Чирлидинг

Мне сегодня лейтенант сказал: Старшина! 
Пойдёшь в наряд на Рубинштейна! 
Что смотришь волком? Бодрее вид! 
Порезвишься там, ты ж не инвалид. 
Но смотри, за порядок отвечаешь мне - 
Там часто бывает, как на войне. 
А если что-то будет не так - 
Инструкции знаешь, ты в них мастак. 

Милиционер в Рок-клубе! Милиционер! 

ДДТ. Милиционер в Рок-клубе 

*** 

Входившая в состав ПВО воинская часть номер № ХХХ, дислоцированная в южном городе К., к числу образцово-показательных не относилась. С одной стороны, в ней не было махровой дедовщины, с другой, случаи неуставных отношений все же имелись. С одной стороны, солдат кормили явно не от пуза, но, с другой, и случаев дистрофии в части замечено не было. Одним словом, это была ничем не примечательная, самая обычная воинская часть, коих в нашем отечестве пруд-пруди. Командовал частью подполковник Семишкуров: требовательный, но справедливый офицер, не оставивший еще идеи поступить в Военную академию… 
Вот говорят, будто у нас в стране феодализм… Спешу разубедить сторонников этой теории: помилуйте, о каком феодализме может идти речь, если любая местная власть до одури боится власти центральной?! В литературе этот панический страх был блестяще описан Николаем Васильевичем в «Ревизоре» почти двести лет тому назад, но и до наших дней абсолютно ничего не изменилось. Размеренное течение жизни части, вверенной Семишкурову, было нарушено известием о грядущей проверке: в начале октября сюда должна была пожаловать инспекция из центрального аппарата Министерства обороны... 

*** 

В обязанности помощника командира части по воспитательной работе капитана Макаренкова входило воспитание в воинах чувства патриотизма, и он денно и нощно этим занимался, не жалея живота своего. Именно благодаря ему защитники нашего неба твердо знали, чем родина отличается от отчизны: родина имелась даже у пингвинов, а вот отчизна только у российских воинов… 
Его-то и вызвал Семишкуров. 
– Здравия желаю, товарищ полковник! Вызывали? – с порога доложился Макаренков. 
– Ты, мать твою растудыть, душ воспитатель! Ты что, погибели моей захотел?! – не поздоровавшись, командир части с ходу принялся распекать подчиненного, добавив для большей связности мыслей и их акцентированности еще пару фраз. 
– Да ты у меня для солдат каждый вечер «Спокойной ночи, малыши» вместо тети Вали вести будешь! Понятно тебе?! 
– Никак нет! То есть так точно! – опешил замполит (официально должность Макаренков именовалась «помощник командира части по воспитательной работе», однако, по своей сути он являлся замполитом. Именно замполитом, ведь можно же назвать педерастов людьми с нетрадиционной сексуальной ориентацией, но все же все равно знают, что педерасты – это педерасты). Как не крути, работа Макаренкова носила специфический характер, о чем давным-давно был сложен такой анекдот. 
«Замполит отчитал радиста за то, что тот ушел в столовую, не убрав рабочее место. Тот оправдывается: 
– Вам-то, товарищ майор, хорошо: рот закрыли – и рабочее место убрано! » 
–А!? Кто?! Тогда?! Блять?! Положил?! С прибором?! На культмассовую?! Работу?! – Семишкуров произнес предложение намеренно раздельно, каждым словом словно срывая кожу с Макаренкова. 
– Виноват! – до капитана стало доходить, чем именно он проштрафился. 
– Сегодня же заполню журнал культмассовой работы! 
– Нет, блять, ты у меня писульками не отделаешься! – загремел голос командира части. – Ты у меня самое настоящее культурно-массовое мероприятие организуешь, понял?! 
– Так точно! А какое? 
Какое именно мероприятие провести подполковник не знал и сам: ничего подобного в их части никогда не организовывалось, а потому он просто рявкнул: 
– Думай сам! Удовлетворять нематериальные потребности солдат – это твои прямые обязанности, тебе и карты в руки! 
– Разрешите идти исправиться?! – капитану хотелось скрыться с глаз командира части как можно скорей. 
– Исправиться разрешаю! – одобрил полковник. И, заметив состояние Макаренкова, хохотнул и добавил: 
– И оправиться! 
– Разрешите идти? –переспросил замполит в полуобморочном состоянии. 
–Идите! И смотри у меня, чтоб всё было чики-пики! Не то... – не закончив фразы Семишкуров, поднес к носу Макаренкова увесистый кулак. 

