Высотинские мученики

  ВЫСОТИНСКИЕ МУЧЕНИКИ
   
   
    Пришла в суровый край весна. И засиделась я до вечера    у доброй бабушки. Поведала мне старая крестьянка историю богатого села Высотино. Рассказала всю страшную правду,
    как родное село в смутное время загубили.         
    Как погибли тогда от властей лучшие люди на селе.
    Забыть такое невозможно. Была она тогда маленькой
    девочкой. Но ярко-ярко все запомнила, все беды, все страдания.
     Другие села, говорит, так не казнили, как наше. Наше бельмом у них в глазу светилось, всех лодырей раздражало. Было сильно и хозяйством и верой православной.
    Дома рубили у нас из лучшего леса. Просторный и светлые и теплые. На всех окошечках наличники резные красовались, крылечки широкие со ступеньками в гости приглашали. Любо дорого поглядеть.
    Красить тогда не красили. В наших местах тогда краской не торговали, как сейчас. Построят дом, устроят все красиво и так цветом нового дерева стены и ставни хозяина веселят.
    Время пройдет, начнет все деревянное темнеть и вид '          потеряет. Тогда наши крестьяне делали так. Берут в известном месте природный сибирский гравий. Такой крупненький песочек и тем песочком натирают внешность потемневшего дерева.    Поскребешь так, поскрёбешь, сделается крылечко снова белым таким, приятным, совсем как новое. И стояло все село годами по внешности словно вчера построено.
    И еще часто покрывали новое дерево самодельной олифой. Тоже красиво получалось и надежно.
    Когда только приехали сюда первые поселенцы, эта местность называлась Инкала. Знали люди про эту равнину у длинного крутого взгорья, что здесь в самую старую старину была великая битва.
    Привел сюда по страшной силой своей родной сын славного Чингисхана премудрый Джучи. Хотел царевич покорить себе отважное племя лесных воинов. Умели те люди ковать болотное железо и все из него делать. Мечи, стрелы железные и доспехи у них не ржавели и были не хуже знаменитого булата. Прозвали тех умельцев Людьми С Железными Стрелами. Решил царевич Джучи брать с них дань разным оружием. Но старый вождь отказал гордым послам ханским и приготовил битву. Встало племя лесных воинов в местечке Инкала. Ждали они могучих врагов на длинном взгорье, как на высоком валу крепостном.  Внизу еще и речушка малая протекала с вязкими бережками -болотцами.
    Утром красным множество всадников как море покрыло равнину и хотели они смести лесных охотников своей лавиной. Но без промаха били их железными стрелами те, кто попадает издалека в глаз быстрой белки. Помогала умельцам кузнецам крутая длинная горка и вязкий пояс реки Инкалы. Весь день продолжалась битва. Но нельзя человеку вычерпать моря и остановить ветра. Слишком велики были бессчетные орды странного  сына Чингисхана.
    Вечером померкло солнце над лесным народом. В лютой гневе истребили степные всадники непокорное племя вместе с детьми и женами. Остался вековечной тайной секрет болотного железа. Не знают теперь люди, в каких таких травяных отварах закаляли древние кузнецы свой лесной булат.
    Пролетели века. Приехали сюда поселенцы из России да Украины А кто поневоле здесь оказался. Если некуда было каторжанину возвращаться, оставался такой человек после искуплении грехов в богатом краю.
     Так же однажды бывший каторжанин по фамилии Высотин возлюбил Инкалу и взялся Филипп здесь новую честную жизнь строить.               
    Запели на заре веселые петушки, разбежались по сочным болотным лужкам телята и коровки. Жить бы да радоваться.
    До смутных бед не было в деревне бедняков. Радовались
    люди большому наделу своему земляному. И работали себе на совесть сколько кто сколько мог. Зависело дело от здоровья хозяина, от крепости характере
    Для этого ведь и приехали в такую даль, чтобы жизнь трудом обогатить. И какие урожаи земля им дарила! Родилось на один мешок добрых семян не менее десяти, а в лучшие годы и более мешков прекрасной пшеницы. Но особенно крупная и всяких медалей достойная вырастала здесь темная рожь. Она и есть истинная сибирская порода по всем свойствам  наилучшего приспособления к местным непогодам. Мечта крестьянская!
    Что там капризная сестренка ее пшеница! Хлебушек-то из нашей темной ржи намного вкуснее пекут. Получается темная булка вкуснее самой белой.
    Не поймут меня нынешние-то дети страшных лет. Скажут. ели мы темный хлеб и вкуса не заметили. Правильно, да не так. Обман тут, батюшка. Плохую всякую муку у нас для хитрости ржаной называют ради цвета. Кормят людей баснями. А сами, мошенники, знаменитую нашу рожь, какая еще осталась, всю в заморские страны для лучшего пива продают. Такое время.
    И вот богатело себе Высотино от матушки земли  и  никакого горя не знало.
