Глава II. Твердевые Сапоги и Теневая Женщина

Следующий день, как обычно для Татсу, начался легко. Пробудившись от крепкой дрёмы, он почувствовал прилив бодрости, который делал его самочувствие куда лучшим, чем в прошлый вечер. Он собрался было выскочить из своей постели, но боль снова пронзила его ушибы, полученные им во время случайного попадания в «черноту», и юноше пришлось вставать более осторожно.
«Видимо, я очень далеко улетел из-за той кочки, - размышлял Татсу, - мои раны ноют до сих пор... Надо было попросить у мамы бинт... Точно... Я очень поздно пришёл домой, она уже спала, и я будить её не стал...»
Перед очередным посещением Тридцать Девятой Высшей Академии юноша сделал всё, как и было положено приличному студенту. Он почистил свои зубы, хотя они и так сверкали лучами утреннего солнца от своей белизны, так как каждое такое утро тщательно вычищались. После этого он съел яичницу из яйца тирки(1), которая оставила ему во рту приятный привкус гардашного(2) сахара.
Когда дело у Татсу подошло к одеванию, он вдруг осознал, что натягивает песочные шорты с лентами поверх меховых сапог всякий раз, когда выходит куда-либо из своего дома, что заставило его задуматься по этому поводу. Насколько юноша себя помнил, его ноги всегда были облачены в сапоги, и он по каким-то странным причинам не мог их снять. Приблизительно десять лет назад Татсу был увезён в хирургическое отделение городской больницы по инициативе его родителей, которые сетовали на эту, мол, злосчастную обувь; вроде как она не давала крови в организме ребёнка нормально циркулировать, что могло привести к ужасным последствиям. Однако при всей своей квалифицированности городским хирургам никаким образом не удалось отделить сапоги от ступней Татсу. С тех пор у него на ногах, над мехом странной обуви, стали вырисовываться линии крестообразных швов, выполненные искусной рукой медицинского специалиста.
И тут юноша вспомнил красноволосого каннибала, которого он встретил в «черноте»:
«Итон Таро мне говорил, что не может снять ту Кремниевую Перчатку, с помощью которой он может создавать огонь... Я точно как-то связан с ним!.. Но как?.. И чем?..»
В его размышления вклинился ошарашенный голос его матери, донёсшийся из её спальни:
 - Татсу?! Где ты вчера был?! Я тебе сказала только мусор вынести!
 - Я немного задержался, мам, - нервничая, ответил Татсу.
 - Как это понимать?! Ты должен мне всё объяснить!
Женщина торопливо вошла в прихожую, где юноша уже натягивал на себя футболку. Увидев на скуле своего отпрыска бесформенное фиолетовое пятно, посередине которого отчётливо висел кусок ободранной кожи, её лицо тут же стало выражать не злобу, подкованную нервами, а удивление и ужас. Издав звук, представлявший собой некое смешение «о» и «а», она прикрыла свой широко раскрывшийся рот немного погрубевшей от работ по дому тонкой ручонкой.
 - Ч... что с тобой... произошло...? – чуть ли не плача, спросила она.
 - Я споткнулся об разбитый тротуар, когда выносил мусор.
 - Ты не мог так сильно пораниться, просто споткнувшись! – нервно возразила мать, - Да тебя, должно быть, били!
 - Я просто споткнулся, мам, - настойчиво сказал ей Татсу, - ничего страшного со мной не произошло. Я пошёл, - и направился к двери из медного дерева, через которую он собирался покинуть дом.
 - У тебя же сегодня нет занятий, Татсу! – не менее удивлённо произнесла мать.
Татсу остановился. Из-за размышлений о событиях прошедшего дня он совсем забыл, что на той неделе у него занятий больше не было, и, соответственно, посещать академию не было нужды. Он вновь занервничал, но, не выдавая этого, сразу же сообразил:
 - Я хочу прогуляться по городу, мам. Можно?
Мать не знала, чем ответить; она была слишком удивлена поведением своего сына. Всё же, постояв в недоумении несколько секунд, она подобрала нужные слова:
 - Тебя нужно забинтовать, но мне нечем обработать твои раны... Чтобы через час ты вернулся домой... А потом мы будем с тобой серьёзно беседовать...
