Становление герменевтики Кальвина

СТАНОВЛЕНИЕ ГЕРМЕНЕВТИКИ КАЛЬВИНА
Мюн Юнь Ан (1999)
www.hts.org.za/index.php/HTS/article/viewFile/1552/2845

1. Введение

Было бы вполне целесообразно исследовать, как Жан Кальвин стал одним из самых влиятельных толкователей Библии. Его герменевтический метод есть основа нашей интерпретации Писания и его применения для наших читателей. Для того, чтобы понять его подход к Священному Писанию, мы должны учитывать все факторы, которые повлияли на его герменевтику. Но для нас будет нелегко понять их полностью. Поэтому я предпочитаю упомянуть Златоуста и гуманистов, которые оказали огромное влияние на Кальвина. Среди последних для развития его герменевтики наиболее важны Валла, Бюде и Эразм. Нашей целью здесь будет показать не только то, как они повлияли на Кальвина, но  и как его собственная позиция вышла за рамки Златоуста и Эразма.

2. Иоанн Златоуст 

Иоанн Златоуст (347-407) родился в Антиохии, известном центре еврейской учености (к IV в. этого уже не было. - Пер.). Он преуспел в риторике и правовых исследованиях под руководством языческого ритора Либания (Baur 1959:16-21; Amerigen 1921), и слушал лекции философа Андрагация. Он не нашел себя как адвокат и отказался от карьеры, чтобы посвятить себя христианскому подвижничеству. Златоуст был крещен епископом Антиохии Мелетием и обучен Диодором, учителем Антиохийской школы, чтобы стать затем епископом (Dockery 1992:107-108; Trigg 1988:31-38). Затем он изучал богословие, аристотелевскую философию, творения Отцов-каппадокийцев, Иосифа Флавия и Писание (Baur 1959:90-98; Pelican 1967:14-15). Около 373 г., по смерти матери, Златоуст принял более строгое монашество в горах. Впоследствии аскетическая дисциплина Златоуста разрушила его здоровье. В 381 году он был рукоположен в сан диакона, а в 386 г. новый епископ Плавий поставил его проповедовать. Ораторское мастерство, способности к руководству и благочестие создали Иоанну репутацию несравненного толкователя Библии (мы не уверены. - Пер.), и в VI в. он получил прозвище Златоуст.
 Златоуст, в первую очередь, подчеркивает естественный, буквальный, грамматический и исторический смысл Священного Писания. Он принимал авторитет Писания в целом и подчеркивал человеческий фактор в его толковании. Он отклонил аллегорическую интерпретацию Александрийской школы (Clark 1977:171-185). Несомненно, он использовал аллегорические интерпретации в тех случаях, когда само Писание их предлагает. Он использовал принцип "Писание толкует Писание". Его трактаты и более 600 проповедей содержат свыше 18000 ссылок на свидетельства Писания. Он использовал антиохийскую концепцию созерцания (theoria) и пытался найти истинное, историческое значение текста. Там, где текст требовал чего-то большего, нежели простая историческая интерпретация, он использовал типологический метод, если он согласовался с историческими событиями и возможной аллегоризацией (Dockery 1992:118). Одной из наиболее важных особенностей герменевтики Златоуста было то, что его толкования легко применялись к христианской жизни.
Первое свидетельство о знакомстве Кальвина со Златоустом - это латинское предисловие к выполненному им французскому переводу его работ. Здесь Кальвин объяснил, зачем он переводил Златоуста. Во-первых, хотя он и не разделял многих его богословских выводов, он восхищался Златоустом как толкователем и проповедником. Во-вторых, это был один из его литературных идеалов. В-третьих, Эразм не справился с переводом важнейших трудов Златоуста и выпустил лишь очень неполные издания. Наконец, Кальвин хотел сам состояться как писатель. В риторике он предпочитал следовать скорее Златоусту, чем Оригену, Афанасию, каппадокийцам, Киприану, Иерониму или даже Августину.  Относительно толкования Августина он заявил: "Августин вызывает споры, хотя вера его превосходит любого. Он прежде всего набожный толкователь Библии, хотя иногда сверх меры мудрит" (СО 9.835; Walchenbach 1973:30).
Кальвин придавал высокое значение отказу Златоуста от  аллегорической интерпретации Священного Писания, чтобы показать подлинный, простой смысл текста. Этот метод Златоуста был усвоен им и оказал большое влияние на герменевтический метод Кальвина (Ganoczy & Muller 1981; Rogers&McKim 1979:114-116). Свое мнение о толкованиях Златоуста на Писание Кальвин высказал в собственных комментариях. Его отношение к Златоусту было тем не менее неоднозначным, что можно показать на нескольких примерах. Кальвин полностью согласен с Златоуста в тех случаях, когда тот правильно, по его убеждению, толкует текст Священного Писания. "Я не возражаю против Златоуста, когда он отмечает, что слово духовное передает подразумеваемый контраст между благословениями Моисея и Христа" (Комм. на Еф.1.3). Кальвин также следовал Златоусту, когда он передал грамматическое толкование слов nostri (наше) и sui (их) (На 1 Кор.1.2).
Кальвин, однако, в некоторых случаях отверг толкование Златоуста, имея собственные правила для интерпретации текста. Во-первых, Кальвин не принимал "вынужденного" толкования". "Златоуст неправильно, на мой взгляд, относится к евреям, которые были плотскими... и он не может заставить меня изменить свое мнение в этом вопросе" (На Иоан.6.65). Для Кальвина некоторые толкования Златоуста, например на 1 Кор.6.3, кажутся весьма надуманными. Во-вторых, Кальвин отказался поддержать  богословские толкования Златоуста, которые он счел неверными. "Толкование Златоуста не является правильным, если оно относится к владычеству человека, который может, в определенном смысле, поступать как Божий наместник в правлении миром" (Быт.1.26). В толковании на Иоан.3.5 ("Если кто не родится от воды") Кальвин не согласился со Златоустом в том, что эти слова означают водное крещение. В-третьих, Кальвин отметил, что Златоуст не открыл мысль Автора Писания. Кальвин твердо убежден, что главный задачей толкователя является раскрыть мысль автора (mentem scriptoris, на 2 Фес.5.22). "Я не согласен с Эразмом... ибо более правдоподобен Златоуст, который толкует это как бремя более отвратительных грехов, хотя я не думаю, что он (Эразм) исказил смысл слов апостола (на Тит 2.15, ср. на Быт.8.33). Наконец, Кальвин не следовал Златоусту, когда тот отказывался  от простого буквального толкования. "Смысл  благодати Златоуст объясняет по-разному, я же склонен объяснять его проще" (на Кол.3.16,  Гал.2.6, 2 Кор.1.15)".
 