    Сила нашей лучшей ржи в том была. что сеяли ее родимую необычно. Уберут урожай, и вскоре вновь пашут осеннее поле. И резво тянут тяжелый плуг гнедые богатырские кони.
    Выходят, перекрестясь на поднятое воле благословенные сеятели. Сеют нашу славную озимую рожь. И чем злее забирает зимой дедушка Мороз, тем крепче нальется колос жарким летом солнечным. Помогала суровая наша погодушка народу богатеть. А по весне выезжали поселяне в ноле на жатках. Собирали в Сибири считай второй урожай за счет озимых. Так вот.
    И не от своего родного деревенского лодыря вышло доброму селу разорение. Явилось оно от пришлого чужого человека нерусского.
    Да и в самом деле, откуда еще могло в смутное время  разорение к нам пожаловать, когда не было среди хозяев здесь бедного и недовольного?
    Жили крестьяне счастливо. Богатели честно и от природы. Был кто особенно богат, так именно самые работящие. Самые искусные труженики. Им и завидовали мало и понятно почему. Упирались они миленькие, с раннего утречка до позднего вечерка. Уставали от них и богатырские кони.
             Надо сказать, не попустил Милостивый Господь Бог сразу нашему селу пострадать. После переворота и лютой казни над добрым батюшкой-императором еще полных десять лет изжили высотинцы и миром божественным наслаждались. Отличались даже от прочих местечек набожностью и праведностью живой. Изготовляли сами из тонкого льна особую апостольскую одежду. Послушай как делали. Приготовят как положено  шерстяную такую пряжу. Позовут самых юных девушек и дадут им скатывать тонкие нитки. Девушки как птицы налетят, скатают нить в клубочки.
    Покрасят те мягкие клубочки краской из корешков синего лесного цветка ириса. Станет шерсть вся подобна морской волне -зеленая с голубым отливом. Перемотают ниточки на катушки и ж деревянный ткацкий станок заправйяйт.
    Превращает станочек отдельные слабые нитки в плотную справную ткань. Радуются над новым полотном  пряхи и вскоре шьют из него особую одежду - андреевку. Хранится  о ней предание церковное, что носил  ее в свое время сам  батюшка апостол Андрей Первозванный. Служила та одежда благовестнику, когда в преклонных летах водными путями прошел ]Божий человек всю древнюю землю славян даже до финских границ. На Киевских горах оставил Крест деревянный и пророчество о многих церквях. А на севере, на Валааме укрепил в земле  святой Крест  каменный.
    Имела андреевская одежда вид верхнего полукафтана в талию. Любили андреевку в нашей деревне и хозяева и хозяйки. Кроме рабочих были андреевки праздничные. Украшались они мехом соболя или куницы.
     Вышивали на них мастерицы узоры мелким жемчугом из раковин со дна теплых лесных речек.
    Носили высотинцы апостольскую одежду видно в знамение грядущего страдания своего за веру и богатую жизнь, которую та вера им давала через совесть трудовую. Ведь крестьянин - тоже самое означает, что христианин. Выходили высотинцы с молитвой на дело свое. И трудились в духе святом, не согрешая и словом, не переутомляясь до нервного расстройства, доводящего работника до греха . Прославляли люди Творца жизни своей счастливой в Заозерновской церкви по окончании сева и жатвы, не предавались языческим гульбищам и винопитию.
    Даже к врагам и преступникам не держали высотинцы зла. Проявилось это, когда прислали в село одного ссыльного крамольника. Обходились люди с ним вежливо,  не осуждали. Приняли его в подворье работником по всей справедливости. Учили его всеять. Не мог привыкнуть он ссыльный сеять в ручную. Делалось это так. Шел сеятель по краю полюшка и особым ловким взмахом ровно рассеивал зерна с правой руки. Долетали семена к ножкам ребенка. Следовал мальчик за старым работником ровно и так отличали сеянную вашню от свободной. Заканчивали они полосу и становился мужичок с зернами на детские следочки, а мальчик шел смотря,  где упадут крайние зернышки. Посмотришь на их работу и умилишься сердечно. Словно служба церковная совершается над землей. И птички небесные ангелами воспевают.
    Но миновали те десять счастливых лет. Настал день и час хозяевам нашим пострадать до лютой смерти. Назначили высотинцам из большой Заозерки нарочного управителя. Приказано было новому начальнику покончить с богатыми кулаками на селе и сбить все хозяйства в одно под его главенством. Налетел он хищным коршуном на белых лебедей. А может и он сам лютовал, кто с него мог спросить? Только сделал он свое дело самым страшным способом.
    Праздновали в тот день высотинские хозяева Святою Троицу. Радовала деревня своим видом взор. Стояли просторные дома словно новые, природного цвета. Возвращались семьи из церкви в праздничных нарядах. Любовались каждым крылечком в Троицких ярких березах - бармах. Ставили березы с двух сторон входа и наклонив верхние ветки переплетали. Выстилали со двора весь путь в дома свежими ароматными травками и цветами. Яркими букетами украшали в избах все столы и окна. Представить невозможно, как благостно было вокруг.
