Пермь эротическая

Необходимые предварительные пояснения от автора. Данное произведение, не смотря на действительные события здесь описанные, является абсолютным вымыслом, всякие совпадения с реально существующими людьми и машинами случайны. Что город Пермь реально существует, я вообще узнал только сегодня утром.



ПЕРВОЕ НЕУДАЧНОЕ ВСТУПЛЕНИЕ

…такого-то сентября.

Вообще-то первоначально я назвал свое повествование "Пермь экзотическая", но Т9 моего телефона, а все эти записки я отстучал большим пальцем правой руки на своем "виндовсфоне", постоянно исправлял мою "ошибку", ну, а потом оказалось, что Т9 знал все наперед и гораздо больше меня.



ВТОРОЕ НЕУДАЧНОЕ ВСТУПЛЕНИЕ

Сейчас смотрю и не могу понять, что у меня получилось. То ли реклама вставных зубов - имплантов, то ли ода старости, то ли повесть о любви, толи о надежности силовых машинных агрегатов. Однако, начнем



ДЕНЬ НОМЕР НОЛЬ

Поездка предстояла сложной и в тоже время чрезвычайно простой. Надо было приехать на пару дней на конференцию в далекий и холодный город Пермь, но при этом преодолеть почти тысячу километров. В этом то и была сложность. А усугублялась она тем, что никто на работе командировку нам оплачивать не собирался, а нужна она была нам позарез. И решили мы с коллегой поехать на машине вскладчину, взяв на работе отгулы.

Даже не глядя в прогноз погоды, я швырнул в дорожную сумку кальсоны. Резкая смена широт, октябрьская сырость, холодный климат Перми могли отнюдь не столь благополучно сказаться на здоровье моих бубенчиков. Взял тёплые зимние джинсы с суровым синим начёсом (вот так расскажи кому-нибудь лет тридцать назад о джинсах с начесом, сошло бы за хорошую шутку), толстого и ужасно теплого флиса батник, конечно, маечку, теплые носки и шесть пар обыкновенных. По одной паре на день. Дольше пребывать в Перми я не был намерен, кстати, из этих шести одна пара запасная. Еще взял самый лучший костюм, несколько шикарных рубашек и столь же шикарных галстуков под них. Многие коллеги удивляются моей обширной коллекции галстуков (каждый день я, одевая новый галстук, не повторяюсь в течение года), но секрет ее прост. Вот уже много лет я раз в три месяца покупаю новый галстук. И потому секрет не в коллекции, а в количестве лет. Еще я взял мои самые пижонистые сапоги с металлическими клепками, дорогущую ручку, подаренную мне непомнюкем неизвестнокогда и пачку визиток, заказанных полгода назад. От еды и едовых принадлежностей я решительно отказался, чтобы не путаться во время путешествия в многочисленных вещах. Кроме того, в моей машине всегда что-то было, чтобы не умереть с голода и не замерзнуть, и даже не утонуть. Запихнув все это в свою ручную кладь, я с чистой душой завалился спать.

Но это было только позавчера….





Немного забегая вперед…

ДЕНЬ НОМЕР ЧЕТЫРЕ ИЛИ ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА УДАЧНОГО ВСТУПЛЕНИЯ

Вечер. Лежу на диване и четвертый час подряд смотрю телевизор. Майя не придет, машина в сервисе, коллега в больнице (нет, не в больнице, но может лучше уж был в больнице), за окном дождь, последнюю наличку я был вынужден был отдать за квартиру за два дня вперед, а еще к понедельнику надо где-то взять восемьдесят тысяч и возможно, что у меня температура.

Уже тошнит от СТС, но сил протянуть руку и переключить канал нет. Зато есть, чтобы повернуться спиной к телевизору и попытаться вспомнить, как все это произошло.



ДЕНЬ НОМЕР ОДИН. БЕЗ ИМЕНИ

Как всегда, я прежде всего хорошо выспался перед большим путешествием. При этом не спал с пяти часов, вымаливая у ночи еще хотя бы пару десятков минут сна. Встал до шести, проигнорировав утреннюю медитацию, выполнил скромную растяжку, выпил кофе и в два захода отнес вещи в машину. Фаина к тому времени приняла душ, и я по пути завез ее на учебу. Домой все равно она не успевала. Потом я отправил СС (это мой коллега. Сергей Сергеевич или Семен Семенович, уже не помню, да и неважно) смску и отправился за город. Он жил в пригороде, через который пролегал наш маршрут в далекую Пермь. Тут же я обнулил все счетчики одометра и спидометра, чтобы по итогам путешествия иметь четкое представление сколько я проехал и сколько дизеля сожрал мой монстр.

Перед поворотом в одно- и двухэтажный массив я свернул на заправку и залил полный топливный бак. Давно я не мог себе этого позволить. Дело не в деньгах, просто почти два года я ездил с треснутым баком и не мог залить его больше чем на половину, потому как он тек и ужасно пах. Месяц назад это мне окончательно надоело, и я потратил почти всю свою зарплату, чтобы сменить его, а заодно и старый топливный фильтр, который вместо положенного одного, отслужил почти три сезона. И вот теперь в обновленной машине, но правда все еще пропахшем дизелем салоне, я и заехал к СС.

Он уже стоял возле ворот, готовый, с сумками. Бросив их на заднее сиденье, сам он залез на переднее, пристегнулся, выдохнул и сказал:

 - Как хорошо путешествовать на большой машине!

Так началось наше путешествие.

Первая сотня далась легко, хотя на меня волнами накатывало редкое отчаяние, что ехать еще 800 километров. За рулем я не первый раз и около тысячи за день проезжаю свободно, но в этот раз все как-то было не очень просто. Ну, а СС весело болтал, заменяя мне столь любимые аудиокниги. Потом мы остановились, чтобы попялиться с высоты на природный вид, перекусить, переложить вещи и побрызгать на кустики. Все съезды с асфальта были перекопаны, но для меня это не проблема, а потому мы не только съехали с дороги но и по размытому грязевому склону поднялись на ближайший холм.

Вид отсюда был чудесен. Как только мы остановились, СС бросился к своему термосу, а я решил переложить вещи из автобокса (такая штука на крыше автомобиля) в багажник, куда я их упрятал на время ремонта. Ну, пока меняли топливный бак. К своему удивлению я не обнаружил там сапог, газовой плитки, сумки с едовыми принадлежностями, тента и лебедки. Я полагал, что это все здесь есть. Все перепутал. Выходит, все это я оставил дома. Возвращаться назад было поздно, а кроме того использовать все это в этой поездке не предполагалось. Так что и надобности в этом не предвидится. Надо только держать себя в руках и вот так, как сейчас, более с дороги не съезжать.

Уложив часть вещей в багажник, а часть оставив в автобоксе, я решительно повернулся и сделал два шага в кустики. СС тут же бросил свой бутерброд и столь же решительно занял место в моем ряду. Нда, и это после того, как я просил его не бегать за мной на конференции хвостиком. Я покосился на него. Ничего себе хвостик! Дядька весом под 90 килограммов, мой бывший ученик, выполнивший один удачный проект под моим руководством. Правда, потом столь же удачно продавший его на сторону без моего участия. Что ж, все мы привыкаем к предательству. Поделать с этим я уже ничего не мог, а объяснять человеку того, что так делать не принято, чего тот не мог понять, я не собирался.

Следующие сто км дались нам чрезвычайно сложно. На всем протяжении этого участка был ремонт, желтые знаки ограничения скорости, ультражелтые жилетки ремонтников и дпсников окружали трассу как звезды Млечный путь. ДПС-ников мы, впрочем, легко отличали от остальных по выпяченным вперед не то бронежилетам, не то животам. Короче, все сто мы тащились за фурами, поплевывая семечки в специальные стаканчики и с тоской глядя на безбрежное небо, где осенний ветер рвал серые облака.

Сразу за Стерлитамаком началась двухполосная дорога, и я топнул на педаль, сдвинув ручку типтроника в ручной режим. Машина стала набирать обороты, пошла на обгон, но вдруг резко запнулась и стала терять скорость. Я с большим трудом свернул к обочине, на автомате включив аварийку. Я выключил все электроприборы и повернул ключ зажигания. Машина завелась легко, и мы покатили несколько недоумевая и удивляясь случившемуся.

Первое время я осторожничал, держался в своем ряду, но потом мы вновь пошли на обгон. На большом и тяжелом рамном внедорожнике весом более 2-х тонн я не езжу быстрее 120 км в час… У меня даже детектора радара нет (впрочем, на другой, на которой я ношусь под 160 , тоже нет. Просто надо чувствовать, где можно разгоняться, а где нет. Так что даже при своей большой любви к путешествиям, письма счастья ко мне приходят не чаще раза в два года) …но тут уже на 110 двигатель снова осекся, и нам вновь пришлось жаться к правой обочине поперек плотного потока машин. Как и первый раз мы чуть было не создали аварийную ситуацию, а потому, когда машина завелась, я решил больше не рисковать, а прежде разобраться с тем, что случилось. Впрочем, разгоняться опять не пришлось, поскольку дорога снова была как еж утыкана временными дорожными знаками. Сервисов по пути не было, и мне оставалось только размышлять о том, что приходит. А собственно и размышлять было не о чем. Машина до ремонта работала исправно, значит дело в ремонте или его последствиях. Что, в принципе, почти одно и тоже. Взросший на карбюраторной "Волге" ГАЗ-24 и отдавшей ей 19 лет своей жизни я понимал, что причиной отказа мотора заводиться могут быть только три причины - либо нет искры, либо бензина, либо они в нужное время не встречаются. Двух из трёх этих проблем на дизельном двигателе не существовало, а значит все дело в системе питания. Топливный бак как причина вряд ли был уместен, другое дело топливный фильтр

Этот топливный фильтр был каким-то заколдованный. Я не смог его сменить год назад на плановом ТО по каким-то непонятным мне причинам, не смог сменить его и полгода назад, когда очередной сервис отказал мне в этом, а потому я с радостью согласился его поменять при выполнении работ по замене бака, когда ребята из нового автосервиса мне это предложили. Я только их попросил поставить фильтр подороже, поскольку понимал, что при дизельном двигателе на этом лучше не экономить. Это уже была моя тринадцатая машина, но первая дизельная.

Итак, поставив диагноз, мы решили в Уфу не сворачивать, а попытаться доехать до Перми. Я как-то всегда забываю, что между этими городами не 200, а 500 километров. Я ехал и думал, ну, что, собственно, произошло. Ну, засорился фильтр, ну, не тянет мотор, ну, мы-то дотянем. Ведь всегда-то дотягивали. Где ты будешь сейчас искать фильтр по дороге? Мы и так опаздываем на конференцию на целый день.

Причиной тому была иностранная делегация, приехавшая к нам на предприятие и ради которой мы с СС полгода ходили на курсы английского языка и которым я испортил себе месяц летнего отпуска. Как только смогли от нее избавиться, так и выехали, но с некоторым опозданием.

Вот доедем до Перми и там поставлю машину в ремонт, а сам пойду на конференцию. К концу ее как раз машину и сделают. А если нет деталей, то их закажут, и они как раз придут. Так я размышлял, но в этот момент машина в очередной раз заглохла, и я снова рисково поперек соседнего потока прижал 2 тонны железа к обочине и вышел из машины. Было пасмурно. Я порылся в вещах и не нашел перчатки. Похоже, перчатки я тоже оставил дома. Или в другой машине. Открыл капот и уставился на содержимое подкапотного пространства. Ничего сверхестественного там не было, интересного тоже. Чистыми боками блестел новый фильтр, остальное было покрыто тонким слоем дорожной грязи и пыли. Рядом со мной встал СС:

 - Ну и как?

 - Да, никак! - с досады я потянулся рукой, чтобы резко закрыть капот, но краем глаза заметил, как СС положил свою руку на крышку аккумулятора. Другой рукой я хотел подхватить падающую крышку капота, но в ней были ключи, которые полетели в сторону. СС ринулся их ловить… Результатом этих движений оказался такой сильный удар его коленом по моей мошонке, что я сразу понял, что кальсоны мне можно было не брать. Больше мне не было чего беречь. Я упал коленями в мокрую грязь обочины и стал вспоминать юность, когда в таких случаях пацаны советовали друг другу:

 - А ты попрыгай на пяточках, пройдет.

На пяточки еще надо было встать, а пока я сгибался в три… да, что там в три, в четыре погибели и слушал, как "дико извинялся" СС. Я его не винил, о чем ему и сказал, когда смог говорить. Он помог мне подняться, я взял у него ключи и заковылял к водительской двери. Пытаясь по безболезненнее усесться, я вдруг снова застонал, но уже больше от эмоций, вылез из машины, добрался до капота, проверил закрыт ли он и отправился в обратный путь. Мне казалось, что штаны мои вот-вот разорвутся.

Машина завелась, а я все еще испытывая ужасный дискомфорт в известном месте, вырулил на середину дороги и попытался отвлечься. Например, по дороге Уфа-Пермь я в очередной раз понял, почему я никак не могу запомнить, что здесь дистанция в 500 км, хоть и еду тут уж в шестой раз. А дело в том, что трасы Уфа-Пермь не существует. А существует множество дорог, раскинутых по местности как сетка трещин на боку перезрелой дыни. Впрочем, в этом году я впервые увидел необходимые указатели "Пермь", и мне не пришлось выискивать на своем навигаторе навигационные метки, проставленные во время предыдущих квестов. Иногда они (указатели) были на английском языке, при этом на русском же таковые отсутствовали.

По мере продвижению по маршруту машина вела себя все хуже и хуже. Про обгоны за 200 км до Перми вообще пришлось забыть, в гору подниматься со скоростью 50 км в час, включать аварийку и периодически пропускать скапливающийся сзади хвост из фур и других автомашин. Под горку мы, впрочем, летели за сто, и волноваться всерьез о недееспособности машины как-то не приходилось. Каждые 30-40 км (обычно на кочке) я терял контроль над педалью, пережимал ее, и машина глохла. И вот тогда действительно становилось грустно, особенно когда после двух минут бесполезных попыток заводок ничего не происходило. Но какое-то внутреннее чутье говорило мне, что машина заведется, и мы благополучно и даже сегодня (именно сегодня) доедем.

Настало время, когда во время очередной тщетной попытки завести двигатель я понял, что могу посадить аккумулятор. Я выключил музыку, поставил печку на самотек и выключил фары, пока это было возможно, поскольку еще не совсем стемнело. Так дальше и поехали, экономя электричество, перенаправляя его на подзаряд аккумулятора.

По пути однажды позвонила Фаина и спросила, не видел ли я ее лифчик в ванной или под кроватью (как можно было уйти из дома без лифа, я не понимаю!), просила бросить ей денег на телефон и коварно интересовалась, когда точно я приеду. Она знала мою нелюбовь к разговорам по телефону, но писать я ей не мог, ибо одной рукой держал руль, а другой отправлял семечки в рот (да, я люблю за рулем грызть семечки, иначе я засыпаю), и сейчас этим пользовалась. Я огрызнулся на каждый ее вопрос, чем полностью ее удовлетворил. Мы расцеловались, пообещали любить друг друга до гроба (вероятно, до моего, учитывая ее юный возраст) и оба с облегчением "повесили" трубки. Я немного поморщился. Не очень хотелось, чтобы моя дочь, случайно зайдя в гости, обнаружила деталь женского туалета дамы, которая немного моложе ее. Они друг друга не переносили!

В Пермь решили въехать с юга, поскольку с востока дорога в прошлый год была невозможна, полна ремонта, пробок и объездных путей.

В этот раз Пермь удивила меня. Трасса была широка, отремонтирована и освещена, а аэропорт сиял куполом нового здания и был великолепен.

В город въехали по темноте. Отзвонились на квартиру, которую СС нашел в интернете в самом центре и всего за 1300 в сутки. Хотя я ему говорил, что в центре не надо, что можно подешевле, поскольку мы будем на машине.

