Аутогенная тренировка

      
        «Вы садитесь в удобную позу, – неторопливым приятным баритоном сообщил инструктор по аутотренингу. –  Вам хорошо и комфортабельно. Вашему телу становится тепло и уютно, как зародышу в материнской утробе».
        Ветров принял удобную позу, но она оказалась не до конца таковой: где-то глубоко внутри засело неудобство, для которого удобная поза оказалось чем-то вроде мягкого кресла, позволявшего неудобству причинять себя с большей легкостью.
        «Ваше тело расслабляется. Напряжение спадает. Тяжесть покидает темя и виски, скапливается в затылке, опускается по шее, через мускулы плеч в предплечья и кисти рук. Ваши конечности становятся тяжелыми и ватными. Вы ощущаете вес рук. Руки тяжелеют, становятся неподъемными».
        Напряжение в голове действительно переместилось в затылок, но осталось там, не желая опускаться ниже. Ветров поерзал в кресле, и у него заныло в шее.
       
        До аутогенного тренинга был психиатр. Он сказал:
        «Вся эта психотерапия, не говоря уже о гипнозе, – совершенная ерунда. Сизифова борьба с симптомами. А причина в химическом дисбалансе, вызывающем тревогу и, как следствие, мобилизацию организма с сопутствующим напряжением. Вот этот дисбаланс и будем лечить. А гипноз вообще толком не изучен. Поможет на месяц, а дальше все по новой».
        Психиатр прописал Ветрову таблетки. От них он почувствовал легкое отупение и перманентную сонливость. Напряжение действительно ослабло, пока жена не поставила вопрос ребром:
        «Если будешь и дальше бродить по квартире сомнамбулой, я с тобой разведусь. Не желаю жить с овощем. Хотя до развода может и не дойти: раньше попадешь под машину. Наши водители не привыкли брать в расчет спящих пешеходов».
        И Ветров, почувствовав сквозь ступор неопровержимую правоту ее слов, прекратил принимать лекарства.
       
        «Все тело расслаблено, – продолжил инструктор аутотренинга. – Расслаблены мышцы спины. Плечи опущены. Вы чувствуете тяжесть расслабленного тела и приятное струение тепла. Вы спокойны».
        Ветрову стало жарко, и он решил расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Но пуговица не поддавалась, запутавшись в отслоившихся нитках петлицы, и Ветров остался застегнутым.
       
        До психиатра был гипнотизер. Он провозился с Ветровым более четверти часа, заставляя его смотреть на блестящий шар и заклиная харизматическим басом:
        «Мерцание металлического шара притягивает Ваш взгляд. Вам сложно отвести глаза от сверкания предмета. Ваши веки становятся тяжелыми, глаза закрываются. Вы становитесь шаром и парите в пространстве. Вы невесомы. Вы погружаетесь в глубокий безмятежный исцеляющий сон. Вы крепко спите».
        Блеск шара резал Ветрову глаза и не давал расслабиться. А когда он опускал веки, под ними плыли пятна ядовитого цвета, не позволяя сконцентрироваться на словах гипнотизера. А еще Ветров пытался вспомнить, сколько у него наличных в бумажнике, и хватит ли их на оплату сеанса.
        В результате гипнотизер изрек:
        – Должен Вас огорчить: Вы не поддаетесь гипнозу.
        – Разве такое бывает? – втайне обрадовался Ветров, потому что боялся стать марионеткой чужой прихоти.
        – Все бывает, – философски заметил гипнотизер. – Вы обладаете чрезмерно критическим мышлением.
        – Но я никого не критикую, – возразил Ветров.
        – Повышенный уровень тревоги мешает мне усыпить Ваше сознание.
        – Так ведь я и пришел сюда, чтобы избавиться от этого уровня.
        – Гипноз держится на доверии, а Вы не доверяете мне.
        Тем не менее, гипнотизер взял с Ветрова деньги за свои труды и, обрадованный, что пациент не стал спорить с ним по причине отсутствия видимого результата, посоветовал ему на прощание:
        – Попробуйте аутогенный тренинг. Самовнушение лучше подходит тем, кто сопротивляется подчинению чужой воле.
       
        «Вы полностью освободились от напряжения. Все тело расслаблено. Вы чувствуете себя легко и непринужденно. Дышите свободно и легко, ровно и спокойно. Прохладный воздух приятно холодит ноздри. Бодрящая свежесть вливается в легкие. Вы спокойны. Совершенно спокойны».
        «Не спите, женщина! – вдруг рявкнул инструктор совершенно другим голосом, от которого Ветров вздрогнул. – Цель аутотренинга – расслабление. А Вы заснули, и, значит, не запомните текста. И хотя я раздам копии в конце урока, Вам следует овладеть правильной интонацией, с которой я произношу слова».
        Ветров оглянулся и, вытянув шею, отыскал женщину, к которой обращался инструктор. На ее щеках алел румянец стыда. Ветров позавидовал той легкости, с которой она могла расслабиться и расстаться с сознанием. На ее месте он бы вообще не стал тратить время на аутотренинг.
       