    А за два дня до праздника показалась на пыльной дороге скрипучая старая телега .Ехал в ней коварный и неверующий ни во что управитель. Ненавидел он наш народ уже потому, что взяли его в плен на мировой войне и завезли в Сибирь. Прикинулся пленный немец другом новой власти. Заниматься ее кровавыми делами никто не хотел. Вот и вызывались всякие неруси.
     Втихую обошел разоритель самые богатые гнезда человеческие и избрал  первые жертвы. И в сам день Пятидесятницы после обеда начал свое дело. Нагрянул во двор к первому мученику и вызвал хозяина на крыльцо.
    Мрачно смотрел иностранец на православный сельскийпраздник. Оттягивала его военный пояс кожаная кобурас тяжелым вороненым наганом. Ухмылялись за его спинойверные слуги - выпивохи из окрестных сел.В тот лютый час праздновал хозяин и новый мученик Святую Троицу в большой семье.
    Успели уже сбежаться на двор к разоренному любопытныесельские ребятишки. Стояла среди них свидетельницей и одна совсем тогда юная девчушка и ярко все запомнила все ужасы и спустя семьдесят лет нам рассказала.
    Вышел праведный хозяин в апостольской андреевке на широкий двор. Налетел на него чужой человек управитель коршуном. И безо всякого милосердия сразу сказал ему и подошедшей жене, что не увидеть им более белого света. Что не будет в живых ни хозяина ни семьи. И чтобы сейчас выдал кулак новой власти все ключи от хлебных амбаров. Чтобы отдал всех своих четырех коней. Но главное чтобы не смел скрывать от власти золотые запасы и клады. Знает председатель,
    что хозяева здесь ходят на ручьи золото мыть. А иначе сам сорвет председатель все иконы со святого угла и растоптав на земле огнем повыжжет. Изгадит святые образа и над ликом Божиим надругается, как турок и древний иконоборец Лев Армянин.
    Не могла душа христианская такого допустить. Отвечал иродам хозяин, что сам отдаст ценности свои земные новой власти ради покоя святых икон.
    Послал хозяин -мученик старшего сына за ключами от всех замков и отдал их в руки губителя своего. Заплакала тут в голос убитая горем жена. Но спокойно на глазах у всех обнял верную подругу крестьянин и твердо утешил ее словами, что если допустил Господь нам так погибать на великий праздник, то обязательно воздаст Праведный Судья и нам, разоренным, и мучителям нашим.
    Жена, не плачь! Думай теперь только о грядущем воздаянии. Как бы не согрешить в последний час и вытерпеть все. После этих слов жена уже не причитала, но только тихо плакала и наверно про себя и детей пятерых мучеников молилась.
    Когда вынес праведный хозяин мучителю своему все золотые сбережения в песке, самородках и деньги, то унялся на малое время гнев лютого чужеземца. Согрело золото черную душу и не тронув икон и не злясь более, тотчас связал ирод по обычаю своему хозяину руки. Видно не раз ему теми руками доставалось по свиному рылу.
    Не связал только маленьких детей. Поразились тогда мы свирепости чужака, что закрутил он белые рученьки мученице жене. Был у нее совсем грудной сыночек младенец и вскоре пришлось бы матери кормить его. Попросила тогда мать страдалица младшенькую дочурку взять братика Николеньку на ручки. Держит сестренка братишку и сама плачет.
    И тогда за терпение и премудрость вложил Господь огненное святое слово в уста человека своего и нового мученика. Вытерпел разорение и неправедный суд с беззаконием наш хозяин и отец многодетный молча, как положено христианину и грешному человеку.
    Но вдруг уже в конце злодеяния исполнился Святаго Духа. Поднял орлиные очи свои, направил обличительный и мудрый взор в звериные глаза чужака и вмиг открылась ему вся глубина  черной души свирепого мучителя. Изрек он перед лицом смерти праведный Божий вековечный приговор зверообразному палачу крестьянскому:
    "Настоящий ты Сатана! И по грехам тебе будет!
    Пронеслось святое слово Кондратьева среди всего народа. 3абыли люди естественное имя губителя крестьянского гордого Карла и прямо меж собой называли разорителя Сатаною.
              Поистине он был врагом рода человеческой. и вскоре превратил цветущее село в пустыню.
    Но первым увидел и предсказал злые его намерения хозяин-мученик Кондратьев. Прочие добрые люди и представить себе не могли, что один враг может столько зла вскоре им сделать. Прилипло позорное и справедливое прозвище к хитрому корыстолюбцу. А он, оказывается, ездил уже за двенадцать верст в Заозерку и нагло торговался там с покупателями на кулацкие избы. Продавали его бесстыжие глаза там дома разоренных им же высотинцев. От того он и свирепствовал так, что ежедневно горем нашим богател и тайно собирал себе сокровище на крови.
