Голый мужчина в школьном коридоре

    Представьте себе класс старшеклассников во время урока. За одной из парт сидит довольно симпатичная ученица и как будто внимательно слушает учительницу. На самом же деле голос педагога залетает в одно ухо Екатерине Ломакиной - так зовут ученицу - и, нигде не задерживаясь, вылетает в другое. Катя в шутку называет это эффектом сверхпроводимости головного мозга, когда наблюдается абсолютное отсутствие трения между пролетающей через голову информацией и веществом внутри головы. Такие словечки, как "сверхпроводимость", Катя только недавно узнала, раньше, а она практиковала отключение мозга ещё в младших классах, состояние называлось "отключкой". Но не стоит долго отвлекаться на детали Катерининой отключки - каждый из нас в школе нет-нет да и уставлялся в окно, мечтая о чём-то своём, забыв про урок и учителя. Гораздо интереснее будет узнать, что же сейчас занимает воображение Катерины. А думает она сейчас про голого мужчину в школьном коридоре. Да, вы не ослышались - про абсолютно нагого мужчину средних лет и уже потрёпанного жизнью в коридоре вот этой самой школы, где сейчас находиться Катя.

    Началось это вот уже как полгода назад. Мужчина появлялся каждый раз, когда Катя решала прогулять урок. Она теперь даже начала прогуливать уроки, только чтобы увидеть мужчину. Девушка задерживалась в женском туалете, ожидая звонка на урок. Когда коридоры пустели, она выходила и тут же видела бегущего к ней голого мужчину. Не подумайте только, что он был какой-то маньяк, сексуальный хищник, пытающийся наброситься на невинную девушку - совсем нет, каждый раз он пробегал мимо остолбеневшей ученицы и заскакивал в мальчишеский туалет. Что интересно, абсурдность самого явления Катю совсем не волновала. Её возмущало отсутствие видимого интереса к её персоне со стороны голого мужчины. Как это понимать? Она не достаточно привлекательна? Или у него есть другая, которая красивей её? Катя начала ярче подводить губы и использовать больше косметики, несмотря на протесты классного учителя.

    Катя называла его про себя не иначе как "мой голый мужчина". Есть у женщин такая привычка делить всех мужчин на "мой" и "не мой". Причём категоризация производиться по одним им известным принципам. Попав в категорию "мой", мужчина обязан вести себя соответствующим образом, даже если он сам, бедолага, не знает к кому и когда он попал в эту категорию. Если же мужчина не ведёт себя соответствующим образом (а это большинство мужчин, из-за их врождённой умственной недоразвитости), то его следует воспитывать и приручать всеми доступными средствами. По Катиному желанию, она должна была фигурировать в этой истории в качестве этакой Лолит (она была начитанной молодой девушкой). Ей полагалось манипулировать взрослым голым мужчиной, истязать его циничным поведением, дразнить вызывающими порнографическими актами с молодыми людьми у него на виду (был уже один на примете из соседнего класса). Но вся эта извращённая Набоковщина разбивалась об отсутствие интереса к Катерининой персоне со стороны мужчины. Ну, если совсем честно, то не совсем полное отсутствие - при своём появлении Катя наблюдала у него начинающуюся эрекцию. Но этого было мало! Он обязан был остановиться и проявить к ней знаки внимания (на которые, как она уже решила, она поначалу будет реагировать очень холодно).

    Степан жил и работал инженером где-то на противоположном от Катерины конце света. Жизнью своей Степан был доволен, "не хуже других" - любил он думать про себя. На работе его именовали на английский манер Стефаном, и это как бы новое имя ему тоже нравилось. Сам о себе он был весьма высокого мнения, хотя приглядись он внимательнее в зеркало, то увидел бы слегка располневшего и изрядно полысевшего среднестатистического потребителя из среднего класса и с мещанскими взглядами. Странный сон в жизни Степана появился полгода назад и уже прогрыз серьёзную брешь в до того спокойной психике. Про свой часто повторяющийся сон Степан никому не рассказывал. Хотел было пойти к психиатру, но больно уж жалко было тратить на это деньги. И вообще, сейчас было модным заниматься экстремальными видами спорта, а не посещать психиатров.