И расстроенная домохозяйка строго зашагала на кухню. После этих слов Татсу стал чувствовать, как его молодую душу начал поглощать стыд за своих родных. Он томно повернулся назад, схватился за позолоченную ручку, отворил дверь и шагнул вперёд.
«Если я попытаюсь рассказать ей всё, что с мной случилось, - думал он, - она тут же примет меня за безумца, и тогда меня уже навсегда отправят в городскую больницу... Я сам не до конца понимаю, что со мной происходит... Надо отдышаться...»
Покинув свой жилой участок, он обратил взор в ту сторону, где из некогда бетонной кочки возвышался наклонённый кусок каменной породы, возникновение которого так и осталось для юноши непонятным. При такой картине в голову Татсу снова пришли мутные воспоминания из прошедшего дня. Это заставило его выставить указательные и средние пальцы у своих висков и торопливо описывать на них маленькие окружности. Таким видом Татсу выдавал полное непонимание сложившейся ситуации.
«Нет, - встряхнув головой через несколько секунд, подумал он, - мне точно надо прогуляться...»
...Не имея при себе чего-то, что могло бы согреть и обеспечить крепкий сон в «чернотные» ночи, Итон, издав отчаянный ной, проснулся с гнусными мыслями обо всём окружающем его мире. Он не смог напрячь ни одну мышцу своего тела, чтобы совершить какое-нибудь движение, а белки его вечно холодных глаз были наполнены извилистыми кровавыми линиями.
 - Клуркена(3) бы мне в палатку, - медленным ослабшим голосом произнёс он, - моё тело буквально прибито к этой проклятой земле... И так каждую тьму... Хоть бы шкурку под себя подстелить...
Пролежав ещё несколько минут, Итон, наконец, собрался с силами и, сопровождая себя собственным кряхтеньем, поднял своё ставшее тяжёлым от жизни каннибала мускулистое тело. Дальнейшие совершившиеся им действия для него самого пролетели незаметно. Он не знал, какую часть обезглавленного тела съел утром, как долго он точил медный меч об рёбра человека, которого он в прошлый день убил, и, самое главное, зачем он пришёл к тому месту, куда он приволок своего нового приятеля по имени Татсу.
Итон от любопытства стал через отверстие в высокой стене поглощать глазами пейзаж города Кава, оживлённого утренним светом и озаряемого чистым небом.
 - Татсу называет это место своим домом, - вслух рассуждал он, - а что я забыл в его доме? Думаю, мне интересно, что он вообще такое,.. а может, мне нужна новая добыча. Жрать людей, которые тоже жрали людей, уже не так хорошо утоляет мой голод. Странно, когда твоя добыча занималась тем же, чем занимаешься ты... Я просто пойду туда, может, узнаю, чего хочу...
Каннибал аккуратно перешагнул через отверстие и впервые ступил на твердь, подвергшуюся неминуемой урбанизации. Далее он пошёл вперёд, одновременно спокойно и осторожно, словно опытный охотник мимо медных деревьев Бакуринского леса, находившегося неподалёку от его «черноты». Его острым взглядом не обделялись уличные фонари, выплавленные из мизуринского металла, жилые дома, будто наштампованные гигантским конвейером по одному и тому же образцу, и деревья с густой ярко-зелёной листвой, изредка выглядывавшие среди зданий своими острыми верхушками. Никто из жителей города не обращал на вторженца внимания, так как никто не заметил его выходящим из «черноты»...
...Проходя в очередной раз мимо академии, Татсу заметил приближавшегося с нему парня, который с осторожной оглядкой расхаживал мимо жилых домов. Он показался ему до боли знакомым. Подумав, что его сознание всё ещё находится не в порядке, юноша решил не обращать на это внимания, и он двинулся дальше. Однако, встретившись с личностью на перекрёстке, он с изумлением понял, кто был перед ним.
 - Итон! Что ты здесь делаешь?! – спросил он каннибала.
 - Думаю, стоит тебе сказать. Я решил немного походить, - ответил Итон, - ведь вы, горожане, только и делаете, что ходите, разве не так?
 - Да ты понимаешь, что делают с каннибалами из «черноты»?! – приглушённым голосом возразил юноша.
 - А что они могут сделать с нами?
 - Ты попадешь в городскую тюрьму!?