    Насытившись разбоем,  выскочил Сатана на крыльцо и не устыдившись троицких березок зазывал людей хватать, что плохо лежит и брать из  кулацкого гнезда, кому  что нравиться. Здесь была его хитрость. Чтобы повязать всех воровством и чтобы не осуждали соседи Сатану и хозяев не защищали.
    Но молчали в ответ испуганные крестьянки. Не прикоснулся никто к раскиданному из окон добротному имению. Страшно было и посмотреть на эти вещи словно украли их воры из могилы. Не долго думая, приказал бесопослушник разбирать избу.
    А сам, окаянный, без милосердия усадил  на скрипучую телегу всех мучеников Кондратьевых и повез разоренных со двора. Почувствовала тогда жена разоренного, Мария, что не увидеть ей больше белого света и со слезами попросила младшенькую доченьку положить младенца своего
    при дороге. Просила она предстоящих здесь крестьянок заботиться о маленьком Николае. Говорила, что он совсем здоровенький и если нужно, пусть назовут его другим именем. Только чтобы был он, маленький, жив и здоров. И лежал в светлых пеленах младенец, как Сын Божий в соломе. На пыльной траве у обочины. Долго смотрела в его сторону с телеги связанная за руки матушка и совсем разрывалось ее бедное сердце. И у всего предстоящего народа от ужаса не было слов, а только горячие слезы. Долго боялись высотинцы подойти к младенцу из-за злых прислужников управителя. Пока наконец позвали их вить водку для отвода черных глаз. Охотно отошли ироды промочить бездонное горло.
    Тогда незаметно подошли к обочине добрые женщины и взяли маленького Николая к себе. Говорят, что опасаясь гнева управителя дали ребенку другое имя и вырастили его в хорошей
    семье добрым человеком.
    Судьба же родителей его. мучеников Кондратьевых, никому тогда ней известной осталась. Одно только знали, что предал их Сатана всей семьей лютой смерти. И не помиловал он даже малых детей. Думал окаянный, что будет век неправедным добром услаждаться.
    Не знал, безрогий, что осталось ему недолго уже небо коптить. А пока быстро раскатали выпивохи по его приказу просторный светлый дом и не осталось на месте том
    камня на камне. Махом вывезли ироды бревнышки где
    к железной дороге и продали в Заозерке, где станция. А рушили кулацкие гнезда из черной хитрости. Чтобы невозможно было утаить в избе никакого заклада, никакого сокровища. Сносили пройдохи лучшие дома и продавали за деньги.
    Полных сто домов снес за одно страшное лето высотинский Сатана.
    Перестали запуганные люди чистить крупным гравием некрашеные избы. Почернела деревня от горя. Отняли тогда же у высотинцев землю в общий котел. И так много увели со дворов разного скота, что до сих вор стоит на пригорке у села большущая ферма, где должны были ворованные буренки мир удивлять надоями и привесами. Представить себе трудно, как это много, полных сто домов разорить. Совершенно оправдал лютый управитель заклеймившее лоб ему прозвище. И ведь как изгалялся злодей. Погубит  лучшие дворы. Увезет мучеников на смерть и обязательно надворный колодец закопает. Сколько люди следили за ним, очищали и боялись малым чем-то испортить хрустальную воду. А слуги сатанинские грязной землей источники наши засылали десятками. Истребили гады все колодцы и наконец не стало у Высотино питьевой води. Пришлось ее живительную, бочками привозить. А нет воды, значит и жизни нет.
    Следом за Кондратьевыми, претерпели разорение
    и мучение целых сто благочестивых семей. Представить страшно, сколько пострадало детей, если не было тогда у крестьян меньше четырех ребятишек. И обычно воспитывали хозяева пять или семь наследников, а то и больше.       '
    Когда увозил мучеников Сатана в старой телеге, спасался от смерти общей только самый маленький младенец. Подала тот избавительный пример первая мать-мученица Мария Кондратьева. А в след за ней стали и другие смертницы со слезами просить младших, чтобы оставили младенца при дороге. Приходилось им бедным иногда и просто подбрасывать ребенка в придорожный куст, спасая от грядущей на них смерти.
    Вскоре открылась и та мрачная тайна, как изводили разорители кулаков.
    Прошел по Высотино слух, что перед тем как
    исчезнуть, содержаться разоренные в Заозерке
    Есть в том селении станция у железной дороги и довольно таки большая церковь. Мучаются в той закрытой церкви невинные люди без пищи неделями. Стоят так плотно, что и яблоку негде упасть, такое мучение. Ждут они там в муках отправки в полную неизвестность. И решила тогда наша знакомая тетка проведать сестру свою. Увезли их совеем недавно за кулачество в заключение. Томилась в Заозерке сестра с мужем и пятью детьми. От самого Бога пришла к тетке эта мысль, потому что в последний раз повидалась она тогда  с живою сестрой на белом свете и то недолго. Снарядили тетушку на свидание разной едой и даже казалось ей сначала, что слишком всего набрала. Но оказалось едва хватило для голодных.
