3. Личное чудо

Алёнка сидела, прислонившись к дубу, и самозабвенно читала. Она даже в поход по Жигулёвским горам взяла книжку, не побоявшись лишней тяжести. Любовь к книгам мама привила ей ещё до школы, с тех пор всё свободное время Алёнка проводила за чтением. Перед началом учебного года  мама отправила Алёнку на турбазу «Жигули», что под Тольятти, подзарядиться здоровьем.

Алёнка любила походы и вылазки за город, но шумные компании ей были не по душе. Соседки по палатке Таня и Инга посмеивались — читала бы книжки, сидя дома, да и вообще, в шестнадцать лет пора  уже не только в книжки смотреть. «Вон сколько парней, выбирай любого, - говорили они, - а ты всё уединиться с книжкой норовишь. Доуединяешься до старости, жизнь мимо пройдёт!» Девчонки предлагали свою косметику, звали на танцы. Но Алёнка и дома косметикой не пользовалась — мама говорила, что ей это ни к чему, только природную красоту портить.  На танцы один раз сходила — скучно: музыка оглушает, подвыпившие парни куражатся, девчонки кокетничают перед всеми подряд. Нет, это не для неё. Пусть сами развлекаются, а её оставят в покое.

Таня и Инга жили на окраине Тольятти рядом с турбазой и не в первый раз отдыхали здесь. Они были года на два постарше Алёнки и уже завязали  отношения с местными ребятами. Вернее, один жил из Тольятти, а другой приехал к нему из Баку и в поход увязался дикарём, неофициально. После отбоя Алёнке волей-неволей приходилось слушать, как девчонки обсуждают своих ухажёров. На неё Инга и Таня  внимания особо не обращали, считая «мелкой». Тем более что «мелкой» Алёнка казалась не только по возрасту, но и по комплекции: роста в ней метр с кепкой, веса соответственно. Одевалась в походе, как удобно: свободные футболки и джинсы или шорты, жилетка с множеством кармашков, бейсболка. В конце-концов, не в евротур по историческим местам ехала. Впрочем, она и там вряд ли стала бы рядиться.

Пока другие туристы играли в волейбол и купались, Алёнка, верная себе, нашла тихое местечко для чтения – небольшую лужайку, отгороженную от лагеря кустами шиповника. С Волги лужайка как на ладони, а с трёх сторон – подковка колючих зарослей: оранжевые продолговатые плоды так и пестрят в густой зелени. Мягкая трава ковром стелется вокруг корявого дуба в центре лужайки. Лучшего места для уединения невозможно было себе представить. Удобно устроившись на траве под дубом, Алёнка погрузилась в другой мир и так увлеклась, что не сразу услышала:
- Аля-а-а-а-а!
- Алёнка!
Таня и Инга. Голоса взволнованные, даже встревоженные. Алёнка поднялась, отряхнулась и пошла на зов.
- Чего? - невозмутимо спросила кинувшихся к ней девчонок.
- Алька! Наконец-то! - закричала Инга, - там Юрка на другой берег поплыл. Представляешь?
- Алёна, и остановить некому, кроме тебя.
- Вот и я говорю — не парням же, с которыми поспорил!
- А что Аннушка? - удивилась Алёнка, уверенная, что такие вопросы должна решать инструктор группы.
- С ума сошла? Для полного скандала только Аннушке сказать осталось! - возмутилась Инга и уже жалобно попросила, - Алён, останови его, а?
Алёнка посмотрела на сверкающую водную дорожку, по которой удалялся от берега Юрка: отплыл он не так уж и далеко.
- Ты у нас плаваешь, как рыба, - продолжала уговаривать Инга.
- А Юрик пива с друзьями напился, - поддакнула Таня.
- Идиоты это, а не друзья. Что делать-то?
- Попробую догнать, - недолго думая, сказала Алёнка, сунула книжку Инге, сбросила одежду и нырнула в прохладную воду. В первый момент раскалённую от долгого пребывания на солнце кожу будто пронзил удар тока — вода в Волге редко прогревается выше 22 градусов. Сейчас, в середине августа и вовсе не больше 20.

Поначалу задача показалась лёгкой. На деле всё оказалось не так просто. Догнать Юрку удалось быстро, а вот вернуть не получилось.
- Какой я моряк, если Волгу не переплыву! - упёрся он.
- Ты способен на подвиги только когда выпьешь? - съязвила Алёнка. - Давай обратно, а завтра — на трезвую голову. Смотри — темнеет.
- Давай, ты не будешь указывать, что мне делать, - огрызнулся Юрка. - Дуй назад, малявка, как раз до темноты успеешь.
- Ага. Размечтался.
- Слушай, возвращайся, не мешай, - проговорил Юрка раздражённо, - чего  привязалась?
- Инга попросила, - сказала Алёнка, отфыркиваясь.
- Зачем? - удивился Юрка. - Она плавает не хуже тебя.
- Вот сейчас вернёмся, и сам у неё спроси, - гнула Алёнка своё.
- Отцепись!
Плыть и говорить было трудно. Некоторое время молчали.

Алёнка знала, что Юрка учится в бакинской мореходке, ему восемнадцать лет, приехал на каникулы повидаться с двоюродным братом, увязался за ним в поход — Инга и Таня про них все уши прожужжали. Теперь вырисовывались подробности: упрямый, самонадеяный, безбашенный — ни поговорить, ни договориться с таким. И что делать? Не бросать же!