К нашему приезду город уже освободился от пробок, и мы легко достигли цели - дома, где предполагалось наше обитание на ближайшие три дня. Я не сразу понял, о каком доме идет речь, а потому проехал свёрток во дворы. Пришлось возвращаться против шерсти (против движения) да еще и в гору задним ходом. Все бы ничего, но дорога была узкая. С одной стороны - трамвайные пути, с другой - припаркованные машины (мы же в центре).

Проезд во двор был крайне узок и не накатан. Я вообще сомневался, проезд ли это или пешеходная зона. Но протиснулся, сложив зеркала. Возле второго подъезда стоял парень и с удивлением смотрел на нас. Я доехал до него и разделил его эмоции, увидев в конце нашего пути бетонные надолбы. Проезд был тупиковым, так что радость от возвращения задним ходом была особенной. Да еще с абсолютной тонировкой. Кто знает, что такое тонировка, когда едешь ночью задним ходом, тот поймет.

Я припарковал машину среди других на улице Бачурина и заглушил мотор с мыслью о том, смогу ли я его завтра завести и смогу ли я до нее дойти. Шевелить ногами было больно, сидеть без движения тоже. Выбраться удалось без особых усилий, но ощущения подсказывали, что все на этот раз произойдет ни как в юности. Небо грохотало пролетающими "Мигами" (в Перми есть авиамоторный завод и традиция испытывать военные истребители над городом), вдоль улицы дул холодный осенний ветер, а мы, накинув капюшоны, пошли к подъезду ждать хозяйку.

Та, великовозрастная тетка, приехала на "девятке", с трудом достав свое тело из машины, отправилась к нам. Я посоветовал СС снять капюшон, чтобы ее не спугнуть мрачными силуэтами. От ее решения зависело, где мы проведем ночь.

Тетка поднялась на ступеньки до нашего уровня и сказала:

 - Ну?

 - У вас окно открыто?

Она повернулась к машине и долго смотрела в ее сторону. Их разделяло по крайней мере полтора десятка ступеней и пару десятков метров.

 - И что будет?

Я пожал плечами, но она не могла это видеть среди вечернего сумрака. Потоптавшись, она тяжело отправилась в обратный путь закрывать окна, а мы остались мерзнуть возле закрытого подъезда. Я накинул капюшон, а СС стоял ко мне спиной с непокрытой головой. Когда окна были закрыты, грузная фигура тетки вновь возникла перед нами. На этот раз она без слов протянула руку с ключом к домофону. СС увидел меня и тоже накинул капюшон. Домофон издал пару неприличных звуков. Ключ был поднесен вновь, звуки повторились, а следом и долгая экспедиция в машину.

Наконец нужный ключ был найден, мы проникли в подъезд и не спеша по лестнице поднимались на четвертый этаж. Квартира была однокомнатной, с ремонтом, с техникой, но невероятно грязной.

Тетка не разуваясь прошла внутрь, сказав, что за 1300 мы все равно больше нигде не найдем, а потому должны терпеть. Взяв деньги и проигнорировав мои замечания, что сломана дверца шкафа и оторвана гардина, она пожелала нам спокойной ночи и ушла. Как только за ней закрылась дверь, мы хором с СС сказали, мол, как здорово, что я/он не забыл прихватить тапки.

Я отдал СС ключи от машины и попросил его принести оставшиеся вещи. Дождавшись, когда он уйдет, я стащил джинсы и тут заметил, насколько они грязны и ужасны на коленях. Я и забыл про них. Грязь подсохла в тепле машины, и не доставляла мне беспокойства, а теперь стояла колом, словно наколенные щитки у мотоциклиста. Я повернулся к зеркалу, чтобы как следует рассмотреть себя, но в этот момент из замочной скважины раздался звук поворачиваемого ключа, и я поспешно натянул джинсы обратно. Однако, то, что я успел увидеть, сильно озадачило меня и привело в полнейшее уныние. Я как во сне разулся, снял куртку и полез в душ.

Когда я вылез из душа, с удовольствием обнаружил на кухне стиральную машинку, затолкал туда свои джинсы, носки и воображаемые перчатки, которые я оставил дома, нашел остатки порошка в обрезанной картонке и запустил стирку. СС был явно недоволен моим долгим пребыванием в ванной, но я проигнорировал его эмоции, разложил диван, предоставив СС двуспальную кровать, долго боролся с постельным бельем. Наконец, положив местное вниз, а свое сверху, забрался в пижаму, а потом под свой спальник, который я в таких случаях использую, как одеяло.

Пребывание в душе и изучение своих гениталий погрузило меня в полнейшее уныние. Я верил, что я смогу когда-нибудь любить женщин, но трезво понимал, что не в ближайшие два месяца. Я закрыл глаза и погрузился в легкую дрему, слушая плескания СС из ванны. Я был слишком возбужден, чтобы сразу уснуть, а потому передо мной все еще пролетали уральские сосны и башкирский курай. Странный звук из кухни и мысль, что я ничего не успел съесть перед сном, дошли до моего сознания одновременно. Вот, казалось бы, каждой из причин было бы достаточно, чтобы встать и отправиться на кухню, но в место этого при столкновения оных видимо произошла аннигиляция и… Когда раздался стук в дверь, я понял, что уснул. Еще я понял, что открывать дверь мне придется самому, ибо СС все еще плескался в ванной и даже пытался там что-то петь, правда каким местом непонятно. Как в кино, бормоча после короткого и утомляющего сна "Сейчас, сейчас!", я почти с первого раза попал ногами в шлепки, добрался до входной двери и, не спрашивая "кто?", открыл ее. На пороге стояла если не жена дона Карлеоне, то по крайне мере его сестра. Пропустив все, что она успела выдать, пока я оглядывал ее с ног до головы, мимо ушей, я машинально ответил:

 - Не может быть! У нас все хорошо!

При этом я надеялся, что пение СС заглушит странные звуки из кухни. Но СС уже выходил из ванны, хотя на кухне к тому времени уже стояла тишина. Я как-то машинально вспомнил фразу Ирвина Шоу «Мир машин мстит шумом».

 - Я хочу посмотреть! - девушка попыталась отодвинуть меня своей грудью, и в других обстоятельствах у нее бы это получилось, но в этот раз я «чисто спросонья» отстоял свои позиции, парировав:

 - Вы что? Там мужчина переодевается.

Фыркнув, та отступила, но я успел почувствовать идущее от нее тепло. Возникла неловкая пауза. Теперь она рассматривала меня, а точнее мою великолепную пижаму.

 - Может посмотрим, что там у вас?

Мы встретились глазами. Она согласилась, а я, сказав, что захвачу телефон, притворил дверь, какими-то странными гигантскими шажками добрался до кухни, где уже с ведром и тряпкой плавал СС возле сломанной машинки, сделал ему знак, что я вниз, взял свой телефон, ключи и отправился этажом ниже отстаивать честь потерпевших крушение путников. В полночь я отправил СС смс, а утром долго лежал, рассматривая натяжной потолок, где в самом углу из-под его кромки предательским пятном по обоям расползались следы моих грязных джинсов.

Я натянул пижаму и отправился наверх. В спину я услышал нечто похожее на "Прощайте, милый мистер - чудесные пальчики" и осторожно прикрыл дверь с английским замком. СС безмятежно спал, было еще несусветно рано, я забрался под свой спальник и тоже провалился в сон.



ДЕНЬ НОМЕР ДВА. ТАМАРА

Я предпочитаю мечты. Возможностей больше. О чем это я? Сам не знаю. С этой мыслью я и проснулся. А проснулся я от того, что СС стал пробираться в ванну. Я удивился, что проспал как убитый всю ночь и проспал свое любимое время без пяти шесть. Однако, потом вспомнил, как на самом деле прошла ночь, и отвернулся к стенке. О том, чтобы делать зарядку не могло идти и речи. Я сварил кофе… нет, не сварил. Я забыл дома и кофейник, и порошок. Свой любимый туристический кофейник и все, что обычно лежит в едовой сумке. Ладно, обойдемся яблоком.

Рубашка, галстук, кальсоны и мы идем на конференцию. СС идет, а я ковыляю совершенно невообразимым образом ставя ноги. СС молчит и вопросов не задает. Может он не видел мою смску? Может ее вообще не надо было отправлять?

Идти недалеко. Проспект Ленина в двух минутах, а концертный зал еще в 15-ти. Шагать я могу вполне уверенно, но положительной динамики в своем самочувствии я не отмечаю.

Город Пермь мне знаком, но я в очередной раз удивляюсь балкончику на их доме правительства. Он, видимо, существует для бисквитов. Выходит эдакий мер города на балкончик и эдакой вилочкой бросает с эдакой тарелочки кусочек бисквита в надрывающуюся толпу. Зверский замысел!

На здании концертного зала была вывешена эмблема нашей конференции, на которую мы и пошли как на маяк. Разделись в гардеробе, зарегистрировались. Пошатались по выставке и наконец увидели вход в VIP-зону. Я забыл указать, что мы некоторым образом к тем ВИПам относились? Ну, вот и указал. Поздоровались с теми, кого встретили, а потом увидели и руководителя моего проекта. Пообнимались, коротко обговорили основные моменты, потом я выяснил у него адрес хорошего автосервиса, оставил СС обеими руками записывать доклады в выданные нам блокноты и убежал на квартиру. Там спокойно сделал зарядку, избегая движений, которые могли бы мне доставить излишний дискомфорт, переоделся в спортивное и пошёл заводить машину, что она категорически отказывалась делать.

Я загрустил, но что-то внутри меня говорило, что не все так плохо. И вдруг я вспомнил, что у меня есть баллончик так называемого "быстрого старта" - эфирной смеси, которая заводит любую машину практически в любых условиях. Я забрызгал его в систему питания через специально пару лет назад проделанное отверстие в коробе воздушного фильтра. Просто вкрутил в стенку короба пластмассовый клапан от резиновой лодки. Один раз не поленился и сколько раз оно меня выручало. И свершилось чудо. Машина завелась, а я покатил в сервис.

Сервис был недалеко от конторы руководителя моего проекта, но находился как в сказке за незнакомой мне стеной, а точнее аркой под «ж/д» путями. Сервис был хороший, с настоящим ресепшеном и зеркальной стойкой за ним. Я невольно оглянулся, не спускается ли со второго этажа красотка-певичка. Красотки не было, но зато мне вызвали мастера, который на втором слове моего печального повествования оборвал меня и сказал, что дизельные двигатели они не обслуживают.

Как-то я не опечалился, а лишь задал вопрос "где?". Тут они наперебой стали рекомендовать один и тот же сервис, где делал свою машину их директор, кстати, ездивший тоже на таком же рамном автомобиле. Они так были любезны, что пригласили меня за стойку и показали на экране монитора карту, и где он находится, а не просто дали какой-то телефон. Стоящий чуть поодаль человек, услышав, что мы приехали из другого города, вдруг тут же подхватывает наш разговор, и говорит, что если мне там откажут, то можно сослаться на него, и называет себя. Я любезно благодарю его и записываю его имя. Я прошу у них продать мне баллончик быстрого старта, но те разводят руками, и опять наперебой объясняют, что в 50 метрах отсюда есть магазин, где наверняка есть то, что мне необходимо.

Я иду туда, параллельно связываясь с новым сервисом, но там меня посылают с одного номера на другой. Номера в Перми семизначные, неумещающиеся у меня в голове и мне ничего не остается, как записывать их ключом в грязи подвысохших луж. Каждое опускание до уровня земли и подъем в стоячее положение вызывает море болезненных эмоций, что я сам себе удивляюсь откуда во мне столько оптимизма, хорошего настроения и уверенности, что все закончится благополучно.

В просторной комнате пресловутого магазина сидят ребята, которые почти хором отвечают, что такой штуки у них нет. Была, и стоила 465 рублей, но сейчас нет. Я огорчено развожу руки и собираюсь уйти. Но ребята с интересом спрашивают, зачем она мне нужна, и я вкратце рассказываю историю своей поломки, сам не понимаю, с чего вдруг у меня так развязался язык. После этого один парень встает, говорит "сейчас" и уходит на склад, откуда приносит баллончик и отдает мне:

 - 225 рублей.

Пожелав им удачи, несусветно удивившись про себя, и искренне поблагодарив их, я иду в свою машину. На этот раз она заводится самостоятельно, орошая все вокруг черным дымом из выхлопной трубы. Я печально смотрю на него через зеркало заднего вида, понимая, что поломка моя серьёзнее чем просто "поменяйте фильтр, пожалуйста".

Забив в навигатор новый адрес, я медленно продвигаюсь за город, за так называемую здесь "обходную" дорогу (в нашем городе такая называется «объездной», в Москве и Екатеринбурге «кольцевой, а еще где-то «обводной»). Сервис я нашел легко, и меня там очень тепло встретили. Занимался мной сам управляющий, Александр, он вышел встречать меня к воротам предприятия, принял машину, сказав, что я могу ее здесь оставить, поскольку все равно ей смогут заняться лишь через пару часов. На ресепшене добрые женщины хотели собрать с меня все информацию какую только можно, но и я, и моя машина оказались у них в базе, чем здорово меня удивили. Я флиртовал с ними, и мы мило беседовали, словно мне предстоял тур выходного дня, а не ремонт в несколько десятков тысяч рублей. Что это будет так, я уже понял, сдерживал истерику, держался молодцом и только улыбался, и радовался, словно ожидаемый мной ремонт, это самое радостное событие этого года. Ну, то что это экономически значимое событие этого года можно было не сомневаться.

Отправив милым дамам воздушный поцелуй и оставив машину Александру, я вызвал по гостеприимно предложенному мне женщинами номеру такси и отправился ждать машину к воротам. Машина приехала неприлично быстро с огромным счетчиком посредине панели в виде стоявшего вертикально сотового телефона. До центра мы добрались за каких-то 200 рублей. Я попытался дать водителю еще 50 на чай, чем его здорово изумил. Но в нашем городе так было принято. Потом я понял, что не принято. Что просто я давно не ездил на такси. А когда ездил с пяток лет назад, то всегда был пьян, а потому сорил деньгами направо и налево, приговаривая:

 - Когда мы отдыхаем, деньги должны литься рекой.

По странному стечению обстоятельств возле дома меня уже ждал СС, и мы с ним отправились закупать продукты в ближайший супермаркет, благо он был прямо через дорогу. Я ограничился яблоками и спагетти, чем себя и потчевал потом несколько дней. Еще взял петрушки и чеснока. Сыр и лаваш я купил уже на другой день больше от скуки, чем по необходимости. На кассе сидела Тамара, она была столь же молода, как и великолепна. Она словно плыла на большом пароходе с надписью "касса" по бескрайнему торговому залу. Ее бейджик с гордым именем был подобен капитанской фуражке, а великолепная белоснежная блузка великолепной белоснежной блузке. Мы перекинулись несколькими любезными фразами, я похвалил ее за ловкую работу, после чего она взглянула в мои глаза, и я чуть не выронил пакет, полный двумя килограммами свежих яблок.

На выходе из магазина я обратил внимание на вывеску изготовление ключей. Дубликат стоил всего сто рублей, а общеподъездный магнитный я сторговал за 50. При этом мастер с невероятным жестким акцентом во время всей процедуры объяснял мне, что ничего с этого иметь не будет, но поскольку я человек хороший (а он в этом разбирается), он мне даст его и за 50 рублей. Поблагодарив его, я показал связку из двух новых СС:

 - Это все же лучше, чем под дождем перед подъездом стоять.

Плотно пообедав, мы завалились перед телевизором, а потом каждый в свою очередь тихо заснул по очередную серию «Кухни». Я на диване, а СС на огромной двуспальной кровати. Все же я больше люблю на диване. Он жестче, конкретнее. Сон наш продолжался недолго, ибо время шло к пяти часам, и мы рванули на банкет по поводу настоящей конференции. Рюкзак у меня был полон подарков, на которые я угрохал весь свой нескромный аванс.

