Мочёные яблоки. Новогодний рассказ

   Новогодняя ночь… Сколько желаний загадываем мы в эти мгновения в надежде: может быть,  хоть что-то удивительное расцветит фейерверком нашу жизнь. Так и я, под Новый, двухтысячный год, написала в дневничке  своём: «Господи, помоги мне встретиться ещё хоть раз с друзьями юности». И ведь помог!
 
   Следующий Новый год, 2001-й, я встречала с друзьями юности, съехавшимися на мой зов  из республик близкого и дальнего зарубежья.  Ностальгия… ностальгия…

   Не надо говорить, просто слов не найти, чтобы рассказать, какой тёплой была эта встреча. Маски, карнавальные костюмы из подручных средств… Много было выдумки и изящества во всём, что мы делали в тот вечер и ночь, словно молодость вернулась.  И вот ведущий объявил, что перед тем, как уходить (кому на самолёт, кому на поезд, кому на автобус),  каждый должен рассказать интересную правдивую историю из своей жизни, которую нигде и никогда не рассказывал.  Пообещал наш тамада и загадочные прощальные призы. И началось… Истории одна другой интереснее.

   И вот дошла очередь до Раечки, моей закадычной подруги, о которой мы знали, казалось, всё! Бывают такие люди: вроде бы живут на виду у города, а о них и сплетен не бывает, всё на виду, и всё хорошо. И мне подумалось ещё: что же расскажет моя подруга, о чём даже я не знаю…

   – А началось всё с Робертино Лоретти, - загадочно улыбаясь, заговорила Раечка.- Помните мальчика итальянского, о котором Леонид Колосов, корреспондент «Известий», нам поведал в газете, а  потом этот чарующий голос зазвучал по нашему радио, телевидению, появились грампластинки, которые были в дефиците?
Жили мы тогда в столице Целинного края – Целинограде. И вот в декабре месяце из одной из командировок в соседний город мой муж (вы ведь помните моего любимого Володеньку?) привёз две пластинки с голосом Робертино. Какой восторг, мы крутили их с утра до вечера, как только позволяло время.
 
   На радостях я и не заметила, что на каждой из них странный автограф. А в какой-то миг взгляд мой упал и высветил его, автограф, сделанный, как я поняла, женской рукой. И тут у меня ёкнуло. Я замечала что-то не то в Володином поведении… отсутствующий взгляд… рассеянность… Я вспомнила, что он не захотел показать какое-то письмо, выпавшее из газет… И тут меня озарило: да ведь Володька увлёкся кем-то, может, даже влюбился… У него бывает какой-то удивительно озарённый вид, как тогда, когда он за мной ухаживал… Тут я впервые прибегла к помощи валидола, уж слишком защемило слева.
 
   Но близился Новый год, все предпраздничные хлопоты отодвинули на задний план эти крамольные мысли. Сынок годовалый радовал нас каждый день чем-нибудь новым, казалось, дом – полная чаша и счастье - через край. И вот наступило 31 декабря. Накануне муж сказал, что ему нужно встретить  каких-то комсомольцев. Утром он поспешил на вокзал. А меня осенило: в это время поезд приходит из соседнего города, откуда были привезены злополучные грампластинки, лишившие меня покоя.
Позвонила ему на работу. Голос весёлый, радостный, сказал, что всё, что нужно для праздника, вечером привезёт. И я спокойно продолжила домашние дела, тем более, что малыш требовал своё, и у меня не было ни минуты свободного времени на глупости. Да к тому же нужно было и учебник пролистать, так как с 3 января мне нужно было сдавать сессию в институте.
 
   Вечером Володя завёз продукты, помог кое-что сделать по дому и объявил, что ему нужно быть на предприятии… Праздник, нужно дежурить, мало ли что… Я огорчилась, но возражать не стала: работа есть работа.
 
   Новый, 1964-й год мы с сынишкой встретили вдвоём… И вот в эти-то грустные мгновения мозг мой заработал устремлённее. Я взяла в руки грампластинки, рассмотрела внимательнее автографы на них  и пофантазировала, какие же имя и фамилия могут скрываться за ними. Дай, думаю, позвоню в гостиницу «Ишим», единственную тогда в этом целинном городе. И позвонила. Называю начало предполагаемой фамилии моей «якобы» подруги, а вежливая дежурная, не дав мне договорить, отвечает: «Да, Нина Танцева приехала из города N»,- и называет номер комнаты.  Такой удачи я даже не ожидала. Куда там Шерлоку Холмсу!