 - Городская тюрьма... Где-то я это слышал, - Итон на секунду задумался, отведя свой взгляд куда-то в небо, а затем снова покосился на Татсу, - Это там прохлаждаются те, кто вам не нравится?
 - Что?! Прохлаждаются?!
 - А что делает человек, когда у него есть, где лежать, в месте, откуда можно даже не выходить? Единственное, что мне там не нравится, это еда. Хоть бы можно было питаться какими-нибудь болванами~
 - Вот поэтому ты и не должен здесь находиться, Итон!? – нервно воскликнул Татсу, начиная толкать Итона в сторону «черноты», - Ты пойми, у нас, в городе Кава, соблюдается гуманизм...
 - Хех, - усмехнулся в ответ Итон, - гуманизм. Звучит по мне как-то гуммозно… Хотя для людей, у которых всякие мясоголовы могут хорошо полежать в городских тюрьмах, может, это нормально... Да куда ты меня двигаешь, зазилья? – меченосец отряхнулся от своего приятеля, - Ты весь исцапанный. На колене, вижу, какая-то тонкая рана.
Наклонившись и присев на одно колено, Итон взялся Кремниевой Перчаткой за раненое колено Татсу и стал водить большим пальцем по ране.
 - Что ты делаешь? Итон! Итон!!! – вскрикнул Татсу, дёргая ногой в надежде выдернуть её из руки парня.
 - Да не дёргайся ты! – возмутился Итон и ещё крепче сжал колено.
От силы, которую прикладывал меченосец в руку, из Перчатки загорелось магическое пламя, окутавшее колено юноши. Татсу взвыл от боли и того факта, что он подвергается воздействию огня. По его лицу Итону пришла мысль, что он делает что-то не так, и разжал руку. Пламя угасло, оставив после себя небольшие полосы дыма, шипевшие с кончиков пальцев Итона.
Татсу внезапно перестал чувствовать боль, что немало удивило его. Его глаза уставились на колено: слегка дымившаяся рана уже не ныла и покрылась багровой корочкой. Юноша поднял глаза на Итона, встававшего из присяди, и долго не знал, что ему сказать.
 - Это... Это как?... Получается, ты прижёг рану?.. Но... Но вообще-то прижигают разными настойками...
 - Какими настойками? – ответил Итон, - Видно же, что одно и то же: за-жечь, об-жечь, под-жечь, при-жечь и прочие ваши «жечь»...
 - Слушай, если ты так умеешь... Ты бы мог спасать жизни вместо того, чтобы удовлетворять ими собственный желудок!
От этих слов Итон описал своими красными глазами полукруг, словно говоря: «Да зачем мне всё это?», а затем снова уставился на Татсу, ожидая его следующих слов.
 - Пожалуйста, прижги мне эти раны, - сказал тот, уставив к Итону свой раненый локоть, - только, пожалуйста, с лицом поаккуратней...
 - Хех, - вновь усмехнулся Итон, - как же смешно выглядит: я стал нужен человеку, чьими сородичами утоляю свой голод три раза в свет. Но я обещал тебя не жрать... Хотя я обычно не вспоминаю свои слова...
Меченосец, чуть прихлопнув, взялся ладонью Кремниевой Перчатки за локоть Татсу и вновь напряг руку, будто сжимая её в кулак.
Тут, вдали от него, кокетливо шагая тонкими пластиковыми каблуками ярко-фиолетовых остроконечных туфель, показалась молодая девушка. Позволяя попутному ветру обдувать её складчатую, длиной до колен, юбку и пушистые тёмные волосы, она шла навстречу Татсу и Итону. Заинтересованный новой личностью, Итон, приподняв голову, стал оглядывать её своими холодными, по-прежнему не выражавшими никаких эмоций, глазами. При этом он расслабил руку, чем прервал процесс прижжения раны. Татсу, поняв, что его приятель отвлёкся, также обратил свой взор в ту сторону.
Когда взгляд девушки столкнулся со взглядом Итона, она, изумившись, с инерцией остановилась и стала внимательно изучать своими глазами незнакомца с кончиков серебряных сапог до последнего локона красных волос. Её удивление постепенно переменилось восхищением, и вскоре она стала смотреть на меченосца, словно на спасителя человечества от глобальной катастрофы. В этом состоянии она, слегка прикрыв ладонью тонкой девичьей руки свои в меру пухлые губки, внезапно сорвалась с места и попятилась к Итону.
