Сексуальная революция в Москве глава 3

глава 3 Слава. Вытрезвитель.

  Целый день Слава маялся без дела. Просматривал семейные фото ,заодно поторчал у телевизора.   Вечером хандра спала и Слава взялся за дело- перекладывать плитку в ванной . За годы многие треснули.  Что то вообще отвалилось. Только  развел раствор, как звонок - работенка набежала. Приглашал на выезд   известный сценарист Суетинский. Слава его знал. Он частенько   бывал на студии.  Ему было уже крепко за пятьдесят,  невысокий, сухой и  желчный и остроумный. Прямо сейчас поснимать ночную Москву. Славу это устроило.

     -Куда  это  мы прем, на ночь глядя? - Поинтересовался Слава уже в машине. Рядом  с ним теснились осветитель, звукооператор и администратор и маэстро Суетинский. Суетинский  был известен как мастер  экранных пародоксов – редкий талант. Он умел найти  и  показать непривычные ракурсы жизни, потрясти своих собеседников до пота неожиданными вопросами. Раньше он строгал сценарии для других. Работа была хлебная, но нервная. Приходилось скандалить, когда  режиссеры не понимали его тончайшие ньюансы, поток ассоциаций, теряли напрочь главные интонации в тексте. С полгода назад он плюнул на подряд и взялся
за документальные фильмы сам. Обладая безграничной фантазией и саркастическим мышлением, он лепил совсем другое кино. Например, он взялся  истолковать иначе  неожиданные ракурсы сталинского ампира, которыми был украшен центр Москвы. Все давно  привыкли к этим бетонным, мраморным, бронзовым,  гранитным композициям из рабочих и колхозников. Он же пригляделся, разобрался и нашел в этом каменном пафосе сплошной  цирк и эротику.

      Еще он отличался  изрядной сварливостью и конфликтами,  сумев на одном фильме поменять сразу пятерых операторов.
- А угадайте,  господа, - ухмыльнулся Суетинский: Шарада для профи.Принимаются разные варианты. Самые пикантные  версии… держу пари -  не угадаете. Ладно, даю бесплатную подсказку  - едем в самое интимное место в Москве.
- В   Сандуны? – озадаченно спросил Слава.
-  А вот и нет. Еще версии есть?-ликовал Суетинский.
- Кооперативный бордель никак открыли?- вылез с догадкой администратор.
- Не угадали. Едем мы, братцы-товарищи, в женский вытрезвитель. Волнует тема?
    Как тут же выяснилось, эта тема волновала только его.
-   Вытрезвитель ! Это  еще зачем? -пожал сутулыми плечами осветитель.
- Есть могучая проблема.  Туда недавно поставили первые одноразовые шприцы. Большая редкость, скажу я вам,  для нашего времени. Гуманитарная помощь  против Спида. Спонсорам  нужно показать, что их доставили и они  использованы по делу. Ну и  по ходу дела сюжетики подберем…- потер руки Суетинский.
 - Надолго застрянем? - деловито спросил осветитель.

 -Думаю,  на всю ночь. Пока разберемся с персонажами, пока найдем, что снимать.
- Тогда рано едем. У них   улов  ближе  к утру, – со знанием заметил Слава.
- Я тоже думаю, что спешить некуда,- согласился Суетинский,-  Сейчас  заскочим к Кагановичу. Это тут  рядом -  пять кварталов по Фрунзенской.
- К  Лазарю? К наркому? - недоверчиво переспросил Слава.
-  Ну да. К нему !- кивнул Суетинский.

        Кто такой этот самый  Каганович можно было не объяснять Славе. Легендарный Сталинский соратник, нарком различных дел. Он был не менее железным, чем сам Феликс в свое время. А может даже  и более того. За  бытность свою  в различных наркомах и комитетах, он наделал много чего лихого. Это и поезда без опоздания. Это и сталинские репрессии. Его имя долго таскал на себе Московский метрополитен. Ему приписывалась  чистка московских храмов и знаменитых бульваров  садового кольца.  Заодно и перетряска авиационной промышленности. Да и многое другое приписывалось ему, включая и близость его родной сестры к великому вождю. Он был единственным, кто осмелился возражать на ХХ съезде партии  всевластному Никите Хрущеву.