    А сон действительно был тревожным и даже неприятным. В нём Степан каждый раз обнаруживал себя в коридоре своей бывшей школы. И к своему каждый раз настоящему ужасу он был совершенно гол. Хорошо ещё, что вокруг никого не было - шёл урок. Единственным шансом избежать постыдного конфуза и оказаться голым перед всей школой было бежать в туалет. Шлёпая босыми ногами он лихорадочно поднимался по лестницам, на цыпочках крался мимо дверей. И вот когда уже в конце рекреации была видна дверь мужского туалета, каждый раз из двери женского туалета выходила одна и та же старшеклассница. Что мог сделать Степан в этой ситуации? Ровным счётом ничего. Ну не бежать же ему обратно, когда заветная дверь так близка и вот-вот прозвенит звонок на перемену. Пытаясь сделать невозмутимый вид человека, бегущего по своим делам, он продолжал бежать вперёд. Состоянию полной невозмутимости мешал заворожённый взгляд девушки на болтающееся мужское достоинство Степана. От этого достоинство начинало увеличиваться в размерах. Остановить эрекцию Степан уже не мог, оставалось делать то, что было в его силах - поджимать живот, чтобы казаться стройным, и поднимать высоко колени, подражая эфиопским бегунам на Олимпийских играх, которые он видел подростком по телевизору.

    Вот что интересно, где-то на заднем плане сознания Степан понимал, что видит сон. От этого к чувству стыда подмешивалось возбуждение, как в молодости при просмотре в Интернете запрещённой порнографии на родительском компьютере. Уже перед самой дверью в мужской туалет Степан оказывался так близок к остолбеневшей девушки, что, протяни она руку, достала бы то, на что с таким интересом смотрела. Протяни она руку и сон из неприятного мог бы превратиться в очень даже приятный, но этого не происходило. Степан входил в мужской туалет и просыпался. Проснувшись, он ещё минуту ощущал аромат её парфюмерии, слышал глухие удары её сердца, демпфированные не по возрасту развитой грудью и ощущал пульсирующее первородное притяжение её Женского начала.

    Джавдет сидел на маленьком балкончике бетонной многоэтажки и протяжно пел очередную бесконечную песню на своём родном языке. Джавдет не было его настоящим именем, его так прозвали гастарбайтеры на стройке, дав ему имя ни разу не показавшегося в кадре злодея из фильма "Белое солнце пустыни". Джавдету было всё равно, как его называют, но злодеем он не был, просто вокруг него всегда случались неприятности. С детства его отовсюду гнали, из родного аула и даже из собственной семьи; запрещали ему петь, считая, что своим пением он вызывает злые духи. Остальные пятнадцать гастарбайтеров, проживающие в двухкомнатной квартире, петь Джавдету не запрещали, но просили делать это на балконе. Только в пении находил Джавдет радость в жизни. Песни он сочинял сам.

    Любимым сочинением Джавдета в последние полгода была лирическая композиция про звёзды, пустыню и молодую одинокую верблюдицу. Верблюдица изнывала по сексу, но вокруг никого не было. Тогда она попросила звёзды на небе послать ей хоть какого-нибудь верблюда. Звёзды сжалились над молодой верблюдицей и послали ей верблюда, но не настоящего, а только мираж в пустыне. Верблюдица сразу же влюбилась в верблюда и побежала к нему, но никак не могла до него добежать. Обессиленная она упала на песок и заплакала. И наплакала целое озеро.

    Сейчас Джавдет опять пел свою любимую песню про верблюдицу. С его балкона была видна крыша школы, в которой училась Катя. Древний голос Джавдета опускался на школу, заставляя Катю прогуливать урок чтобы увидеть эктоплазменную проекцию голого мужчины, когда-то учившегося в этих стенах. От голоса Джавдета и невостребованной девичьей энергии где-то на противоположной стороне земного шара инженер Степан начинал видеть свой неприятный сон.