Солнце уже касалось вершин заволжских холмов. Алёнка с беспокойством обнаружила, что безлюдный пляж, который она принимала за другой берег – всего лишь плоская песчаная отмель острова, поросшего кое-где ивняком и травой. Сизые дали виднелись далеко позади него. Течение несло пловцов мимо. Алёнку ужалила страшная мысль: «Если не попадём на остров, плыть придётся вдвое дальше!»
- Юрка, держись за мной! - скомандовала она, обгоняя. - Постарайся не отставать. Я вперёд, на разведку.
- Угу, - сосредоточенно промычал Юрка. Он тоже понял, в какую угодил переделку.
  Послышалась музыка. Из-за песчаной полосы, к которой они стремились, величаво выплыл большой белый теплоход: пара минут — и уже видна только корма. Белопенный хвост разбил равномерное колыхание волн. Головы Алёнки и Юрки поплавками заплясали на поверхности, хотя от большой волны их прикрыл остров.

Алёнка заспешила, и причина была веская — быстро темнело. Впереди, на далёком берегу уже зажглись огни. Даже если получится доплыть, вряд ли выберешься из воды — наверняка всё застроено и огорожено. Или отвесная скала поднимается из глубин — Жигули умеют преподносить сюрпризы. В какой-то момент Алёнка вдруг поняла, что не слышит плеска за спиной. Обернулась — Юрки нигде не видно. С головой накрыла волна ужаса: «Почему он не плывёт следом? Неужели... нет, только не это. Он же парень, он сильный. И что? Если плавает не очень, никакая сила не спасёт. А я, получается, предала, бросила. Возвращаться? Искать? Где? Как? Господи, как темно! Будет завтра Аннушке два трупа».

Течение упорно старалось пронести её мимо острова. Из последних сил Алёнка гребла к светлеющей полоске берега. Тьма уже была такая, что собственных рук не видать. «Вот и всё!» - подумалось невольно, но уже в следующий момент Алёнка рванулась вперёд. «Пока есть силы — не сдавайся. Нет сил — перетерпи, подожди, они обязательно вернутся» - часто повторял папа, когда Алёнке было плохо. Сейчас сил не было, и времени ждать тоже не было. Всё равно — не сдаваться!
Внезапно что-то холодное коснулось живота. «Только не это!» Сколько себя помнила с тех пор, как научилась плавать, больше всего на свете Алёнка боялась, что кто-то огромный, страшный, подводный поднимется из глубин и утащит в бездну. Потому не любила мохнатые подводные кусты, поднимающиеся со дна. Сейчас это были не колючие водоросли — что-то скользкое, ещё более холодное, чем вода. От ужаса Алёнка не решилась даже отпихнуть это от себя — только рванулась вперёд.  И вдруг почувствовала, что стало легче, будто неведомая сила повлекла её к берегу. То холодное, так испугавшее в первый момент, никуда не делось, оно как будто несло Алёнку на себе. «Ой!» — рука упёрлась в шершавое, жёсткое дно, хотя слабо светлеющая полоска берега виднелась в стороне. Песок!
Алёнка поднялась из воды — оказалось чуть выше колена. «Выплыла! Я выплыла!»  И следом: «А как же Юрка? - слёзы брызнули из глаз. - Что я наделала! Трусливая предательница!»

Дрожа от холода, Алёнка пошла вдоль кромки воды, подальше от пугающего края острова, где со всех сторон висела густая темнота.
- Юраа-а-а!   
Оказалось, она совсем не умеет кричать. Голос слабый. Нет, просто страшно — а вдруг здесь есть кто-нибудь чужой. Забравшиеся подальше от города парни, напились и жаждут развлечений. А она — вот, тут как тут.
- Юрка-а-а-а!
Слёзы лились, обжигая лицо; от холода зуб на зуб не попадал. Ещё этот мокрый купальник...
Или её трясло от отчаяния? Хотелось упасть на холодный песок и умереть: «Трусиха, предательница. Как я посмотрю завтра всем в глаза? Жизнь кончена!»
- Алька! – послышался  срывающийся мужской голос.
Из темноты вынырнула знакомая коренастая фигура.
- Юрка!
Они кинулись друг другу навстречу, приблизившись вплотную, остановились.
- Как же ты меня напугала! Я уж думал — всё! Ты как?
- Нормально. За тебя только испугалась. Где выплыл?
- Здесь, недалеко, - он махнул рукой в сторону, откуда пришёл. - Замёрзла? Чёрт, даже костёр не развести. Давай веток наломаем, шалаш соорудим.
Алёнка и Юрка сложили на песке некое подобие шалаша, залезли внутрь. Теплее, конечно, не стало, но появилась хоть видимость защищённости от внешнего мира.
Некоторое время они сидели спина к спине. Тепла это не прибавляло. Наконец Алёнка не выдержала.
- Обними меня, Юр, - сказала жалобно. - Так теплее будет. Не бойся, я на твою честь посягать не буду, у меня парень есть.
Юрка подчинился, повернулся и неуверенно положил руки ей на плечи. Превозмогая стеснительность, Алёнка прижалась к нему, положила голову на грудь. Постепенно оба согрелись. Гудели комары, плескались волны. Алёнка старалась сдержать ставшее вдруг неровным дыхание – никогда ещё она не была так близко с мужчиной, да ещё когда оба почти обнажены. По тому, что и Юркиного дыхания слышно не было, Алёнка поняла, что он испытывал, примерно, то же самое. Про «своего парня» Алёнка соврала, чтобы Юрка не подумал ничего «такого». Никого у неё не было. Алёнка ждала сногсшибательную любовь, о которой пишут в книжках и начинать «взрослые» отношения с первым встречным не собиралась.