3. Валла

Лоренцо Валла родился в Риме в 1405 году. Его отец был консисторским адвокатом в Риме, и дядя поддержал гуманистические занятия Валлы, прежде чем он обратился к богословию. Будучи рукоположен в священника в 1431 году, он получил кафедру риторики в Павии, но покинул город в 1432 году из-за ссоры с юристами университета. В 1435 или 1436 он поступил на службу к королю Альфонсо V Арагонскому, его защитнику в течение следующих десяти лет, и под его покровительством Валла доказал около 1440 г. фальсификацию Константинова дара. В 1444 году он написал критическое сравнение между Вульгатой и греческим Новым Заветом в  Collatio Novi Testamenti. Как итальянский гуманист, он нападал на схоластику как метод, который он высмеял в "Диалектических диспутах против Аристотеля". В работе "О свободе воли" Валла отрицал возможность гармонизации Божия всемогущества со свободной волей человека, а в "Религиозном  исповедании" подверг критике идеалы религиозной жизни. Хотя его дерзкие взгляды часто подозревались в ереси, он оказал огромное влияние на ученых эпохи Возрождения, а также на реформаторов. Его сочинения были проведены в почете у Мартина Лютера (Benrath 1977:136-137), а его дидактическая точность  и литературная продуктивность, прозорливая филологическая и историческая критика, его усилия освободить гуманитарные науки от оков схоластической традиции уже вскоре стали рассматриваться как большие и прочные заслуги.
Валла был одним из первых выразителей моды на историческую критику (Breen 1931 102-113; Torrance 1989:110-126; Parker 1993:188-191), поcкольку он использовал научный аппарат анализа Нового Завета. В отношении этой работы Паркер пишет (1993:188-189): "Применяя к Новому Завету набор методов, которые все чаще использовались  в освещении светской литературы, Валла подверг текст Вульгаты  сравнению с греческим, оформив результаты в своих заметках о Новом Завете и распространив их копии среди знакомых. Эразм нашел в монастыре под Брюсселем эту работу, выполненную Валлой на полвека раньше, и в 1505 г. опубликовал ее. В XVI в. эта книга под названием Annotationes стала хорошо известна всем, кто изучал Новый Завет".
Кальвин ознакомился с новым методом Валлы, обучаясь в Орлеане и Бурже. Торрэнс (1988:125) говорит: "Следует также отметить, что юридическое образование Кальвина дало ему новые методы, позволившие мыслить иначе, нежели схоластическое богословие и философия с их отвлеченным мышлением, сводившим вопросы и ответы в единую схему" (ср. также Bouwsma 1988:13; Breen 1968:107-129). Влияние Валлы на герменевтику Кальвина проявилось в трактате De Clementia, в "Наставлении" и комментариях. Кальвин ссылался на Валлу, объясняя правильный смысл слова licentia (Battles & Hugo  1969:29). Он также показал в De Clementia, что следовал за Валлой в его критике эпикурейской теологии (Breen    1931:111; Schriner 1991:19-21). В комментариях на Деян.26.28 и Гал.6.8 он следовал Валле, отвергая Эразма и Вульгату. Хотя он нечасто упоминает Валлу, он смог развить свою герменевтику с помощью нового метода под его влиянием (Battles & Hugo  1969:30).

