Беглянка...

 Далеко ли, близко ли, ни кому не ведомо как, и долго ли или коротко...
Широка ли, или узка та дороженька ни кто и не заметил, потому как за рекой волшебной все неведомо... Ни кто и не помнит как, на ту дороженьку попал. Потому, что речка реченька забирала к себе в плен, а на другом берегу  выкидывала. И вставали все с земли другими, и лицом милее и красивее и моложе коль были стариками, и все дети становились взрослыми. Все попадали в страну чудесную, где все было хорошо. Где птички живут красивые и песни поют неслыханные, и пение их несказанной красоты. И все там братья и сестры, нет там ни бедных, ни богатых, нет уродов и страшилищ, нет там больных и немощных, нет там ни лжи ни грязи, все знают правду одну, и эта правда красивая и веселая и потому, незачем там всем плакать. И не расстаются там навеки, а только провожают в небушко, но могут видеть тех, кто ушел к облакам белоснежным и говорить с ними. И не боятся другие подниматься к облакам, потому, как знают, что и там все хорошо. Все хорошо и не ноет так вот спина, и не гноится рана на ноге, и боль в груди не мучает, и нет заботы, где взять дрова, чтобы растопить печь, где взять еды, чтобы накормить своих зайчат, маленьких деточек.
   Она поняла, что сон давно закончился, а она продолжает думать все о том, как там хорошо. Она, совсем молодая женщина и тридцати еще нет. Совсем недавно она жила почти в таком же раю, какой ей приснился сегодня под утро. Муж так любил детей, мальчика Вовочку и девочку Леночку. Имена он им сам придумывал, да и придумывать не пришлось. Леной его сестру зовут, а Владимиром отца его... Супруг ее Петр Владимирович был бизнесменом, который в девяностые был главарем бандитской группировки. Но об этом она узнала, когда уже были детки и когда пришла пора ему отвечать за содеянное. Власти не наказали, так наказали люди. Его машина взорвалась прямо под окнами дома, когда он приехал с какой-то пьянки в три часа ночи. В доме было тихо, все спали и ни чего не предвещало беды. Взрыв прогремел так неожиданно, что с начала и не поняли что произошло. Сам хлопок был не очень громким, а вот когда взорвался бензобак машины, то так громыхнуло, что выбило почти все стекла в доме, на обоих этажах богатого особняка... У соседей страшно завыли собаки, а их собака даже и не успела испугаться, потому как взорвалась вместе с хозяином. Пес как всегда кинулся встречать своего хозяина и это стоило ему жизни...
   Дети тоже не испугались, потому как спали в другом конце дома, на втором этаже, а  окна их комнаты  выходили в сад. Двери и стекло пакеты были звукоизоляционными и не пропустили того страшного грохота. А вот передним окнам повезло меньше, они взорвались от ударной волны. Стекло залетело в дом, и засыпало все мелкими осколками. Окна были огромными и потому битого стекла было много. Благо пожар не проник в дом, потому как пожарные приехали очень быстро.
Муж сгорел заживо и собака тоже не спаслась. Хоронили их обоих в одной урне, так было завещано самим хозяином. Пес был верным и преданным другом и не раз выручал своего хозяина, любителя подвыпить, из всяких передряг. Место для урны было выкуплено Петром Владимировичем заранее еще в девяностых годах, на скромном тихом кладбище у речки, где росли Ивы. Там после кремации, и у покоился ее супруг. Там же, было место еще и для нескольких урн, да и оплачено на сто лет. Так что если она умрет, то может быть уверенной, что ее захоронят там же и ее детям, тоже там же уготовлено место.
