Про краснокожего Рене и его сад

               

У моего друга Андрея в Лак Брюле была дача. Всего семьдесят километров от Монреаля, а ты словно попадаешь в иной мир: свежий воздух, лес, горные речушки и озёра, не пуганные дикие животные, подходят прямо к жилым домам.   
Соседом был Рене - франкоязычный канадец.  Всю жизнь он поработал ландшафтным дизайнером, а во вне сезон подрабатывал на стройке. Мужик он был добрый и приветливый, трудяга до мозга костей и, конечно же, очень любил природу. Дикие козы на его участке проложили тропу и чуть не каждый вечер зимой наведывались к кормушке, чтобы отведать свежего сена и моркови.

Летом Рене целый день пропадал на улице. Лицо его забронзовело и обветрилось, как у индейца, я его так и назвал по - французски «по руж» * - краснокожий.

• * peau –rouge. Фр. язык

Прозвище это за ним так и сохранилось, ему оно понравилось, он даже сам себя так стал величать. 

На своём участке Рене воплотил в жизнь всё своё мастерство, создав настоящий райский уголок. Жаль только, что этим раем некому было наслаждаться: детей у него не было, а жена умерла уже лет пять как.
Домик его находился в низине. Земли много, всё ухожено, окружено его вниманием и заботой.
На горной речушке, проходящей прямо под его шале, Рене воздвиг плотину, так что образовалась, как он называл: «Лунная лагуна», потом, завёз десять самосвалов песка и получился настоящий пляж, просто курортное место. На крутых склонах разбиты сады: японский и, наверное, французский, - чувствовалась тонкая провансальская нотка с тремя фиолетовыми дорожками божественно благоухающей лаванды.

Под конец своей трудовой карьеры Рене неожиданно сменил профессию, стал работать в исправительном учреждении с трудными подростками. Работа, как он говорил, гораздо более оплачиваемая и с большими социальными бонусами, хотя не такая интересная, как дело, которым он занимался раньше. Был ещё один плюс, что по условиям контракта, на новой работе, ему просто необходимо было бросить курить.                               
Он, правда, легко и безболезненно завязал с этим делом, хотя трубка, которую Рене курил уже полвека, практически не выпуская изо рта, видимо, успела сделать своё коварное дело. В эту трубу он и выдул большую часть своего здоровья и сейчас болезни и недомогания неотступно преследовали его.

Понаслаждавшись своими тремя годками пенсионерской жизни, он умер от рака лёгких.

Приезжали как-то пару раз визитёры, по – моему, далёкие родственники Рене, но долгое время дом так и оставался бесхозным.

Всё заросло и опустело. Прекрасный куст розы в самом центре сада Краснокожего – Рене превратился в шиповник. Зимой сюда прилетала лесная птица и с удовольствием лакомилась его плодами.