство. Не глядя, он рутинно, в поисках бутылок, засунул руку в мусорное ведро и, нащупав что-то металлическое - потянул.
- Однако! Пистолет! - удивленно сказал Афанасий Моисеевич, разглядывая находку. Из простодушия и просто из-за того, что оружие он видел только на картинках и в лучшей жизни в кино, он сразу принял решение выстрелить и расфигачить ближайший фонарь. Одной рукой прицелился, другую поднес ко рту, дабы предварительно откусить добрый кусок от чизбургера. Широко распахнул глаза, чтобы не проглядеть, как фонарь разлетится на части, спустил курок. Из дула брызнула тоненькая струйка воды, пролетела пару метров и шлепнулась на асфальт маленькой продолговатой лужицей.
- О! И попью еще! Красота! - сказал Афанасий Моисеевич и, вставив дуло пистолета в рот, активно заработал курком.