Фрагмент романа Ускользающая эстетика эволюции

У двери хлева сидела оборванная крестьянка, еще не старая, со следами былой красоты, с измученным серым лицом, которое впитало в себя все тяготы этого молодого, но уже крайне жестокого века. У ее ног лежал убитый мужчина в австрийской шинели.
- Кто он? – спросил штаб-ротмистр по-немецки, спешиваясь.
Женщина молчала, смотря вперед невидящими глазами.
- Это муж твой?
- Георгий Михайлыч, оставьте ее, - тихо сказал Воскобойников, закуривая папиросу. – Пора возвращаться.
Вдали гулко в рассветной тиши ухали пушечные залпы. Какой-то нелепый бомбардир вслепую, с немецкой пунктуальностью, ровно раз в минуту высылал в нашу сторону снаряд. Зачем, когда навести на цель почти невозможно?
Зачем? Зачем мы вообще здесь,во враждебной нам Галиции? 
Тупая бессмысленная война.
Весь ее патриотический запал иссяк за год начисто. Целый континент поразила эпидемия самоубийства. 
Я задумался над словами "эпидемия самоубийства", стараясь не смотреть на искалеченную войной крестьянку. Слишком пафосно звучит. Для сборника стихов акмеиста подойдет разве что. Однако дело обстоит именно так. Правительства и ведомые ими народы столкнулись в смертельной схватке во имя пустоты, во имя ничтожных глупых сиюминутных истин. "Низких истин", как сказал Пушкин...
Штаб-ротмистр, не дождавшись ответа, легко, по-кавалерийски, так, как мы, пеший народ, и помыслить не могли, вскочил в седло. Разъезд отправлялся обратно, к передовой.
И тут громко, низким хрипящим голосом крестьянка произнесла по-русски:
- Не будет вам победы…
Одновременно с ее словами в ста метрах от нас разорвался снаряд. Лошади рванулись в сторону. Теперь уже работала наша артиллерия. Мы попали под огонь своих.