- Упаси господь, о чем я думаю. О смерти детей она запретила себе и думать и всегда гнала эти мысли. А сама умереть не боялась. В завещании супруга было отмечено что все, кто носит его фамилию и имеет кулон в виде Петра Великого с гравировкой его фамильного вензеля в виде летящей птицы. Хоть та птица и была простая Галка, так как фамилия хозяина вензеля была Галкин, может быть похоронен с почестями  рядом с ним. И у нее, и у детей такие кулоны были. Она их сохранила,  спрятав в нише  под урной, в маленькой нише, которую простым глазом заметить не было возможности- Настолько плотно подогнан камень, из которого выложена ниша для урны ни  кто не знает о том тайнике. Тот, кто выкладывал кладку, и сам уже покоится недалече от урны Петра Владимировича. Еще возможно а вернее точно знает  нотариус, если вскрывал пакет, который принял на хранение от Петра. Хотя о его честности заручился сам Петр, честности самого Петра верить как оказалось и нельзя.
   Как оказалось у него была еще одна семья, и в завещании они были отмечены в шестнадцатой доле от всего несуществующего капитала. Несуществующего, потому, как все давно было заложено, проиграно и вот, теперь она скрывается от коллекторов конторы, которой были проданы его долги, и которые считают, что часть имущества оформлена на нее и детей. Но она ни чего об этом не знает. Она живет в старом  дачном доме, который служил сторожкой в дачном массиве, который расположен за тысячи километров от их дома, да и вообще в другой стране. Сейчас она с детьми находится  в Украине.
    Сухие деревья с дачного участка где они нашли приют, уже сожжены, а соседские деревья рубить нельзя. Она забралась в глухое место, где летом ей вопросы не задавали в виду того что дачи были брошены, а зимой там ни кто и не живет... Она сбежала от вопросов и чужих глаз и от неверия, что она ни чего не знала ни о делах мужа, ни о его долгах. Но людям как всегда ни чего не докажешь, и как оказалось ни друзей, ни родных у нее нет. Брата своего она и не оповещала о своей беде в плане того, чтобы не подставить его семью под удар коллекторов. А подруги сразу же отвернулись и не помогли ни деньгами, ни одеждой, ни кровом, прекрасно зная, что дом ее супруга был опечатан и она смогла взять только то, что приготовила сразу же после взрыва.. Быстро забыв хлебосольный дом и его добродушных хозяев, все сделали вид, что и не знакомы с этой семьей. Да она и не удивилась, близкой подруги у нее и не было среди той толпы, которая окружала ее супруга. А своих бывших подруг она не звала к себе по запрету Петра.
   И вот теперь она одна, и не раз уже вспомнила что, ее мама покойная ей говорила:
- Доченька к роскоши не привыкай, она не твоя, я не верю твоему мужу, он какой-то не искренний и скользкий.
Это она сейчас понимает, что так все и было, а тогда... Да, тогда полгода назад, она была самой счастливой женой и матерью, которую отгородили от внешнего мира любовью и заботой, ведь она ни в чем не нуждалась, все новые подруги заглядывали ей в рот, и  казалось искренне ее любили. Или это она от морозилась, или они умело играли, так, что она не замечала подвоха в их искренности.
Они часто расхваливали ее и ее увлечения литертурой:
- Ирина ты красива, и умна, а твои стихи помогают понять мир ярче и красивее.
А ее стихи действительно рассказывали о том, как прекрасна жизнь, и как прекрасны люди. Она жила под каким то куполом или даже в другом мире. Она верила рассказам мужа и принимала все за чистую монету. Особенно то, она и не выходила из дома, ведь  ей  было некогда гулять с подругами, она воспитывала детей и помогала мужу. Она вырастила розарий и шикарный сад, который за пять лет превратился в дендрарий. Садовник был дизайнером и большую часть работы брал на себя, но и ей позволял работать и вмешиваться в свои дела по саду и цветнику.
   Когда прогремел взрыв в ней сработал инстинкт самосохранения. Она быстро собрала документы, одежду и продукты, и вытащила все деньги из сейфа, который купил ей ее супруг, буквально за пару месяцев до взрыва. денег было совсем немного, по сравнению с тем, что имел, как ей казалось, ее супруг... Он сказал:
- Если  что, на первое время тебе хватит, а потом наследство поможет тебе и детям выжить, конечно не шикарно, но я знаю что ты у меня умница и все сделаешь правильно.