   -Зачем он вам?- спросил Слава . – Он же старый, как баобаб.
 - Допрашивать будем. Давно пора! Время пришло!- с азартом завопил Суетинский- Я с ним договорился о встрече с месяц назад. Хорошо так договорился.  Даже тему обсудил. Он, видимо, крепко подумал  и передумал.
-Совсем  передумал?
 - Похоже совсем. Встречаться не хочет наотрез. Нам на звонки не  открывает. К телефону не подходит, - Суетинский почесал острый небритый подбородок и сказал. -   Попробуем его наездом одолеть. Иногда проходит.
    Слава  подумал, что по  наглости Суетинскому не было равных даже в мире кино. Болтали, что он часто заимствовал  идеи, персонажей для своих лент   и никто не мог это оспорить.
   - А нужен он кому? Да про него уже забыли. Это  лишь история, хотя  и  очень жуткая.

     Суетинский  отрицательно качнул стриженной головой, прищурился , желчно усмехнулся и  энергично потер маленькие потные руки.
- Э, нет! Пока он жив, материал нужно взять. С ним же  ни одного интервью нет. А ОН - последний из сталинской гвардии. Этот мамонт -  символ позорной эпохи, заметный символ. Если наши каналы по жадности  не купят его бред, то предложим американцам. Иностранцы оторвут материал без разговоров. Они же засранцы, нашу историю знают лучше нас.
- А  застанем  его? - засомневался Слава.
- Должен он быть дома. Должен по всем причинам. Старик не слишком ходячий.- объяснил Сутинский.
- Это почему так? - недоверчиво переспросил Слава.
- Он же недавно ногу сломал. – объяснил Суетинский. -Или ему сломали. Черт его знает, темное дело. Да писали же в газетах. Кто-то из местных ветеранов, из репрессированных, к нему привязался. Может поговорить хотели по совести, а может счеты свести. Раньше такого не было, сейчас все развязалось. Дело дошло до драки. Но  старику, хоть за девяносто, а отбился. Что не говори - Молодец.

    Во дворе дома на Фрунзенской набережной машина остановилась. Фары уткнулись   в фонтан с  бетонными пионерами,  прямо такой, который  выжил после Сталинградской битвы.
   -Эх, бы его и снять тут, самая нужная натура, совок абсолютный-  азартно забегал вокруг фонтана Суетинский,-  Сцена у фонтана. Очень символично, очень политично, очень эротично,  да не согласится старик. Где там его окно…. Ага, вот оно. Светится – значит, дома  Лазарь.
         Суетинский  торопливо скрылся в темноте. В тишине хлопнула дверь подъезда. Ребята успели покурить и соскучиться. Минут  через двадцать он снова появился во дворе,  злой и суетливый. Все поняли, что съемка сорвалась.
- Сталинист хренов, - сплюнув на землю, подтвердил  опасения Суетинский. - Не стал общаться. Послал меня через дверь далеко.  Крепкий старик. Одно слово - старая гвардия.

     Он потоптался пару минут на месте, а затем заорал на весь пустой и темный двор, подпрыгивая от ярости.
    -Лазарь, выходи! Народ хочет знать правду! Покайся в грехах, палач! Признайся в казнях. Пока не скажешь всей правды  -  не уедем….
      Голос гулко раздавался во дворе. Окно почти сразу погасло. Другие окна наоборот зажглись. Но никто во двор не вышел.
    И так продолжалось минут пять- десять, потом Суетинский остановился, устало вгляделся в темноту,  и сказал:
- Он нас видит. Он стоит у  окна и смотрит на нас.
  - Ну и что? Пусть смотрит -  пожал плечами Слава.
-    Плохо дело - когда на тебя смотрят сверху. Старик нас победил - не люблю я этого.- Суетинский сплюнул на землю и махнул рукой.- Ладно, поехали  в вытрезвитель. Знать не судьба  мне  допросить  самого Кагановича.

   Женский вытрезвитель спрятался за изгибом  одного из переулков  Плющихи, совсем рядом  с набережной Москвы реки. Перед входом   было темно и пусто.
  - Ну и гнусь, – вырвалось у Славы. – Чистилище  одним словом.
  - А не скажи,- ухмыльнулся Суетинский, потирая руки,- на мой вкус, так просто святое место.
  - Это чем? -Удивился  Слава.
 - А  сутью – женщины они существа  ушлые, почти у каждой сто секретов, и тысяча способов их скрыть. А тут они, секреты,  все как на ладони, как перед богом. 
    Суетинский  помог Славе  выгрузить технику  и отпустил машину. Они зашли внутрь, со скрипом открыв обшарпанную дверь вытрезвителя, и осмотрелись. Полутьма и тишина царила и  внутри.
    Интерьер  домзака  был сильно аховый; побитая  казенная мебель, зеленая краска на стенах. Мужчин там никаких   не было – навстречу попались сплошь дамы в форме и без формы. Кабинет начальника нашли не сразу. Начальник вытрезвителя - дородная майорша, лет сорока пяти, бросила  неприязненный взгляд на камеру и сразу дала жесткую установку.

