Коммунальная квартира. Аннинская медаль

       Если отворишь  массивную дверь из морёного дуба с шестигранным окошком для швейцара и войдешь  внутрь, то окажешься в монументальной парадной с широкой лестницей, ограниченной массивными черными перилами, поддерживаемыми такими же массивными балясинами.

     Стены парадной впечатляли.  Желтого цвета, выполненные под мрамор, они в центре имели цветную мозаику, изображавшую вазу с цветами, обрамлённую лавровыми ветками. Тянулись эти стены  до самого пятого этажа.  Снизу они имели метровый бордюр, представлявший собой прямоугольный орнамент, выложенный из мраморов разных расцветок.  Ну, и высоко рельефная лепнина, и широкие окна, снабженные бронзовыми рукоятками. и устройства для крепления ковровой дорожки.

     Ковровой дорожки конечно же не было. Она пропала в революционные годы. А швейцариха сохранилась. Это была совершенно старорежимная старуха с копной седых волос на голове и с пронзительным взглядом сквозь стёкла пенсне. Звали её церемонно: Генриетта Константиновна. 

      Она ни с кем из жильцов не общалась и даже не разговаривала. Ходили служи, что швейцарихой она стала от безысходности. Якобы она --  вдова царского генерала, казнённого солдатами.  В начале тридцатых её выселили из генеральского особняка, вот она  и пристроилась швейцарихой. Да и то по знакомству.

     Иногда она сидела за столом возле лифта, но большая часть времени  использовалась ею для поддержания чистоты в парадной. Лёшка считал, что все её боялись. Ну все, не все, но Лёшка точно боялся. Он даже и в мыслях не имел переться в парадную с керосиновым бидончиком или там с санками или самокатом: только через черный ход. Парадная было что храм.

     Вот перед дверью этого храма и стоял первоклассник Лёшка Барсуков не в состоянии отворить массивную. черную  дверь из дуба  с шестигранным окошком для швейцара.  Он и раньше-то с усилием открывал эту тяжёлую дверь, а сегодня её было совсем не открыть. После оттепели грянул мороз под двадцать градусов и с дверью что-то случилось. Чтобы открыть её, нужно было хорошо поднапрячься. Лешка поднапрячься в должной степени не мог, поэтому он стоял перед дверью и тихо плакал.

     Плакал же он оттого, что у него отмерзали руки. Лешка забыл в школе свои рукавицы и, пока добежал до дома со своим  тяжёлым портфелем  подморозил пальцы, кончики их побелели,  им было больно. А тут ещё дверь не открыть. Вот он стоял и плакал, ожидая, что кто-нибудь из жильцов пройдет через дверь и откроет её. Но никто не проходил.

     Когда стало терпеть боль невмоготу он, преодолев свой страх перед швейцарихой,  дотянулся до кнопки звонка вызова швейцара и нажал её.

     Генриетта Константиновна появилась в момент. Увидев Лёшку, она очень удивилось:

     -- Что случилось, молодой человек?

     -- Руки замерзли, а дверь не открыть, -- прохныкал Лёшка.

     -- Ты из второй квартиры?

     -- Да.

     -- Дома есть кто-нибудь?

    -- Нет. Папа с мамой на работе.

     -- Тогда пойдём ко мне. Тебя вроде Лёшей звать?

     -- Ага.

     Они зашли за лифт. Там был вход в швейцарскую.

     Несмотря не боль, Лёшка сразу отметил. что помещение, где жила швейцариха было очень большим.  Оно было намного больше комнаты в которой жил Лёшка с папой и мамой.

      В швейцарской было очень здорово. Но стенах висели разные картинки в рамах, портреты усатых дядей и красивых тёть. Окна обрамляли тяжелые занавеси. На столе стояла большая ваза.

     Генриетта Константиновна принесла из кухни глубокий тазик, наполненный водой из-под крана и предложила Лешке опустить руки в холодную воду. Тот с большой опаской погрузил ноющие кисти в воду.

    -- Больно? – спросила швейцариха.

    -  Очень больно, -- сквозь слёзы ответил Лёшка.

    -- Терпи. Постепенно пройдет.

      Когда боль отошла, старуха промокнула его руки мягким полотенцем, помазала какой-то мазью и надела на них большие рукавицы.

     -- Все. Сеанс окончен. Можешь идти домой. Дальше пусть тобой мама занимается.

     Лешка поблагодарил целительницу, взял свой портфель и направился к двери.

      -- Постой, Лёша!

     Генриетта Константиновна покопалась в комоде и вытащила на свет кругляшку на ленточке. На кругляшке был изображен красный крест.

     -- Вот тебе, Лёша, награда за мужественное поведение и терпеливость. Ну, беги. Будь здоров.

      Когда  Лешка показал кругляшку папе, тот сказал: «Это царская медаль.  Её нужно подальше убрать, а то могут возникнуть неприятности».

      Медаль была положена на дно коробки, в которой хранилась мамина бижутерия.
Повзрослев, Барсуков узнал, что он является обладателем ни какой-то там царской медали, а Знака отличия ордена Св. Анны (Аннинская медаль).  Этот Знак был учреждён Павлом I для награждения нижних чинов за выслугу лет и за не боевые подвиги и заслуги.

     Долгое время Аннинская медаль валялась без дела. Он уже хотел её детям отдать как игрушку.  Но однажды  безденежная жизнь так прижала Барсукова, что было только два выхода: либо в петлю лезть, либо идти в грабители.  Алексей Георгиевич нашел третий.  Он  за неожиданно приличную сумму продал Аннинскую медаль, подаренную ему Генриеттой Константиновной. Этот ход позволи  Барсукову разрешить его финансовые проблемы.

       Коснувшись рынка медалей и знаков, Барсуков с удивлением узнал, что не только медали, но и старые значки пользуются спросом у коллекционеров. От отца, кроме гос. наград, остались разные значки: «Ворошиловский стрелок», «Осоавиахим», «МОПР» и другие. Но к его великому сожалению он их все растерял. Очень жаль!

         Не только значков жаль, но и старого магнитофона, аппарата ФЭД, маленького патефончика с плоским раструбом, любительской кинокамеры и других старых вещей, которые в наше время приобретают статус антиквариата.

       А антиквариат люди любят. Однажды ночью спёрли входную дверь в парадную. Да-да, ту самую, дубовую, резную с шестигранным окошечком для швейцара. Теперь вместо неё стоит железная дверь покрашенная коричневой краской. И дубовых перил с массивными балясинами тоже нет. Куда-то исчезли. Предпринимались попытки выковырять камешки из мозаики, но не получилось. Только мозаику испортили. И стены испортили дурацкими надписями и рисунками.

      Парадная вынесла всё, даже блокаду, а вот перед либералами не устояла. Беда!

      

    Илл.: Современное состояние некогда шикарной парадной