4. Бюде

Гийом Бюде, французский гуманист, родился в Париже в 1467 году. Он изучал право в Орлеане, и смог также изучить греческий, богословие, философию и свободные искусства. 21 августа 1522 г. Франциск I назначил его королевским советником и главным библиотекарем дворцовой библиотеки в Фонтенбло, и благодаря инициативам Бюде король смог значительно расширить эту библиотеку, а также создать в Париже т.н. Королевский колледж. Бюде  почувствовал необходимость проведения реформ в Римско-католической церкви, но, как и множество ученых и богословов своего времени, так и не перешел в протестантизм.
Бюде оказал большое влияние на гуманистическое обучение Кальвина (Bohatec 1950:119-240). Его влияние на герменевтические навыки реформатора было больше, чем со стороны других гуманистов. Оно также четко проявилось в De Clementia, в "Наставлении" и комментариях. В De Clementia Кальвин прямо цитировал Бюде как "книжника благочестивого, владеющего греческим достаточно, чтобы наставить любого". Комментарий Кальвина к Сенеке ясно показал, где труд Бюде стал  отправной точкой для герменевтики Кальвина. Согласно Бенрату, помимо юридического толкования, Кальвин усвоил у него глубокий метод исторической и литературной критики, включая сравнительное изучение слов (Battles 1979:43-45). Торрэнс (1988:134) отмечает также, что "Кальвин мог развивать свой метод в единстве с Бюде, следуя которому, он проливает свет на смысл слов, обращая внимание не только на этимологию, грамматику, синтаксис и стиль, но также на историю идей и сложных смыслов, в которых слова изначально использовались и приобрели свои отличительные значения, причем Кальвин использует их именно в этом, классическом смысле".
Влияние Бюде на герменевтику Кальвина также проявилось в комментариях. Например, в то время как Кальвин указал на многие проблемы в интерпретации Эразма, он просто последовал Бюде и согласился с ним. Пример можно найти в комментарии Кальвина на 2 Кор.9. В понимании этого текста Кальвин практически полностью согласен с Бюде. Передача старыми переводчиками и толкователями греческого "ипостась" как латинского "субстанция", как указывает Эразм - аргумент неподходящий. Бюде, однако, отмечает, что этот термин может означать просто твердость или уверенность, как он иногда используется у Полибия (на 2 Кор.9.4). Кальвин счел это мнение авторитетным. "Бюде толкует  этот отрывок таким образом: "вступив в  обладание теми вещами, которых не видел". Я следовал многим авторитетом, но это мнение считаю наиболее подходящим" (на Кол.2.18). Согласие Кальвина с этим способом толкования показывает его высокую оценку Бюде. То, что он часто следовал его методу, объясняет также, почему герменевтика Кальвина столь сильна. Влияние Бюде на толкование Кальвина несомненно ясно во всех ссылках типа "Бюде отмечает" (на 1 Кор.2.1, 2 Кор.1.13, 9.4, Кол.2.18 и т.д.). Кальвин ссылается на него даже в способе расчета ценности денег, по которому, если у Иосифа Флавия шекель стоил 4 аттические драхмы, то во Франции это около 250 франков  (на Быт.23.11, Исх.30.12). Расчет Бюде Кальвин принимает и по динарию, который стоит 2 турских денье или около 35 франков (на Иоан.2.7, 6.7).
Кальвин признавал авторитетное толкование Бюде по вопросам грамматики текста. Характерен отрывок из его комментария на Фил.3.9: "Как глагол heuriskomai (найтись) имеет пассивный залог, в нем есть активный смысл - восстановить то, от чего вы добровольно отказались. Бюде показывает это на разных примерах, и я не вижу причин предпочесть иное мнение. Важным фактом в этих ссылках является то, что Кальвин всегда отмечал свои отличия от Бюде.  В комментарии  на De Clementia Кальвин также показывает свое уважение к Бюде. считая его "украшением и столпом литературы, благодаря которому наша Франция сегодня смогла внимательно и полностью объяснить смысл этих выражений". Кальвин ставил Бюде выше себя, Златоуста и всех остальных толкователей и переводчиков.