        До гипноза была поведенческая психотерапия. Психотерапевт заставил Ветрова расписать на небольших квадратных карточках ситуации, в которых у него возрастало напряжение: столкновение с женой на кухне, посещение кабинета начальника и т.д. А потом они выработали план действий, согласно которому от Ветрова требовалось как можно чаще появляться в проблематичных для него местах, чтобы выработать к ним иммунитет и разомкнуть порочный круг, в котором страх оказаться в неприятной ситуации способствовал ужесточению мер предосторожности, которые в свою очередь узаконивали страх. Ветров добросовестно выполнял указания терапевта, пока жена не запретила ему появляться на кухне без приглашения, а начальник не спросил, что, Ветрову, собственно, нужно, и если ему недостает нагрузки, то это легко исправить. Узнав об этом, психотерапевт порекомендовал переместить тренировки в ванную, запираясь в которой, Ветров ждал, когда его начнут торопить громким стуком в дверь, из-за чего умывания занимали гораздо дольше необходимого и не приносили желанных результатов гигиены, не говоря уже об удовольствии, которое некоторые умудряются получать от омовений. И тогда Ветров перестал ходить к терапевту, потому что визиты к нему начали вызывать тревогу «непосильных задач».
       
        «Сердце бьется ровно и спокойно. Сердце бьется ритмично. Вы уже не замечаете его биения. Вы чувствуете себя легко и непринужденно. Вам приятно. Вы отдыхаете».
        Ветрову показалось, что инструктор повторяется. От скуки он занялся переворачиванием его фраз: Ваше сердце бьется учащенно и аритмично. Его биение вызывает в Вас дискомфорт. Вы чувствуете прилив страха и т.д. Ветров увлекся этой игрой и на минуту забыл о неровном биении свого сердца. Но потом ему наскучило и это занятие, и сердцебиение вернулось в прежнем ритме.
       
        До поведенческой терапии была когнитивная. Психотерапевт внимательно выслушал Ветрова и вскоре пришел к выводу, что его напряжение вызывается раздражением к людям.
        «Найдите положительные стороны в тех, с кем вынуждены иметь дело, – посоветовал врач. – Проводите с ними больше времени: общение выявляет общие интересы, тогда как самоизоляция, напротив, ведет к эскалации враждебности, хотя бы в силу устойчивой ассоциации: мы дистанцируемся от тех, кто нам неприятен или представляет угрозу».
        Ветров пытался если не полюбить ближних, то взглянуть на них с иной стороны. Например, его непосредственный начальник был склонен к цикличным монологам, из которых его было очень трудно вывести, поскольку согласие вдохновляло его на повторы, а робкие контраргументы побуждали к разъяснению только что сказанного. Начальник истово вальсировал вокруг самоочевидного, переливая его из пустого в порожнее и обратно, чтобы насладиться риторикой и фигурами речи. Эта неутомимая болтливость вызывала у Ветрова затаенное бешенство (тем более болезненное из-за невозможности выплеснуться), а периодические вскрики начальника, умудрявшегося довести себя словоблудием до экстаза, резали ему слух и заставляли сжиматься, словно от ударов хлыста. Однако теперь, памятуя о наставлениях психотерапевта, Ветров отыскивал в его словах курьезное, будто имел перед собой сообразительного зверя, обучившегося человеческой речи и заслуживавшего похвалу. Или он думал о том, что в речах начальника не меньше смысла, чем в жизни вообще, и отдавался бесцельному потоку слов, чтобы тот баюкал и плавно нес его по реке времени, текущей из небытия и впадающей туда же. Но внезапно искусственность процедуры отыскивания положительных сторон вызывала у Ветрова прилив настолько острой досады, что голову тисками сдавливал спазм отвращения к себе.
        – Все идет по плану, – успокаивал его когнитивный психотерапевт. – Попытки изменить ментальные установки сталкиваются с внутренним протестом потому, что кажутся Вам навязанными извне – то есть, малодушным приспособлением к ситуации. Иными словами, они якобы свидетельствуют о Вашей слабости. И в этом заключается Ваша ошибка, потому что приспособление иногда требует большего мужества, чем борьба.
          Аргументы терапевта казались Ветрову неоспоримыми, пока он сидел в его кабинете, и становились неубедительными, как только он переступал за порог. И вскоре наставления терапевта стали настолько его раздражать, что Ветров прекратил визиты.
       
        «Вы отдохнули. Ощущаете легкость во всем теле. Чувствуете бодрость и свежесть. Открываете глаза. Вам хочется встать и действовать. Вы полны сил и бодрости».
        У Ветрова затекла нога. Он чувствовал себя уставшим и голодным. Ему хотелось домой, дорога куда займет более часу.
        Сначала он поедет на троллейбусе до станции метро (только бы не оказаться в хвосте, где больше укачивает). В метро его стиснут тела пассажиров, которым тоже не досталось сидячего места. А потом ему придется трястись на трамвае, если он не отчается его ждать и не пойдет к дому пешком.
        И лишь раз за весь день, в каменном ущелье, образованном двумя многоэтажными домами, он увидит в горизонтальном разрезе облаков луч заходящего солнца и, зачарованный этой безмолвной, но выразительной картиной, на минуту забудет о давлении в голове. Но потом облака сомкнутся, дома заслонят небо, солнце скроется, и напряжение вернется.
       
        «Нужно будет попробовать медитацию, – думает Ветров. – За ней стоит древняя восточная традиция, по сравнению с которой аутотренинг – детская забава...»
       
       
        10 октября 2017 г. Экстон.