 - Привет! Ты такой необычный и мужественный! – остановившись у него, воодушевлённо произнесла девушка, - Я хочу с тобой познакомиться! Тут неподалёку есть кафе, там за приемлемую цену подают обед... Может, сходим туда и поговорим? Пожалуйста, давай сходим!
Сделав резкий рывок, она обхватила меченосца за плечи длинными ручонками и изо всех сил прижала к своему хрупкому телу, почти повиснув на парне. Итон с недоумением оглядывал её голову, лежавшую на его грудной клетке. Практически то же самое недоумение испытывал и Татсу.
 - Тебя, кажется, зовут Рин, правильно? – спросил он.
 - Вы все, горожане, что ли, друг друга знаете? – удивился Итон.
 - Нет. Просто мы с ней учимся в одной академии, если я не ошибаюсь.
 - Хех, - в очередной раз Татсу услышал насмешку Итона, - не думал, что еда здесь будет сама ко мне лезть.
 - Хмм-хм... - подняв голову с закрытыми от радости глазами, улыбчиво заметила Рин, - А ты ещё и забавный! Ты мне нравишься ещё больше! – она разжала свои объятия и замкнула свои руки у юбки, - Ну, так мы пойдём куда-нибудь?
 - Нет, у меня есть свои де~ - возразил ей Итон, но та тут же прервала его:
 - Я знаю ещё одно отличное место – городской парк! Там, правда, шумят и бегают дети, но это же так мило, там ещё свежий воздух и красивые деревья! Ещё мы нарвём цветочков, какие тебе понравятся, и будем гулять по дорожке, поваляемся на травке, посидим на скамеечке, только мы вдвоём, а то неинтересно будет...
Рин так быстро тараторила свои любовные пожелания, что Итон уже переставал осмысливать её слова, и она начинала его злить. Татсу смог это заметить по опущенным вниз внутренним кончикам нетолстых бровей парня и по его сморщенному лбу. Юноша понимал, что данная ситуация может обернуться не лучшим образом, поэтому на всякий случай сделал несколько незаметных шагов назад.
 - Хватит терзать меня своими пустыми словами, - наконец, рявкнул Итон, - иначе я сожру тебя!
 - О-о-о... - продолжила Рин, - значит, всё-таки в кафе! Там, говорят, готовят отличные стейки из клуркенов под остро-сладким соусом, а ещё можно включить охладитель, а то на улице нас расплавит...
Тут охотничие глаза Итона от гнева налились кровью, протяжным скрипом показались его острые зубы, а ладони рук, трясясь от злобы, сжались в кулак в готовности к прямым действиям. Наконец, он мгновенно вынул из ножен медный меч и направил кончик его лезвия, полыхающего от магического пламени Кремниевой Перчатки, на девушку, которая от испуга так сильно оттолкнулась от него, что оказалась сидящей на дорожном асфальте.
 - Хватит промывать мне голову, корпь(4)! – прорычал меченосец, - Я зажарю тебя и сожру всё до косточек!
От страха Рин взвизгнула тонким девчачьим голосом. Её глаза сделались почти идеально круглыми и изображали тот же испуг, что и у забитой тирки, готовящейся принять мучительную смерть от когтей и зубов огромного клуркена. Татсу понял, что ситуация окончательно вышла из-под контроля, и, сделав сильный шаг вперёд, заявил:
 - Итон, перестань!
Вдруг из-под слоя тротуарного бетона прорвалась длинная каменная порода, заставившая Итона отдёрнуть руку с мечом и отскочить назад.
Все были в недоумении и не знали, что делать. Татсу слишком сильно изумился от того, что произошло мгновение назад, поглядывая на образовавшийся продолговатый булыжник, который был направлен уже не в сторону, а ввысь. Итоном овладевал гнев, не позволявший ему трезво оценить ситуацию и разжать руку, дабы перестать испускать из Кремниевой Перчатки во всю бушующий огонь. Рин была напугана агрессивным видом и дикой несдержанностью Итона и уже смотрела на него не как на потенциального избранника, чья судьба, как ей казалось, должна была переплестись с её судьбой, а как на существо, пришедшее из своего места обитания и охотящееся на местных жителей.