Алёнку разбудил шум мотора. Выбравшись из шалаша, она увидела, как незнакомый парень в светлой одежде вытаскивает на берег лёгкую моторку. Солнце ещё не взошло, серенькое небо только начинало голубеть. Вода мерно плескалась в трёх шагах от их незатейливого убежища. Алёнка услышала за спиной Юркино дыхание. А незнакомец уже направился к нам, жестом призывая идти навстречу.
- Как вы здесь оказались? – спросил он сурово. - Где ваша лодка?
- А вы кто? - на всякий случай поинтересовалась Алёнка.
- Лесник я. По утрам проверяю, всё ли в порядке. Посторонним здесь нельзя.
Алёнка виновато сказала:
- Мы нечаянно. Сюда доплыли, а стемнело.
- Вплавь? Рисковали — течение здесь сильное. В темноте — смертельный номер. Да и посветлу мало кто решается. Ладно, садитесь в лодку, перевезу.

Юрка всё это время молчал. Молчал и пока плыли. Лесник тоже оказался не словоохотлив. Алёнка время от времени поглядывала то на Юрку, будто видела впервые, то на лесника, который так и не представился. Юрка сидел рядом с Алёнкой – крепкий, накачанный брюнет со светло-карими глазами, курносый и широколицый. Лесник, если и был старше Юрки, то ненамного. Алёнка украдкой рассматривала незнакомца: высокий, смуглый, а волосы светлые. И глаза голубые. Было в его лице что-то особенное. Такие лица бывают у поэтов. Светлые, иногда грустные. Как будто они знают прекрасную тайну и, как могут, пытаются передать её людям. А тайна такая огромная, что полностью никогда её не передашь. Наверное, потому и грустные. У лесника лицо было светлое, но не грустное.

Парни тоже поглядывали то друг на друга, то на Алёнку. Судя по Юркиным взглядам, он тоже увидел её будто другими глазами. Без своей унисексовой одежды, в открытом красном купальнике оказалось, что Алёнка выглядит очень даже эффектно:загорелая блондинка, длинные ноги, узкая талия, высокая грудь. Ну и что, что ростом не вышла, со всем прочим полный порядок. На Юрку Алёнка не обращала внимания, но поймав на себе взгляд незнакомца, почувствовала, что краска обожгла лицо. Лесник же слегка улыбнулся, вернее, даже не улыбнулся — просто чуть-чуть дрогнули краешки губ. Юрка, заметил нахмурился. 
Наконец, причалили к пустынному берегу перед прозрачной осиновой рощицей.
- Где мы? Где лагерь? - насторожилась Алёнка.
- Я вас к самому лагерю не стал подвозить — рано ещё, всех перебудим. Дойдёте?
- Дойдём, я видел за деревьями палатки, когда подплывали, - проговорил Юрка.
- Тогда прощайте, - сказал лесник, глядя на Алёнку.
«Красивый какой!» - подумала она и хотела сказать: «До свидания!» Но сдержано ответила:
- Спасибо!
Парни пожали друг другу руки, лесник завёл мотор, и лодка помчалась обратно.
- Пошли?
Юрка хотел взять Алёнку за руку, но она сделала вид, что не заметила его жеста и направилась в сторону лагеря.
- Кишка кишке рапорт шлет, так хочется кушать, - проворчал Юрка. - Этот страж лесного покоя мог бы предложить чего-нибудь.
- Скажи спасибо, что перевёз, - ответила Аленка, которой есть почему-то совсем не хотелось. - Забыл, как мы там оказались?
Юрка обиженно замолчал.

Идти пришлось довольно далеко. Они миновали осинник, подходящий прямо к воде, отрезок каменистого берега с чахлой растительностью, пересекли небольшой овражек с тонким ручейком родниковой воды. Когда вышли к лагерю, солнце поднялось уже высоко и припекало не на шутку.

Их заметили издалека. Три фигуры бросились навстречу особенно шустро. Оказалось — инструктор и обе соседки Алёнки по палатке.
- Как ты могла! - набросилась на Алёнку инструктор. -  Думать же надо! А если бы что случилось? Я же из-за тебя под суд бы пошла! 
Инструктору было лет тридцать, все за глаза звали её Аннушкой, потому что  добрая, некрасивая и незамужняя. Про таких говорят — свой парень.
«Прикольно – печётся о себе, а не о том, что могло быть два трупа» - подумала обескуражено Алёнка, но ничего не сказала.
Масла подлили и девчонки.
- Алька, ты в своём уме? - завопила Таня. - Анюта же за тебя отвечает.  Юрка сам по себе, а ты в группе числишься.
Юрка не заступился — над ним хлопотала Инга: накрывала плечи полотенцем, кормила печеньем, держа наготове бутылку с водой. Похоже, Юрка не видел и не слышал, что происходило с Алёнкой.
«Вот те на! Сами же просили, - пронеслось в голове у Алёнки. - Ну и пожалуйста!»
- Извините, этого больше не повторится, - буркнула она и побрела к своей палатке. Аннушка догнала, проговорила примирительно:
- Ты не дуйся, дружок. Я не только за себя. Я этой ночью глаз не сомкнула, за вас переживала. Спасать-то как прикажешь? Связь здесь не берёт, на машине за спасателями в темноте по горам — чистейшее самоубийство. Если бы я сама умела водить, а как рисковать ещё кем-то из группы?
- Простите. Я, правда, не думала, что так всё получится. Хотела как лучше. Я же человека спасала, - прошептала Алёнка, еле сдерживая слёзы.
- Ну-ну, не плачь. Этот парень, Юра, кажется, он сделал глупость. Если что — сам виноват. А как я стала бы смотреть в глаза твоей матери? Как смогла бы жить дальше? Дело не в тюрьме, твоя жизнь — вот что самое главное.
Алёнка кивнула.
- Он тебя не обижал?
- Неа.
- Вы доплыли вчера?
- Ага.
- А как обратно добрались? Тоже вплавь?
- Неа. Нас лесник довёз.
- Лесник? Странно. Нет здесь никаких лесников. Ну ладно, иди, отдохни, до завтрака время есть. И вот ещё что — я заметила, ты любишь побродить одна. Не отходи далеко. Бывало, здесь пропадали люди.
- Как это пропадали? - не поняла Алёнка.
- Точно не знаю. Было несколько случаев в разное время. Говорят: все такие же, как ты — не от мира сего. Некоторое время сюда никого не водили. Да уж больно места красивые.
- Да, красиво. Спасибо. Вы не сердитесь?
Алёнка терялась, не зная, как обращаться к инструктору – до сих пор у них не было необходимости о чём либо разговаривать, теперь же пришлось напрячься: Аннушка, как все? Она намного старше. По отчеству её никто не звал. Универсальное «вы» выручало, но звучало не очень.
- Чего уж там. Иди.
Аннушка подтолкнула подопечную к палатке и ушла. Алёнка заползла внутрь, закрыла глаза и мгновенно отключилась. Проснулась оттого, что кто-то взял её за руку.
- Юрка?
Вырвав руку, Алёнка села, обхватив колени.
- Чего тебе?
- Ничего. Просто хочу в нормальной обстановке рядом с тобой побыть.
- С чего это вдруг?
- А ты ничего, оказывается. Клёвая.
Алёнке стало смешно.
- Юрка, я на тебя не клюну, - сказала она. - Ты сам-то думаешь, что делаешь? Меня же девчонки с потрохами сожрут. Уходи, пока они не пришли.
В этот момент в палатку ввалилась Инга.
- Юрик, а я тебя везде ищу. А ты меня уже дома ждёшь! - защебетала она, обнимая и целуя Юрку в губы. - Завтракать пора.
- Заждался уже, - ответил он. - Пошли, а то детям до шестнадцати на нас смотреть не рекомендуется.
И, бросив на Алёнку многозначительный взгляд, вылез вслед за Ингой. Алёнка попыталась переварить, что это было. Так и не поняв, что к чему, она пошла к импровизированной столовой.