Дорога, которую устроил Дмитрий,лучший друг Петра и его компаньон, оказалась  тайной. Она бежала из страны по совету Дмитрия, так как по его словам, ей и детям одгим было не выжить.
- Ты приезжай года через два, когда все уляжется и ты получишь наследство, если есть что наследовать. Твой муж банкрот и скорее всего долги будешь платить ты и его родня.  Она тогда недоумевала:
- А чем платить, у меня нет ни чего, у меня нет ни денег, ни драгоценностей. Все было в банке у Петра в ячейке, а я доступ туда не имею. Все мое на мне и на детях, а с собой мне взять не чего, сейф Петра опечатан и мы остались без средств к существованию.
Из страны они ехали в автомобиле, который переправляли покупатели, договорившись с таможенниками, и их машину нигде не досматривали. И это тоже устроил Дмитрий. Микроавтобус был большой и просторный с затемненными стеклами, и у них был биотуалет которого хватало на трое суток, и много продуктов и воды. Так что большого дискомфорта они не получили, не считая жары, от которой спасались мокрыми полотенцами с приоткрытыми форточками. Дети ни чего не понимали, но это на первый взгляд, а на самом деле они оказались настоящими спартанцами и послушными детьми, которые еще и маму подбадривали, не давая плакать.
- Мамочка, все будет хорошо, скоро наши приключения закончатся и мы поедем с тобой к морю отдыхать. Так говорила дочка, которой было всего четыре года. А пятилетний сын говорил:
- Мама я большой и защищу тебя от любых врагов и у меня есть настоящий пистолет, который на поверку оказался электро-шокером. Он нашел его в шкафку отца, когда она сказала им собирать игрушки и свою одежду. Она тогда сказала:
- Мы  должны играть в казаков разбойников и вы должны быть сильными и смелыми. А сын спросил:
- А можно я буду партизаном как мой прадед, о котором мне рассказывала твоя мама и наша бабушка Вера. И конечно же она дала согласие, и он тогда собрал ложки, ножи, кружки, тарелки, это было все из нержавеющего все набора. Все причиндалы были небольшими и  вполне подходящими для похода или поездки на пикник. А дочка принесла теплые одеяла и сумки, с которыми мы ездили на дачу к друзьям прошлой осенью. Тогда брали много продуктов и видимо дети запомнили, и взяли с собой все что им надо. Вот именно тогда, сын спрятал электро-шокер в печенье и конфеты, которые ссыпал все в один пакет. Дочка умудрилась собрать свою и мамину косметику, уложив в походный ранец, из которого выложила свои игрушки. Когда Ирина проверяла сумки, которые они заполнили, то, ей не пришлось из них выкладывать ни чего лишнего. Все было к месту и все было необходимым. Благодаря тем баулам, они имели и в дороге, да и потом необходимые вещи...
Они ехали трое суток, спали на надувных матрасах, которые тоже приготовили дети, прихватив даже ручной насос при помощи которого накачивали эти матрасы. Высадили уже в другой стране через трое суток возле тихого, безлюдного, дачного массива. И конечно же их сумки было нести не кому. И потому, она оставалась возле сумок, а дети побежали по домам, ища кого либо из людей. Нашли они только деда, сторожа, потому как, ни кого больше и не было. Дед увидев их сумки, их количество и их размер, позвонил по телефону и вскоре, к ним пришли четверо мужчин.
- Бомжи, как он тогда сказал. Да вы не бойтесь, они не бандиты. Все бывшие интеллигенты, так что их не интересуют ваши богатства, тем более как я понимаю у вас их и нет, тех богатств. Разве что, вот, ваше богатство дети, умные и красивые.
