Холодец

     «Если готовит женщина, выходит всё же не так, а вот когда сам хозяин вздумает – тогда полное объедение! Холодец, студень, как ни назови – всё про мороз. Уж и заливка у него густая, с чистейшим белым жирком на покатых краях, как свежим снежным заносом прикрытых. А начнут резать, точь-в-точь промёрзлая до дна река с застывшей зеленью и прочим. К еде потянуло, с чего бы это? Ах, вот почему, гляжу я на небо – слезливый хозяйкин холодец, да и только. Никакого тепла нет, а он, гляди, вширь растёкся, всё в нём перемешалось, жуть. Замусолил синеву от края до края, чистого пятнышка не оставил. И капает, и капает третий день».
     Глупой, визгливой собакой три дня подряд дождь лаял на оконные карнизы и подъездные козырьки, выл в сливных трубах, бросался из-под машин на боязливых прохожих. Так врала осень, Антон знал это. Знал и любил её другую – настоящую. Он сидел под дождем и смотрел, как желтущее солнце протекает сквозь младенческую кожу золотой кленовой листвы. Иногда осень позволяла ему это. Позволяла даже не болеть. Вымоченные люди тоже текли поодаль и тоже врали, только друг другу и чуть меньше себе.
     Антон любил слушать свои мысли, совершенно не мешая им спорить. Иногда,  из озорства, сталкивая их, наблюдал с тайным удовольствием подслушивающего,  как заходятся они в споре.
     Так сидя на лавочке у запертого на домофон крыльца он блаженно выманивал приятнейшие мысли о томящихся там взаперти тёплых батареях.
     «Непрестанное движение, с разной степенью поспешности, между теплом и холодом; с постоянным стремлением к благодатному теплу, но неизменно заканчивающееся постоянным холодом – вот  жизнь, как о ней говорят какие-то мои незнакомые. А ещё они говорят, что каждый из нас целая вселенная и даже как вселенная я чувствительно расширяюсь, особенно в последнее время после ужинов. Ох уж эти холодцы».
     Темнело. Разбухшая квашня из опавших коричневых листьев и грязи прочно обросла дороги, и вдруг забугрилась разноцветными гирляндами, отражая огни окошек и фонарей. Красиво!
     Антон залюбовался, совершенно упустив тот момент, когда торопливые шаги остановились подле и из темноты послышался голос:
     – Ты чего здесь мокнешь? Пошли со мной! – проговорила добрейшая девочка Анечка, хозяйская дочь.
     Большой рыжий кот, которого весь двор любовно называл «Холодец», сам же он предпочитал именоваться Антоном, уверенно проскользнул в подъезд, держа курс к цели по безошибочным кошачьим созвездиям.