   Сынишка уже спал. А я, выстроив план, изо всех сил начала приводить себя в порядок. Уложила заново волосы. Оделась, обула валенки, так как было минус 30. И присела к окну в ожидании. И в третьем часу ночи  увидела силуэт мужа, спешащего  домой. Спустилась на первый этаж, и в дверях подъезда мы с ним столкнулись. От неожиданности он отпрянул, а я, на бегу, проговорила: «Я – к маме». Он так опешил, что не успел остановить  меня.
 
   Представляете? Глубокая ночь, мороз, а я бегу в гостиницу. Захожу, представляюсь, прошу дежурную вызвать «мою подругу». Нина пришла очень быстро, так как не успела еще раздеться после встречи Нового года в ресторане гостиницы.  Надо было видеть, как изменилось лицо Нины, когда я назвала своё имя и фамилию. Воцарилась пауза, во время которой я поняла, что влюбиться до беспамятства мой Володя не мог в неё, это просто  увлечение. И у меня отлегло от сердца. Я тихо, спокойно поздравила её с праздником и спросила:
 
   -Вы что, очень любите Володю?   
   -Нет, нет, что вы, это просто комсомольская дружба, мы в ресторане сидели, отмечали праздник. Я, наверное, перееду сюда работать, у меня в нашем городе с карьерой не получается.
   -Дружба-то комсомольская, а вот сегодня мы с сыночком вдвоём праздновали, а наш папа с вами дружил, – сказала я.
 
   Нина начала оправдываться... она не знала, что у нас сын растёт... Но постепенно мы проникались друг к другу симпатией, а потом  уселись  на диван в вестибюле  гостиницы и начали рассказывать о своих маленьких жизнях... Нина сходила в номер (он был на троих, соседки её уже спали)  и принесла мочёных яблок. И мы, две двадцатилетние девчонки, сидели, уже обнявшись,  ели мочёные яблоки и смеялись над загадочной ситуацией.
   Дежурная гостиницы спросонья взглянула на нас и сказала: «Бывает же такая дружба!» А я, смеясь, говорила: «Ниночка, я своего Володьку, если уж на то пошло, могу отдать только в надёжные руки и потому пришла посмотреть, кем он увлёкся. Я ведь понимаю, что мне достался красивейший парень, да к тому же умнейший»… Мы расстались на рассвете друзьями, договорившись сохранить тайну нашей встречи. Рая взглянула на часы, завершая свой рассказ, нужно было спешить на вокзал.
 
  - А закончилась эта история так,- продолжила она.- Нина в наш город не переехала на работу, осталась в своём. Володя узнал об этом союзе двух женских сердец только через тридцать лет, да и  то к слову. Нина тогда уже переехала в Красноярск. А вот мочёные яблоки на новогоднем столе в нашем доме были всегда в память о моей тайной победе.

   Но самое интересное было в том, что через два года нас направили на работу в тот самый город N, где жила тогда Нина. Из тридцати семи лет нашей супружеской жизни, там  мы прожили счастливо тридцать два  года. У нас с Володей была настоящая любовь: и духовная, и физическая, мы понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда и даже молчать нам вместе было приятно.
 
   К чести Нины, она никогда не напомнила мужу моему о её предновогоднем вояже в наш город... Овдовела я два года назад, а с Ниной мы переписываемся до сих пор. А  говорят, что женской дружбы не бывает, –  так завершила Раечка свой рассказ, за который мы единодушно вручили ей приз «За женскую мудрость». Да и что говорить, даже я, близкая подруга, слышала эту историю в первый раз. Вот уж воистину вспомнишь народную мудрость: нашёл – молчи, потерял – молчи. Блажен, кто следует ей.

   А когда я провожала её на вокзал, она сказала: "Танюша, не обижайся. Дружба –дружбой, а что-то потаённо-личное должно оставаться нетронутым… Бабушка так учила.  Я ведь и Володю ни разу не упрекнула, вела себя так, как будто этой истории не было". Когда я вернулась домой, увидела на кухонном столе прикрытую салфеткой банку с мочёными яблоками...