После завтрака Алёнка отправилась на облюбованную вчера лужайку. Народ плескался в Волге, она же после вчерашнего заплыва на воду и смотреть не хотела. Расположившись в тени дуба, раскрыла книгу, перед тем, как окунуться в другой мир, посмотрела наверх. В синем небе висели большие сияющие облака. «Господи, хорошо-то как!» - глубоко вздохнула девушка, опустила взгляд и подскочила от испуга — прямо перед ней стоял лесник. 
- Прости, не хотел напугать, - улыбаясь, сказал он.
Алёнка замешкалась, закашлялась, потом смущённо ответила:
- Ничего. Мне все говорят, чтобы не улетала. А я все равно... забываюсь. Отвлекаюсь... Ну, как бы — погружаюсь в себя.
- Бывает. Можно присесть?
- Ты здесь хозяин. Лесник, говоришь? - Алёнка недоверчиво посмотрела на парня.
Он рассмеялся.
- Меня Дарен зовут. Рыбачил я на заре, смотрю — шалаш. Вечером не было, а утром...
- Хватит уже врать-то! Не было в лодке никаких удочек. Ты здесь живёшь?
Дарен опять рассмеялся.
- Да, не умею я врать. И не люблю. А тебя как зовут?
- Алёнка. Можно Алька. Так короче.
- Красиво. И так, и этак. А кто это был с тобой? Жених?
Теперь засмеялась Алёнка.
- А что?
- Ничего. Просто разные вы. Счастья не будет, точно говорю.
- Мы друг другу никто. Случайно вместе оказались.
- А он в тебя влюблён.
- Давай сменим тему? - поморщившись, сказала Алёнка.
- Давай, - охотно согласился Дарен. - Что читаешь?
- «Марсианские хроники» Бредбери. Знакомо?
- Нет. О чём это?
- О покорении Марса. Здорово написано. Ненавижу покорения. Любые. Люди так и норовят покорить всё и вся: природу, погоду, друг друга, другие планеты. А я люблю, чтобы свобода. Чтобы все — непокорённые: кто как хочет.
Алёнка вздохнула, немного помолчав, продолжила:
- Только, совсем не представляю, как это может быть. Ведь все такие разные. Понимаешь?
Дарен кивнул. Он внимательно слушал, с интересом разглядывая девушку. Алёнка смутилась, тоже замолчала.
- А ты молодец. Одна только рискнула остановить друга. Остальные не решились, - перевёл разговор Дарен.
Она нахмурилась, воскликнула с досадой:
- Не решились? Я ещё и виноватой осталась!
И добавила чуть слышно:
- И вообще... нашёл молодца... испугалась я…
Слёзы сами брызнули из глаз. Спрятав горящее лицо в ладони, Алёнка поделилась с Дареном тем, что неотступно мучило её со вчерашнего вечера:
- Я бросила его... вместо того, чтобы поддержать, если ослабнет, поплыла разведывать, далеко ли ещё. Ничего уже видно не было... совсем ничего. Только огоньки на другом берегу. Но это ведь только отговорки, да? А если бы он утонул?
Алёнка заплакала, уже не таясь. Дарен подошёл, обнял.
- Ты не виновата, - сказал убеждённо. - Ты всё сделала правильно.
Она замотала головой:
- Нет, нет. Никогда себе этого не прощу. Я струсила, понимаешь? Струсила! Как после этого себя уважать?
Дарен крепко прижал девушку к себе.
- Если бы ты утонула, было бы легче? - спросил тихо-тихо.
Сердце Алёнки  остановилось. Потом забилось, как попавшая в сеть птичка. Слёзы мгновенно высохли, но от груди Дарена оторваться Алёнка была не в силах. Умиротворение и странная нега разлились по телу. Никогда в жизни ей не было так хорошо. Сквозь сердечный грохот Алёнка вдруг услышала Юркин голос:
- Вот ты где! И как это понимать?
Алёнка отстранилась, покраснела. Дарен отодвинул её в сторону и невозмутимо ответил:
- А зачем тебе понимать? Иди куда шёл.
- Это ты сейчас пойдёшь! Далеко и надолго!
Юрка надвигался на Дарена, как бык на тореадора: короткие чёрные волосы встопорщены, чёрные брови сдвинуты к переносице, потемневшие глаза мечут искры.
- Прекрати! - закричала Алёнка. - Ты что вытворяешь? Ты мне кто?
- Ты будешь встречаться со мной! – припечатал в ответ Юрка, не глядя на Алёнку. Он  остановился в полушаге от Дарена и буравил соперника ненавидящим взглядом.
- С какой это радости? - язвительно сказала Алёнка.
- Я так хочу.
- А меня ты спросил? И потом, как же Инга?
- Я ей ничего не обещал.
- А я тебе ничего не обещала! И вообще, помнишь, я сказала тебе, что у меня есть парень? Так вот, вчера я соврала. А сейчас говорю правду — у меня есть парень. Это — Дарен. Правда, Дарен? Будешь моим парнем?
Она толком не понимала, что говорит, слова сами срывались с губ.
Юрка и Дарен на минуту опешили. Дарен пришёл в себя первым:
- Спрашиваешь!
- Ну, это мы ещё посмотрим! - стиснув зубы, прошипел Юрка и, развернувшись, скрылся за кустами шиповника.
- Ну и страсти, однако, кипят у вас тут, - усмехнувшись, сказал Дарен. - Ты как, не боишься, что когда меня рядом не будет, он с тобой сотворит что-нибудь?
- Пусть только попробует, - отмахнулась Алёнка.
- Аля, мне пора.
Дарен приблизился к ней и поцеловал в губы. Земля ушла из-под ног Алёнки — тело стало лёгче воздуха, а вокруг будто разлилось ослепительное сияние. «Что со мной? Как хорошо! Неужели так бывает?» Она зажмурилась, боясь пошевелиться. Поцелуй горел на губах, даже когда Алёнка почувствовала, что Дарена нет рядом. Открыла глаза — так и есть. Странный он, этот Дарен. Странный, но какой классный!