    - Что хотите, то  здесь и снимайте. Что нужно для спонсоров - спрашивайте. Но меня не снимать.
    -Почему же нет.. товарищ майор, вам форма к лицу, - решил слегка поиграть Суетинский .- Она вас как бы … это.... утверждает.
    Что он еще хотел сказать по части комплиментов,  Виктор так и не узнал. Майорша его резко оборвала.
  - Да ладно вам насчет формы… Форма всем к лицу. Не к лицу такая работа.   
 -   Это почему так, мадам? – почему то соскочил  с официоза Суетинский.
  - Позорно это для женщины. Не престижная моя служба,- отрезала жестко майорша.
    -Так уж  позорно. Семья-то не против?- шутливо поинтересовался Суетинский.

      Майорша опустила глаза, и отвернулась. Виктор понял, что тут Суетинский  совсем промахнулся. Хуже чем  с Кагановичем.
   - Нет у меня семьи.  Семья не сложилась по этой работе, да и на улице знакомые отворачиваются.  Работаю здесь двадцать лет, а стесняюсь..- Она невесело  улыбалась – улыбка бы натянутая,  казенная, как и дом, в котором она много лет прослужила.
   - Ну нет, так нет…-  отступился  потухшим голосом Суетинский.- А где шприцы?
     Майорша молча показал на шкаф. Нераспакованые коробки с дефицитными шприцами стояли  за  спиной начальницы на желтом казенном шкафу. Никто их не трогал. Снимать было нечего.
      - Ну ладно,- махнул рукой Суетинский,- раз прибыли, тогда  хронику соберем. Так сказать ваш лучший контингент  для разумных спонсоров .
    - Лишнего не будем так ваши будни. Мы вам покажем и решим что оставлять.
   Майорша недоверчиво прищурилась. 

   - Так чего мы тут ищем?  -  спросил Слава, когда они вышли в коридор.
- Хороший вопрос. Шприцы  это так - предлог. Картинка эксклюзив!  Сверх задача - сами женщины в неприятной ситуации, так что погуляй, время есть– объяснил Суетинский. Он устроился  в приемной.
       И Слава   походил по помещениям с топчанами и решетками. Они были пустые,  полутемные  и чистые. Обслуживала их бабушка лет семидесяти с приятным  лицом в синем халатике.
  -    Сладкая бабушка – типаж для сказок, - профессионально прикинул  Слава. И  спросил, - Бабуль, а  много у вас за ночь набегает клиентуры?
-Какая ночь, милок, а то человек тридцать привезут. Девать бывает некуда.- пожала плечами  уборщица. Потом поправила косынку.
- Одни и те же наверно? Постоянные?- уточнил  Слава.
-Постоянных человек пять-шесть, остальные случайные, – подумав, откликнулась бабуля, прислонив швабру к стене.

- Шалавы с вокзалов? - уточнил Слава.
- Да нет какие шалавы,  очень даже приличные женщины. – усмехнулась уборщица.-  А  иной  раз и иностранки залетают.
-  Не буйствуют, мебель не портят?- поинтересовался Слава.
- Да нет, чего там,  как разденутся -  совсем  смирные, прямо овечки.
-  Эх   на экран бы их. Не против, если я вас подсниму в работе. – спросил Слава.
- Да фотографируй чего хошь. Каждый свое дело должен делать. Кто снимать, кто убирать,- махнула она рукой.
- А звать то как вас, бабуля? – усмехнулся  Слава.
-А зачем тебе? Ну, зови баба Маша.- отозвалась она, пожевав беззубым ртом.

