Он и она. В ожидании... 3-2

На площадке уже успели погасить свет. Я шарил рукой по стене, ища выключатель, как вдруг услышал чьи-то приглушённые голоса. Я замер, прислушиваясь. Так и есть: внизу, под лестницей, где было небольшое, заставленное старыми станками и ящиками пространство, кто-то тихо разговаривал. Двое. Он и она.

Сначала я разобрал только один голос и внутренне вздрогнул: это был её голос. В ответ послышался другой - низкий, чуть хрипловатый, он, безусловно, тоже был мне знаком, но узнать его сразу я почему-то не мог. Володя Волин?

Сделав несколько осторожных шагов по направлению к лестнице, я остановился и стал прислушиваться. Кто-то назовёт это подслушиванием - и будет прав, но я не мог уйти - ноги точно приросли к полу, к тому же лишние движения могут привлечь их внимание и, главное… я остался.

Дина что-то быстро произнесла, я не разобрал слов. Теперь говорил он:

- Я не ожидал, что ты просто пройдёшь мимо, хотя давно уже пора понять: ты всегда поступаешь вопреки ожиданиям.

- Но ты ведь тоже молчал! Я думала, тебе так хочется. Я думала, тебе неприятно обо всём вспоминать.

- И ещё, вероятно, что мне очень хочется тебя видеть?

Он засмеялся.
 
Холодный пот прошиб меня - я узнал его. В этот миг мне показалось, что я давно уже догадывался… точнее, должен был догадаться.  Но - нет! Обозвав себя кретином, я продолжал слушать с удвоенным вниманием, если только удвоить моё внимание было возможно.

- Но пойми, я же не знала, что ты здесь! Меня заверили, что ты в армии.

- А если б знала?

Ответа не последовало, но она сделала, вероятно, какое-то движение или жест, потому что он сказал, нервно посмеиваясь:

- Даже так? - и добавил совсем другим голосом, которого я никогда не слышал у него раньше: - Ты стала очень красивая. Не могу на тебя смотреть спокойно. Это - пытка! Разве ты не понимаешь? - а потом воскликнул раздражённо: - Но по характеру - всё такая же. Ничему не научилась. Зачем дразнить гусей? И вечно лезть везде со своими идеями? Таким, как ты, всегда достаётся по носу, потому что высовываются!

- За одного битого двух небитых дают.

- Ах, вот как ты заговорила! А за Саню? Скольких за него? Ты хоть помнишь?

- Да… его оправдали?

- Конечно! Но чего стоили ему и его матери эти месяцы! Моя вся извелась, а уж про его мать и говорить нечего. Они ж всю жизнь подруги, и мы с Саней с самого детства…

- Я знаю.

- Знаешь?! Знаешь ты… они после этой истории уехали. И Саня мне не пишет. А я и с самого начала был уверен, что не стоило ему лезть! А всё ты со своими принципами: “Надо признаться, рассказать, что он там был и что видел, помочь следствию!” А в чём признаваться, если не виноват? И следствие сначала только запуталось. Тому дубу-следователю - что ж, он рад радёшенек! Ему и зацепиться-то было не за что, а тут дурачок сам пришёл с повинной: дескать, так и так, дяденька, я там был, всё видел, но ни в чём не виноват…

- Зато он помог найти…

- Молчи! Слышишь? Лучше молчи! Мне нет дела до других! А Саню всего на фарш переколбасили. У следователя ж логика отличная: раз пришёл - значит, совесть мучает, а значит, виноват! И чуть наш Саня не загремел в колонию, потому что есть такая девушка Дина, которой…

- Не надо…

- Не нравится?

- Больно! Ты так жестоко судишь… может, это трудно простить, но… так тоже не надо, я прошу тебя.

Они долго молчали. Потом Дина спросила примирительно:

- Не понимаю, зачем ты меня позвал?

- Я сам не понимаю, - признался он. - И с тобой всегда так: ничего не ясно! всё не так, как с другими. Почему ты не можешь жить просто, я не знаю, где ты? где ты?.. зачем ты появилась?.. к чему вся эта канитель? Обязательно надо высунуться, показать, что ты не такая, как все?! Или ты ждала, что я не выдержу и брошусь на твою защиту? Чего ты хочешь? Скажи! Говори!.. О, господи! - я услышал приближающиеся шаги, Кажется, он хотел уйти, но вдруг вернулся: - Давай начистоту! Ну, хоть раз в жизни побудь ты нормальным человеком! Я измучился весь!

- Андрей!...

Сколько было в этом голосе боли, нежности, сострадания.

Глаза мои привыкли к темноте, и я видел их: они стояли между двумя несгораемыми шкафами, Сосницкий держал её двумя руками за плечи.

- Хорошо, я скажу тебе… ты меня очень обидел тогда, из-за Саши, но я давно простила, я даже не думала об этом, я слишком тебя любила...

Он встрепенулся и попытался привлечь её к себе.

- Погоди-погоди… ты же хотел… слушай! Мы с тобой никогда не понимали друг друга, вернее, ты один, ты меня не понимал и даже сейчас тебе кажется, что я играю или притворяюсь, скрывая какие-то “истинные” мотивы, но, понимаешь, уже ничего нет… и скрывать больше нечего. Иногда боль бывает слишком сильной… и она сжигает внутри всё, что было…. всё, что могло быть… хорошего… мы не можем быть вместе, мы причиняем друг другу только боль. Это была моя роковая ошибка - полюбить тебя. Ошибки надо исправлять. Вот поэтому я и уехала.

- Зачем вернулась? Я был спокоен… а теперь…

- Ну, и что, что вернулась? Пойми, я другая! я начинаю новую жизнь.

- Ах, новую!.. и Конкин?

Я напрягся и с испугом ждал её ответа. Слишком неожиданно всё обрушилось на меня. Все мои чувства притупились, и я сам не знал, чего хочу.

- Что - Конкин? Он просто друг. Я… я вряд ли полюблю кого-то так, как тебя, но я не хочу быть в одиночестве. Оно лишает уверенности в себе. А он хороший парень, он мне нравится. И я бы не хотела, чтобы ты вставал между нами.

- Та-ак! Ты предлагаешь мне молчать?

- Но молчал же ты до сих пор!

- Я молчал… потому что… он не был к тебе так близко… а теперь, когда я снова так близко к тебе… как… я могу молчать?

Страсти там накалялись. Я больше не мог слушать, не мог смотреть, я не хотел видеть того, что там происходит… меня подхватило и унесло, точно вихрем.

И вовремя! Почти сразу вслед за мной на лестнице зазвучали динкины шаги - такие торопливые, точно она убегала…

Едва я успел раздеться и нырнуть под одеяло, как вошёл Сосницкий. Он шагнул к своей кровати и рывком, через голову, снял рубашку.

- Где это вы пропадаете? - послышался из темноты кешин голос. Андрей замер. Спина его напряглась. В лунном свете был виден каждый мускул.

- Кто это “вы”? - спросил он, не оборачиваясь.

- Ты и Кирилл.

Андрей взглянул на меня - наши взгляды скрестились, как мечи, даже высекли искры! Ничего не ответив, он залез под одеяло и укрылся с головой.

повесть "В ожидании милостей", часть 3, эпизод 2.