Тут за спиной Рин буквально из воздуха стали появляться сгустки чёрной жидкообразной материи, постепенно увеличивавшиеся в размерах и сливавшиеся между собой. Злоба Итона в его свирепом взгляде явно перемешалась с удивлением. Он держал меч уже не с готовностью разорвать свою жертву, а с настороженностью. Татсу заметил это и медленно повернулся к девушке. Материя собралась в единую фигуру, по очертаниям выдававшую женщину средних лет. Её взгляд был скрыт не только тьмой, как и всё её тело, но и наклонённой вперёд фетровой шляпой. Положив руки на тонкие плечи Рин, она приблизилась своими абсолютно чёрными губами к уху девушки и еле слышно прошептала:
 - Она отлично понимает, какие мужчины могут подойти в качестве спутника жизни любой даме... Ещё один образец найден...
Тут она охватила одной рукой шею девушки и медленно приподняла её так, что та встала на согнутые колени. Такая хватка не давала побледневшей от великого ужаса Рин произнести какое-либо слово. В тщетных попытках вырваться она схватилась за руку Теневой Женщины, так широко раскрыв рот, что, казалось, она вот-вот задохнётся в предсмертной агонии. Итон нацелился кончиком своего огненного лезвия в голову Женщины, и его меч дал яркий мощный залп. Однако в тот миг, когда магическое пламя, сконцентрированное в единый снаряд, достигло таинственную фигуру и должно было повредить её, Теневая Женщина вновь превратилась в субстанцию, мгновенно испарившуюся в воздухе, и снаряд пролетел мимо головы бледной Рин, чью шею окружала тёмная полоса, словно она находилась в какой-то тени.
Внезапно девушку, всё ещё находившуюся в полусидящей позе, резко понесло назад. От неё донёсся тонкий протяжный вопль ужаса, взывающий о помощи. Её по сторонам сопровождала огромная теневая полоса, элегантно прошедшаяся по рядам одинаковых жилых домов.
 - Рин! – в ужасе произнёс Татсу, - Надо её спасти!
 - Тоже самое, - согласился Итон, - надо понять, что за бред происходит.
 - Я пойду прямо, ты зайди в ту сторону! – и Татсу ринулся вперёд.
 - Как скажешь, - хладнокровно ответил Итон и, свернув направо, стремительно погнался за феноменом...
...Несмотря на всю напряжённость сложившихся обстоятельств Татсу трезво рассуждал по этому поводу:
«Получается, я тоже обладаю стихийными способностями, только у меня это связано с магией земли... Я создаю в земной тверди толчки, от которых образуются возвышенности, как от сейсмического движения, когда сдвиг литосферных плит приводит к возникновению гор или, наоборот, впадин... Кажется, я понял, зачем я ношу эти меховые сапоги!.. Это тоже какой-то особенный артефакт, как Кремниевая Перчатка у Итона!.. Они усиливают каким-то образом ударные волны, которые я создаю своими ногами, перенося их в твердь... Та скала из кочки... и та, что появилась, когда я сильно шагнул вперёд... они появились из-за меня... Я их создал, сам того не замечая!.. Значит, эти сапоги связаны с твердью... Я буду называть их Твердевыми... Итон... Мы точно с ним как-то связаны!.. Попробую это использовать...»
Татсу на бегу сильно ударил ногой об асфальт, и под ним возникла каменная порода, мгновенно занёсшего его ввысь и придавшего ему больше скорости. Юноша уже знал, что так произойдёт, ведь он так и хотел сделать, посему смягчил своё падение, приземлившись в сидячем положении на растопыренные пальцы руки. Он на секунду остановился, затем снова возвысился и побежал вперёд, используя магию Твердевых Сапог...
...Подобно пламени, бушующему из пасти фарагена(5), Итон нёсся через городской рынок, вытянув в сторону руку с медным мечом, чьё лезвие пылало магическим пламенем, возникшим от желания битвы с неизвестным. Не замечая ничего перед собой, он разламывал шустрыми ногами прилавки, встречавшиеся на его пути.
Когда он почти миновал рынок, его путь преградили два железных алебарда, скрещённых прямо перед его носом. Желая узнать, кто осмелился остановить его, меченосец почти без инерции остановился и окинул взглядом двух мощных мужчин, чьи тела были окованы гладкими пластинами стражнической брони.
