Сидим, говорим

(Медиумический рассказ, написанный при помощи "яснослышания".)


Прошло некоторое время с описываемого события и стало ясно: события происходившие тем вечером, были спланированы заранее. Но кем?
Осенний вечер. Стук в дверь.
  - Иду, иду.
Грузный мужчина, лет шестидесяти, тяжело поднялся с табурета. Ему недолго осталось жить, и каждый день казался чудом, подарком судьбы. И этот день бы закончился молитвой о здравии и душевным чувством благодарности за прожитые часы. И так, стук повторился. Грузно шагая к двери, мужчина думал о строгом костюме, который приличествовал бы в данной встрече. Но силы иссякли и, не дойдя до двери, он опустился на колени, заваливаясь на бок.
Прислонившись к ручке двери, стоял незнакомец – он ждал. Но стуки за дверью прекратились, двери не были открыты. «Что-то произошло», - промычал под нос человек, но от двери не отошёл. Топот прекратился и шум, издаваемый падающим телом, затих. «Не откроют, надо просить дворника», - строил планы незнакомец. Он шёл в последний раз и думал о своём деле, но решить одному будет невмочь это деликатное дело. Теперь, что уж!
Дворника нашли быстро, набежали соседи. Взломали дверь без усилий: одна щеколда, да и та еле держалась – намеренно едва ли, скорее, силы у умирающего были на исходе.
  - Вот так, - промолвила старая женщина, соседка больного, просовывая голову в образовавшийся зазор.
Ойкнула и, отпрянув назад, уступила место дворнику. Он деловито шагнул в проём и склонился над умирающим.
  - Жить осталось недолго, - деловито нахмурившись, произнёс мужик.
Ему не было сорока, но обросшая физиономия говорила не столько о пороках, сколько о сэкономленных часах на приведение лица в порядок. «Да, что бог дал, то ношу», - отшучивался он, но сам и не думал благодарность возносить Всевышнему за облик, которым гордился. Окладистой бородой не всякому досталось владеть, а у него – вон она какая! Если б не рыжина по краям, то совсем на зависть была бы. Теперь он с ухмылкой, свойственной простому люду, распоряжался устройством больного на кровать, устланную ковром, мягким на ощупь.
Больной едва дышал, силился говорить, но язык не слушался его, и глаза, то и дело закатывались.
  - Отходит, - было общим решение.
  - Не поспел, - ухмыльнулся сторож.
Он оглядывал фигуру рослого незнакомца, изучая по повадкам стать, она была. Дворянин, это было заметно сразу: сложен неказисто, а держит себя ровно и говор мягкий с присвистом, как у барина его. Служил неподалёку, услышал крики и пришёл помогать соседу: дружил с дворником, но не захаживал по пустякам. А это – помощь, нужда заставляет, вот и пришёл. Тело тяжёлое – втроём еле управились.
  - Спит? – просунула голову служанка соседки.
  - Не помер бы, - заключил обстоятельный дворник, - уснёт, - и опять усмешка.
Служанка заходить не стала, юркнула в хозяйскую квартиру, послышалась брань из-за неприкрытой двери, потом всё смолкло. Соседи толпились у двери, рассматривая холостяцкое запустение. Приходила по вторникам женщина – убирала, мыла, готовила и поздно уходила. Сегодня среда, женщина не приходила – в комнате царил неуют. Кошка мурлыкала, тёрлась о ноги, её виноватый вид указывал на непристойное поведение: всюду валялось съеденное ею и позднее переваренное – кошку не выпускали давно. Этот факт ожесточил гостя, он намеренно ткнул животное сапогом.
  - Не тронь, ваш благородие, моя кошка, дал для ласки, а тот уж не мог смотреть. Заберу, не боись, - это дворник уже утешал кошку.
  - Ну, коли возьмёшь, - неохотно соглашался гость, - пусть гадит.
Скрипнула половица, неожиданная гостья зашла как своя.
  - Вот она, - указал на вошедшую дворник, - эта женщина, вишь!
  - Я проходила мимо.
  - Что не зашла? Ждал, небось, хозяин? – дворник знал женщину хорошо и говорил с ней по-свойски.
  - Не могу, муж сказал – хватит: платить не стал в прошлый раз, а я вёдрами грязь выносила, - она вытерла о себя руки, показывая своё прилежание.
  - Ну-ну, - понимающе закивал дворник, - коли не платил…
Женщина посмотрела в лицо хозяину.
  - Помрёт, - это было сказано спокойно.
  - Не уж-то! – съехидничал дворник.
  - Сейчас ещё нет, через час, - констатировал незнакомец, он вытащил часы на цепочке, сосчитал пульс, покачал головой, - раньше. Убери тут, люди придут, - он адресовал это женщине, та кивнула, он достал монеты, отсчитал, - вот тебе за него.
  - Не надо. Деньги тут, - женщина протянула руку, и указала на матрац, - там, зашито, я видела, - и, оглядевшись, прося взглядом одобрения, - ведь хозяйские, нельзя трогать, я не беру, пусть вот он, - и она поклоном показала на гостя.
  - Потом посмотрим, а пока бери, - он всунул в руку женщине деньги, и она спрятала их в подоле.
Принимаясь за работу, она попросила соседей посторониться.
  - Потом позовут, - и закрыла за последними дверь.
  - Что ж, буду ждать, а ты, - гость обратился к дворнику, - позови полицейского, составим акт и опись, - он окинул глазами комнату, - всё это надо описать, - он ещё раз достал часы, - скоро уже.
Дворник нехотя покинул комнату. Доставая свисток, вышел в коридор.
  - Как сказать-то? – спросил, обернувшись к гостю.
  - Так и скажешь – отходит, нужен, мол. Господин Изяслов просил придти.
  - Слушаю, - глухо послышался ответ.
Через несколько минут донеслась трель свистка. Полицейский не заставил себя долго ждать. Переступая через порог, он услышал сопение: тело переворачивали, на манер покойника складывая руки.
  - Вот он, - гость жестом указал на умершего, - только отошёл.
  - Попа бы, - умоляюще попросила женщина.
Но ей ответил господин Изяслов:
  - Сейчас погодим с этим, нужно формальности соблюсти, попа потом сами, - он протянул дворнику деньги, - пусть приходит.
Дворник довольно хмыкнул:
  - Давно жил, что ж не звать попа? Позову.
Полицейский с деловым видом начал опрос свидетелей.
  - С чего начнём? – будто нуждаясь в подсказке, спросил немолодой уже, но бравый по виду, блюститель порядка.
  - Вот он, - кивнул на дворника сосед-приятель. – Я охраняю тут рядом.
  - Хорошо. Что тебе известно?
И так три часа к ряду шло документирование события. Опрошенный господин поспешил удалиться, ссылаясь на дела. Человека этого он не знал. Приходил не то, что бы повидаться, а другом, старинным приятелем послан был, уведомить о долге, но каком именно, говорить не стал. Полицейский понимающе кивнул и отпустил.
Кто тот господин? Ушёл, не осведомился о похоронах, не был на отпевании. Загадочный гость.