   Вот так они оказались на дачном участке. Здесь, на участке она старалась больше работать чтобы мысли не съедали ее душу, как она сама себе сказала, благо в домике оказалось много всяких семян и даже мелкий картофель приготовленный для посадки,это сторож собирался садить огород, так, как он выразился:
- Земля на этом участке дышала свободно много лет и должна дать хороший урожай. Тем более что все  свежевскопано и разрыхлено... Ведь дед пожалев молодую женщину беглянку с детьми, разрешил жить в сторожке и садить овощи в его огороде. И она за лето вырастила хороший урожай овощей, который надо как то законсервировать. Погреба здесь не было. Сторож был стариком и увидев что женщина справляется с домом и участком сама, отдал все в ее руки, и приходил только вечером, проверять поселок. Он до темноты пройдя по улочкам и проверив закрыты ли двери в домах и калиточки, уходил в большой дом, где жили бомжи. Они жили там колонией, все делали вместе и работали, и ели, и спали.  Ее они не трогали и даже уважали за трудолюбие и понимание. Она порой стирала им их  одежду, ничем не брезгуя и потому, когда у них было много еды, они делились с ней... Она принимала только хлеб или мясо. Колбасу и сыр из-за несвежести, она не брала, а мясо брала только свежее не спрашивая, откуда оно образовалось у таких людей. Детей ее не обижали и даже присматривали за ними, чтобы они не убежали на трассу. Она не видела этих людей, хотя сама была у них под надзором и наблюдением, в виду того, что они жили обществом, в котором все обо всех знали, а об этой женщине негде было что либо узнать. А к ней самой пока не лезли, позволив подлечить душу, как выразился дед сторож... Ей порой казалось, что она живет на необитаемом острове, но лай собак возвращал ее к действительности.
- Ну, неужели мне так и придется здесь, прожить жизнь, а дети. Они подрастут и надо будет отдавать их в школу. Прошло полгода, как она не показывала их врачам. Благо свежий воздух, тишина и покой, были ее сторонниками и дети ни разу не заболели. А впереди зима...
- Дядя Егор, а куда вы ходите в поликлинику? Задала вопрос она сторожу, когда он в очередной раз, добросовестно пришел с проверкой, не смотря на возраст, он относился у своей работе с полной ответсвенностью...
- А вот в соседнее село и ходим. Ответил ей сторож.
- А где вы прописаны? Последовал следующий вопрос.
- Да там в селе и прописан, у меня ты не думай, есть дом, дети. Старуха моя померла пять лет уж как, а я вот тут и прижился.
- Дети? Они вас выгнали?
- Зачем ты обижаешь моих детей малахольная? Это ты вот дикарка, а мои дети нормальные, живут и работают и скотину имеют. Ты думаешь от куда мясо то у тебя водится. Это мои дети, твоим передают.
- Простите, я не хотела вас обидеть. Они знают обо мне?
- Да я рассказывал им, что живет городская с детьми, от кого-то прячется. Ну тут таких много кто прячется, потому ни кто и не обратил на тебя внимание.
- И вам не интересно почему я тут? Вы не спрашиваете и я не говорю вам...
- А я чего, я ни чего. Я не лезу, ты то сама не своя была и ночью кричала и дети плакали над тобой, а ты и не видела ни чего и ни кого. Хотели уже в дурдом тебя отдавать, но на совете решили, что девка то работящая, не фифа какая и оставили. - Я принес тебе травки помнишь? Так там хорошие восстанавливающие силу ума и тела травы и ты вот  выправилась.
- Спасибо Вам дядя Егор, я и не знаю как бы мы жили. Я действительно пришла в себя и теперь вот переживаю за детей. Благодаря вам, мы имеем еду и кров, и очень за то благодарны и обязаны вам... Ни кто нас не обижает, да еще и помогаете нам во всем.
- да ладно, чего там, расчувствовался дед. Мы люди простые много чего пережили и потому живем вместе, так ведь легче. Домов то много, занимай любой, ан нет, мы выбрали большой, который когда-то был конторой. Нас ведь там тридцать человек живет и мы тоже урожай вырастили, потому тебе землю то и отдали.