 - Мы задерживаем Вас, - прорычал один из них, - за нарушение закона населённого пункта Кава номер триста одиннадцать дробь два «О порче общественного имущества и имущества индивидуальных предпринимателей». Просим Вас не сопротивляться и пройти с нами в здание соответствующего правоохранительного органа.
 - Прочь от меня, мясоголовы, - грубо возразил Итон, - у меня есть одно дело, а затем я вновь уйду в черноту.
 - Закон населённого пункта Кава номер пять «О проникновении и нахождении в городе выходцев из территории «черноты»»! - сказал другой стражник, - Согласно ему Вы должны подвергнуться немедленной экзекуции!
Оба стражника замахнулись своими орудиями, дабы немедленно умертвить Итона. Однако тот подставил перед собой своё пламенное лезвие, и два алебарда со скрежетом вонзились в медь. Стражники стали прикладывать все свои усилия и сильней наклонять алебарды, надеясь прорвать защиту меченосца. А у того в это время возникали следующие мысли:
«Что ж... Передо мной два обычных мясоголова, которых я много жарил и съедал... Мне будет достаточно оттолкнуть их, а затем немного поработать клинком, чтобы сделать из них четыре одинаковые части... Будет просто... И быстро...»
Вдруг парень заметил, что перед кончиками его серебряных сапог начинало что-то капать. Он посмотрел туда и увидел две небольшие лужицы расплавленного металла. Капли, попадающие в них, стали учащаться и вскоре образовали тонкие струи. Глаза Итона устремились на его меч.
«Проклятье! – тут же подумал он, - Из-за того, что мой меч в огне, железки этих бугал, давя на него, становятся жидкими, и скоро они достанут мою голову. Если я попытаюсь увернуться от них, то поскользнусь из-за жидких железок, и тогда моё тело будет истерзано с двух сторон... Кремниевой Перчаткой я выставил себя жертвой перед этими мясоголовами... Но. Я должен идти. Я увидел бред и должен его понять».
Тут с рычанием Итон напряг до предела руку в Кремниевой Перчатке. Магическое пламя, окружавшее его медный клинок, постепенно переходило на него самого. Когда тело было полностью покрыто огненной аурой, пламя стало гореть ещё ярче и сильнее. По глазам стражников он понял, что те оказались невероятно напуганными данным явлением. Они хотели было дёрнуть к себе свои большие руки, чтобы отодвинуть от полыхающего меченосца алебарды и начать спасаться бегством, но в тот же миг огненная аура Итона, сопровождаемая вспышкой, с огромной скоростью устремилась к ним.
Достигнув стражников и повалив их на землю, волна пламени тут же угасла. Стражники в жуткой агонии протяжно выли и неистово дёргались, умирая от полученных ожогов и горячего, почти расплавленного металла, в который превратилась их некогда внушающая броня.
 - Сожру Вас позже, - сообщил Итон своим неприятелям, - я ещё не голодный.
Перешагнув устроенную им деструкцию, он вновь попятился с присущей ему быстротой и, наконец, пересёк противоположную границу городского рынка...
...Перейдя дорогу, следовавшую за рынком, Итон увидел Татсу, который в изумлении рассматривал здание церкви из белоснежного гипса. Сверху оно было облито сверкающим золотом полукруглого купола, возвышавшегося среди светло-синей слоистой кровли крыш. Помимо купола, на вершине которого располагался длинный крест, на солнце блестели разноцветные куски стекла, которые составляли собой большие окна. Двор церкви почти полностью оброс дикой жгумахой(6), скрывавшей собой другие растения.
 - Эй, Татсу, - спросил Итон, - мы, по-моему, куда-то шли, разве нет?
 - Итон! – обратив внимание на меченосца, ответил Татсу, - Я сожалею, но я потерял Рин из виду, её уносило слишком быстро. Но когда я шёл за ней, я заметил эту церковь...
 - Чего?
 - Это здание, - Татсу направил указательный палец в сторону церкви, - до того, как всё это произошло, я проходил мимо этого места дважды и не видел здесь прежде никакой церкви! Я клянусь, здесь была клумба, обросшая жгумахой, но не церковь!
 - Ну, если даже горожанин это заметил, значит, это действительно странно.