    Запрягла в повозочку смирную кобылку и приехала куда люди показали. Посмотрела тетка, что церковь всегда заверта, расспросила охранников и все узнала. Открывают большие ворота утром. Выводят несколько сотен голодных людей в дальний путь и новых в тюрьму запирают. А они, бедные, уже едва идут. Не дают им даже воды. Достала тогда женщина приготовленный стражникам мелкий песок золотой в домотканом носочке. Мыли его высотинцы на лесных ручьях  не мало на черный день. Помогло золото в трудный час. Двое солдат отказались говорить. А третий был узкоглазый китаец и согласился. Взял желтолицый стражник домотканый носок золота и разрешил повидать голодную сестру с детками. Обещал утром подвести всю семью к тетке так, чтобы не заметили разговора в толпе.
     И точно. Взошло назавтра летнее солнце в синем небе, отворили ироды церковь и вышло из нее столько народу, что пока считали их и строили к отправке, китаец дал им поговорить. Измученные подошли они к сестре и она быстро раздала им  припасы. Быстро напились мученики молока, покушали хлеба и масла.
    Спрятали много еды под одежду. Знали они только,
    что отправят их пешком во лесной дороге. Со слезами попрощались сестры и обещали благодарные страдальцы, что не забудут они в своих молитвах добрую тетку за ее гостинцы в голодный день. Тут увели всю семью в общий ряд и вывели на большую дорогу. Больше тетушка их не видала. Исчезли. Но доброе дело ее и заботу не оставил Господь без утешительной награды. Прошло после того слезного свидания недели две-
    -три. Началась сильная буря с дождем и молниями.
     Вдруг темной ночью слышит тетка скромный такой стук в дверь. Открывает с тревогой. И что же? Стоят и дрожат перед ней на пороге мокрые до нитки муж сестры - мученицы и старший сын. Были они в таком несчастий, что и узнала она их
    с трудом. Батюшки святы! Завела тетка страдальцев в теплые дом, закрыла дверь на засов и вся уревелась.
    Накормила мужчин, напоила, и поведали беглецы страшную тайну новой власти. Прежде всего обязались отец и сын до конца жизни благодарить тетушку, что приехала она тогда их накормить. Спасла добротою своею им драгоценную жизнь.  Если бы остались тогда голодными, то не смогли бы уже выйти из леса и умерли от бессилия. Морили всех мучители голодом еще в церкви и всю дорога для того, чтобы не было у людей сил вырваться. Заводили кулаков вместе с детями в дальние леса. Чтобы никто не мог избавить их от лютой смерти. На большой поляне окружали неруси крестьян охраной и просто ждали голодной смерти. Без жалости смотрели ироды, как один за другим слабеют и умирают жены и дети и последними смиренно отходят к Богу мужики.
    Ночью решались истощенные крестьяне на побег. Но не могли они голодные быстро далеко уйти и часто падали без сил умирать в лесу.
     Лучшие и самые работящие на родной земле люди и верой были крепки. Мудро и мужественно принимали они тяжкий крест голодной смерти в страшном лесу. Здесь даже звери бы не тронули их. Но опаснее зверей оказались для них утратившие человеческий облик злые стражники -палачи. И даже на пороге
    мучительной смерти не проклинали высотинцы
    свирепых палачей. Молясь за спасение душ своих и даже за зверообразных мучителей охваченных непрестанным грехом. Что-то им было дано в том лесу. Какое-то божественное, прямо ангельское терпение. Мирные и тихие прощались мученики друг с другом и словно засыпали вечным сном. Пели над ними лесные птички и Сам Господь смотрел с небес на подвиг своих крестьян, Сам принимал в Свои Руки чистые их души.
    Рассказали беглецы удивленной тетушке, что когда начался дождь и спустилась на лес непроглядная темнота, решились они бежать.
     Стражники тоже промокли и отошли куда-то, так как были пьяницами и терпеть невзгоды не любили. Но оказалось, что семья уже так ослабела, что идти смогли только самые взрослые. Отец, мать-мученица и старший сын. Но даже они уже, с трудом двигались от голода. Обняла мать -мученица своих дорогих детей и сказала, что очень их любит и не может их оставить здесь одних умирать.
    Если суждено детям так погибнуть, то не оставит она их и пойдет ко Господу Богу вместе с детьми. Хотел было отец отговорить ее, да видно не судьба. Попрощались супруги в темноте под дождем. И больше на белом свете не увиделись.
    Потихоньку пошли отец с сыном куда глаза глядят.
    Пока сил хватало, шли звериными тропками. Мучила их голодная слабость и холодная сырость. Нашли, Слава Богу, верный путь к родному дому.