Солнце высоко стояло над головой, наполняя воздух жаром. Приближался обед. Алёнка медленно, словно боясь расплескать нежданное счастье, пошла в сторону лагеря. Мысли путались, рвались, как моток старых ниток. «Что со мной? Как я могла довериться незнакомому парню? – и невольно улыбнулась,  –  А как ему не довериться? Он такой классный! Но что он обо мне подумает? Сама напросилась быть его девушкой. Стыдоба. Татьяна Ларина Мценского уезда. Но я ему нравлюсь! Как он на меня смотрел! И как поцеловал... Да, я ему точно нравлюсь. Люблю его! Вот она, оказывается, какая любовь. Когда тело становится невесомым и хочется летать. Когда без любимого всё вокруг пусто». 

С такими мыслями Алёнка дошла до своей палатки и услышала изнутри громкие рыдания. Забравшись в палатку, увидела: над лежащей и трясущейся в истерике Ингой склонилась Таня.
- Девочки, что случилось? - упавшим голосом спросила Алёнка.
Инга никак не прореагировала на вопрос, а Таня повернула злое лицо и с ненавистью бросила:
- И она ещё спрашивает! Мерзавка маленькая! Пошла вон отсюда!
- Девочки, да что я вам сделала? - оторопела Алёнка.
- Нет, вы посмотрите на неё! Невинная овечка! Что она сделала! А то, что парня у Инги увела, это ничего? Не считается? - заорала Таня. - Убирайся с глаз долой!
Алёнка поняла, что говорить что-либо бесполезно, быстро собрала свои вещи и выползла наружу. Как же так? Они что, с ума посходили?
- Иди сюда! - кто-то сзади схватил её за руку и с силой дёрнул в сторону от палатки.
- Юрка? Тебя только не хватает! - попыталась вырваться Алёнка. Не тут-то было: Юрка вцепился, как бульдог и отпускать не собирался.
- Алька, я тебя люблю. Странно, как не замечал тебя до сих пор...
- Не замечал, потому что Инга красивая. И старше. А я несовершеннолетняя, отпусти!
- Я буду ждать тебя. Когда вырастешь, поженимся. Мне как раз такая жена нужна — преданная, верная, чтобы ждать умела.
- Да отпусти ты меня, что-ли! - вскрикнула Алёнка. - Больно же!
- Так, что здесь происходит? - Аннушка подошла как нельзя вовремя. - Юрий, вы до сих пор здесь? Мы же договорились, что вы уедете после завтрака.
Юрка выпустил руку Алёнки, растеряно посмотрел на Аннушку. Рослая, спортивная инструктор и крепкий коренастый парень стояли нос к носу и сверлили друг друга глазами.
- Да уеду я, уеду, - буркнул Юрка и пошёл прочь.
- Ты как? - спросила Аннушка, с участием глядя на Алёнку.
Та пожала плечами, нехотя ответила:
- Не знаю. Дурой себя чувствую. Инга с Таней меня из палатки выгнали. Как будто это я виновата, что Юрка оказался таким неадекватным. Я честное слово, не давала ему никакого повода. Наоборот.
Аннушка улыбнулась.
- Вот потому он и бесится. Мужчины — они такие: ценят только то, что добыли. А что само в руки идёт, ничего для них не значит. Не переживай, Аль: скоро его здесь не будет. А пока он не уедет, я глаз с него не спущу. Ну, пошли обедать. А спать будешь в моей палатке. Всего одна ночь осталась, завтра снимаемся и дальше, в гору.
- Спасибо! - пролепетала Алёнка и поплелась вслед за Аннушкой. Одна мысль сверлила её, лишая аппетита: мужчины ценят только то, что добыли, а то, что само в руки идёт, ничего не значит. «А я-то, я! Сама Дарену на шею повесилась! Больше он не придёт, больше я его никогда не увижу!»
Поковырявшись в тарелке и даже не попробовав гречку с тушёнкой, которую всегда любила, Алёнка побрела в сторону своей лужайки. На душе было пакостно: вчера Юрку предала, сегодня девчонки ополчились. А самое главное — стыдно перед Дареном. Лёгкая добыча. «Я — лёгкая добыча!»