Итон направился к огромным дверям из медного дерева, отделанным наливным золотом, поднял ногу, согнув её в колено, и изо всех сил надавил ступнёй на вход. На мгновение двери повернулись внутрь, но, издав глухой звон, тут же вернулись в исходное положение. Заметив, что их ручки скованны толстой железной цепью, парень замахнулся своим мечом и шарахнул по ней лезвием.
 - Нет, Итон! – сказал Татсу, - Ты не сломаешь цепь. Её звенья слишком толстые.
 - Не волнуйся, приятель, - спокойно ответил ему меченосец, а его оружие, которое после удара продолжало упираться в цепь, вновь покрылось пламенем, - когда я шёл сюда, я увидел у двух звери;л, преграждавших мне путь, то, чего раньше не видел.
Звенья цепи под воздействием огненной ауры меча стали постепенно приобретать малиновый окрас, затем наклонялись вниз, отрывались от дверей и падали на землю, становясь дымящимися лужицами.
 - Каких зверил? – вдруг спросил Татсу.
 - Тех, что посмели остановить меня, - не отвлекаясь, ответил Итон, - они хотели прикончить меня только потому, что я приковылял сюда из черноты... Они совершили ошибку, а теперь лежат зажаренные. Вот я и думаю: съесть их или нет?
Только Татсу хотел воскликнуть о неправильности того, что натворил меченосец, как двери церкви распахнулись с громким скрипом. Взору двоих предстала следующая картина: со входа поперёк пола расстилался багрово-красный ковёр, обшитый по краям золотой нитью; по обеим сторонам ковра располагались многочисленные ряды деревянных сидений; стены церкви озарялись пучками тонких восковых свечей на золотистых кучерявых подставках; у противоположной стены по бокам возвышались две мраморные статуи женщин, чьи тела едва прикрывали своего рода ткани, а их головы выделялись широкими кольцами; посередине же стояла невысокая деревянная трибуна, вероятно служившая для оглашения различных душегреющих исповедей.
Но Татсу и Итон не обращали внимания на эти детали, так как при открытии дверей они сразу же увидели позади трибуны ряд из десяти крестоподобных столбов, к трём из которых были прибиты бледные обезображенные тела молодых девушек. Среди них Татсу в ужасе узнал Рин. Перед ней, держась руками за её печальную голову, стояла тёмная женская фигура. Она еле слышным голосом произносила какие-то слова, среди которых Итон смог разобрать только четыре: «Покойся с миром, дитя».
 - Дело плохо, приятель! – проорал он своему товарищу, после чего понёсся к Теневой Женщине, готовясь взмахнуть огненным медным клинком.
Татсу, не теряя больше времени, также побежал туда. Он попытался использовать силу своих Твердевых Сапог, но как только юноша ударил ногой по деревянной кладке пола церкви, под его ступнёй вместо огромной скалы, которая придала бы ему больше скорости, образовалась крохотная возвышенность. Вконец опешив, он остановился:
«Что это за место такое? Почему всё это происходит именно со мной?!»
Поняв, что в церкви появился кто-то ещё, Теневая Женщина поставила свою тонкую ногу назад, медленно повернулась к Итону и стала разглядывать из-под фетровой шляпы незваных гостей. Каннибал стремился к ней, имея при этом возможность учуять в её мотивах изящество и хладнокровие. Когда он, наконец, оказался достаточно близко к ней, он взмахнул своим пламенным клинком. Однако меч прошёл сквозь неё, лишь чуть озаряя попутно своей аурой тьму её силуэта. Ошарашенный Итон остановился с тяжёлым дыханием.
 - Так вот ты какой, - уже отчётливым голосом обратилась к нему фигура, - Огненный Версус по имени Итон Таро...
«Что она мне говорит? – подумал Итон, - Она спокойна, значит, ничего... Так и есть... Она пытается обмануть меня... Вот тварь... Даже есть её будет стыдно... Надо закончить с этим...»
Он с диким рёвом принялся безрезультатно махать клинком, пытаясь задеть Теневую Женщину. Та не обращала внимания на его атаки и повернулась прямо к меченосцу. Она продолжала стоять перед ним, пока тот лишь разделял её силуэт огненным светом. Наконец, она сказала:
 - Ты ошибаешься, дорогой Итон. Я не являюсь твоим Версусом.
 - Каким Версусом?! – перестав атаковать её, возразил Итон, - Что ты вообще мне говоришь?!