    Подумала тетушка и посоветовала беглецам отправиться на дальние лесные ручьи, что впадают в Богунай - реку. Трудятся там безо всякого надзора от властей семь счастливых артелей старателей. Не найдет разоренных там свирепый Сатана. Лучше не придумаешь по нынешнему злому времени.
    Отдохнули  наш дядька с сыном, покушали всего до сыта. Подались со свежими силами темной ночью через лес. Отыскали на Богунайских хрустальных ручьях золотую артель. И схоронились там на все время высотинского разорения. Прожили потом долгую жизнь и всегда благодарили за спасение Божьего человека -родную свою тетку. А в это время до глубокой ночи шли хмельные кутежи в сельской управе. Пропивали там воры счастье людское. Топили совесть свою черную в горьких самогонах. Мочили бездонно горло огненной водкой. Пили всегда и никогда не напивались. Во главе нечестивой трапезы сам Сатана безрогий, за столом верные подельщики шумят. Совещается мрачный их шабаш, кого завтра разорять пойдут.  Уж очень нынче выпить охота. Давит им горло зеленая жаба. Куда ни пойдут, везде с ними горе и смерть для добрых людей приходят.
     А ведь какое светлое было это место, Высотино! Славилась кроме всего наша деревня птичьей рассадой. Разводили у нас домашней птицы видимо не видимо. Ехали к нам отовсюду за желтыми цыплятами.
    Особенно славились в округе высотинские белые индюки. Самая большущая птица -индюк. Так еще и с белыми такими перьями были. И все это истребилось иродами. Если вспомнить, так действительно было что разорять тогда у крестьянина.
             Смотри. В каждом хозяйстве держали еще в двенадцатом году разные хитрые машинки. Молотилки у всех стояли свои. Жатки колесные да конные на всяком дворе имелись. Не говоря уже о плугах -боронах и прочей снасти. Существовали у людей свои маслобойки дома. Были и для молока такие приспособления чтобы не портилось.
    Особенной запомнила бабушка с детства машинку для перегонки душистого меда. Из сотов на  липких рамках выгонял хитрый станочек чистый золотистый медок. Пасеки тоже у всех были. Живи себе да радуйся. Все Господь подавал. На мельницу по осени ездили за одну версту в ближнюю Орловку. Там же при водяной мельнице и крупорушка служила. Мяли на ней гречиху и
    варили потом из нее мясную кашу с маслом. Церковь была в Заозерном. Ездили в церковь во все праздники на телегах всей семьей. Во всех избах зажигали люди лампады перед иконами. По теперешней бедности те рукописные образа очень дорогими слывут.
    Да и бумажная икона давеча всегда покупалась в богатом окладе и деревянном киоте со стеклом. Масло в лампадку наливали свое, из маслобойки. Увлекались и охотой в свободные времена. Но ружья с собой не всегда брали. От них и шум и  переполох на много верст в лесном царстве. Предпочитали высотинские охотники древние луки. Ходили по лесу как Иванушка - царевич из сказки. Так и зверя больше добудешь, без шума. До сих пор еще хранятся на чердаках кулацких домов сибирские луки со стрелами. Ближе такая охота к природе и дичь на столе без дробинок вкусней. И пушного зверя приносили много.
    И глухаря толстого для жарки с кедровыми орехами. Умели также мужички и золото из ручья намыть. Чаще под видом мелкого такого песочка. Там же встречались и самородки похожие на золотых тараканов. Так они и назывались. И когда совсем уже везло артельщикам, находили они с радостью знаменитые лошадиные головы. Самые крупные наши самородки. Входит их на ладонь штуки три. Украшены самородки и глазками и ушками. Даже зубки в роточке открытом оскалились. Такие они от природы.
    Доставали ребятишки из тихих наших теплых речек крупные ракушки с речными жемчугами. Речной жемчуг весь разный комочками вроде мелких камешков. Нашивался он на праздничный наряд как в древности.
    Разве все вспомнишь. И всю эту красоту за десять лет пустил по ветру окаянный управитель Сатана.
    И вот наконец исполнилось над грешником слово праведного мученика Кондратьева. Что настоящий ты Сатана и по грехам тебе будет. Смеялся хитрец над крестьянской бедой и питал себя человеческим кровавым горем. Но нашлась и на такую старуху проруха.
    Минуло десять лет. Словно десять веков пронеслось. Почернели деревня от горя, не до красоты уже было всем. Началась тогда великая война с германцем. И многие последние мученики сложили на фронте свои головы.
    А подлый губитель человеческий никуда воевать не поехал и даже еще в саму войну ухитрялся людей разорять. Посмотрел видно на упыря Господь и исполнил над инородцем праведное слово мученика.
    Однажды году в сорок третьем приехал в деревню на побывку раненый герой - солдатик. Был он очень храбрый и за храбрость свою получил звание лейтенанта. Счастливый шел фронтовик по родному селенью и думал обнять своих ненаглядных родных. Мечтал счастливый солдат и покушать домашних щей и отоспаться. И после жаркой бани выпить кваску ледяного. Обнять женушку и деток приласкать. Старую мать обрадовать.