*** 

Сразу же после воскресного завтрака было объявлено построение в парадной форме одежды. 
– Комиссия раньше приехала! Врасплох решили застать! – вполголоса строили предположения деды и ошибались: инициатором внеурочного сбора был Макаренков, решивший исправить свое упущение. 
– Здравия желаю, товарищи бойцы! – зычно приветствовал строй замполит. 
– Сегодня нас ждет традиционное культурно-массовое мероприятие! 
– Традиционное? Так Вы же нас в первый раз собираете! – простодушно удивился сержант Стоеросов. 
– Отставить разговорчики в строю! – в случае необходимости капитан умел рявкать не хуже Семишкурова. 
– Товарищ сержант, Вам что, на учениях память отшибло?! Месяц назад в ленинской комнате кто «Служу отчизне» смотрел?! Нале-во! К месту прохождения культурно-массового мероприятия шагом марш! – услышав команду, рота солдат одновременно развернулась и направилась в сторону КПП… 

*** 

Надо сказать, что наше государство заботится не только о материальной составляющей солдатской службы, как то обмундирование, питание и так далее, но еще и о нравственных потребностях воинов. В этих целях на каждого солдата ежемесячно выделяются денежные средства на проведение культурно-массовой работы. Точную цифру автор сообщить не может, ибо она является величайшей военной тайной. Если говорить откровенно, не такие уж это и большие деньги, особенно если учесть, что большая их часть полгода назад была потрачена на жидкокристаллический телевизор «Сони», подаренный Семишкурову на юбилей. Потому культмассовых денег у Макаренко было кот наплакал. Но замполит еще со времен военного училища помнил фразу Наполеона «Главное ввязаться в бой, а там посмотрим», а ведь плох тот замполит, кто не мечтает стать бонапартом... Макаренков был хорошим замполитом, и потому воскресным утром рота солдат шла по залитому осенним солнцем городу К. 
Попытка посещения кинотеатра ожидаемо закончилась фиаско: денег не хватило даже на самое маленькое ведерко попкорна, не говоря уж о билетах… Дедушка Ленин обоснованно считал, что важнейшим из искусств для нас является кино, и потому в советские времена дань синематографу не особо била по карману. Причиной этого является то, что в те времена кино выполняло важную воспитательно-идеологическую функцию. Перед фильмом всегда показывался какой-либо киножурнал, учивший нас правильно жить. Да и большинство самих фильмов несло в себе некую идеологическую подоплеку: герои не просто спасали мир или хотя бы делали его лучше, они еще и ухитрялись в процессе спасения или улучшения проповедовать превосходство социалистической системы над всеми остальными. Сейчас же в кино не осталось ничего личного, один только бизнес и ничего кроме него. Потому и поход в кинотеатр способен нанести ощутимую брешь бюджету среднероссийской семьи… 
Театр тоже не оправдал их ожиданий: скудного резерва денежных средств хватило бы для покупки билетов на галерку, но, увы, спектакль начинался только в семь вечера, а на часах был еще полдень. Забыв, что еще полтора часа тому назад мечтал о треуголке Наполеона, Макаренков закручинился… «Не по Сеньке шапка» – пришел в уныние капитан, вспомнив о головном уборе французского военного гения, который оказался для него столь же тяжел, как для некоторых шапка Мономаха… 
Видя растерянность отца-командира, солдаты распоясались и стали предлагать свои варианты культурного времяпрепровождения, переиначив известное высказывание Ленина на свой лад: дескать, важнейшим из искусств для нас является вовсе не кино, а вино и домино! Самое трезвое предложение звучало как «Сяду в тенечке, пива попью! », благо погода благоприятствовала, а самое азартное заключалось в идее купить домино в магазине спорттоваров и провести в близлежащем парке турнир имени козла. 
Начавшийся плюрализм прекратил прапорщик Хрыченко, гаркнувший на разошедшихся солдат: 
– Прекратить ржать как кони! 
Пользуясь тем что военнослужащие на время приутихли, прапорщик вполголоса предложил Макаренкову: 
– А может в баню их сводить, товарищ капитан? Нашу-то перед приездом комиссии на ремонт закрыли! (Семишкуров знал, что плохой бани не простит ни одна московская комиссия). 
На предложение Макаренков отрицательно покачал головой: 
– Не пойдет, Василий Данилович! У нас же культурно-массовое мероприятие, а не на санаторно-оздоровительное! Плюс деньги эти… Могут нецелевое использование пришить! 
– Ну, тебе виднее! – согласился прапорщик. 
Дело, казалось, зашло в тупик. Но ситуацию спас тот же Хрыченко, имевший привычку читать на столбах объявления. Когда у него появилась эта привычка, он и сам не мог вспомнить, но, подобно тому как уважающая себя собака не пропускает, не пометив, ни один столб, так и прапорщик, едва завидев на столбе объявление, останавливался и читал его самым внимательным образом. 
За свою жизнь Хрыченко не прочитал ни одной книги, но вздумай кто объединить и издать все «помеченные» им объявления, «Война и мир» Толстого показались бы небольшой заметкой в армейской стенгазете их части по сравнению с изданным «Столбовым Авито». 
Вот и сейчас, увидев на столбе мини-афишу, прапорщик скомандовал: «Рота – стой! Раз-два» и, шевеля губами, принялся изучать анонс. Прочитанным Хрыченко остался весьма удовлетворен, потому что тут же, подойдя к Макаренкову, что-то зашептал тому на ухо. Солдатам удалось услышать лишь две фразы «Зато абсолютно бесплатно! А на трамвай денег нам хватит! » и «Ну и что! Знаешь, сколько им в чай брому кладут! » 
Замполит сначала пытался что-то возразить прапорщику, но затем, уступив его напору, скомандовал: «Рота, к трамвайной остановке шагом марш! » 
Когда обступившие столб солдаты ретировались, стало отчетливо различимо содержание прочитанной пять минут назад Хрыченко афиши, которая гласила: 
«В воскресенье, … сентября в 14. 00 состоится матч женской гандбольной лиги между «Кубанскими Амазонками и Черноморским Русалками». 
Дворец Спорта. 
Вход свободный. Приходите поддержать наших девчонок! » 