   Слава  потирая руки,  вернулся  к Суетинскому.
- Ну что насмотрелся ? – мрачно поинтересовался Суетинский, сидя в приемной на деревянной скамье.
-  Да,  место смачное, - признался  Слава. - В такое  еще не попадал.
   -А где ты был, Славик? – уточнил Суетинский
  - Да везде за десяток лет .  Собрания и съезды. Колхозы да фабрики. Даже Брежнева довелось увековечить в  далекой Индии.
- Прямо самого генерального?
- Прямо самого. Почетная для меня командировка.- Вздохнул Слава и добавил.- Он мне там персонально окурок отдал.

-Окурок? - ошеломленно сказал Суетинский. – Какой еще окурок?
-   Свой.  Он  подымил там всласть  в Тадж- Махале... А урны для  советских туристов не поставили. А нашему Ильичу курнуть приспичило. Это  при сорока градусах жары. Докурил папиросу и мне бычок пихнул в ладошку. Больше никого рядом не подвернулось.
- Так ты и на Тадж Махале  побывал? – удивился Суетинский.
- Я много где побывал, – устало  сказал Слава. - А вот  помойки  точно не снимал.
-  Помойки - это же на нашем жаргоне «Мовизмы», Славик, или дрянь   по -французски»,- поморщивщись, пояснил Суетинский,- Как не крути,  самый ходовой товар для эфира. Ну ладно! Пока отбой, найди тихий  угол  и поспи. Я тебя  подниму, когда навезут  клиентуру.
    - А если со зрелищем пролет?- поморщился Слава.
     - И так бывает, сам знаешь. А мне здесь нравится. Не дождемся зрелищ – завтра сюда с актрисами приедем. Так документальное кино и делается – сам знаешь, - прищурился Суетинский.

     Слава вернулся в одну из открытых камер,  лег на топчан и сразу отключился. Суматошный день давал  себя знать. Часа в два ночи Суетинский его разбудил.
-  Вставай,  Славка, такой сюжет! Тут привезли такую шикарную финку. Ну совсем бухую. Набралась в стельку, прямо из ресторана взяли. Пьяная, но красивая стерва. Лопочет на разных языках, а на ногах не держится. Сейчас ее будут распаковывать. Давай,  включай технику.
     Финка особенно не стеснялась, когда начали ее раздевать. Увидев камеру, она не стала загораживаться руками и  игриво высунула язык. Потом решила еще слегка  потанцевать на публику. Сильное  белокожее тело с хорошей грудью было хорошее - без дряблостей. Ляжки и  ягодицы пластично  двигались, открывая густой рыжеватый  пушок лобка. Финка кокетливо поджала грудь, чуть поиграв набухшими сосками и показала длинный розовый язык.

     Майорша, стоявшая в коридоре, отвернулась - видимо было указание  иностранцев не слишком прессовать. Лежавшая на топчанах голая клиентура       тихонько хихикала.
    Слава снимал эти пьяные пируэты минут пять  и опустил камеру. Суетинский вытянул его в коридор.
  -  Нуу! Накрутил?
   - Есть картинка! –кивнул слава.
- Молодец!- похвалил его искренне Суетинский.- Доплачу за эротику.
- Дама  не стыдливая. Тело классное, мужиков не боится.- одобрительно отозвался Слава.
    - Это Европа, Славик. Сексуальная революция, так растак. У них там другая мораль. Я, брат, там не такого повидал. Особенно в Голландии.   Ну, посмотри еще, может  есть, что путное.
     Славик прошел по другим камерам.  Они потихоньку  заполнялись раздетыми алкоголичками. Прикрывшись короткими  простынями, они отвернувшись дремали.
       Под одной из них медленно расползалась большая лужа. Баба Маша в синем халатике оттолкнула Славу от двери и прошла внутрь. Подойдя к провинившейся, она аккуратно протерла лужу тряпкой, а потом пару раз молча хлестнула  тряпкой по лицу женщины. Раз и два.
   - Вот и финал словили даром.Ты снял  А?-  с непередаваемым азартом кинопрофи, дернул за руку Славу Суетинский.- Во - сюжет  убойный!
   Слава кивнул.
  -Тогда все – Всем спасибо! – шопотом сказал  Сутинский-. Снимаемся с точки  - машина пришла.
      В машине он сунул Славе деньги. - было непривычно много  -   больше чем двухмесячная зарплата.
    О том, что приезжали  снимать  шприцы, вспомнили только в машине. Перед глазами крутила телом откровенная и сексуальная  финка.
Домой прибыл часам к шести утра бодрый  и  жизнерадостный – спать  не хотелось. К обеду он потопал на студию.


Рецензии