    Вдруг, в конце улицы видит солдат черную дыру. Где дом родной ? Где милые сердцу стены?
    Снесли враги родную хату. Сжал герой пудовые кулаки. Зубами заскрипел. Вспомнил, как на фронте немцы лютовали. Злее немцев нагадил ему Сатана - управитель.
    Много пережил на войне бывалый стрелок. И знал теперь, как с лютыми врагами  толковать. Порешил бравый солдат  извести Сатану. Подстерег пьяного душегуба темной ночью.. Застрелил его как зверя из верной ружбайки. И убил. Хлопнул кровососа.
    Отвел солдат душу у родни. Да уехал потихоньку на фронт.
    Хотели власти разобраться. Да куда там. Свои все. Знали люди примерно, кто Сатану во ад возвратил. Да крепко молчали. Радовались чистою душою долгожданному избавлению своему от власти Сатаны.
    Прославляли Господа - Карателя, как древние мученики в свое время избавленные от казней гибелью неисправимых игемонов - мучителей. Благодарили отважного солдата-освободителя. Стали с надеждой на Небо смотреть. Ждать теперь от Бога и других милостей. Сгинул так нечестивый мучитель христианский. Крякнул как лесной медведь, без покаяния.
    Вздохнула облегченно матушка Сибирская Земля. И сама верно удивилась, как она каждый день выносила хищного губителя и не провалилась не поглотила грабителя в бездны свои.
    Но за эти годы пустил злодей корешки. Говорят, сынок его на кровавые деньги в родную Германию уехал. Но оставил у нас жену с внуком. Говорят, внучок то вышел в деда, работал на новую власть и стал начальником в печатне. Воровал там он вволю у доверчивых писателей рукописные труды. Конечно, разве подумает тонкий, ученый человек, что печатает его труд  внук самого Сатаны? А уж внук то любит над людьми пошутить, уволить да унизить. И сам уже стар, а в Бога так и не верит, так и грешит и смеется над добрыми людьми.
     Только придет и за ним солдатик. Ой, придет!   
     Тянула горстка спасенных потихоньку лямку колхозную. Упирались с утра до вечера для фронта, для победы. Взошло тогда над Высотино красное солнышко. Согрело оставшиеся немногие хаты. Уцелел и наш домик-крестовик. Любили у нас выкладывать сруб на подобие креста,  во все четыре стороны. Стали теперь те дома для семьи велики.
    Вытянула общая лямка из крестьян силу. Усталые приходили люди домой и не могли уже заботится о своем подворье. Сковала всех страшная усталость от колхозного ярма. Даже детей рожать перестали как раньше.
    Ушло из деревни Счастье. Да и как Ему родному не уйти. Когда вся жизнь сельского жителя чертями переделана на свой лад -разлад. И так все они лукавые подвели, что и не вырваться, не выплыть из болота  нельзя. Работает бедняк всю жизнь как мартышка и не думает о награде. Цель труда забывает.  Приносила во все века работа счастье человеку. Давала полный достаток, а с годами и богатство собирала. Отняли лукавые у людей достаток  за труд непосильный. Кидали гроши, чтобы с голоду не помер.  Не деньги, а пропитание. И ежели трудящий человек получает лишь пропитание, а никакого богатства нажить не может от честного труда, то такая жизнь и называется  рабством.
    Да рабы то лучше нас жили. Питались лучше, вина кушин в день получали. Могли удобрить господина своего и жить в доме как барские слуги.
    Но никаких заслуг не хватит, чтобы угодить чертям в образе человеческом. Прорву не наполнить. Из рабства выкупить можно было, от крепостного права тоже выкуп был, вольную давали. А из нашей чертовой ямы никуда не деться. Даже если захочет начальник отпустить тебя, куда ты пойдешь? Нигде нет заработка. Значит и свободы нет.
    А бабушка та, что рассказывала все, вот что добавила.
    Много лет с той поры утекло. Всякое в жизни случалось. Бывает устанешь от такой бедной-то жизни. Вымотаешься.
    И нет уже ни откуда никакой помощи и сил нет. Выйдешь тогда вечерком на крылечко. Посмотришь на большие такие да ласковые небесные звезде. И вспомнишь сразу про наших страдальцев высотинских. И так станет на душе-то светло. Так ясно станет, что все они мученики. Что радуются сейчас там на Небе. Радуются там и отцы и матери и святые дети у Христа в небесных поселениях. И молятся за нас, за наши горести. И утешают небесной благодатью.
    Смотрю я, бабушка высотинская, на большую яркую звезду с маленькими звездочками. И видится мне в ней наша мученики со святыми детками. Светят звезды мне с неба и радуют и утешают. Усмотришь, как много разных звезд на небе и видишь в них наших высотинских мучеников семьями. Светят они нам и все печали отгоняют.