Дарена не было. Весь остаток дня Алёнка прождала его на своей полянке, пытаясь читать и не в силах уловить смысла написанного. Поднялся ветер, небо затянуло серым. Поняв, что сосредоточиться не получится, Алёнка решила занять себя простым делом: рвала продолговатые плоды шиповника и нанизывала на нитку. В маленькой поясной сумке у неё всегда имелась катушка ниток с иголкой. Вот и пригодилось.
К вечеру зарядил дождь –  мелкий, холодный, почти осенний. Правда, быстро закончился, но стало прохладно. Душистый воздух, мокрая трава — ничто не радовало и не раздражало: Дарен не пришёл.  Невероятная тоска заполнила сердце Алёнки. В лагерь она вернулась ужё в сумерках. Пропустила ужин, проигнорировала посиделки у костра. Забравшись в большую инструкторскую палатку, расстелила свой спальник и замерла, глотая слёзы. Как сквозь вату доносились песни, шутки и смех собравшихся у пылающего огня туристов.
Когда ложилась Аннушка, Алёнка уже не слышала.

На следующий день Алёнка проснулась на рассвете. Аннушка негромко похрапывала в своём спальнике. Потихоньку выбравшись из палатки, Алёнка пошла на пляж. Безоблачное небо обещало жаркий день, но пока было прохладно. Прозрачные волны набегали на вчера изрытый ногами туристов песок. Пара трясогузок бегала у воды. Алёнка зашла в реку и бесшумно поплыла.
Вода была заметно теплее воздуха. Рядом плеснуло — сверкающая белой чешуёй рыбка несколько раз выпрыгнула из воды. Показалось... да нет, не может быть. Алёнка повернула обратно. У воды уже начали собираться туристы из лагеря — кто умыться, кто искупаться. Алёнка вышла на берег подальше от них: не хотелось никого ни видеть, ни слышать — и побрела на свою лужайку. Дарена не было. «Ну и дура! - сказала она себе. - И нечего за ним бегать. Где твоя гордость? Так тебе и надо!» Бездумно сняла с себя ожерелье из ягод шиповника, которое сделала вчера, и повесила на ветку дуба.
- Прощай, Дарен, - сказала, глотая комок в горле. - Больше мы с тобой не увидимся. Я тебя не забуду. А ты — как хочешь.
И, размазывая слёзы, пошла к лагерю. Там уже готовили завтрак, пахло пшённой кашей и какао.

После завтрака Аннушка построила группу и объявила:
- Ребята! Сегодня мы снимаемся с этой стоянки и отправляемся дальше. У нас запланирован подъём на гору. Это займёт целый день. Ночёвка будет на вершине, два привала в пути. Вопросы есть?
Алёнка вздрогнула —  из группы парней раздался Юркин голос:
- Анют, прости, можно я с вами?
- Ты ещё здесь? – нахмурилась инструктор. – Нет. И больше ни слова. Прощай.
«Когда они успели на «ты» перейти?» - подумала Алёнка. Впрочем, ей было всё равно.
- Тогда и я уеду, - поддержал Юрку брат.
- А ты останешься. Я за тебя отвечаю, - повысила голос Аннушка.
- Да пошли вы!
Оба парня, чертыхнувшись, направились к машине, на которой сюда приехал Юрка. Инга и Таня бросили на Алёнку злющие взгляды.


Гора представляла собой изрытый от основания и где-то до середины склона заброшенный карьер. В прошлом веке здесь добывали щебень. Верхушка горы манила зеленью леса, но до неё нужно было подниматься по белому склону, в несколько ярусов опоясанному старыми дорогами. Каменистая тропа сначала шла полого, потом круто. На лысом склоне от палящего солнца не было никакой защиты. Цепочка туристов растянулась, как муравьиная дорожка. 
Алёнка хотела пристроиться в хвост, но Аннушка взяла её с собой вперёд. После заплыва инструктор  стала относиться к Алёнке с особой заботой и вниманием. Наверное видела — с девчонкой что-то не так. Как бы то ни было, но приходилось пошевеливаться, чтобы задавать нужный ритм для всех. Алёнка изо всех сил старалась не отставать и поражалась выносливости инструктора: Аннушка, притом, что, несла на себе огромный рюкзак, шла уверенно, дышала ровно. Рюкзачок Алёнки был втрое меньше, как и у остальных девчонок — основную тяжесть распределили по парням. Из-за того, что мужского полку убыло, оставшимся ребятам груза прибавилось. Это никак не портило мужчинам настроения. То и дело раздавались их реплики:
- На привалах всем есть за троих!
- Как верблюдам — наращивать внутренний запас!
- Внутренний груз нести легче, чем внешний!
- Не скажи! Смотря какой.

Первый привал устроили на большой поляне. Карьер уже остался внизу, но до леса было ещё далековато. Кое-где высились небольшие группы дубочков, в траве пестрели цветы. Носились стрекозы, жужжали шмели. По пути Аленка машинально нарвала немного душицы и зверобоя для чая. Отдала Аннушке — по кухне дежурили Инга и Таня, с ними встречаться не хотелось.
Группа расположилась в тени дубов на траве. Дежурные парни развели костёр. Таня и Инга занялись обедом. Они не преминули воспользоваться возможностью навредить Алёнке: насыпали в её суп сахара, а в чай — соли. Но их интриги прошли даром: аппетита у Алёнки не было, ни к супу, ни к чаю она не притронулась. Налила в бутылку воды, сунула горсть печенья в карман жилетки и всё.