- Я и говрю, что мы тоже живем хорошо и вот,картошку надо копать, так я хотела вас просить помочь мне. А еще, мне мазь Вишневского нужна, у меня нога  болит рана гноится, а подорожник уже не помогает и капустный лист тоже. Да и к врачу бы мне, у меня в груди болит, когда кашляю легче, а так дышать трудно.
- С картошкой поможем завтра придем, а вот с овощами то, что будешь делать?
- Я и не знаю, что с ними делать столько уродилось, в сарайке они издрябнут, пересохнут да и крысы съедят.
- Мы тут подумали на совете, и решили шефство над вами взять, а то сгинете зимой то. Погреб завтра начнем копать, ты только поесть нам готовь, а продукты  и мясо мы привезем сами. А насчет доктора, я с дочкой поговорю, она сведет тебя в поликлинику.
- Вот было бы хорошо, а то я уже сознание иногда теряю, боюсь помру, а как же дети...
- ты помирать то, не торопись, разберемся, завтра же и разберемся, а то и сегодня, я вот кликну людей то, и все приберем и уберем и сховаем...
А в поликлинике скажем, что вы гости из другого города, и из другой страны. У тебя же есть прописка и карточки больничные детей и да и твоя? Я кажись видел в в твоей сумке, когда ты в обмороке была, лекарство искал с детишками. Они у тебя очень умные и смелые. Сказал сторож. А как хоть зовут тебя сердешная? А то мы тебя малахольной зовем.
- Спасибо за все дядя Егор, а зовут меня  Ирина, а фамилия мои простая Галкина. Я по мужу Галкина, а так я Семенова. Есть и карточки и прописка, только прописка действительно в другой стране, в России... Но мы тут, у вас нелегально, нас провезли как груз в машине на автомобиле, который машины перевозит.
- О как, иностранка, так сказать вынужденная. Ну у нас люди с пониманием, так что ничего устроимся как ни будь. Тут много таких как ты, далеко однако забрались, и что же такое тебя погнало из дома то???
- Дядя Егор, а давайте чаю попьем, и побеседуем.
- Чай это хорошо, а у тебя откуда чай, или травяной???
- Смородина, малина и веточки вишни, заправский чай и красивый и ароматный.
    Ровно два часа рассказывала женщина о своей недолгом счастье и о бедах, и о думках, и о мечте, и о понимании жизни вообще. Старик слушал молча, не перебивая и не задавая вопросы. Его лицо меняло свое выражение, его брови то поднимались, то опускались. То радость и умиление выражалось в его глазах, то они становились мрачнее тучи... Все рассказала Ирина деду, без утайки. Старик молчал, и молча же встал, и  ушел, не сказав, ни до свидания, и ни ни чего вообще... Женщина осталась одна в недоумении от поведения старика. не то она напугала его своим рассказом, не то он не понял что-то. Дети на тот момент спали полуденным сном, и она опять осталась совсем одна, со своими думками и мыслям. Она не знала как дальше жить и что теперь ей делать... Теперь, когда о ее тайне знает этот старик, который живет с бомжами, бросив, свой дом и детей, которые похоже нормальные люди. Она прилегла на кровать и свернулась калачиком.
   И ни что ее сейчас не тревожило, хоть она и она выдала свою тайну, которая так долго ее беспокоила и давила ей грудь. Она уснула... 
А, проснулась от возни в доме,  села на кровати и ни как не могла понять, что происходит. За столом сидели люди и пили чай. Дети уплетали кашу, и она не верила своим глазам, за столом сидел ее супруг. Он обнимал детей, а они счастливые ели и поглядывали на папу. Он приговаривал:
- Ешьте, ешьте. Вы что давно не ели? Ого как проголодались вот, вам еще добавка.
- Нет, мы ели утром суп, а потом тыкву жареную и пили чай с пряниками из кабачков.