     Верила сама всегда в их помощь и всегда прямо с молитвой к нашим мученикам обращалась. Сама вера из души выходила. Сама.
    Состарилась я уже, а до девятого десятка живу и те времена помню как сегодня. Спрашиваю даже себя зачем мне Господь столько лет к жизни приложил.
    Так говорила высотинская бабушка, и выслушав ее сказала ей я твердо. Для того вы добрая и жили столько лет, чтобы для нас, и для детей наших память своими словами оставить. Сделаю с ваших слов прекрасный сибирский сказ. Сплету его как узорное рукоделье. Пойдет низом зеленый узор.
    Это - Высотино. Веселые горы с белыми птицами. Красные узоры - это мученики с семьями мал, мала, меньше. И судьбы
    их с крестами, жизненные пути словно алые ниточки.
    Нежно голубой сверху узор как небесная им всем вечная награда. С желтенькими такими цветочками - веночками за жизненное страдание.
    Послушала я скромную бабушку и слезы из глаз потекли.   
           Вдруг она просветлела липом и радостно так остановила меня:" НЕ ПЛАЧЬ,ОНИ ВЕДЬ ВСЕ В РАЮ!"
     Там, несказанно высоко, у Бога, просят наши крестьяне милости для нас, для всего Енисейского края. Мы не дождемся. Так дети наши дождутся доброй и свободной жизни. И путь-то до счастья указан.
     Само разорение, сам Карл Сатана по неволе путь стране указал. Потому что черти берут Божий путь и наоборот делают. Вот и выходит, что если отнимал Сатана у людей имения даром и тем разорял, то и возрождение жизни крестьянской также от властей должно начинаться.
     Даром должен строгий вождь народный железной рукою раздавать крестьянин богатырских коней. Дарить и коров и всякую потребную  в работе вещь. Ставить им, если надо, просторные избы. Колодцы копать, как когда-то Сатана засыпал. И все давать, что враги отнимали. Все строить, что черти рушили. Пусть помогает пахарю и солдат, и чиновник сам к нему в дом приезжает, волнуется, чем еще угодить.
    Соберется пусть все вокруг пахаря. В единый кулак. Ударят им врагов человеческих промеж рогов и расточатся они. Яко исчезает дым да исчезнут.
    Пройдет горькое время. Вспомнят добрые люди в молитвах терпение высотинских мучеников. А если по чести судить, то уже не за упокой свечу поставят.
    Встанет большая свеча пред светлою иконою Святых Страстотерпцев. Новых Мучеников Высотинских. Нарисует их иконописец подобием Собора Отцов Киевопечерских. Как бы большим крестным ходом идущих с голубого неба на зеленую землю. Семейными рядами. В середине рядков отцы-хозяева. С правой руки сыновья-наследники по старшинству. По левой руке дочери красавицы ростом мал мала меньше.
    Стоят первым рядом во всю икону первые из разоренных и замученных - Кондратьевы. Сами все в праздничных андреевках. В связанных руках у них кресты. Знаки искупительного страдания.
    А у самой маленькой девочки на ручонках младенец Николай. Без нимба. В знак его спасения от казни. Подобие лиц -ликов у всех очень тонкое да худое. В память мучения их и голодной смертью. Мужчины при окладистых бородах. Женщины-страдалицы в широких на плечи белых с вышивками платках крестьянских. Девочки тоже.
    Да лучше не просто икона. А с житием. Со страстями. Страданиями Кондратьевых. Другие также пострадали.
    На первой картинке - клейме мученик Кондратьев выкупает святые иконы от поругания у Карла Сатаны. Н а второй мученик отдает Сатане ключи, символы своего имущества и утешает жену Словом Божиим в виде исходящей из уст их надписи на свитке.     Третье клеймо - у мученика уводят четверку коней.
    Четвертый вид - где святой хозяин обличает мучителя и пророчески дает ему имя главы падших духов. На пятой картине мучеников связывают и мать просит дочку взять младенца на руки.
    В шестом оконце, уезжая с семьей на телеге, мать просит людей взять на воспитание лежащего у обочины младенца. В седьмой картинке мучители рушат дом и грабят вещи. На восьмом клейме мученики томятся без пищи в церкви. По девятой их гонят в лес голодных.
    Десятая - про голодную смерть и на ней они уже с сиянием вокруг голов, рядом с палачами. В одиннадцатом оконце бабушка видит на небе мучеников в образе больших и малых звезд. Наконец, в двенадцатом клейме мучитель Сатана погибает навеки от солдата.
    И самое главная, тринадцатая картина - семьи мучеников просят Христа за нас. Когда-нибудь прославится эта большая икона на церковном аналое. Благословятся от нее добрые люди на и трезвую и благополучную жизнь. Явится большой силой пред Богом молитва  шести сотен страдальцев Сибирских.
    Святых крестьян. Высотинских мучеников.