*** 

Вопреки названиям команд, физиология у гандболисток была самой обычной. У игроков команды-хозяйки было по две груди, а у их соперниц – по две ноги без всякого хвоста. Девушки, привыкшие играть при пустых трибунах, при виде зрителей оживились и показали отличную игру. Матч шел на равных, но в самой концовке хозяйки, вдохновленные поддержкой трибун, смогли вырваться вперед и удержать победу. 
После финального свистка победители подошли к трибунам, чтобы поблагодарить зрителей за поддержку. Между гандболистками и солдатами завязался разговор. 
– А чего это вы себя амазонками назвали? У вас же у всех по две сиськи! – поинтересовался Стоеросов. 
– Не знаю…- зарделась капитан команды. 
– Это все тренер. Он сказал, что, мол, нам мужики не нужны… 
– Мудак ваш тренер! – заявил Стоеросов. 
– А вы придете еще за нас поболеть? – с надеждой в голосе спросила Надежда – вратарь команды. 
– А это как товарищ капитан скажет! 
Головы девушек повернулись к Макаренкову. Тот, смутившись, забормотал в духе того, что бюджет части в части культурно-массовых мероприятий ограничен. 
– Так на нас же бесплатно впускают! – напомнила Надежда. 
Замполиту ничего не оставалось, как дать амазонкам обещание посещать все их домашние матчи… 

*** 

В ночь перед приездом московской комиссии Семишкурову не спалось. Он понимал, что если он не поступит в Академию в этом году, то с мечтой о генеральском звании придется распрощаться: поджимал возраст. Мысленно он раз за разом прокручивал дела недавно минувших дней: трава выкрашена в ярко-зеленый цвет, причем дважды (и пусть для начала октября этот цвет был не самым натуральным, дело же не в этом: просто комиссия сразу увидит, что Семишкуров, подготовившись должным образом, проявил к гостям подобающее уважение), плац до блеска вылизан с помощью моющих средств, все необходимые журналы, формуляры и табели заполнены, баня отремонтирована…Культмассовая работа… – тут в боку подполковника что-то неприятно кольнуло. Вздохнув, он набрал номер части. 
– Дневальный Стоересов! – мгновенно отозвалось на другом конце провода. 
– Вот что, Стоеросов, скажи дежурному офицеру – пусть прямо сейчас отправит ко мне машину с двумя бойцами потолковее. Как понял? 
– Так точно, товарищ подполковник! Есть сказать дежурному офицеру отправить к Вам машину с двумя бойцами потолковее! 
– Все верно, отбой! – Семишкуров положил трубку и вышел на балкон. Затем, отключив «Сони» от сети питания и антенну, он стал аккуратно упаковывать телевизор в пенопластовые потроха занесенной с балкона коробки… 

*** 

– Кучеряво живёте… – то ли с одобрением, то ли с осуждением в голосе произнес председатель инспекционной комиссии плешивый невысокий майор Недоверяйко, увидев в ленинской комнате шикарный телевизор. 
– А здесь мы проводим культурно-массовые мероприятия, товарищ майор! – несмотря на превосходство в звании, Семишкуров в открытую лебезил перед московским офицером. 
– Какие еще мероприятия? – усомнился инспектирующий. 
– По чирлидингу! Так сказать, в порядке шефской помощи! – от мандража командир части начал нести всякую ересь. 
– Вы мне это, баки-то не заливайте! – нахмурился Недоверяйко. 
– Вот мы сейчас у солдатиков поинтересуемся… – после паузы продолжил он и неожиданно могучим для столь тщетного тела голосом подозвал к себе находившегося невдалеке Стоеросова. 
– А скажите, товарищ сержант, как часто проводятся в Вашей части культурно-массовые мероприятия? 
– Да каждое воскресенье, товарищ майор! 
– Неужели каждое? – недоверчиво переспросил офицер. 
– Так точно, каждое! Для всего личного состава строго по расписанию! – подтвердил сержант. 

*** 

После отбытия комиссии на утреннем построении Семишкуров командным голосом зачитывал приказ: 
– За проявленное усердие в области организации досуга военнослужащих объявить капитану Макаренкову благодарность! 
Несмотря на непогоду, в душе подполковника распускались цветы. Он только что узнал, что в Москве удовлетворили его рапорт на обучение…