 - Поверь мне, - Теневая Женщина медленно подходила к парню, - то, что я делаю, идёт во благо всему миру. Для каждого из нас он определил важные предназначения. Я не хочу, чтобы ты сгинул, не выполняя их. Ты дорог этому миру, как и я.
 - Мне всё равно, кто кому что делает!? Я бродячий каннибал из черноты. Я ни от кого не могу и не должен зависеть. Моё дело – махать клинком, утолять голод и любым другим образом жить своей жалкой жизнью.
Подойдя почти вплотную к Итону, Теневая Женщина остановилась и нежно взялась руками за его лицо. Парень же ничего не почувствовал.
 - Когда-нибудь ты это поймёшь, Итон... Я тебя прошу только об одном... Береги себя...
После этих слов фигура превратилась в густой дым, уходя мимо Итона и растворяясь в никуда. Каннибал перестал тратить свою энергию, и пламя уже не горело. Он неподвижно стоял, а его лицо не выражало никаких эмоций.
 - Упаси! – провопил Татсу, - Всё это слишком странно, ничего из этого не поддаётся логике! Бедная Рин... Если бы я понимал, что произойдёт такое, мы бы, наверное, смогли спасти её...
Юноша посмотрел на тело девушки, которая совсем недавно была без ума от спонтанной и наивной любви, затем его взор обратился на кочку в полу. Тут он обнаружил под ней широкую трещину, в которой он ничего не мог разглядеть. Татсу наклонился и медленно протянул туда свою ладонь. Когда кончики пальцев оказались в полости, они вдруг ударились об зубчатый край. Юноша всхлипнул от боли, поспешно вынул ладонь и другой рукой взялся за больное место.
 - Что случилось? – появившись сзади него, спросил Итон.
 - Трещина... В ней что-то есть... По пути сюда я понял, что в моих сапогах тоже есть магическая сила, как и в твоей Кремниевой Перчатке, только связанная с землёй. С помощью них я мог быстро передвигаться... Но в этой церкви, появившейся из неоткуда, у меня это не получается. Я думаю, под ней скрывается что-то, с помощью чего мы сможем понять то, с чем мы сталкиваемся в течение этих двух дней.
 - А сейчас что произошло с тобой?
 - Я ударился пальцами об трещину, хотя помню, что засовывал ладонь очень аккуратно... Как будто какая-то сила занесла пальцы куда-то в сторону.
 - Отойди, - сказал Итон и наклонился к трещине.
Предварительно напрягая Кремниевую Перчатку, он стал аккуратно двигать ладонь в щель. Татсу заметил, что пламя, исходящее из Перчатки, стало неестественно изгибаться.
 - Похоже на то, - сказал юноша, - что твоё пламя обдувает ветер... Точно! Ветер! Под этой церковью находится сильно дующий ветер!
 - Но это бред, - возразил Итон, вынув ладонь и выпрямившись, - хотя этот самый бред я вижу много...
 - Отнюдь! Это должно всё объяснить! Хотя у меня, наоборот, возникло только больше вопросов...
Вдруг в церковь, звеня железными алебардами, ворвались представители городского правоохранительного органа. От неожиданности Татсу привстал и повернулся в сторону входа.
 - Это он! – воскликнул один из них, - Это тот человек из территории «черноты»! А рядом с ним, похоже, его сообщник!
 - Вы оба обвиняетесь в нарушении ряда законов населённого пункта Кава и подлежите немедленной экзекуции! – объявил другой.
 - Итон! – воскликнул Татсу, - За нами охотятся! Что ты натворил?!
 - Ничего, - спокойно ответил Итон, - так вот что значит ваш гуманизм. В убийствах...
Он вновь воспламенил свой меч и прытью сорвался с места навстречу стражникам, попутно схватив свободной рукой Татсу за пояс.
 - Зачем вы, горожане, придумываете новые слова одним и тем же вещам?..

Сноски:
(1) Тирка - птица средних размеров с белым оперением.
(2) Гардаш – растение, чей ствол представляет собой твёрдый зелёный столб.
(3) Клуркен – дикое животное семейства узаривых, отличается широкой пастью и пятнистой шерстью.
(4) Корпь – огромное хищное существо с кожаными крыльями.
(5) Фараген – гигантское летающее существо.
(6) Жгумаха – растение с длинными листьями, оставляющими ожоги на коже при прикосновении.