Банкет был странен. Нас с СС посадили за отдельный стол, стоящий практически посредине П-образного стола, за которым сидели именитые гости. Так получилось потому, что мы подали заявку поздно, и нас буквально втиснули в VIP-программу. И все благодаря стараниям моего шефа. С нами за столом так же оказался великий человек, практически наш земляк, профессор из Уфы. Он как и я был уже непьющий, а потому весь алкогольный удар пришлось взять на себя СС. Из всего многообразия напитков расставленных на нашем столе он выбрал бурбон. Это была квадратная бутылка объемом 0'75, которую к концу вечера он ополовинил. А потом и опустил уровень еще на пару пальцев. Между тем я несколько раз выбирался в коридор, чтобы отловить того или иного профессора, когда они выныривали освежиться, и вручить ему сувенир от родных бескрайних степных просторов - то или иное изящное изделие от фабрики пуховых платков. Просто, знак внимания.

Во время вечера случилась всего одна ситуация, которая крайне позабавила меня. Вошла уважаемая всеми женщина – хозяйка местного учреждения – и вежливым, но строгим голосом сказала, что мужчины могут ходить курить на крыльцо, а вообще у них здесь не курят. После чего мужчины посмотрели и заулыбались. Ответ был един:

- А у нас только женщины курят!

О времена, о нравы!

Потом приехал автобус и повез всех в гостиницу, а мы с СС отправились пешком через вечерний город. По дороге СС, окрыленный алкоголем, болтал без умолку, и уже к середине нашего пути мне надоело слушать его треп. А вторую половину пути он тормозил шаг, предлагал прогуляться и через каждый перекресток бегал в кустики. Он забегал вперед, размахивал руками, предлагал прогуляться по ночному городу, где-нибудь еще выпить пива или хотя бы кофе.

На проспекте Ленина меня заинтересовал светящийся фонтан, но там кустиков не было, а потому нам пришлось бежать домой, благо было недалеко, откуда я уже идти куда-то отказался. Дома на меня напал жор, но я существенно преодолел его, проглотив лишь пару яблок.

Погрузиться в сон мне не давал СС. У него было столько идей, столько мыслей, которыми он пытался со мной поделиться и к своему разочарования не успевал, поскольку одна мысль опережала другую. Он ходил по квартире, размахивал руками, декларировал тезисы глобального масштаба и проч.

Тогда я включил телевизор и попытался погрузиться в действие американского кино, которое мы в нашей стране называем почему-то мировым. Погрузиться было трудно, но я был несгибаем. Мне кажется, что СС тут обиделся на меня, одел наушники и погрузился в свой телефон. Впрочем, это не мешало ему периодически вертикально возникать над горизонтом своей кровати, резким движение, как пробку из бутылки, выдергивать наушники из ушей и выдавать очередной монолог. Чтобы его не слышать я положил под ухо телефон с Ирвиным Шоу "Богач бедняк" и погрузился в перипетии повествования. СС много, вздыхал, часто ходил в туалет, но через час он более-менее успокоился, но я все никак не мог уснуть.

Я тоже пошел в туалет и заперся в ванной. Там я некоторое время (по мнению СС очень долгое) любовался некоторыми отекшими частями своего тела, потом натянул кальсоны, джинсы и вышел из квартиры. Неловко спускаясь этажом ниже, я прислушивался к подъездным шумам. Большинство квартир уже спало. Не было никаких звуков и из квартиры этажом ниже. Я немного постоял возле ее двери, потом спустился ниже и вышел из подъезда и посмотрел на ее окна. Они были темны. Тоже мне герой-перехватчик, надо было хоть номер телефона взять. Я отправился вдоль дома прогуляться, искоса посматривая на наши окна и ожидая чуда - когда они погаснут. Но окна горели невыколотыми глазами, и я пошел прочь.

Супермаркет горел всеми огнями, и я невольно направил ход своих стоп в его сторону. Я не сразу сообразил, что он все еще работает. Потом, увидев "24" на вывеске, я уже «бес сомнений» убыстрил шаг и вошел внутрь. И тут только понял, что за бес привел меня сюда.

Нутрь встретила меня теплом, светом и невыспавшимся охранником. Проигнорировав его недобрый взгляд, я прошел в зал, даже не прихватив тележки.

Меня иногда спрашивают, а не жалею ли я, что бросил пить. Отвечу честно, в этот раз (в этот раз бросания) я ни разу не пожалел об этом. Да, раньше бросал несколько раз. Но в последний как-то по-другому, особенно. Словно во мне что-то щелкнуло и алкоголь мне стал противен, как стали противны люди, его употребляющие. Я вижу, как улыбаются сейчас мои друзья, читающие эти строки. Эх, дни былые. Улыбаются те, с которыми мы танцевали на столах, били морды свои и чужие, прыгали в окна, разбивали машины… Было дело, ничего не скажешь, но, слава всевышнему, люди меняются. Способны меняться. Некоторые. И я очень надеюсь, что я один из них.

Да, алкоголь выпал из моей жизни, то только не тот настрой, который я получал от него. Потом, позже, когда я уже бросил пить окончательно и бесповоротно, я вдруг понял, что совершенно не знаю себя. Что спиртное было всего лишь ключом тех дверей, которые я боялся в себе открыть, а потом я научился держать эти двери распахнутыми, и он мне стал совершенно не нужен.

Друзьям же и знакомым я объяснял все очень просто.

 - Моя цистерна уже наполнена, - говорил я им, услышанную однажды где-то фразу.

Вот и сейчас я шел бравым шагом насколько позволяли распухшие кальсоны мимо стекла и разноцветных этикеток и лишь тихо улыбался своим воспоминаниям.

Столкнулся я с ней возле консервированного горошка. Она расставляла маленькие, совершенно смешные жестяные баночки какой-то особенной пирамидой на второй полке снизу и не могла меня видеть. Я тихо присел на картонный ящик, перетянутый жестяными полосками, и положил свою руку поверх ее кисти, держащей очередную консервную банку.



ДЕНЬ НОМЕР ТРИ. ПОЛИНА

Утро было бодрым. Я проник домой до шести и до сих пор не знаю, понял что-либо СС или нет. Принял душ, не успел залезть под одеяло, как сработал будильник. Сделал вид, что вылезаю из-под спальника.

Встали, позавтракали и рванули сквозь дождь. В отличии от вчерашнего дня СС был не так разговорчив, и это меня радовало. Основательно промокнув, но так и не достав зонтики, мы прибыли в гостиницу. Из номеров спускались вчерашние профессора, с которыми мы здоровались и решали с разной степенью успеха свои насущные вопросы. Потом мы построились, рассчитались и ровными рядами под уже не таким частым дождем отправились в главный корпус местного учреждения.

Программа на сегодня была увлекательна. После небольшого совещания нас ждало путешествие в Хохловку - музей деревянного зодчества под открытым небом. И хоть я там был уже несколько раз, сегодня я собирался туда с особым удовольствием, поскольку обещали нас прокатить туда и обратно на теплоходе по холодному пермскому морю. А по нему среди скал и елей я и собирался пройти уже несколько лет. Все никак не доходили руки перед очередным путешествием бросить в машину байдарку.

Совещание было чрезвычайно увлекательно, я даже выступил пару раз, и вступил бы больше, поскольку насыщенных вопросов было много, но счел невозможным привлекать к себе столько внимания. В самом конце заседания мне на сотовый стал названивать автосервис, я как-то сумел поднести трубку к своему уху и ответить, и даже пообещать перезвонить через 10 минут.

После очередного своего выступления я выскользнул в коридор и стал сам звонить в автосервис. Тут началась какая-то катавасия. Я звоню в автосервис, меня спрашивают, кто я, я отвечаю и прошу соединить с мастером, мне отвечают, что не могут и кладут трубку. Так продолжается несколько раз. Черт возьми, но ведь именно мастер просил меня перезвонить! Наконец до меня дошло, что надо позвать к телефону Александра. Нас соединили, и счастье наступило, а за ним и прояснилось все мое несчастье.

Как объяснил Александр, действительно развалился новый топливный фильтр, и все его содержимое понеслось в двигатель, где и наделало проблем на 74 тысячи рублей. Я даже по телефону постарался выглядеть молодцом, дал согласие на ремонт (а куда мне было деваться?), пообещал внести аванс и стал думать, когда я смогу уехать.

После звонка Александра телефон зазвонил вновь. Это был мастер, который так и не дождался моего звонка. Он повторил мне всю печаль сердца моей машины, сказал, что все детали есть, а потому к понедельнику все возможно сделать. Я выключил телефон. Все ясно. Печально и ясно. Как говориться, без комментариев.

Тут, я пользуясь случаем побежал в туалет, надо было это сделать впрок, ибо впереди долгое путешествие по морям и волнам. И там перед рядом закрытых кабинок вдруг я встречаю своего руководителя, и там в присутствии справлявших нужду мужиков у нас разгорелся суровый научно-производственный разговор. Он продолжался с четверть часа, мужики приходили, но чаще уходили, мы большей степенью стояли одни, а между тем из одной из кабинок раздавались непонятные звуки. Нет, совсем не те, о чем вы справедливо могли подумать. Это были непонятные поцарапывания, скрипы и шелест одежды. Наконец профессор ушел, и я, наконец, заперся в свою очередь и в свое удовольствие.

Вот тут я услышал, как соседняя кабинка открылась, и кто-то на тоненьких каблучках убежал в коридор. Да, бывает. Спуталась. Вернулся в зал заседания, когда закончилась коллективная фотография, поэтому, если она у вас есть, то на ней меня нет. Зато есть СС, вот ему и придется докладывать о всей конференции в стенах родного предприятия. Пошли одеваться, а потом на улицу, где меня за локоток поймал мой научный руководитель:

 - Не ходи в автобус, поедем на машине, - и показывает на отполированную черную «Камри» с кожаными сиденьями и таким же полированным и кожаным водителем.

Мы отловили СС и забрались в машину. Начались обычные мужские разговоры о водке и бабах, в котором демонстративно не участвовал водитель. Он был чрезвычайно хмур, хоть и услужлив, и вежлив. Я его понимаю. Его выдернули в субботу порулить и вероятно совершенно бесплатно.

Тут СС стал привлекать к себе некоторое внимание, говоря, что ему плохо, что ему нехорошо. Никто, конечно, на это внимания не обратил, но он продолжал ныть и говорить, что ему ОЧЕНЬ плохо и ОЧЕНЬ нехорошо. Помочь я ему не мог, но сказал ему, что прежде всего ему надо решить едет он с нами или нет, поскольку впереди много тягостей дальнего пути. В ответ же на это, словно не слыша меня, СС же утверждал, что ему плохо, мечтал о каком-то медпункте, хотел померить артериальное давление, но из машины не выходил, ответа на мой вопрос не давал.

Я пощупал его пульс. Частый, напряженный, ритмичный. Что случилось? Похмелье.

Люди постарше стали его убеждать, что все пройдет, что бывает, но СС уже был в себе. И очень глубоко. Таблетки, которые ему любезно предложили, он отверг, и вновь стал лелеять свое «плохо и нехорошо».

Я стал отговаривать его от путешествия, посоветовал ему пойти отлежаться в квартире. Он согласился, но тут же мне отомстил, сказав, что один не дойдёт. Не тот случай, чтобы спорить, и я, скрипя сердцем , вслед за ним вылез из машины. Так накрылась мое сегодняшнее знакомство с Пермским морем. Под многочисленными взглядами коллег из автобуса мы пешком отправились на квартиру. Пешком, потому что я советовал ему немного пройтись и развеется, посмотреть по сторонам.

Была достаточно мерзкая погода, но тем не менее прогулка всегда полезна, я-то уж знаю. По земле мело поземку, дул холодный ветер, а суровое небо теперь само собой разрывалось в клочья.

С нами увязалась девочка из встречающей стороны, говоря, что не может нас так бросить, и хотела проводить нас до самой квартиры. Кроме девочки с нами пошел мелкий дождь. Из-за него, а может потому что ее тоже ссадили из автобуса, на лице у нее была такая мука, то на следующем перекрестке я ее отпустил домой, хотя она упорно объясняла, что ей поручили проводить нас до гостиницы. И только после того, как я ей сказал, что мы не живем в гостинице, а совсем в другой стороне, она сломалась и ушла.

А еще на следующем СС сломался и попросил все же вызвать скорую. Я набрал 112, озираясь по сторонам в поисках номера дома, чтобы как-то сориентироваться в пространстве. Потом последовал долгий разговор с престарелым диспетчером, которому я пытался объяснить, где я нахожусь. Я четко дал ему понять, что стою на проспекте Ленина и вижу перед собой банк, называл его и я, но тот говорил, что таких банков на Ленина два и просил назвать ближайший торговый центр. Но таковых рядом не было. Потом я все же увидел край здания торгового центра с вывеской наверху и назвал его, а диспетчер спросил, как далеко мы стоим от остановки.

А потом потянулись минуты ожидания, в течение которых СС рассказывал мне, как у него сильно стучит сердце и все такое. Я просил его не погружаться в проблему и, например, следить за дыханием, но он упорно не слышал меня, а я в душе улыбался, поскольку ничего не мог сделать с этим человеком, а ведь ему всего 33 года. Где они мои 33? Неужели я тоже был таким?

Наконец, где-то на горизонте раздались сигналы скорой, показался желтый реанимобиль. Наш? Он умчался поперёк Ленина, и мы решили, что он не наш. Однако, через четыре минуты он вновь вывернул на проспект и стал шариться вокруг остановки. Я пошёл ему навстречу, размахивая как одурелый руками, и так продолжалось еще пару минут, пока меня в реанимобиле не заметили.

Приехал врач - грубый парень лет тридцати. Он заперся с СС в салоне, а я остался стоять и мерзнуть под дождём сверху над головой и снегом снизу под ногами. Потом мне это надоело, и я попросил такого же грубого и молодого водителя мне помочь. Тот прикручивал проволоку к огромным рыбацким крючьям, откусывал кончики пасатижи и развешивал их перед собой на торпедо. Я объяснил, что замерз и хочу лишь слегка переодеться, и он любезно согласился. Не залезая в салон, я поставил на сиденье рюкзак, снял куртку, достал из рюкзака пуховик (знаете, такой компактненький, теплый и складывающийся в пачку маргарина), одел его прямо на костюм и снова накинул куртку. Теперь можно было жить. Я поблагодарил водителя и закрыл дверь.

Гуляя под дождём и под любопытными взглядами прохожих возле машины с невыкюченной мигалкой, я наконец дождался, когда двери салона раскрылись и меня пригласили войти внутрь. Врач посоветовал понаблюдаться пару часов в госпитале. ЭКГ у «больного» была нормальной, давление чуть повышенное, а когда я залез внутрь и сел СС торжественно заявил, что у него кружится голова. Что ж, если хоЧим болеть, будем болеть.

Мы с мигалкой понеслись через перекрестки, хотя даже в госпитале врач скорой сказал дежурному врачу что это было просто из-за развлечения. Как ни странно, но мы поехали именно в тот район, где я вчера искал автосервис. А говорят снаряд в одну воронку дважды не попадает.

Госпиталь оказался совсем чуть-чуть дальше, чем мой вчерашний маршрут. Там СС почти сразу увела маленькая девчушка, которая чуть позже оказалась заведующей приемным отделением.

Еще на улице я сказал, чтобы СС молчал про бурбон, а напирал на нервы, на командировку, на поломку в дороге, на смену погоды и часовых поясов и проч.

Через пару минут его увели в палату, которая находилась тут же, через дверь в длинном коридоре. В палате уже лежало под капельницами двое мужиков и друг другу наперебой рассказывали о своих болячках. Нда. Я отобрал у СС документы и паспорт, расписался за него как родственник, оставил сестре свой номер телефона, а СС свою визитку, которую тот зажал (там был еще мой другой номер), дождался пока ему не вколят сернокислую магнезию и только когда увидел голую задницу и шприц в руке медсестры, пошёл к врачу и, назвав ее коллегой, спросил, как у нас дела.

Мы как-то сразу поймали общую нить общения, и Полина очень мило мне объяснила, что у него все будет хорошо, а у меня есть примерно два свободных часа. Мы разулыбались, раскланялись (она как деревенская девчонка возле плетня, стояла передо мной, заложив руки за спину) и я побежал на улицу звать такси. Узнал у охраны адрес и с удивлением обнаружил, что второй день держу в голове такое количество новых цифр, какое раньше и за месяц не встречал. По памяти назвал адрес автосервиса и вышел за ворота ждать такси.