После отдыха, когда вновь пошли на подъём, Алёнке удалось, наконец, оторваться от Аннушки и уйти в хвост цепочки. Теперь можно было собраться с мыслями и дать волю чувствам. Удивительно, но слёз не было. Только память об объятии и поцелуе Дарена. Только его голубые, как небо глаза, глядящие на неё с непонятным выражением. Только горечь, что всё так быстро закончилось. Закончилось, не успев начаться. Сказочный принц как появился внезапно, так внезапно и исчез. Алёнка шла, глядя под ноги. Не радовали открывающиеся волжские дали, живописный пейзаж впереди — группа добралась-таки до леса. Всё то, к чему обычно Алёнка так рвалась, чему всегда радовалась: природа, красота, путешествие – не привлекало внимания.
- Алька, да что с тобой?
Алёнка и не заметила, как рядом оказалась Аннушка.
- Ты всё ещё убиваешься из-за своего заплыва? Забудь. Было и прошло. Или, может, Юра? Не хотела при Инге показывать, что влюбилась, а теперь он уехал? Не расстраивайся — я дала ему твои координаты.
Алёнка непонимающе взглянула на инструктора, спросила тихо:
- Зачем?
- Да хороший ведь он парень. Случаются у мужиков глупые выходки, ну это молодость, это пройдёт. Мы с ним вчера пообщались малость. Юра очень просил дать твой адрес и телефон. Я и подумала — пройдёт время, успокоишься, всё у вас наладится. Он станет капитаном дальнего плавания. Будешь, как сыр в масле кататься.
- Не хочу ничего о нём слышать, - буркнула Алёнка сердито.
- Ну, как знаешь. Маленький совет: не разбрасывайся любовью, второй раз может не прийти.
Аннушка тяжело вздохнула, поправила рюкзак.
- Ладно, - сказала с горечью. И, уже бодрым голосом:
- Ты держись. Хочешь со мной?
Алёнка отрицательно мотнула головой.
- Тогда я – во главу. Не отставай здесь.
Инструктор ушла вперёд и Алёнка тут же про неё забыла.

На вершину забрались задолго до вечера. Какое-то время шли по лесной тропе. Здесь было совсем не жарко, зато атаковали комары. Воздух звенел от писка  предвкушающих пир насекомых. Ребята и девчонки полезли в рюкзаки за мазями и спреями. Только Аннушка и Алёнка не обращали на кровососов внимания — инструктор, наверное, давно привыкла, а Алёнке было всё равно.

Когда деревья расступились и открылась большая поляна, откуда хорошо просматривалась и река, и заволжские дали, жара уже спала. Все с шутками и смехом начали ставить палатки. Алёнка растерялась, не зная, к кому приткнуться. Подошла Аннушка, сказала с улыбкой:
- Что, места себе не находишь? Давай ко мне. Я уже поставила палатку, располагайся.
И пошла давать указания по кухне.
Все разошлись кто куда: кто за дровами, кто просто осмотреться. Дежурные развели костёр, к нему, как мотыльки, потянулись ребята. Зазвучала гитара, вместе с искрами костра к угасающему небу взлетела песня. Алёнка потихоньку вернулась в лес, присела на поваленное дерево.
- Отрываемся от коллектива? - раздался за спиной знакомый голос.   
Алёнка вскочила.
- Дарен? Откуда ты здесь? Шёл за нами? За мной?
Хотела броситься к нему, но вовремя вспомнила про гордость. Не сводя с Дарена глаз, Алёнка опустилась на прежнее место.
- Вот, - сказал он и показал ожерелье из шиповника. - Ты мне оставила. Я тоже хочу передать тебе кое-что. Чтобы не забыла этот случай, как забыла другие.
- Другие? Ты о чём?
От волнения Алёнка, казалось, совсем перестала соображать. Она не особо вникала в смысл слов, просто так спросила, чтобы слышать его голос.
- О кикиморке в деревне у бабушки Матрёны. О Домовуше её соседском. Предположим, это было давно, восемь лет прошло. А русалочку два года назад? Не помнишь? Она, между прочим, тебя не забыла. Помогла позавчера. Если б не она, пронесло бы тебя течение мимо острова.
- Энке? – вздрогнула Алёнка, будто очнувшись. – Не может быть!
Дарен пожал плечами, сказал грустно:
- Можешь не верить себе. Но сегодня утром она пыталась привлечь твоё внимание. Только ты даже думать об этом не хочешь.
- Откуда… откуда ты всё знаешь? Подожди! Это что, было на самом деле? А я-то думала… глюки у меня. Все говорят, ничего такого не бывает. Что это мои фантазии. Ну, чудеса там всякие.
- Странная ты. Веришь всем, только не себе. Я пришёл, чтобы помочь тебе.
- Ты же сказал — мне Энке помогла.
- Я не о том. Не о жизни. Я о твоём личном чуде. Ты умеешь видеть больше, чем другие. В вашем мире люди видят только то, что хотят, вернее — то, на что им указывает общество. То, что можно потрогать, использовать для комфортной жизни. И навязывают своё видение остальным.
- В вашем мире? - севшим вдруг голосом спросила Алёнка. - Кто ты?
Дарен помолчал, потом сказал, тщательно подбирая слова:
- Думаю, ты слышала, что пространство многослойно, многомерно, многомирно – называй, как хочешь. Так вот я — из параллельного мира.
Алёнка вскочила, выпалила:
- Я думала ты... - не сразу нашла подходящее слово, - ты настоящий! А ты — как они!
Махнула рукой в сторону костра.
- Я и без тебя за жизнь насмешек по горло наслушалась. Нет, ты ещё хуже, чем они! Потому что…
И всхлипнула, закрыв лицо руками. Дарен не сразу нашёлся, что сказать. Видимо, его взгляд упал на ожерелье из шиповника.
- Смотри, - сказал он. - Сейчас увидишь сама.
Вытерев слёзы, Алёнка смотрела, как Дарен разломил один из плодов и положил семена на мягкую землю. Слегка прикопал. Соединил ладони, начал медленно разводить и сводить руки. Между ними образовалась тонкая ниточка голубого света. Дарен направил свет на то место, куда закопал семена шиповника. Алёнка открыла рот от удивления — через несколько мгновений из земли проклюнулись ростки. Их было видно даже в темноте – от ладоней Дарена продолжал исходить свет. На  глазах побеги росли, давая всё новые листочки и превращаясь в кустики. Алёнка потеряла дар речи. 
- Вот, - сказал Дарен, поднимаясь во весь рост. - Теперь веришь?
Алёнка кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
- Да, Аля, мы с тобой из разных измерений. Внешне в моём мире почти всё, как в твоём. Отличается только отношение людей друг к другу. К жизни и смерти. У нас люди не воюют с внешним миром, а наслаждаются им, потому что каждый из нас  совершенствует внутренний мир, развивая заложенные природой способности. У нас чистый воздух, прозрачные реки, непритязательная еда. Мы пользуемся энергиями: своей и той, что дают Земля и Космос. А за вас всё делают механизмы, у вас процветают корысть и лицемерие. В вашем мире становится чудом то, что у нас считается нормой. Например: когда-то вы прекрасно общались с водяными, с лешими, русалками, кикиморами и домовыми. А потом закрылись. Ни видеть не хотите, ни слышать ничего о них. Назвали нечистью, открестились. Но «нечисти» от этого меньше не стало. Живёт она себе своей жизнью, просто на глаза вам не показывается. Вернее, тем, кто её видеть не хочет.
- Откуда ты о нас столько знаешь? И говоришь, как мы — не отличишь.
- Присоединяюсь, вливаюсь в поток вашего мышления. При желании, можно заглянуть в любое событие и своего, и любого другого мира. Информационное поле во всех мирах общее. Надо только сосредоточиться и всё. Бывает изредка, что понимаешь – кому-то из ваших нужна помощь. Вот как тебе.
- И какая же мне нужна помощь?
- В тебе есть свет. Он есть во всех детях, но многие люди в вашем мире, взрослея, гасят его в себе. Бывает — гасят очень рано. А ты бережёшь и ценишь. И способна сама зажигать свет в тёмных душах. Только боишься своих способностей. Общество диктует тебе, что такие, как ты — сумасшедшие. И ты уже готова поверить. Примешь их ценности — потеряешь себя. Я хочу помочь тебе сохранить твоё личное чудо.
- Личное чудо? Не понимаю, - растеряно сказала Алёнка. - О чём ты?
- Личное чудо — это любовь к миру, несмотря на его кажущуюся враждебность. Принятие того, что кажется нереальным. И умение показать другим красоту, которую видишь сама. Ты подрастёшь и будешь помогать  людям становиться лучше. И ваш мир будет жить вопреки всем, кто ведёт его к гибели. Пока есть такие, как ты, ваш мир будет жить.
Алёнка молча смотрела на Дарена.
- Аллёнка-а-а! - послышался голос Аннушки.
Алёнка вздрогнула, будто приходя в себя, обернулась.
- Мне пора, - сказала жалобно. – Аннушка волнуется. Дарен, а ты... ты можешь жить в нашем мире?
- Нет.
- А я?
Алёнка вдруг забыла о своих недавних метаниях насчёт девичьей гордости и мужских завоеваний.
- Я могу перейти к вам? Дарен, я хочу быть всегда с тобой!
- Аля, ты нужна своему миру.
- Алька-а-а-а! - Аннушка была совсем рядом. - Алёнка! Ты где?
Шаги инструктора замерли, потом стали удаляться в обратном направлении.
- Но мы ещё увидимся? - спросила Алёнка дрогнувшим голосом.
- Нет. Мы могли встретиться только здесь. На, держи. Твоё ожерелье из шиповника я оставлю себе. А ты носи вот это.
Дарен достал из-за пазухи и протянул светящуюся в сгустившихся сумерках нитку бус.
- Возьми и больше не сомневайся в себе. Никогда. И силу свою не теряй.
- Что это?
Алёнка хотела взять бусы, но рука ухватила пустоту.
- Я создал это ожерелье из нашего поцелуя, - сказал Дарен. -  Это чистая энергия твоей любви. И моей.
Он надел нить на шею Алёнки. Приятное тепло разлилось по телу, а нить погасла и исчезла, как будто впиталась в кожу.
- Прощай и будь счастлива!
Дарен шагнул назад и исчез. Вместе с ним исчезла и только что казавшаяся неистребимой потребность видеть его. Но, осталось ощущение чуда. И света в душе. И легкость. Правда, стало немного грустно. Алёнка почувствовала себя взрослой и одновременно совсем маленькой. А ещё — она будто вдруг обрела себя. «Я имею право быть такой, какая есть. Непохожей на других. Не лучше, но уж точно – не хуже!»
Вдохнув пахнущий дымом и печёной картошкой воздух, Алёнка поёжилась от влажной из-за близости реки прохлады и уверенно пошла к пылающему в темноте костру, от которого грянуло дружное:
- Аля-а-а-а-а! А-лён-ка!