5. Эразм

Эразм Роттердамский, голландский гуманист и теолог, родился в Роттердаме 27 октября 1466 года. После обучения в Девентере у Братьев общей жизни (1475-84) Эразм шесть лет был монахом, а затем, в 1494 г. поступил в Коллеж Монтэгю. В 1499 г. он познакомился с Джоном Колетом, и эта встреча стала поворотным моментом в мысли Эразма. Колет повлиял на Эразма как христианский гуманист и прежде всего побудил его возвращаться к адекватному пониманию библейского текста. Вдохновленный успехами Валлы, критиковавшего точность латинской Вульгаты и объяснившего ряд ошибок, Эразм занялся новым переводом Нового Завета на латынь на основе критического греческого текста. Это издание было напечатано Фробеном в Базеле в 1516 году и стало основой всего научного исследования Писания в период Реформации. Хотя Эразм не присоединился к Реформации, его влияние было огромным. Католики и протестанты одинаково свободно цитировали и цитируют Эразма в вопросах библейской и богословской интерпретации.
Когда Эразм подготовил новое латинское издание Нового Завета, Мартин Лютер читал лекции о Послании к Римлянам (1515-1516). В "Энхиридионе" (1503) Эразм подчеркивал духовное и аллегорическое толкование, прежде чем он использовал филологический метод интерпретации, который он защитил в своем предисловии к Collatio Novi Testamenti Валлы (1505). Эразм использовал свой герменевтический метод и в публикации Нового Завета. Влияние этого инструментария стало огромным. Значительное влияние на герменевтические исследования Эразма оказали также флорентийские неоплатоники, а Колет познакомил его и с трудами древних Отцов Церкви, особенно Оригена и Иеронима. Эразм излагал свой герменевтический метод в письмах, апологиях, предисловиях и посвящениях последующих изданий Нового Завета (1519, 1522, 1527, 1535), в "Изложении истинного богословия" (1518), "Свободе воли" (1524), "Гипераспистесе" (1525) и "Экклесиасте" (1523) (Chauvess 1990:199).
Отправной точкой герменевтики Эразма была "неоплатоническая концепция  контраста между плотью и духом, на которой основана природа мира и человека" (Payne 1969:18-19). Его подход может быть выведен именно из этой концепции, которая определила его антропологию. Пейн  говорит: "Плоть и дух или душа и тело в человеке соответствуют букве и духу Библии. Плоть была отождествлена с буквой или буквальным смыслом, с историей или историческим смыслом, дух - со скрытым смыслом, тайной или аллегорией. Первое - внешнее и грубое; второе - внутреннее и возвышенное" (1969:17). В трактате "Мефодий, или Новый инструмент" Эразм подчеркнул необходимость понимания текста посредством грамматики на языках оригинала и знания исторического, географического и социального контекста. Поскольку Эразм считал, что Вульгата Иеронима недостаточно передает смыслы оригинала, он предложил восстановить ее по оригиналу настолько, насколько возможно (Payne 1969:26), чтобы устранить "вчитывания" в текст Нового Завета.
Как моралист Эразм особо отмечал тропологический или моральный смысл текстов. Для него главной целью толкования было раскрыть именно нравственный смысл - что он подчеркивал, например, описывая образ благочестия в своем "Энхиридионе". Маграт (1988:37) верно указывает, что Эразм задумал это произведение как руководство по Писанию мирянам, еще не наученным вполне "философии Христа", которая на самом деле есть высшая форма нравственности. Новый Завет касается познания добра и зла для того, чтобы его читатели могли отказаться от зла и выбрать благое. Это "закон Христов", которому христианепризваны повиноваться. Христос для Эразма - это пример, которому христиане должны подражать (ЛЕГАЛИЗМ! - Пер.).