Водитель был прост и всю дорогу болтал про наш Соль-Илецк, узнав, что я из степной столицы. Есть такой курорт в наших степях… Я не стал его обижать молчанием и рассказал ему и про топливный фильтр, и про больницу.

Когда я выходил, на счетчике было 197, я дал ему двести, он был очень доволен и пожелал мне удачи. Похоже, я перестал разбираться в таксистах. Вылез из машины с полным ощущением, что я чего-то в жизни не понимаю. Дальше, с улыбкой, будто я иду получать 80 тысяч, а не отдавать, я отправился в административное здание автосервиса.

По пути я связался со свои любимым юристом и насколько мог прокачал ситуацию.

В дверях мы лоб в лоб столкнулись с Александром, который отвел меня к вчерашней немолодой даме. Одной из... Опять начался милый трёп, который довел старушек, а их было там несколько, до истерического хохота. Слава аллаху, я оплатил пока только 15 тысяч аванса с кредитной карты, оставив себе несколько тысяч на текущие расходы.

Между тем я выяснил какие документы они могут мне дать и достаточно ли это будет для суда. Спустившись вниз, я увидел в открытом ангаре свою машину. Отправился к ней и спросил проходящего мимо и незнакомого мне мастера, могу ли я из нее забрать кое какие вещи. Он сказал, что машина открыта, и что она в моем полном распоряжении, даже не спросив у меня документы.

Действительно машина стояла с открытым капотом, с раскрученным мотором и очень грязным между прочим, как сказал мастер. Я ответил, что пользуюсь ей как УАЗом для полевых выездов. Он ответил, что они уже это поняли.

Я залез в салон, выгреб из бардачка ракетницы и патроны, горсть сосачек и… наушников в машине не было. Я вынырнул на свет, выдав мастеру конфету. Тот ее охотно взял, но от второй отказался, подумав и сказав, что ему еще работать.

Я вновь вызвал такси и отправился к воротам ждать очередную машину. Лил дождь, и я стоял у охранника под козырьком, разговаривая с ним о внезапной осенней погоде. Через несколько минут мы сошлись с ним во мнении, что зимы в этом году не миновать, и тут же за мной приехала машина.

Новый водитель был молчалив, и я был благодарен ему за это. Не смотря на весь мой оптимизм, надо было немного пораскинуть мозгами. Расходы предстояли большие, а я не привык возить с собой столь большую сумму. Однако я не успел решить проблему, поскольку машина приехала к госпиталю очень быстро, и поездка стоила мне всего 150 рублей. Конечно, все же мы с водителем успели перекинуться парой слов о погоде и о холодном климате северной Перми. А еще меня достали звонками с родной работы из родного города. Вот на пару дней невозможно выбраться. Да и при том, что я в отгуле. Мне принципиально должно быть не интересно, что там происходит. Но вот, оказалось, интересно.

Все мы считаем, что наша милая работа сложится как карточный домик, если мы обделим ее вниманием. Уверяю вас, что это далеко не так. Незаменимых у нас нет! Это неверно только первые два дня.

СС был жив, смотрел в телефон и не слушал переговаривающихся мужиков. Он был готов идти домой, и я пошёл к врачу. Полина была свободна и удалила нам несколько минут. Сейчас мы разговаривали с ней, как старые знакомые. Она посмеялась над нами, я сказал, что выпускники пермской медакадемии как всегда на высоте. После чего она посоветовала немедленно забирать СС, иначе он чего-нибудь там (в палате) наслушается. Понимая, что еще чуть-чуть и я должен буду на ней жениться, я схватил СС, и мы вышли на улицу.

За рулем нового такси была такая милая девушка, что я немедленно и весьма надолго обалдел. Она так мило говорила, тщательно и правильно строя фразы и говорила такие философские вещи, что я не стесняясь повернулся к ней и стал рассматривать ее профиль. Я рассказал ей всю нашу историю и в качестве бонуса еще и про наш Соль-Илецк (к тому времени у меня уже сформировался некий набор тем для таксистов), а она согласилась с нами, сказав, что унывать нечего, что в таких ситуациях нужен лишь холодный разум.

Между тем СС выдал, что надо ехать на автовокзал, что он купит билет на сегодняшний автобус, и мы изменили маршрут. Пока я заглядывался на девушку, ее тонкие черты лица, чудной забавный в ее устах пермский говор, ее тонкую руку, почти просвечивающую на рычаге переключения передач, пока восхищался ее мужской ездой, наше прекрасное путешествие внезапно кончилось. На счетчике было 135, и я выдал 150, а потом еще несколько дней жалел, что не дал 200.

Девушка искренне пожелала нам удач, и мы с ней расстались с явным обоюдным сожалением. На автовокзале я пресек действие СС расплатиться наличкой, заплатив за него своей кредиткой. Наличку прибрал себе. У меня ее почти не осталось. Договорившись окончательные расходы произвести дома, мы отправились на квартиру. Пешком было недалеко, не более 15 минут.

По дороге я рассказал СС, что у нас творится на работе, что успел узнать из телефонных разговоров, что мне сдвинули отпуск на пару недель, что в среду у нас важное совещание, на котором надо быть иначе у нас отберут хороший кусок нашего заработка, но мне скорее всего придется здесь задержаться из-за машины, а потому СС должен быть готов, что ему самому предстоит отстаивать наш новый проект.

Еще я рассказал ему, что мастер сказал, что все детали для моего ремонта есть, но пока они не разбирали какой-то там насос. СС дал мне телефон хозяйки, и я договорился с ней о квартире до понедельника. Все те же тысяча триста в сутки. Потом мы зашли в магазин, ибо СС хотел купить пермский подарок домой и воды в дорогу. Однако, в магазине мы сразу же потерялись. Я долго искал майонез, приступ хотения которого остро переживал. Взял еще китайской капусты, которую мы почему-то упорно называем салатом, еще пачку армянского лаваша и долго ждал СС возле полки с пермскими фирменными конфетами, пока мне он не позвонил мне на сотовый и не сказал, что уже прошёл кассовый контроль и устал ждать меня на выходе. Я спорил его:

 - А как же конфеты?!

На что он ответил мне:

 - Да, черт с ними!

Он уже рассчитался. Тогда я тоже плюнул и отправился на кассу. На этот раз на кнопках сидела Анна Михайловна, но я и с ней мило побеседовал. Я поблагодарил ее за чудесную встречу и оставил ее в совершенно шикарной улыбке.

Когда мы вышли из магазина шел такой ливень, что всего за то время, пока мы переходили перекресток, наши куртки промокли так, что успели значительно отяжелеть.

Возле нашего подъезда мой телефон стал надрываться, но под таким дождём я не мог его вытащить. Спрятавшись под деревом, на котором еще оставались листья, я увидел, что это звонила хозяйка, но на ступеньках возле подъезда уже стояла веселая тетка и жаждала денег, а потому я не стал брать трубку. Я отдал майонез и лаваш СС, а сам остался с ней рассчитаться.

В тесном предподъездном тамбуре от нее перло алкоголем больше, чем вчера от моего коллеги. Я отдал ей последний нал, чтобы протянуть здесь еще до понедельника. Странно, еще вчера вечером стоя под душем я думал, что ни за что в этой грязи не останусь, а лучше съеду в гостиницу Урал, где номера были раза в три дороже квартиры, но в бесчисленное количество раз чище.

Я не спеша поднимался на наш этаж и за два пролета встретил женщину, обстоятельно закрывавшую или открывавшую дверь в свою квартиру. Я сделал вид, что тяжело перевожу дух:

 - Да, тяжело без лифта.

 - Привыкли, - буркнула та с любопытством разглядывая меня.

 - Вы не скажете, - немедленно воспользовавшийся моментом, начал я разведывательную операцию, - Ваша соседка, как она? Давеча мы ее чуть не залили.

 - Не знаю я, - опять как-то скоро буркнула женщина, - квартира съемная. Шляются всякие… А, вы, - она чуть примолкла, соображая, - новый хозяин 144-ой?

 - Нет, - сказал я, собрав всю доступную мне интеллигентность и порядочность в голосе, - я тоже в командировке.

Дверь перед моим носом захлопнулась так стремительно, словно ее сбило сквозняком. Я постоял перед ней, ожидая услышать лязганье запоров, но, по-видимому, хозяйка надрываясь от усердия держала ее с той стороны. Тогда я почапал наверх, чтобы она преждевременно не умерла от чрезмерной нагрузки.

Дома я бросил вариться спагетти и переоделся в пижаму. Первоначально я собирался проводить СС на вокзал, но теперь на улице был хороший дождь, и я посоветовал ему взять такси. Это не должно было стоить дороже ста рублей даже при посадочных сорока пяти. Пока я поглощал спагетти номер 16 с баклажановой икрой, используя ее в качестве томатного соуса, СС собирался и складывался. А потом я залег на диван и с головой ушел в телевизор. Мечталось вечером сходить в кино, но было жаль денег, которых еще немного оставалось на кредитной карте, да и компании не было.

От мыслей меня отвлек СС. Наконец, он был одет и стоял передо мной как живой памятник самому себе. В куртке, ботинках и шапке. Только чемодана в руке нет.

 - Когда приедет такси?

- Какое такси?

 - Вы вызвали такси?

Разговор двух идиотов.

 - Нет я не вызывал такси. Пора?

Смотрю на часы, действительно уже пора. Набираю номер на своем телефоне и протягиваю его СС.

 - Вот, сами объясните, где и как. Ведь Вам такси встречать, а не мне.

Я передаю трубку СС, и он долго объясняет, как подъехать к нашему дому, к которому собственно подъезда нет. Я немного удивляюсь его долгому и сбивчевому повествованию, поскольку эту квартиру на карте искал он, штурманом во время нашего автопутешествия тоже был он.

Наконец он кладет трубку и начинает нервно ходить по квартире. Прямо в ботинках и в куртке. Через пару минут он подходит к моему дивану и в лоб спрашивает:

 - Когда придет такси?

Разговор идиотов продолжается, ибо я в ответ задаю вопрос:

- А через сколько минут сказали приедет машина?

СС отвечает, что через шесть.

 - А сколько прошло?

 - Не знаю, - отвечает он.

Я тоже не знаю, что и сказать. Встаю одеть тапки. Парня явно надо проводить.

 - Вы, когда приедете на вокзал, пришлите мне смс, сколько стоил багаж. А лучше, когда сядете в автобус, чтобы я не беспокоился.

Тут раздается телефонный звонок и СС выходит из кватиры. Я закрываю за ним дверь, снимаю штаны и валюсь на диван. Только мой зад касается горизонтальной поверхности, как снова раздается телефонный звонок. Я прорываюсь в прихожую, где от USB волшебной «вай-фай» коробочки заряжается мой телефон. Приятный голос сообщает мне, что черный «Опель» уже ждет у порога. Я возвращаюсь на диван, но тут телефон вновь взрывается звонком.

Не буду обманывать, скажу сразу, что с дивана мне пришлось подняться шестнадцать раз, прежде чем я сообразил, что можно забрать его с подзарядки. Параллельно этой цепочке моих путешествий от дивана до тумбочки и обратно на улице случались настоящие приключения. Например, я так и не понял нашли ли они друг друга, пока наконец мне не позвонил СС и не попросил дать номер телефона такси. Потом он закричал, что он видит такси и бросил трубку.

Но и после этого звонки не прекратились. Если бы не равнодушный и безликий робот с той стороны, я разбудил глубины своего лексикона, приобретенные в далекие годы службы в Советской Армии.

Потом еще раз позвонил СС и напомнил про номер такси, который он хотел обрести. С третьего раза я отправил ему смс, поскольку все никак не мог совладать со своим новым телефоном (пользуюсь пару месяцев и все никак не могу привыкнуть что и где). Надеясь, что наконец эфир успокоится, я вновь отправился к дивану, но добраться до его вожделенного тепла мне дважды не удавалось.

Как утверждала трубка, черный «Опель» все еще крутился вокруг дома, а я улыбался, так как полагал, что СС уже уехал на другой машине, и печалился, что мой номер может теперь попасть в их черный список. Еще я не понимал, как оператор мог не сопоставить два вызова с одного адреса, и почему никак не успокоится водитель черного «Опеля».

Наконец, пришла смс от СС, что он на вокзале и все хорошо. Я спросил сколько стоит багаж. Он ответил, что не знает, поскольку добрался до вокзала пешком.

Я молча плюхнулся на диван и переключил канал. Следующие пару звонков я пропустил. Мне ужасно хотелось все это записать, чтобы не забыть, но мой телефон заряжался, а записная книжка почти села на нуль. Шнур для нее я забыл в машине.

Тогда я встал, отключил «вай-фай» приставку и воткнул ее в розетку рядом с собой. Но теперь писать было лень, и я вновь вперил свой взор в телевизор.

Чуть позже пришла смс от СС, что он едет, что идет дождь, что все хорошо, что он забыл кое-какие вещи и просит их забрать из квартиры домой.

Я приготовил себе огромный салат с майонезом, пожалел, что нет бальзамического уксуса, и зажевал его вместе с сыром, чудесно-свежим лавашом и целой горстью чеснока. Ну, люблю я чеснок, что поделаешь. Я однажды ехал в купе с одним курортником, вахтовым рабочим, так тот так любил чеснок, что им водку закусывал.

Потом вновь завалился на диван и вновь уперся в телевизор. Теперь этот день мне хотелось закончить именно так. Перед телевизором. Сказывалась некоторая психологическая усталость. Надо было заставить себя погулять. Я через силу встал, вышел в прихожую, напялил куртку, шапку и шарф.

Я спустился по лестнице к самому выходу на улицу, где чуть замешкался, пытаясь спрятать ключи в карман с заевшей молнией, наконец спрятал, нажал волшебную кнопку домофона и толкнул подъездную дверь.

То, что я увидел, шокировало меня больше если бы там увидел Джулию Робертс. Прямо передо мной в мужских сланцах на босу ногу стояла пьяная девушка, закоченевшая до полусмерти. В общем-то ничего такого. Никому запрещено сейчас ходить в сланцах, быть может даже слегка под шафе, но дело в том, что на девушке ничего кроме сланцев не было. По крайней мере мне так сначала показалось в предподъездной темноте.

На открывшуюся дверь она уже никак не реагировала, а только что-то тихо бормотала, обняв себя двумя руками за бока. Я затащил ее в подъезд, прижал спиной к фанерной коробке с мелкой дырочкой, за которой скрывалась подъездная батарея. На мои вопросы девушка не реагировала, была растрепана, в дешевом бюстгальтере и заношенных трусиках телесного цвета. Однако, нельзя не отдать должное, что белье было чистое и старательно мелким стяжком и аккуратно заштопано в некоторых местах. Как ни странно, но это первое, что бросилось мне в глаза в тусклом подъездном свете.

Я прислушался к ее болтовне и расслышал несколько фраз типа «ну, конченный…», «с ножом…», «обкурился…» и так далее. Размышлять более было нечего, я вытащил трубку и вызвал полицию. Объяснив, как мог ситуацию, я поинтересовался, что мне делать дальше:

- Оставайтесь на месте! - последовал суровый совет, и я чертыхнулся.

- Она же замерзнет!

- Ну, заведите к себе в квартиру. Я снова чертыхнулся, еще раз подиктовал свой номер телефона и адрес и потащил девушку на четвертый этаж. Мне показалось, что в последней фразе оперативного дежурного проскользнул некий ядок.

«Так, - думал я, - скорую я вызывал, полицию вызвал. Что дальше? Пожарные и служба газа?»

Слава аллаху, на лестнице никого не было, потому как зрелище было еще то. Белье на девушке выполняло свои функции чисто символически, и я успел облапать ее, где только можно. Тащить за руки вверх не получалось, потому как она сразу начинала пьяно убираться. Пришлось подталкивать сзади под мягкое место, а иногда даже тащить в охапку.