ГОСТИНАЯ
Дверь открыта. Поток воздуха устремился сквозь распахнутое окно. Весёлый разговор. Мужчина в кресле нам знаком. Слегка нагловатый вид: прищур, усмешка, и вечно поблёскивающая «фикса», которая «играла», поощряя каждую улыбку. Это Изяслов, именно так он представился, но теперь это весёлый, остроумный фавн, если бы не человеческий облик, который, естественно, его не украшал, но был необходим всё ещё.
  - Ты не дождался, - уморительный хохот, - меня?
Он заливисто смеялся.
  - Ты дождался. Я пришёл. Мой стук – это всё, что тебе надлежало слышать! Милый мой, - без панибратства, душевно, он обнял плечи соседа.
Это он умер и сейчас плечом к плечу, без грусти, то смеясь, то забавляясь словами, разговаривали эти двое – Смерть и жертва.
  - Так почему ты не заплатил той милой, измученной женщине, которая, если не любила, то от души старалась?
  - Видишь ли, подражая прищуру фавна, с улыбкой ответил «мертвец», - я не мог дотянуться до кучи денег, которую хранил. Их было много, каждый раз доставая, я ронял их на пол, поднять не мог, вот и простил ей свою оплошность. Мне не жаль её, - добавил, не оправдываясь и не кривя душой, «мертвец», - кропотлива жизнь, а она грубая, без малейшего осознания себя влачит жалкое существование.
  - На убой, на убой! – со смехом перебил фавн. – Кстати, вон она! Видишь? Передник с моей монетой всё ещё на ней. Ох! – и он разразился смехом. – Представь! Под колёса попала! Спешила домой, а тут – колёса!
Долгий смех.
  - Монета помогла. Оплата такая получилась.
  - Маша приехала? – с деланным равнодушием спросил «мертвец».
  - Как же! Её колёсами и раздавлена была домработница. Захотела ещё услужить: «Шла мимо…», - и захохотал. – Деньги ей, всё. Как отписал и имущество. А вспомнила ли?
Последний прищур, фикса…