- Не пряниками, а оладьями ты что Вова, опять свои пряники вспомнил, сказала Леночка.
- Папа а ты помнишь оладушки из кабачков, спросил Вова.
Петр сначала вроде бы как замешкался, а потом чужим голосом, чужим, не своим, сказал:
- Ну, я тоже люблю оладьи из кабачков...
- А дранники любишь, помнишь мама с колбаской пекла.
- И драники люблю, Петр продолжал говорить чужим, не знакомым голосом.
- Ой мама проснулась, мама!!! Леночка подбежала к Ирине и обняв, ее сказала радостным голосом:
- Мама, папа вернулся к нам живой и настоящий.
- Да, мамочка ты потрогай его, он настоящий и живой. Мы сначала подумали что, он приведение, а он настоящий. Это кричал счастливый Вова, пятилетний ее сын. Мальчик и девочка подбежали к Петру и сели к нему на колени. Петр обнял детей и молча смотрел на Ирину. Потом он их поднял  и поставил  на пол  отправив, гулять, объяснив, что ему надо поговорить с мамой.
Дети убежали, а Петр подошел к Ирине и произнес такую фразу:
- Добрый день, разрешите представиться, уважаемая Ирина Николаевна. Я Петр Олегович Григорович, Оперуполномоченный Участковый. Этот дачный массив под моим началом так сказать.
- Здравствуйте, я ни чего не понимаю, Петр?
Ирина смотрела на него как на привидение, как и ее дети, когда увидели входящим своего папу в комнату.
- Да, Петр, а что происходит в самом то деле, вы можете мне объяснить. Что вас и ваших детей так удивило в моем имени, или я сам?
   Ирина встала и подойдя к шкафу, где были ее вещи, достала свою сумочку с документами и карточками, среди которых были фотографии. Семейные фото, где они все четверо отдыхали на природе, и отдельное фото детей, Ирины и Петра.
Теперь мужчина смотрел то на фото, то на Ирину круглыми удивленными глазами, и его лицо выражало то недоумение, то ужас.
- Нет, не может быть, это Петька, Галкин Петька, мой двоюродный брат. Он живет в России. Его родители увезли его отсюда с Украины, еще пацаном и мы больше не виделись.
- Жил, жил в России, а теперь он погиб, и вот, его жена и дети. Это сказал сторож.
- Как погиб? Вопрос на некоторое время повис в воздухе, а потом Ирина собравшись с мыслями сказала:
- Его взорвали в его собственной машине, в собственном дворе, под окнами собственного дома. Дети не видели его мертвым, хоть от них не скрывали, что он мертв. Вот они и решили, что вы их отец, и вы настоящий,а не приведение и не мертвец...
- Час от часу не легче, еле выдавил из себя участковый. Он некоторое время сидел молча взявшись обеими руками за голову. затем вымолвил:
- Простите, мне надо сделать несколько звонков и затем, мы продолжим разговор.
Петр вышел из дома и стал разговаривать по телефону. В доме повисла тишина. Похоже и деда интересовало, о чем говорит участковый. Ирина замерла, ее состояние можно было назвать полуобморочным. Бедная женщина не знала, что будет дальше с ней и ее детьми. Она не могла разобрать полностью разговор мужчины, но слышала, что несколько раз было произнесено слово установи... Установи местоположение Петра Галина и его семьи... И женщина потеряла сознание. Ей наконец-то стало спокойно и безразлично что там, и как. Только одна мысль вертелась в ее голове:
- Дети, дети, что теперь будет с детьми. Но вспомнила, слова этого Петра, что ее Петр, двоюродный брат  этого человека. Значит ее дети ему не чужие и он защитит их, если им будет что либо угрожать... Так что, и эта мысль покинула ее голову, ее сознание. И Ирина впала в глубокое бессознательное состояние, которое называют комой. Она не знала, что происходило с ней, с ее детьми и со всеми этими людьми, которые стали свидетелями ее трагедии...
Продолжение следует...