Отрыв дверь, я сразу протолкнул ее в ванну, где горячий душ - вода и тепло сразу сделали свое дело. В глазах ее появилась осознанность, и я повернулся к ней боком, стараясь не глядеть на нее и прикрываясь от нее полотенцем. Она испуганно-изумленно озиралась по сторонам, на воду, на белье, на меня, упорно бормоча все те же фразы, только теперь более отчетливо и явственнее. Мне надоело это слушать, и я попытался сбить ее резким вопросом:

- Есть хочешь?

Она заткнулась, потом утвердительно мотнула головой.

- Тогда вытирайся и приходи на кухню.

Я бросил ей полотенце, а когда она поймала его, как бы невзначай повернул ее левую руку сгибом локтя вверх. Заметив это, она выдернула у меня свою руку и отчетливо произнесла:

- Да, пошел ты!

Именно «да, пошёл ты», без адреса и каких-либо пикантных анатомических уточнений. Однако, кожа на сгибе локтя была чистая и без дорожек. Ну, и хорошо.

Я не раздеваясь вышел на кухню и поставил чайник, потом, не долго думая, прямо в воду из-под своих спагетти, которую я поленился вылить, вывернул хозяйские рожки или спиральки (я не знаю точно, как они называются). Открыл холодильник и достал оттуда все, что только было съедобным.

Вскоре на пороге появилась тень, завернутая в полотенце СС. Я показал ей на табурет, а сам принес еще и одеяло.

- Папаша, а ты не мог бы закрыть окно, - сказала она, крепче кутаясь и подбирая на табурет ноги.

Окно? Ну, конечно, я молодец. Сам в куртке, а потому не заметил, что окно на улицу приоткрыто. Да не то, что приоткрыто, а я бы сказал открыто. Я поспешно притворил раму и повернул ручку.

- Курить есть? - спросила она.

Я отрицательно помотал головой, а потом еще на всякий случай добавил:

- Пить тоже.

Менты, а точнее полицейские, приехали не скоро, прежде два раза позвонив на мой сотовый. Это была интеллигентного вида девушка в форме и с погонами старшего лейтенанта и разухабистый сержант. Или он только старался казаться таким. Зашли они не разуваясь. Собственно, я тоже был в кроссовках.

Девушка села напротив моей гостьи за маленький кухонный стол, раздвинув остатки рожков, и стала заполнять бумаги, а сержант, заложив руки за ремень, по-хозяйски начал ходить по большой комнате, изредка заглядывая на кухню. Все ценное у меня было рассовано по карманам куртки, стащить было нечего кроме хозяйского телевизора и коробочки «вай-фай», а потому я не дергался и не беспокоился.

- А это что? - вдруг услышал я его резкий голос.

Я вздрогнул (еще не хватало, чтобы они мне что-то подложили) и было пошёл на голос, но девушка подняла на меня глаза и строго сказала:

- Оставайтесь на месте! - а потом громко добавила: - Что там?

- Ракетница?

- Тьфу, - сказал я.

- Какая ракетница? - спросила девушка-лейтенант.

- Охотничья, - ответил я за сержанта, - за 300 рублей и шесть патронов к ней.

- Зачем? – при этом вопросе девушка уже что-то строчила, и я разговаривал уже с ее затылком.

- Ну, в путешествии я, случается в лесу ночую, мало ли что. Ну, а если честно, то иной раз просто в воздух пальнуть приятно, если праздник какой-то или для детей.

Моя пьяная гостья уставилась на меня во все глаза:

- Больной что ли?

Но лейтенант проигнорировала ее реплику, а сама спросила:

- И когда выпьете?

- Я не пью, - печально ответил я, не желая разочаровывать девушку.

- А коврик зачем? - опять раздался из зала голос.

Я вспомнил, что не убрал с пола гимнастический коврик и ответил в зал:

- Зарядку делаю.

- Какую?

- Йогу, - отрезал я. Не буду же я им объяснять упражнения тибетского комплекса.

- А я тибетскую делаю, - вдруг сказала лейтенант.

Тут в кухню в очередной раз просунулась голова сержанта и обратилась ко мне:

- Спецназ?

- Нет, - отмахнулся я.

Лейтенант сделала какой-то неопределённый знак головой сержанту, тот моментально проник на кухню (нас сразу здесь стало очень много – 4 человека на полутора квадратных метрах свободного пространства), но он ухитрился открыть на мгновение холодильник и заглянуть в шкафчик под мойку.

- Не пьет, - сокрушенно подтвердила моя гостья, закутанная в одеяло, - Я у него просила, а он не пьет.

- Так! - вдруг сказал я, сам от себя не ожидая такого шага. - Вы явно меня не за того держите. Я в командировке, из другого города. Вот мой паспорт. В командировке. На конференции. Там на столике, - махнул я головой в зал, - лежат проспекты с конференции. Много людей могут подтвердить мое там присутствие.

Тут я осекся, вспомнив, что не был ни на одном заседании. Но не врать уже было поздно.

- Конференция кончилась, а домой я не могу уехать. Моя машина в ремонте.

Я вытащил техпаспорт и тоже положил его на стол. Я знал, что ментам в руки документы лучше не давать, но сейчас мне казалось это хорошим ходом.

- Там на столике… - продолжал я.

- Есть документы из автосервиса, - подтвердил сержант, - Да, Вы не волнуйтесь, разберемся.

Сказав эту пугающую советского гражданина фразу, он вышел в коридор и пошёл открывать входную дверь, в которую кто-то тихонько зашкрябал. По негромкому разговору я понял, что это пришел участковый.

- Твой что ли? – тихо спрашивал сержант.

- Мой, - так же тихо отвечал незнакомый голос.

- Лысый?

Чужой голос усмехнулся и утвердительно ответил:

- Лысый.

Через пару минут обладатель нового голоса заглянул на кухню, теребя в пальцах сигарету. При этом он внимательно посмотрел на меня, бросил взгляд на полуголую деваху, чертыхнулся и вдруг спросил:

- На балконе покурю?

Я пожал плечами, но все же крикнул ему вдогонку:

- Мне кажется обычно здесь курят везде.

Тут голова участкового вернулась, и как-то по-детски улыбнувшись сказала:

- Нет, я лучше на балконе.

- Я пойду ракетницу уберу, - сказал я лейтенанту.

- Никто ее не возьмёт, ответила та, не отрываясь от протокола, -Потерпите, мы скоро уйдем.

Я стал рассматривать женщин, одна из которых коварно, но с доверительными нотками в голосе что-то спрашивала, а другая, ничего не тая, не развязно, а скорее пьяно объясняла. Моя гостья уже согрелась, порозовела, хаер ее опустился более-менее ровными прядями на плечи, и я отметил, что она очень даже ничего. Во всяком случае лейтенант ей здорова уступала.

Складывалось все очень просто. Ее новый бойфренд (она так и сказала «бойфренд») обкурился и чуть не прирезал ее ножом. Все, что ей оставалось, так это бежать, куда придется. Сначала на улицу, а потом к ближайшему подъезду.

- Так не открывают же, - рассказывала она, - Я им объясняю, а они не открывают. Да, я и сама не открываю, - вдруг доверительно сказала она. - А если кто пьяный или больной какой. С ножом!

Сперва я думал, что она сбежала из соседнего подъезда этого же дома, но потом понял, что из крайнего подъезда торцом к нам стоящего. Я даже машинально спросил участкового:

- Из этого?

- Ааа… - махнул тот рукой, покуривший и уже вернувшийся на кухню.

- Пойдешь, вдруг спросил его сержант.

Я только сейчас обратил внимание, что он все это время с кем-то тихо переговаривался по рации, меря шагами прихожую.

- Сами разберутся, - сказал участковый и, прищуря глаз, уставился на меня. - Значит так, - сказал он, - выпил, пригласил девушку, а потом хотел ее на улицу выгнать?

- Ага, - сказала лейтенант, - а перед этим наелся чеснока. Распишитесь вот здесь.

Я ужаснулся, машинально прикрыв рот рукой. Я и забыл какую гору умял со спагетти.

- Идите лучше ее вещи принесите, - сказала она, - Там уже закончили?

Сержант вновь схватился за рацию, а потом утвердительно кивнул.

- Вот и сходи уже, - прикрикнула на него девушка-закон. - Одеяло и полотенце местные?

Теперь кивнул я, невольно ей подчиняясь.

- Оставишь здесь, строго сказала она девахе.

Потом, уже уходя, она устало спросила:

- Ракетница ваша на месте?

Я вновь утвердительно кивнул, даже не бросив взгляд на журнальный столик в зале.

- Ну, вот и все, - сказала она и улыбнулась. Только улыбка у нее оказалась унылой и вымученной.

- Постарайтесь никуда не уезжать, - попытался сказать сержант от двери, но та уже вытолкнула его на площадку. Дверь за ним уже закрылась, а я только начал возражать:

- Как ни уезжать? Да, как только у меня машину отремонтируют, я первым делом что отсюда сделаю ноги. Точнее, колеса.

Перед сном я повторил салат, но уже с тремя дольками чеснока. Так уж не хотелось, чтобы на завтра вылез герпес после всей этой нервотрепки. Он всегда коварно поджидает момент срыва иммунной системы, например, от психологической перегрузки. Да, еще в салат я добавил черри, которые оставил мне СС. Или забыл? Но я ему был за это очень благодарен.

Да, вот так и прошли эти три дня. Осталось разобраться, кто такая Майя, которая не придет. И можно попытаться уснуть.

Потом я обнаружил, что не сплю, что никакой Майи нет, и прийти не должно. А Майя в моем сознании это наваждение (буквально мираж) всего земного, что мы упорно воспринимаем, как действительность, объективную реальность.

Я встал, подошел к окну, раздвинул занавеску. Прямо по диагонали через перекресток горели огромными огнями две цифры «24», где был магазин, где был овощной склад и неудобные мешки с картошкой, накинутые сверху флисовым одеялом за 480 рублей.

Я вернулся к дивану, взял в руку телефон и, набрав номер приемного отделения больницы, вежливо и убедительно попросил к телефону Полину Николаевну.



СНОВА ДЕНЬ НОМЕР ЧЕТЫРЕ. АВГУСТИНА

Проснулся за пару минут до будильника, и тут же пришла смс от СС, что он уже дома. Я отправил ему "молодцом" и отправился в душ. По пути, держась рукой за стенку, я пытался решить один философский вопрос - сколько ночей человек может не спать?

Посередине комнаты стоял майонез, который я забыл вчера убрать, и ботинки, которые я еле стащил с себя всего пару часов назад.

Я запихнул майонез в холодильник, отпинал ботинки в прихожую и стал варить кофе, мысленно прогоняя вчерашний день. Вспоминая, что успел записать, а что нет перед сном.

Вспомнил, что СС сказал врачу, что не принимал вчера утром таблеток, хотя я сам видел, как тот еще сидя на кровати раздирал облатку. Когда мы остались одни в палате (мужиков под капельницами я не считал, они слишком заняты были друг другом), я повторил вопрос, и СС раздраженно ответил, что это была «янтарка», подразумевая, какое это имеет значение, ибо она всего лишь БАД, пищевая добавка.

И тут мне все стало ясно. Я сам однажды попадался на эту удочку. Господа, 4 таблетки янтарной кислоты выпитых до вечеринки помогут вам перепить кого угодно и не так болеть с утра, но никогда не принимайте янтарную кислоту после выпитого алкоголя. Она здорово поднимает артериальное давление.

Я вспомнил то офигительное ощущение биения сердца в грудной клетке. Короче, теперь понятно на что СС попался. Ему урок, мне и вам.

Я машинально поставил забытый со вчера сыр в холодильник, закрыл дверцу холодильника, постоял несколько секунд носом в него, вновь открыл дверцу и выставил сыр на стол. Надо было завтракать. Кофе, как и вчера оторвался излишней крепостью, ибо если я пожалел денег на свой любимый кофе и купил просто молотый «Жокей», то пусть хотя бы он будет крепкий. Ага, как и вчера. Вот и еще в копилочку СС. Кофе вчера был раза в три крепче обычного. А его мы пили на завтрак.

Быстро позавтракав петрушкой с сыром, я не удержался и выпил вторую чашку. Кофе как кофе, и что я дома не пью «Жокей»?

Складываясь, я обнаружил в рюкзаке зонтик СС. Он был такой компактный, что меня подмывало взять его, а оставить свой, но я мужественно выложил его из сумки. Будильник звал на утреннюю медитацию, но я проигнорировал его, бросил в рюкзак три яблока и вышел в город.

Пермь встретила мокрым утром. Я смело шагал через лужи в своих походных кроссовках. Благодаря своему лысому приятелю Хелю, я однажды послушал его совета, не пожалел денег на кроссовки, и теперь радовался удобной непромокаемой, но дышащей обуви.

В фойе гостиницы уже собиралась профессорская шушера. Перездоровавшись, мы сели в высокий автобус для экскурсий и поехали. Нашей целью был Белогорский мужской монастырь.

Всю нашу дорогу долгую в сто пятьдесят километров скрашивал экскурсовод, который рассказал много интересных, а иной раз даже парадоксальных вещей про историю пермского края, а я, наконец, мог смотреть по сторонам, а не под колеса своего автомобиля. А еще наконец-то привести свои записи в некоторый порядок. Была дождливая погода, ровный асфальт, а с высоты тёплого туристического автобуса влажная красота золотой осени была просто великолепна.

Экскурсовод рассказал нам, что слово «Кунгур» переводится как теснина в скалах, что посредине города есть река Ирень, что это созвучно «айран», ибо она протекает по карсту, и ее воды напоминают разбавленное молоко. Потом он рассказал, что в Пермском крае две фабрики госзнака, и что тут печатают валюту 12 государств. Еще я понял, что среди языков народностей, заселяющих пермский край много слов, имеющих созвучие с гавайскими или даже китайскими словами. Ну, вот посудите сами. «Ва» – вода. Гавайский! Откуда я это знаю? Да потому что «Га Ва И», переводятся как острова развития духа, где «ва» именно вода, течение, развитие. «Инь» – женщина. Китайский! «Яи» – мясо, рыба (раньше разницы в значениях этого слова не было. Может и яйца отсюда). Вот вам и яицкие казаки, что на реке Яик (сейчас река Урал). «Сыл» – талая. Я знаю, что сы – течь, вода у некоторых народах. А слово «лаз» обозначает просто «медленный». Еще он сказал, что «куян» - это по-татарски заяц, и, соответственно, под куяльником ничего плохого не понимают, так как это просто лодочная пристань (славян.), а не обязательно грязелечебный курорт на Украине. Что общего между татарским зайцем и лодочной пристанью я не понял, зато узнал, что в населенном пункте Куян одно из самых старых деревянных зданий в этом крае. В 1750 году о нем уже вспоминал Радищев. Еще я узнал, как дымчатый топаз можно превратить в медовой, запечь его в хлебе и все. Так случайно случилось у жены одного дьякона, которая уронила в тесто сережку. Дьякон долго спекулировал секретом, говоря, что творит это чудо с помощью специальной молитвы. Дьякону приход не поверил, а побил его, выведав у болезненного секрет. Таким макаром медовые топазы готовят и по сих пор. Потом экскурсовод поведал про золотоносную речку Ташкутарганку, где мултычили золото, но при этом отметил, что самый большой самородок весом в 36 кэгэ добыли в Запорожье.

От многообразия нахлынувших знаний у меня чуть не закружилась голова, я попытался вновь нырнуть в свои записи, но тут мы приехали.

Монастырь в этот раз был ухожен. Мы были здесь со старшей дочерью несколько лет назад, но тогда все здесь было ветшало ржаво. Мел снег и веяло беднотой. Сейчас все было прилизано, начищено, реставрировано, выбелено, а купола горели золотом.

Дали были завешаны туманом, вокруг как тараканы сновали другие туристы, но мне здесь очень понравилось. Когда наш экскурсовод осип, охрип и повел нас греться в храм, где он обещал, что будет там молчать, поскольку в храме ему нельзя разговаривать (я думаю, что это уловка), я сбежал из общей группы и отправился поискать места поинтереснее, чем просто беленые и еще не расписанные стены храма.