В толковании псалмов Эразм также подчеркивал тропологическое прочтение текста. Пейн (1969:48) утверждает, что для Эразма тропологический смысл был тесно связан с историческим. Он пытался истолковать неясный и скрытый смысл Священного Писания посредством аллегорического метода. Одна из особенностей его герменевтики состояла в том, что он не отказался от аллегорического толкования. Но его аллегорический метод использовался не для разработки фантастических доктрин, а скорее чтобы помочь читателям проникнуться здравым смыслом на более глубоком уровне (Torrance 1988:63). Cогласно Пейну (1969:39) аллегория у Эразма имела несколько разных целей: 1) оградить тайну от нечестивых, 2) укрепить умы благочестивых на ее постижение, более достойное там, где это трудно, нежели легко; 3) отложить Божию истину в нашей памяти через ее образы; 4) привести нас постепенно к совершенному познанию.
Произведения Эразма оказали большое влияние на герменевтический метод реформаторов. Во-первых, он построил новые задачи толкования Писания через грамматико-исторический метод. Его методология предоставляла толкователям достаточно твердые принципы интерпретации Писания (Chavasse 1990:198). Во-вторых, он был первым исследователем, порвавшим со средневековым четверояким толкованием Писания: буквальным, аллегорическим, тропологическим и тайноводственным. Он не использует схоластический метод толкования.
Поэтому Эразм как гуманист оказался столь влиятелен среди реформаторов, в том числе у Кальвина. Это влияние ясно проявилось уже в De Clementia. Здесь Кальвин упомянул книги Эразма - Adagia (35 раз), Панегирик Филиппу (3 раза), "Апофтегму" (5 раз) и "Воспитание христианского князя" (8 раз). Метод, который Кальвин использовал для объяснения Сенеки, был явно взят из парафраз Эразма. "Наставление" было в долгу перед ним прежде, чем вышло в свет (? - Пер.). В целом влияние Эразма на Кальвина как критика и экзегета было очень глубоким и имело далеко идущие последствия. Это прежде всего принципы опоры на оригиналы Библии  и толкования ее темных отрывков с помощью более ясных, стремление к пониманию Писания в его естественном историко-грамматическом контексте, чтобы оно было полезно для нравственного назидания и, наконец, убеждение, что Библия была написана под руководством Святого Духа без принудительного единообразия ее содержания (Haroutunian 1958:19).
Несмотря на влияние Эразма, Кальвин не следовал ему вполне. Он серьезно критиковал его толкование Писания (Compier 1992:217-233). Например, в своем толковании Послания к Римлянам (1540) Кальвин ссылается на него лишь один раз 2.8), но отвергает идеи Эразма 18 раз. Кальвин критиковал важнейшие аспекты герменевтики Эразма. Во-первых, он указал, что Эразм часто не раскрывал замысел библейских авторов правильно. Так, в толковании Тит 1.7: "Епископ должен быть непорочен, как управитель в доме Божием" - Кальвин отметил, что латинское слово dispensator (управитель), сохраненное Эразмом исходя из старых переводов, не раскрывает смысл Павла, ибо он считает, что епископ не правит в доме Божием, а ухаживает за ним. Кальвин отметил также, что Эразм неверно трактует соответствующие глаголы (на Деян.2.22, 24.19-22, 26.28, на 1 Пет.1.13, 3.4).  Во-вторых, Кальвин утверждал, что Эразм не понял Писание так, чтобы непротиворечиво толковать смысл текста. Например, в толковании на слова: "Бог, воскресив Сына Своего Иисуса" (Деян.3.26) - он пишет: Мне не нравится перевод Эразма. В нем читается: когда воскресил. Словно речь идет об уже совершенном деле. Петр же имеет в виду другое: Христос воскрес тогда, когда был явлен автором благословения. И это неожиданное событие должно еще больше привлечь к Нему людские души. Ибо так обыкновенно выражается Писание, что видно и в предыдущем отрывке из Моисея, на который ссылается Петр". В-третьих, толкуя Рим.8.3, Кальвин пожаловался на то, что Эразм пересмотрел первоначальный смысл текста слишком резко; следовательно, толкование Эразма стало неестественным. И, наконец, Кальвин указал, что Эразм сделал грубую ошибку в переводе 1 Пет.4.1, выделив оборот "тот, кто действительно страдал" (patiebatur), применяя его ко Христу. Для него это выражение, которое, как правило, распространяется на все благочестивых, и имеет тот же смысл, что и слова Павла в Рим.6.7: тот, кто умер, оправдан или освобожден от греха.
 