Спустился вниз к чудному пруду, куда мы с дочерью в прошлый раз не дошли. И поднялся обратно, отсчитав 167 ступенек. Перевел дыхание. Неплохо, я ожидал от себя худшего.

Навстречу мне попалась симпатичная девчушка из нашего автобуса, кажется, я даже помнил, как ее зовут. Мы перекинулись с ней парой слов. Она тоже хотела спуститься к пруду и торопилась, чтобы успеть в автобус. Конечно, можно было бы спуститься вместе с ней, прогуляться (автобус бы все равно никуда не делся без нас), но я побоялся, что второй раз этот подъем мне не одолеть.

В автобусе уже была оргия. Коньяк и вино лились рекой. В расход шли пасекунчики, мелкие пирожки и прочьи кулинарные прелести гостеприимного пермского края. На задних сиденьях образовалась групповуха вокруг гитариста, которые пел известные нам туристические песни, а заодно и песни из русского рока. Мило и родно. Они сидели прямо за мной, но пели тихо и мне не мешали. Было даже как-то особо уютно работать под их аккомпанемент. Работать? Я написал работать. Вы не очитались. Я восстанавливал последовательность событий прошедших дней в текстовом редакторе моего сотового телефона. Мобильного, если хотите. Некоторые удивляются. Как я умудряюсь в нем что-то писать, ведь много не напишешь? Напишешь, особенно если пристрелить Т9. В лучшие времена в одной из поездок по Южной Америке я накатал впечатлений на более чем 60 страниц полноценного текста.

По дороге в Кунгур я понял наконец почему пермяки так любят наш Соль-Илецк. Да потому что там соль. Вся, ну если не вся, то половина, истории Пермского края связана с добычей соли. Недаром их называют «пермяки – соленые уши». Когда добытчики соли находили подходящее место, они забивали туда особую трубу на глубину до 180 метров. На это порой уходило три года. Потом с помощью специальных насосов они выкачивали рассол и выпаривали его на специальных противнях в специальных зданиях. Для того у них были и специальные амбары для рассола, и специальные амбары для хранения соли. Потом соль сгружали мешки весом чуть ли не по 60 кг, которые местные мешки носили на плечах, перегружая с одного транспорта на другой. Соль просыпалась через холщовину на одежду, на кожу, на уши. А последние дюже страдали от этого.

Ну, как тут не поехать в Соль-Илецк, да еще на специальном рейсовом автобусе «Пермь – Соль-Илецк», который ходит ежедневно(!!) в края, где соль из земли торчит просто так?

Кунгур встретил нас гончарной лавкой, где мне было очень обидно ходить одному и без детей. Вот кому я бы с удовольствием показал эти места. Я забил координаты на телефон и решил всем вместе как-нибудь сюда приехать.

Лавка настолько была великолепна, что нам не хватило тех 15 минут, которые выделил нам экскурсовод. Мужчины еще как-то вышли, а женщины все не появлялись. Все объяснилось очень просто. В гончарной лавке оказался ювелирный отдел, и конечно все дамы остались там.

Вскоре женщин отловили, посадили в автобус и через 15 минут мы были в ресторане одно из кунгурских туристических комплексов, где нас покормили с чудных тарелок, на каждой из которых был обозначен знак «Кунгурская ледяная пещера». Я вспомнил, что однажды уже удивлялся этому, когда лет 12 назад приезжал сюда вместе с экспедицией National Geographic. В Кунгуре есть свой фарфоровый завод, а потому редкий ресторан не позволит себе слабость заказать такие тарелочки.

Во время обеда одна из официанток, была так мила, что, узнав, что я не ем ни рыбы, ни мяса, принесла мне тарелку риса с только что мелко нарезанными овощами. После этого я всерьез задумался, а может мне стоит переехать жить в Кунгур. А что? Городок милый, древний. Тут есть пуп земли (местная достопримечательность), куча предприятий, пещера, наконец-то и обеспеченный поток туристов. Может стоит разыскать свой значок спелеолога-любителя, обновить категорию и водить толпы туристов на увлекательные экскурсии.

После обеда мы разделились на две группы и с интервалом в 15 минут отправились в самую нутрь Кунгурской ледяной пещеры. Это уже было третье или даже четвертое мое посещение этой природной достопримечательности. Но я был крайне доволен, кроме того, наша группа получилась небольшой, экскурсовод была душка, а я выбил право идти последним, замыкая процессию.

Что значит выбил? Со стороны принимающей организации нас опекала очень серьёзная, крайне собранная и подтянутая девчушка с жестким именем Иннесса. Она шла последней и следила, чтобы никто не отстал. Так в моей жизни появилась женщина, правда, не надолго, которая командовала мной, указывала мне, и тщательно следила за мной.

А идти последним мне очень понравилось. Я дожидался, когда экскурсовод уходил из зоны видимости, а после этого сходил с тропы и лез в те места, в которые никогда ни при каких других обстоятельствах я бы в этой пещере ни попал. Сделал массу забавных фотографий.

Инесса была не против, но жёстко комментировала мои движения и передвижения. А я, то бросал в подземное озеро камушки, чтобы по возникшей ряби разглядеть истинную поверхность воды, то бегал в узкие лазы фотографировать сосульки, то… да, ладно.

Короче, экскурсия удалась. Полтора часа пролетели незаметно. На выходе нас ждала осень, хмурое, но светлое еще время дня и целая грядка декоративной капусты. Я побоялся копаться в капусте, чтобы что-то случайно не найти, но отфотографировал ее с превеликим удовольствием.

Потом я узнал, что у нас есть еще полчаса, и буквально побежал на ближайшую вершину. С нее открылся удивительный вид на реку Сылва и город Кунгур. Постояв на вершине и переведя дух, я подивился, что смог забраться так высоко, а яеще вчера я ныл от боли и подумывал об ампутации.

Спустившись, я немного побродил по парку и забрался в автобус. До отправления оставалось всего несколько минут. В автобусе все продолжалось буйство с песнями под гитару, под коньяк и пасекунчики, как будто никто ни в какую пещеру не ходил.

Я занял свое место, и мы тронулись. Тут я понял, что большой палец моей правой руки больше не способен печатать, а левая рука закостенела держать телефон, а мне приходится больше исправлять свои ошибки, чем дальше продвигаться по тексту, и я пересел в компанию девчонок из Нижнего Новгорода. Пересел и тут же пожалел, ибо надо было что-то говорить. До этого же я сидел один и был избавлен от этой жестокой необходимости.

Моя новая соседка, Агата, лихо компенсировала моё (а иногда и наше) молчание своими вопросами, а если уж совсем было глухо, то мы оборачивались назад и поддерживали разговор сидящих сзади молодых красавиц.

Девчонки пили коньяк, я - сок и было весело. Я наконец разговорился, стал чувствовать себя непринужденно. Агата улыбалась просто великолепно, кроме того я какими-то тайными фибрами своей души ощущал, что ей тоже приятно со мною общаться. Она рассказала, что ей все на конференции понравилось. Мы старательно обходили профессиональные темы, а потому она легко и просто рассказала, как дважды в своей жизни опоздала на поезд. Это настолько было естественно изложено, что я даже не смог поехидничать в своей обычной манере. Я только потер свою бороду и двухсуточные усы. Агата сразу же отловила мой жест, и заметила, что бороду она допускает, а вот усы не любит. Я отдернул руку от лица и лихорадочно стал вспоминать какой-нибудь анекдот, чтобы сменить тему.

Между тем наш разговор стал меняться прямо на наших глазах. Мы стали понимать друг друга с полу слова, хихикать, даже не рассказав шутку или анекдот до конца и совершенно одновременно поворачиваться на шутки или истории с заднего сиденья. Там сидели коллеги Агаты – Варвара и ЮЮ. Мне кажется, что они с некоторым недоумением стали поглядывать на нас.

Между тем в один из моментов, когда мы разом повернулись на очередную реплику Варвары, моя рука нечаянно легла на руку Агаты, и я сразу вспомнил слова Ирвина Шоу «Удивительно какие чувства может переживать человек просто держа девушку за руку» ("Богач бедняк"). Мы так и замерли, прижавшись друг к другу плечами, повернувшись назад вполоборота. Но наш тесный контакт был слишком всем очевиден, и я убрал свою ладонь. Агата посмотрела мне в глаза и тихо сказала:

- И хорошо, иначе это сделать была бы вынуждена я.

Она сделала такой акцент на слове «вынуждена», что Варвара дернулась, обратившись в слух. Она не скрывая переводила взгляд то на меня, то на Агату, пытаясь раскрыть наш секрет. ЮЮ, была немного постарше, а потому помалкивала и мудро рассматривала пробегающие за окном пермские пейзажи.

Между тем автобус несся, а между сидений проходила Инесса и разливала коньяк и водку, держа одну бутылку в одной руке и бутылку другую в другой. И вот дошла и до наших сидений.

Держа в руке зияющее горлышко, она спросила Агату, не налить ли ей коньяку. Потом спросила Варвару, не налить ли ей коньяку. Затем спросила ЮЮ, не налить ли ей коньяку, и полностью меня проигнорировав, двинулась дальше. В тишине внезапно возникшей паузы, ясно прозвучали слова Агаты:

 - Один-ноль.

Мы сначала посидели в недоумении, а потом тихо посмеялись. Чуть позже нам принесли конфеты, но и в этот раз Инесса на меня даже и не взглянула.

 - Два-ноль!

Так дошло до четырех-ноль, когда мы въехали в Пермь. Из-за туч выглянуло солнышко, и я услышал сзади голос Иннессы:

- У нас, когда выглядывает солнышко (это случатся нечасто), люди добреют.

Я обернулся, и Инесса помахала мне рукой. Я видел, как она улыбалась. Я был прощен.

Мы приехали. Я раздал девчонкам визитки и попросил, если вечером будет какое-нибудь буйство, не забыть про меня, ибо я один и живу далеко и тоже один. И они меня тут же пригласили в художественную галерею, которая, так случилось, должна была закрыться через час.

Мы выскочили из автобуса и прыжками отправились в галерею. Прыжки для меня очень подходили, поскольку подъем в гору все же откликнулся на моем здоровье, в свое время подорванном неловким движением СС.

Галерея была через 4 квартала, билет стоил 120 рублей, а нам надо было на третий этаж. Вот такая геометрия.

Но сначала мы были вынуждены спуститься в подвал, где был расположен гардероб. Там на свету мы обнаружили, что выглядим немного странно, как будто только что из пещеры вылезли. Стоя перед огромными зеркалами, мы приводили себя в порядок и хихикали. Гардеробщица забрала у нас одежду, а потом недовольным тоном заявила, что с рюкзаком к ним нельзя.

- Вы даже не представляете с каким удовольствием я с ним расстанусь, - заявил ей я, снимая с плеч надоевший мне рюкзак. Она разулыбалась, спрятала его под прилавок и выдала мне специальный жетончик. Теперь у меня в Перми был еще один друг – гардеробщица их художественной галереи.

Рюкзак у меня был еще тот. Хороший, кожаный, стоивший почти всю мою месячную зарплату. Это был безумный шаг, но, когда понимаешь, что жизнь может скоро закончиться, начинаешь позволять себе маленькие безумства. Да и большие тоже. Безумство! Вот вообще был главный лозунг этой поездки!

Варвару, а следом и нас, привлекла выставка деревянных фигур на религиозную тему, которые лет 200-300 резали местные язычники. Там ангелы были с крыльями, а Христос был похож на тунгуса.

Ниже был Айвазовский, где я завис перед одной картиной, и даже несколько к ней возвращался. Увидев мой интерес, служительница культа сказала, что выставлено всего 5% всех экспонатов, что не хватает места, что.… ну и все такое.

Еще я обратил внимание на натюрморт с персиками и оценил шутку автора. Это же надо было так нарисовать плод, чтобы он напоминал… Рядом была Варвара, и я обратил ее внимание на шутку художника. Та неодобрительно фыркнула и ушла в другой зал. Тогда я отловил Агату и показал ей неприличный плод. В тот момент я уже сомневался в своих действиях и даже хотел извиниться, но Агата улыбнулась и сказала, что у художника шутка удалась.

Следующим залом шел античный период, мелькающий многообразием обнажённых тел. Я долго смотрел на картину и все никак не мог понять, чем она меня раздражает. Потом понял, что я смотрю на нее, как на фотографию, а это картина. Это взгляд автора со всеми диспропорциями тел.

Ага, диспропорциями.

Я еще раз осмотрел персонажей и обнаружил много анатомических ошибок, а может автор специально хотел это подчеркнуть. Агата обратила мое внимание на рак груди одного из персонажей картины и другие болячки. Странно, как я упустил это из виду, хотя герои эти находились на самом переднем плане изобразительного повествования.

Я не смотрел все картины подряд, а сознательно осмотрел только несколько. Так они лучше останутся в памяти.

Следующая картина была столь реалистична, что я не удержался и сфотографировал ее. Реалистичность мне тоже не понравилась.

Из музея мы вышли последние под недовольные взгляды служителей, которые мысленно были уже дома и пили «кокао».

Дальше мы решили погулять и поискать «счастье не за горами». Я неплохо знал этот район, поскольку жил тут одно время и по этим дорогам добирался на работу. Мы прошли вдоль чудного здания сбербанка, потом вдоль дома с красными фонарями и надписью «мужской клуб», поерничали на эту тему, потом, когда совсем стемнело, вышли на пристань.

Там стояло на привязи аж два теплохода. Они были в огнях и чудовищно красивы. Прямо между ними мы и нашли пресловутую надпись. После непродолжительной фотосессии я сказал, что у меня в рюкзаке есть пару бутылок вина и три яблока. Бутылки с вином были маленькие, с завинчивающимися крышками, что было крайне кстати. Я их купил в качестве презента, но так никому и не подарил.

Яблоки я разделил на всех, а вино выпили девчонки. Им было весело, а мне забавно. Я посоветовал им прятать небольшие бутылки вина, в перчатки, чтобы нас не заарестовала полиция, что они и сделали. Выпив 400 белой сухой Тамани на троих, они оказались готовы к новым путешествиям, и мы отправились искать нулевой километр возле главпочтамта (я поразился что сумел написать это слово с первого раза и без ошибок).

По пути зашли в парк, а потом и театр оперы и балета просто поглазеть по сторонам. Простились в фойе гостиницы, договорившись встретиться на следующей конференции в Тюмени в апреле. Я немного поболтался по магазину «Спортмастер», прикидывая в очередной раз как можно потратить, подаренные мне пару лет назад друзьями 2 тысячи рублей в виде подарочной карты. Потом вышел в центр огромного супермаркета и стал рассматривать безделушки на стеклянном прилавке. Меня все еще интересовал провод для подзарядки моего старого телефона.

Рядом с ребенком копошилась женщина с интересом все чаще и чаще посматривая на меня. Ее интерес был настолько очевиден, что я стал уже ждать, что она подмигнет мне, спросит «как дела?» и пригласит выпить чашечку кофе, но тут ребенок затряс ее за край пальто и стал нудеть:

- Баба, баба, купи мне это!..

Женщина смутилась и как-то очень быстро ушла.

Я улыбнулся про себя. В родном городе я не замечаю этого, но в других мне буквально приходится ходить с палкой, чтобы отбиваться от девушек. Думаю, что в этом нет ничего особенного даже в мои преклонные года. Ухоженная женщина всегда притягивает взгляд независимо от возраста. Так и я. За счет безмясной диеты мне удалось сохранить некоторую моложавость лица, да и зубные импланты творят чудеса, как и профессиональная улыбка.

Кстати, о палке. Ее действительно скоро придется купить. Ибо мое правое колено доканало меня. В этой поездке я немного о нем забыл, но лишь потому, что то, что было немногим выше доставляло мне больше беспокойств.

Ну, и конечно зарядка. С утра банальная растяжка, а ближе к вечеру 5 тибетских жемчужин, которые я выполняю уже почти 30 лет и довел их количество до 79. Кто знает, что это такое, тот поймет.

Проблема стариков заключается в том, что они живут своим возрастом, а не теми возрастами, через которые они прошли. А я живу всеми, и потому не старик и не чувствую себя таковым.

Ах, да, еще и потому, что я еще очень люблю ходить пешком по родному городу и не ездить по нему на машине.

Прокручивая у себя в голове свои философские размышления, я еще немного прогулялся по городу, по дороге зашел в известный уже вам магазин и купил продуктов. Кассир на кассе была уставшая, и я не стал с ней заигрывать, а просто тихо и обнадеживающе сказал, что еще чуть-чуть и можно будет идти домой. В ответ она даже не улыбнулась, а с каким-то подозрением посмотрела на меня, пытаясь разгадать, пьяный я или что-то пытаюсь пронести мимо ее носа.

Дома сделал зарядку, сварил спагетти и завалился смотреть телевизор. Да, еще принял душ, стоя широко расставив ноги.

Из ванной меня поторопил телефон. Но, когда я взял его в руки, оказалось, что я ослышался. Я потряс мокрой головой. Вот дожил, уже и галлюцинации начались. Потом я потряс телефон, словно хотел из него что-то вытрясти. Ничего.

Тогда я накатал смску и отправил ее Агате. А потом, как дурак стоял голый посреди квартиры, в тапках и полотенцем в руках. Слава Аллаху, ответ пришел скоро. Я бросился читать, что же она мне ответила, и что же я ей написал. Потом последовал долгий треп часа на полтора, в котором мы обсуждали возможность совместного похода в кино, но это был чисто теоретический вопрос.

За это время я успел приготовить большую тарелку спагетти, начистил гору чеснока и, полив все это томатным соусом, не спеша, с помощью ложки наматывая спагетти на вилку, отправил все это в рот.

Я думаю, что никто всерьез в кино не собирался. Я как-то совершенно не сопоставлял то, что происходит в наших смсках, и то, что вокруг меня и со мной. Под конец я послал Агате несколько своих стихов и благополучно заснул.

Спал я ровно две с половиной минуты. Меня разбудил мой же телефон. Это была Августина.

Кто такая Августина?

Ну вы даете! Я даже сел на диване, пытаясь настроить резкость тени от веток деревьев на противоположной стене. Августина! Та самая волшебная водительница такси.

Я что забыл сказать, что, вылезая из машины, я не удержался и все же оставил ей визитку? Проклятый склероз. Так вот, вылезая из машины, я оставил ей визитку, а она во мне взгляд, который оказывается все это время дремал во мне, а может плавал в глубинах моего подсознания.

Я распахнул футляр телефона. До ее приезда у меня было еще 13 минут. Надо было успеть одеться и отчистить зубы от чеснока. Я застыл у зеркала с зубной щеткой в паре сантиметров ото рта.

 - Надо же, она пригласила меня на сеанс архивного английского романтического кино…

Конечно же, ни в какое кино мы не попали.



ДЕНЬ НОМЕР ПЯТЬ. ИННЕССА

Утром я долго валялся в кровати, приводя записи в порядок. Левая рука у меня снова онемела, держа телефон, а правая уже не попадала по нужным кнопкам. И вновь мне опять приходилось больше исправлять.

Долбанный «тачскрин» меня достал, но пользоваться своим старым добрым телефоном, который я выше обозвал записной книжкой, с твердой полноценной кверти-клавиатурой я не мог. Там села батарея. Кроме того, мне хотелось путаться в повествовании, перескакивая с одного устройства, на другое. Несмотря на то, что они оба были произведением компании «Нокиа» их совместимость была под большим вопросом.

Я закинул телефоны на столик, а руки за голову и уставился в потолок. План на день был прост. Все же сходить на утренний сеанс в кино, пройтись изрядно (сколько смогу) пешком, сделать зарядку и вообще пережить этот день. Ну, можно было купить очередной шнур для старого телефона и попробовать продолжить записи на нем. Я не взял из дома ни один из своих многочисленных шнуров (думаю подобная коллекция есть у каждого дома), так как не собирался здесь долго задерживаться. Но вот, задержался.

Впрочем, в машине такой шнур был, но с машиной меня разделяли 400 рублей такси, да и сегодня в автосервисе выходной. А иначе можно было бы позвонить Августине и сгонять за шнуром…

Я перевернулся на живот. На полу толстым слоем лежала пыль, грязь от ботинок СС, от ментовских сапог (или они тоже носят ботинки), от моих ботинок и следы тонких, как будто не из этого мира голых женских ног.

 - Надо купить жидкого стирального порошка, - сказал я вслух и пошел посмотреть, что там со стиральной машинкой. Поломка оказалась ерундовой, соскочил шланг с раструба водяной помпы. Я натянул его обратно, закрутив валявшимся тут же обрывком медной проволоки. Видно, поломка была привычной. Значит, все же купить жидкого порошка. Достижение высшего разума современной цивилизации! Параллелепипеды кубиков «Магги», жидкий порошок… что еще? Кажется, что-то было… Я напряг память и обернулся.

Мой взгляд упал на настенный календарь. Ба! 1 октября - день пожилого человека. Сегодня же мой праздник! Что ж, будем праздновать.

Я открыл смски, так и есть. Автоплатеж съел пою последнюю наличку, произведя оплату за начавшийся месяц. Я пошарился по карманам, нагреб немного мелочи. Не густо. Хоть действительно иди в автосервис. Там в машине между сиденьев в специальном креплении болтались рублей 200 дистончиками.

Я выпрямился и отправился в ванну. Еще надо было убедиться в работоспособности второй кредитной карты. Она была новая, и возможно у меня даже не было ее пароля.

Осознав дела, я полез под душ. Под душем я переживал, как меня достал Т9. Так, я пишу «осознав», она, эта система, «овощная». Я пишу «отыскать», а она «отпускать». Прогресс! Тьфу!

 Под душем я мок так долго, пока меня не стала мучить совесть из-за большого расхода воды. Как-то сам не заметив это, подбривая щеки я сбрил усы ей не нравились усы, а бороду решил оставить. Потом размялся, позавтракал и вновь пересчитал свои активы. Надо было где-то доставать наличку.

Отпускные не пришли, зарплата придет только через неделю. И хорошо. Этими суммами надо будет закрыть одну карту, чтобы через месяц можно было воспользоваться ей вновь, при этом закрывая другую. Так за несколько месяцев я планировал беспроцентно закрыть возникший финансовый пробел, а точнее пролапс.

Я сказал это слово вслух, на профессорский манер:

 - «Пролляпс».

Ничего, ни в первый раз. Обычное дело.

 - Если проблемы связаны с деньгами, это не проблемы, это расходы, - вслух проговорил я как-то услышанную от бойфренда моей старшей дочери фразу.

Опять вслух. Похоже, что я дичаю. Или старею. Я посмотрел на себя в зеркало, уже привычным движением подправил опухшие бубенчики и остался вполне доволен видом подтянутого человека, совсем недавно перешагнувшего шестидесятилетний рубеж, с абсолютно белой головой, но еще местами чернеющей бородкой.

Хорошо, что скоро, уже скоро машину отремонтируют, и мне не придется, как это часто бывает в моих командировках, жить на сто рублей в день. Вы скажите это невозможно? Я вас уверяю, что возможно и даже вместе с оплатой проезда в общественном транспорте. Однажды в Питере я прожил целый месяц, съедая в день по вареному яйцу и сколько хотел вареного риса с жареной морковью. Это я называл пловом. Поскольку денег у меня на экскурсии не было, то времени свободного было хоть отбавляй. Его я и тратил на пешие передвижения по Питеру. Двойная польза. И здоровье, и город узнал. А еще и денег съэкономил. Тройная даже. Мне даже удавалось отложить немного мелочи на две кружки пива, которые я выпивал по пятницам в каком-нибудь рок-н-рольном клубе, придя туда до шести часов, т.е. когда вход был еще бесплатным. И сидел над одной кружкой, сочиняя какие-нибудь каверзные повествования, до девяти, когда начиналась программа, потом за полчаса выпивал вторую, знакомился с кем-нибудь, болтал, кричал и веселился, и совершенно довольный возвращался в общагу, пока не развели мосты.

Подсохнув, я решил отправиться гулять. Возле подъезда меня ждала позавчерашняя деваха. Одета она была бедно, но с вызовом. На лице не то косметика, не то детская гуашь. Я остановился и вопросительно посмотрел на нее.

Она долго молчала, от не несло куревом, но запаха алкоголя я не почувствовал.

- Я тут давно жду, - сказала она, - Замерзла.

- Снова замерзла? – спросил я, невольно любуюсь ее посвежевшим лицом.

Она вобрала голову в плечи. Еще немного постояла молча, а потом метнула быстрый взгляд в сторону подъезда.

- Пойдем лучше в магазин греться, - сказал я ей, и мы пошли через перекресток.

В магазине она набралась храбрости и тихо сказала мне, что, типа отблагодарить меня пришла.

- Я понимаю, - ответил я, - Но я тоже тебе благодарен.

- За что?

- За то. Хочешь я куплю тебе торт?

Она помолчала, а потом ответила:

- Купи мне лучше молока и… яиц.

Я купил ей еще и майонеза, и зелени, и мы расстались. Прямо тут перед магазином. Я пошел в центр, а она побежала, полусогнувшись обратно через перекресток к соседнему от нашего дому. Я обернулся на нее вслед. Она была из тех, на которую смотришь и не поймешь, за что ее надо сперва хватать, за голову, за бедра или икры. Но хватать хотелось очень.

По пути я зашел в известный мне давно, но очень хороший магазин «мужского платья» и чуть не купил себе костюм, но, вспомнив, что у меня нет денег, так поспешно ретировался, что вызвал улыбку на губах молодой продавщицы.

В кино я добросовестно отсмотрел какой-то английский фильм, сидя совершенно в пустом ряду, совершенно с пустыми руками. Ужасно хотелось колы (вот ведь рефлекс на киношную жизнь), но я воздержался, и после сеанса отправился искать банкомат, чтобы убедиться в работоспособности моей второй кредитной карты.

Сам не понимая, как, я вышел на автовокзал, где еще несколько дней назад, мы были с СС. В узком проходе между загруженной автотранспортом дорогой и паркингом первого этажа супермаркета, сидела нищенка и просила мелочь. Когда я вижу людей в таком состоянии, да еще и моложе меня, я понимаю, что моя жизнь удалась. А поскольку в большинстве своем они, эти попрошайки, меня моложе, то мне вообще не стоит ни о чем в жизни унывать. Я выгреб остатки мелочи и отдал ей.

Охранник в супермаркете не знал, чем себя занять, а потому весьма охотно и бескорыстно помог мне найти банкомат, от которого (от последнего) я отошел совершенно счастливый. Карта работала и ей можно было завтра расплатиться.

Потом через весь город я отправился к «башне смерти» радуясь своим кроссовкам, ибо погода была наимерзкая, под ногами и хлюпало, и чавкало, а даже может куда-то расползалось. Башней смерти здесь называлось здание сталинской постройки высотой под 40 метров, между прочим здание Управления внутренних дел Пермского края, где в свое время якобы казнили, расстреливали и сбрасывали сверху много невинных людей. А еще самый верхний этаж которого, саму башню, сняли в сказке советского периода про Олю и Яло.

На обратном пути я прикинул, что пару сотен рублей я могу потратить с новой карты, это никак не повлияет на мою общую платежеспособность. А потому зашел в магазин фиксированной цены (уже в десятый раз за эти дни, но тогда безрезультатно) и тут же увидел нужный мне шнур. Купив его, я понял, что дело налаживается, стиральная машинка заработает, а мой автомобиль завтра починят.

Вернувшись в квартиру, я написал пару смсок Агате, но она молчала. Вероятно, они ехали в поезде. Я даже не стал смотреть на часы, а пошел на кухню резать себе ужин. Странно было сидеть сегодня в кино, всего в паре сотен метров от гостиницы «Урал», зная, что девчонки там собираются на поезд, а может как раз выходили из гостиницы на трансфер.

Я наскоро перекусил, даже не присаживаясь. На кухне было тесно и неуютно, а на диван я садиться не хотел, ибо тут же пришлось бы включить телевизор. А тогда вечер пропал.

Я взял в руку телефон. Ну, может хоть кто-то тиснет смску. И в ответ на мои слова тот пискнул, как котенок. Я оживил экран и присвистнул. Написал в ответ и вслух прокомментировал:

 - В общем-то уже неплохо.

Ответ пришел сразу. Я оживился и присел на край стола. Через несколько минут, я поправив все необходимое, уже наматывал себе шарф вокруг горла. Мы договорились с ней встретиться в супермаркете, а мне туда было пехать минут двадцать.

Когда она сказала, что хочет угостить меня кофе. Именно угостить, т.е. самой выбрать и самой заплатить, я так и подумал: «Какая удача!». Потом мы двадцать минут молчали. Бегать по углам пещеры мне не надо было, а ей не надо было за мной следить. Теперь, глядя на нее, я понял, что она боялась не того, что я что-то сломаю, а, чтобы досадный старикан не свалился куда-нибудь и не сломал что-нибудь себе. Она смотрела на меня влажными материнскими глазами.

Потом я взял ее под руку, и мы прошлись по этажу меж бутиков. А обратно уже она держала меня так. И я всей своей правой рукой ощущал ее молодое прильнувшее тело. В левой у меня побежали мурашки до самого мизинца, собрались там и там заныли.

Мы дошли до эскалатора. Она была слишком маленькая чтобы дотянуться хотя бы до моего подбородка. Хотя вру. Она была нормальная, это я был слишком высокий. Мы повернулись друг к другу и немного постояли, то глядя друг на друга, то на куртки, то на трещины искусственно состаренного полового покрытия.

 - Я вызову Вам такси, - сказал я.

Она молча кивнула.

 - Я замужем, - сказала она.

 - Я уже понял, - ответил я. Она на секунду прильнула ко мне, и я успел поцеловать ее в макушку.

Это было лишнее, и она сделала вид, что не заметила этого, а я сделал вид, что не заметил два мокрых пятна у меня на груди.

«После всех встреч остаются раны,» - подумал я и сказал вслух:

- После всех встреч остаются раны.

Она кивнула и повторила:

- После всех встреч остаются раны.

А потом помолчала и добавила:

- Ирвин Шоу.

У женщин существуют бесконечные проблемы со старыми кухонными комбайнами. Куда их девать? У мужчин проблемы попроще. Куда девать старых любовниц? В этот раз я обошелся без этого.

Уже один спускаясь по эскалатору я вдруг захохотал так, что некоторые оглянулись в мою сторону. Я вытащил из кармана телефон, отогнул его футляр и обнаружил тысячную купюры и еще пару бумажек, заныканные туда с месяц назад на черный день. Я, не обращая ни на кого внимания, засмеялся. Это были деньги на еще одну ночь в квартире, а значит завтра же я уеду.



ДЕНЬ НОМЕР ШЕСТЬ. АГАТА

Понедельник день тяжелый, и меня стали доставать звонками с самого утра. Звонили с работы, звонили друзья, звонили родственники, звонили черте знает кто. Они мешали мне собираться, мыться, готовить завтрак и даже завязывать ботинки.

Я все браво отвечал, что я оптимист. После чего в трубке наступало молчание. Некоторые переспрашивали, а некоторые даже перезванивали.

И я повторял, что я оптимист и искренне верю, что, несмотря ни на что, буду дома в самое ближайшее время. Потом я вешал трубку и продолжал собираться, принимать душ, готовить завтрак и завязывать ботинки. Потом я замирал, весело думал «Да, пошли они! Я же взял несколько дней отгула!», и вновь продолжал делать то, что делал.

Только один звонок выбил меня из боевого настроя, но и то ненадолго:

- Лейтенант… - она представилась, но я сразу узнал ее голос, - Уезжаете?

- Надеюсь, что да, - автоматом ответил я, даже не успев подумать. И почему со служителями закона всегда получается такой нелепый разговор.

- Сегодня?

- Надеюсь, что да, - тупо повторил я, чувствуя себя полным идиотом.

- Ну и хорошо. Мы тут как раз его придержим.

- Кого? – и тут до меня дошло, - Лысого с ножом?

- К вам дважды участковый заходил, - сказала она, проигнорировав мой вопрос, - но не застал вас дома. Если хотите, я могу к вам подняться? Я как раз через полчаса буду в вашем районе.

Теперь я проигнорировал ее предложение, и между нами повисла неловкая пауза.

- Хорошо, - сказала она, - Тогда возможно еще раз зайдет участковый, он все объяснит.

Она повесила трубку.

Я впустую несколько раз прошелся по квартире.

«Не хватало еще, чтобы на меня лысый с ножом охотился! - подумал я, - это что же, они его осудить не смогли, и отпустили?». Но, все обдумав, я успокоился и решил, что бояться мне нечего. Если они его придержат еще сутки, то я как раз успею уехать. А потом вдруг с чего мне его бояться? Но я вспомнил его женщину у себя в квартире. Такие уже всем и все успевают рассказать, даже про своих защитников. Я вздохнул и попытался выкинуть это из головы.

С утра я сходил к руководителю моей программы. Вышагивал я хорошо. То ли уже привык к боли, то ли боли стало заметно меньше. До этого я скинул в рюкзак последние заготовленные ранее подарки, и теперь мечтал от них скорее избавиться. Что и сделал в ближайшие час-полтора.

Там в коридоре я встретился глазами с Инессой, и мы молча с пониманием миновали друг друга без истерик, заламывания рук и прочего. Сильная женщина! Стойкая!

Хозяйка же потащила меня за стол, где они всем коллективом пили чай и остатки позавчерашнего банкета. Между тем проставлялась молодая сотрудница по какому-то исключительному их внутрисемейному поводу.

Действительно, у них коллектив напоминал большую семью. Руководительницу, которую я выше называл хозяйкой, все звали мамой, а мой руководитель, что сейчас сидел слева от меня, был в том серпентарии единственным мужчиной. Кстати, справа от меня сидела Инесса, и мы, не смотря на всеобщую тесноту, тщательно держали дистанцию, чтобы случайно не соприкоснуться плечами.

Я поднял бокал с дистиллированной водой, отметив внимание дружный коллектив, их руководителя и молодежь, в лице проставляевшейся сотрудницы. Между прочим я отметил, что среди нашего коллектива тоже есть молодежь, которую мы любим, чтим, оберегаем, и к которой обращаемся исключительно на «Вы».

- Неа, - сказала хозяйка, сидевшая напротив и обгладывая куриную ножку, - А мы со всеми на ты.

Как и всегда бывает, когда все складывается удачно, лишь только я переступил порог предприятия и вышел за его ворота, тут же позвонил Александр и сказал, что машина готова. Я сказал, что буду через час, и отправился на квартиру за вещами.

По пути я позвонил хозяйке, поблагодарил ее за кров, сказал, что съезжаю. Она приветливо пригласила меня остановится здесь же в следующий раз. Я добродушно отказался, сказав, что поискал бы квартиру почище.

 - Не поняла! – прогудела трубка.

Я рассказал, что в квартире ужасная грязь, но нам сказали терпеть. Трубка взорвалась словесами, из которых я понял, что кому-то она платит деньги и не малые, а в ответ вот оно что получается. Я посочувствовал ей, пообещал позвонить через пару недель и спросил, что делать с ключами. Недолго думая, она посоветовала бросить их в почтовый ящик. Видимо ей уже самой не хотелось связываться той дурно пахнущей алкоголем теткой.

На одной из улочек, куда я сворачивал, обновляя маршрут, я обнаружил новенький хостел. Я не думая, потянул на себя входную дверь. В прихожей было ужасно тепло и валялось штук тридцать новеньких домашних тапок. Перешагнув через преграду, я поздоровался и сделал шаг к ресепшену:

- И сколько у Вас стоит ночь?

- Четыреста рублей.

Я даже не понял откуда идет голос, но потом увидел миниатюрненькую девушку, совсем еще девочку, на крутящемся стульчике.

- И свободно?

Она утвердительно вздохнула.

- Я посмотрю условия?

Она прямо через конторку с подозрением посмотрела на мои непереобутые в новенькие тапочки ноги, напряглась, но потом вдруг выдохнула и сказала:

- А, смотрите.

Боясь сделать лишний шаг, я оглянулся по сторонам. Вокруг уютный холл, он же кухня, он же зал для общения. Уютные кресла, стулья, столики.

- А спальни?

Она махнуло головой на новую дверь, бывшую в полуметре от меня.

Я потянул за ручку и передо мной открылась еще одна комната метров в сорок квадратных. Там стояло 6 широченных двухэтажных кроватей.

- И сколько тут сейчас живет?

- Никого.

- И если я вечером приду…

- То вы тут будете один.

- А там? - махнул я в глубь коридора, из которого доносились голоса.

- Девять человек, - равнодушна ответила девочка.

- И кто?

- А, молодежь, - печально выдала она.

- А карточки берете?

Она подняла на меня глаза и вдруг изменившимся голосом, чеканя каждое слово, сказала:

- Терминала пока нет.

- Понятно, - сказал я, извинился и ретировался на улицу. Что ж, неплохой вариант. Если что, можно воспользоваться.

Я поднялся в квартиру, вызвал такси, произвел контрольный пис и спустился вниз с двумя баулами. Помятуя историю с СС и черным «Опелем», который вероятно еще несколько дней кружил вокруг этого места, я присмотрел в соседнем доме совет ветеранов и вызвал такси на его адрес. Вход там был один, а перед входом было место для парковки.

Едва я успел добраться до обозначенной позиции, как передо мной остановилась белая «тачка», из которой вышел молодой человек и помог мне справится с багажом. Я спросил у него сколько будет стоить транспортировка багажа, и тот гордо ответил, что в такси «Ветер перемен» деньги за багаж не берут. И мы поехали.

Он спросил, куда я еду, я оглядел его и, улыбаясь, рассказал ему только историю про Соль-Илецк.

 - О! Соль-Илецк, почтительно сказал он и дальше не проронил ни слова.

Я рассказал ему, что мы, местные, туда отдыхать не ездим. И в ответ на слово «курорт» только улыбаемся. А однажды мои друзья гигиенисты провели там анализ воды и выяснили, что содержание нитратов там больше, чем хлоридов.

- Это значит, - пояснил я, - что мочи туда за время существования озера напустили больше, чем там соли.

А еще я рассказал ему, что раньше там водился уникальный микроорганизм, который мог жить в таком насыщенном растворе соли, но сейчас его никто выловить не может. И потом, что люди гибнут в этом озере каждый месяц, но об этом предпочитают не говорить. А гибнут они по собственной дурости и по двум основным причинам. Утонуть в озере невозможно, потому как вода настолько соленая, что выталкивает из себя людские тела, а потому особо упорные, напробовавшись алкоголя, пытаются это опровергнуть, для начала пытаясь хотя бы нырнуть. Так они потом и плавают, ногами вверх. А другие, увидев противоположный берег и понимая, что утонуть они не могут, отчаиваются на долгое путешествие, пытаясь пересечь озеро. Но солнце и насыщенный раствор соли делают свое. Что именно, я не знаю. Может у них происходит солнечный удар, а может обезвоживание, но такие люди доплывают только до середины, а потом, в конце дня, их вылавливают и кладут их рядом с первыми. Про таких говорят «закупался».

Потом я добавил, что это всего лишь заполненная водой соляная чаша, которую человеки вырыли сами, вручную добывая соль несколько десятилетий, если не столетий. Что в тысяча девятьсот семьдесят каком-то году озеро вдруг внезапно ушло, и что история вышла неприятная, и что при этом даже кто-то пострадал, но сейчас уже ничего толком не узнать. Напоследок я рассказал то, что мне самому нравится про это озеро. Дело в том, что оно совершенно не прогревается солнечными лучами, а потому температура уже на глубине нескольких метров там достигает минус 30. Тут я осекся, что-то уж много получается. Сколько точно, я не помнил, но проверить, что там температура ниже нуля, очень просто. Можно положить в пластиковую бутылку камней, чтобы она тонула, долить пресной воды и опустить на глубину 10-15 метров, привязав другой конец веревки к пустой пластиковой бутылке, работающей сейчас в качестве поплавка. Через полчаса можно достать с глубин на божий свет полную льда и камней бутылку.

На этом мы и приехали. Я отдал ему 200 рублей, распрощались. Я отправился на в автосервис, а он остался сидеть в неподвижной автомашине, видимо переваривая информацию.

Я поднялся в офис, с трудом преодолевал дверь и так долго, что одна женщина встала, и перегнулась через конторку разглядеть меня:

- Вы с вещами?

- Ага, - выдохнул я, - Кто из вас строил мне глазки? Я пришел остаться.

Они недоуменно переглянулись, хотя я видел, что они еле сдерживают улыбку. Мужики, сидящие в офисе, так те вообще разулыбались. Пока я ждал своей очереди, в которой я был второй, и пока первому выписывали какие-то документы, я разговорился с пареньком в кепке, скучающим рядом со мной. И снова я как-то неожиданно для себя рассказал всю историю про фильтр, и что мне повезло, поскольку в этой страшной ситуации мен окружали исключительно хорошие люди, и посоветовали обратиться в этот сервис, где меня встретили как родного. Вот даже цену сначала выставили под девяносто, а потом сократили до семидесяти с копейками.

- Обычно клиентов раскручивают, - пояснил я.

Парень согласно поддакнул, а я продолжил про милых старушек, про внимательного управляющего Александра, про мастера, который на работе не ест вторую конфетку. Я замолчал.

- И? - спросил меня парень.

- Да все уже, - сказал я, пристраиваясь на освободившееся место напротив старушек.

– Теперь мне вот нужна была бы такая бумага, - сказал я им, - чтобы в ней было написано, что причиной поломки ТНВД был топливный фильтр.

- Мы таких бумаг дать не можем, - с явным сожалением начала было одна, - Мы же не эксперты…

- Дайте ему такую бумагу, - сказал парень в кепке. Он быстро надиктовал той содержимое моего документа, дождался печати, поставил свою подпись, пожал мне руку и уходя сказал:

- Не ломайтесь!

Я улыбнулся, хотя мне захотелось плакать.

В машине мне пришлось просидеть еще более часа, ибо ворота перегородил огромный «Ман», который никак не хотел заводиться. Пока с ним возились механики, я прибрался в машине, натер стекла, фары и торпедо, приготовил семечки и воду, разложил яблоки и в очередной раз просмотрел краем глаза фильм «Секрет» Джо Витале. После чего я порылся в бардачке, достал оттуда неизвестно как туда попавший галечный камень с огромной дыркой посередине (такие мы называем «куриный бог») и, крепко зажав его в кулаке, поблагодарил мир за все то, что со мной происходит.

Теперь это был мой камень счастья. Я опустил его в карман и пообещал себе поступать каждый раз, как я буду обнаруживать его в своем кармане. Вот и сейчас, набирая эти строки, я встал, подошел к тому месту, где у меня лежит содержимое карманов, взял его в руки и повторил всю процедуру, как и в тот первый раз.

Из сервиса я выехал в уже наступившую темноту. Ехать в ночь я не боялся. Когда-то в молодости у нас с другом была фирма, и мы занимались тем, что собирали в родном городе заказы, ездили в Москву, покупали там компьютеры и привозили их своим клиентам. От нас до столицы ровно полторы тысячи километров. Останавливаться на ночевку где-либо опасно, поскольку с собой большая сумма налички. А, следовательно, в какое время дня не выедешь, все без разницы, поскольку все равно ехать почти сутки. Наш рекорд был 17 часов. Едешь, смотришь на солнышко и думаешь: «Вот солнышко зайдет, взойдет, а я все буду ехать и ехать!». Вот с тех пор мне и стало все равно, когда из дома выезжать и на какое расстояние. Хоть утром, хоть вечером, хоть во вторник.

Я проехал от ворот сервиса до выезда на трассу, ведущую в аэропорт. Справа в нескольких километрах от меня была Пермь, где еще можно было переночевать в хостеле, слева девятьсот восемьдесят километров до родного города. Сам не понимая почему, я не доехал до развилки и прижал машину к обочине. Что-то не давало мне повернуть налево. Ну, точно не хостел.

Я взял телефон в руку, вглядываясь в темноте в кожаный чехол, и тот в ответ мяукнул как котенок. Прочитав смс, я включил правый поворотник и помчал в центр города, выжимая все, что можно из отремонтированного двигателя.

Она стояла возле дома, в котором мы с СС снимали квартиру.

- Почему здесь?

- Ты сам дал мне этот адрес.

Еще прибалдевший, не совсем понимая, что происходит, я поставил ее вещи на заднее сиденье, и усадил ее спереди.

- Ты что тут делаешь?

- Я опять опоздала на поезд.

- А твои?

- Они уехали.

- Как уехали? Без тебя?

- Ну, да. А ты думал, что из-за этого они остановят поезд.

Действительно. Я запнулся.

- И где же… и как же… Что ты им сказала? У тебя телефон работает? А, ну да, работает. Ты же прислала мне смс.

- Ничего.

- Что ничего?

- Ничего им не сказала. Опоздала и все.

- А они?

- А они наверно думают, что я с тобой… - она вздохнула и посмотрела на меня, прикусив губу.

Я вдруг понял, что весь этот разговор мы общаемся на «ты», и не я, ни она этого не заметили.

Я сжал руль:

- А почему ты не уехала на следующем?

- Понимаешь, - она слегка стукнула раскрытой ладонью по крышке бардачка, - Они уехали с моими деньгами и документами, с моей косметичкой и кофточкой.

Я с удивлением обернулся на сумку на заднем сиденье:

- А это?

- А это так… подарки, - сказала она и вдруг захихикала, а потом засмеялась.

Я смотрел на нее и радовался, что вокруг ночь, и она не видит мои глаза:

- И где ты провела ночь?

Она пожала плечами:

- На вокзале. Не привыкать.

Мы замолчали, глядя как загораются и гаснут огни ночного города.

- Тут недалеко есть хороший хостел, - сказала она, - Если ты займешь мне немного денег, то я смогу там переночевать, а завтра взять билет на утренний поезд.

Я порылся в кармане и извлек на божий свет пару сложенных купюр.

- На хостел не хватит, - сказал я, - А карточки там не берут.

- Я знаю, - ответила она.

На улице мимо нас не спеша проехал пожарный автомобиль.

- А что же ты молчала столько времени?

- Я ждала, когда ты отремонтируешь свою машину.

Я порылся в кармане и вытащил на божий мрак два ключа, связанных тонким колечком. Один электронный за 50 рублей, другой обычный за сто. Я наклонился над приборной доской, чтобы заглянуть вверх. Окна квартиры были темные. Вероятность того, что туда заедут поздно вечером крайне мала. А что? Чем черт не шутит? Я повернулся к ней и открыл рот, чтобы ей об этом сказать.

- Знаешь, когда я раньше опаздывала на поезд, мне всегда казалась, что это тренировка перед чем-то большим.

Я сжал ключи в кулак и спрятал их обратно в карман.

- А давай я тебя домой отвезу!

- Шутишь?

- А что? Сколько здесь? Километров пятьсот?

- Девятьсот восемьдесят, - ответила она задумчиво.

- Вот ерунда, - сказал я, - налево девятьсот восемьдесят, направо девятьсот восемьдесят. Какая разница! У меня есть кредитка, на бензин хватит. А там что-нибудь придумаем.

- Ты серьезно?

- Вполне. Иди сюда, - я прижал ее голову к своей. Широкое пространство между сиденьями не позволяло сделать большего.

- Через несколько лет мне будет семьдесят, - сказал я ей в самое ухо.

- А мне сорок, - ответила она, тихо смеясь.

Прямо перед машиной в свете фар начал падать снег.

 - Мы доедем? – спросила она.

- Куда-нибудь обязательно доедем, - ответил я, - и нажал педаль газа.



27 октября 2017