6. Заключение

Мы не вполне согласны со всеми толкованиями Писания у Кальвина. Но мы можем поучиться у него тому, что, имея свой стойкий взгляд на герменевтику, он умел критически использовать других толкователей и разработал собственную герменевтическую перспективу. Его идеал краткости и ясности упоминается в посвящении к его комментарию на Послание к Римлянам. С этим методом он пытался показать не только намерение автора Писания, но и истинный смысл текста, так просто и кратко, насколько это возможно.

Amerigen, T E 1921. The stylistic influence of the second sophistic on the Panegyricalsermons of St John Chrysostom: A study in Greek rhetoric. Washington, DC:Catholic University of America Press.
Battles F L & Hugo, A M 1969. Introduction, in Calvin's Commentary on Seneca'sDe Clementia. Leiden: E J Brill.
Baur, C 1959. John Chrysostom and his Time, Vo11 tr by M Gonzaga. Westminster:Newman.
Benrath, K 1977. Valla, in The new Schajf-Herzog encyclopedia of religious laww-ledge. Grand Rapids: Baker.
Bohatec, J 1950. Bude und Calvin: Studien zur Gedankenwelt des JranzlJsischen FrlJh-humanismus. Graz: Verlag Hermann BOhlaus Nachf. (Ges. M.B.H.)
Breen, Q 1968. John Calvin and the rhetorical tradition, in Ross, N P (ed), Chris-tianity and humanism: Studies in the history of ideas. Grand Rapids: Eerdmans.
--1931. John Calvin: A study in French humanism. Grand Rapids: Eerdmans.
Chavasse, R 1990. s v Erasmus. A Dictionary of Biblical Interpretation. London:SCM.
Chomarat, J 1978. Les Annotations de Valla, celles d'Erasme et la grammaire, inFatio, 0 & Fraenkel, P (eds), Histoire de l'exegese au XVIe siecle. Geneve:
Librairie Droz S.A.Clark, EA 1977. John Chrysostom and the subintroductae. CH 46, 171-185.
Compier, D H 1992. The independent pupil: Calvin's transformation of Erasmus'theological hermeneutics. WIJ 54, 217-233.
Dockery, D S 1992. Biblical interpretation - then and now: Contemporary hermeneutics in the light of the early church. Grand Rapids: Baker Book House.
Ganoczy, A & Miiller, K 1981. Calvins Handschriftliche Annotationen zu Chrysostomus: Ein Beitrag zur Hermeneutik Ca/vins. Wisebaden: Franz Steiner.
Ganoczy, A & Schell, S 1983. Die Hermeneutik Calvins: Geisteschichtliche Vorausset-. zungen und Grundzilge. Wisebaden: Franz Steiner.
Haroutunian, J 1958. Calvin as biblical commentator, in Ca/vin: Commentaries. Phil-adelphia: Westminster Press.
McGrath, A E 1988. Reformation thought: An introduction. Oxford: Basil Blackwell.
Parker, T H L 1993. Calvin's New Testament commentaries. Louisville: Westminster/John Knox Press.
Payne, J B 1969. Toward the hermeneutics of Erasmus, in Coppens, J (ed) ScriniumErasmianum. Leiden: Brill.
Pelikan, J 1967. The preaching of Chrysostom: Homilies on the Sermon on the Mount.Philadelphia: Fortress.
Rogers, J B & McKim, D K 1979. The authority and interpretation of the Bible: Anhistorical approach. New York: Harper & Row.
Schriner, S E 1991. The theater of his glory:. Nature cl the natural order in thethought of John Calvin. Grand Rapids: Baker Books.
Torrance, T F 1988. The hermeneutics of John Ca/vin. Edinburgh: Scottish Academic Press.
Trigg, J W 1988. Biblical interpretation. Wilmington: Michael Glazier.
Walchenbach, J H 1974. John Calvin as biblical commentator: An investigation into Calvin's use of Iohn Calvin Chrysostom as exegetical tutor. PhD dissertation,University of Pittsburg

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn