Выигрыш

Есть такая категория людей, которым не везёт. Эти люди ничего общего не имеют с криворукими лодырями, свои неудачи оправдывающими кармическими узлами, сглазом, несчастливым положением звёзд при рождении вообще, или сиюминутным неблагоприятным стечением обстоятельств в частности. С большим натягом их можно отнести и к персонажам, сродни Франсуа Перрену из фильма «Невезучие», Франсиса Вебера, или к жителям Острова Невезения, с лёгкой руки Андрея Миронова заселённого несчастными, вечно клянущими судьбу дикарями. В реальной жизни всё не так гротескно и куда как менее комично. Совсем не факт, что жизнь невезучего человека сплошь наполнена неудачами и перманентным крахом всех надежд и начинаний. Некоторые даже не догадываются, как и герой Пьера Ришара из вышеупомянутой кинокартины, что им хронически не везёт. Невезение часто не избирательно, и размыто во времени, и проследить его влияние на того, или иного индивида, порой, бывает довольно сложно. Редко можно встретить человека в здравом уме, абсолютно уверенного в том, что все беды в его жизни от тотального невезения. Другое дело, когда невезение регулярно прослеживается в каких-то конкретных случаях, в игре в карты, например, в лотерее, в любви, наконец.
 
Сева Поро;сенов, как раз, и являлся тем, кто был способен чётко обозначить позиции, в которых ему решительно не везло. Он легко признавался в этом, так как, на его жизнь это ни коим образом не влияло. Ему не везло в любого рода пари, играх и лотереях. Сева был не азартным, трезвомыслящим человеком, и к своей невезучести относился философски: «Какой смысл переживать о том, к чему нет интереса? Терять честно заработанные деньги только из-за сомнительной возможности выиграть – глупо. Реклама же лотереи, где на экране телевизора самозабвенно отплясывает группа актёров, почему-то изображающих законченных дебилов, выкрикивающих: «Миллиард! Миллиард!», может привлечь к подобной акции, разве что, дебилов всамделишных». Словом, Сева из-за своего несовершенства не переживал, и довольствовался тем, что давала ему работа в должности завхоза в одном из расплодившихся, как грибы после дождя, так называемых колледжей. Решение текущих и экстраординарных проблем учебного заведения не давало мозгу впасть в анабиоз и держало в тонусе.
 
Поросенов слыл в колледже чудаком. Имея машину, он круглый год добирался на работу на велосипеде. Руководство ценило его за исполнительность, сослуживцы за покладистость, а студенты, за глаза называвшие его Поросёновым, за невмешательство в их личное пространство.
 
В целом, Сева был вполне доволен своей жизнью. Мягкий уступчивый характер позволял ему, не испытывая чувства дискомфорта, мириться с царившим в доме матриархатом. Идея ездить на работу, в целях укрепления здоровья, на велосипеде принадлежала ему, чем он несказанно гордился, особенно после того, как заметил в своём облике явные перемены к лучшему. Ноги его окрепли, приобретя рельефность, а намечающийся возрастной животик исчез. О первопричине, подвигшей его к этой, прямо сказать, непростой инициативе, Поросенов среди друзей и коллег предпочитал не распространяться. Дело в том, что от машины его отлучила жена, Ольга. Поставив детей «на крыло», она занялась бизнесом, и очень скоро стала преуспевающим дизайнером штор. По работе ей действительно приходилось много ездить, и скрепя сердце, Сева вынужден был согласиться с её доводами.
 
- На метро поездишь, не рассыпешься, - Ольга, полагая, что прибегнув к имитации семейного совета не нарушила принципа демократических отношений, и посчитала вопрос закрытым.

Обескураженный хотя и обоснованным, но всё же произволом, Сева решил оставить последнее слово за собой, и озвучил первое, что пришло ему в голову:

- Тогда я куплю себе велосипед, и буду ездить на нём!

- Ролики, или лучше гироскутер купи, - хмыкнула Ольга, демонстративно подставив ладошку, на которую Сева положил ключи от «хёндая».

Дабы окончательно не потерять лицо, Поросенов вынужден был приобрести велосипед. С трудом отбившись от поползновений сына совершить неравноценный обмен техникой, в один из выходных дней он совершил пробную поездку до колледжа. Сева и не ожидал, что поездка доставит ему такое удовольствие. Расплата за приятно проведённое время не заставила себя ждать. В понедельник он с трудом поднялся с кровати. Болело всё тело. Складывалось устойчивое впечатление, что его знатно отходили бейсбольной битой. Сердобольная жена предложила подвести его до работы, а предприимчивый сын - навсегда избавить от двухколёсного чудовища. Единственно, старшая дочь дала ценный совет:

- Пап! Ты главное не бросай. Потерпи немного. Через несколько дней пройдёт.

Претерпев муки адовы, Поросенов доехал-таки до работы на своей пыточной машине. Спустя пару недель Сева крутил педали, как заправский велогонщик, раз за разом устанавливая личные рекорды. Как нередко случается с неофитами от спорта, Сева озадачился увеличением нагрузок, и купил в «Спортмастере» гантели и домашний турник. Годом позже, прибавившая в весе от малоподвижного образа жизни Ольга, ревниво разглядывая постройневшего мужа, пришла к выводу, что так дальше жить нельзя. «Как бы на веломачо глаз не положили! Не ровён час, уведут мужика прямо из стойла», - невольно залюбовавшись Севиной фигурой, всполошилась супруга.

Ночью она была на удивление настойчива, а поутру огорошила Поросенова заявлением:

- Я тут кое-какие расчёты сделала… Хватит тебе, «Севка-Бурка», как мальчишка, на велике гонять. Забирай машину, а велосипед Сашке отдай.

- А как же ты? – Спросил Сева, но думал в этот момент о себе. Он уже привык к своему теперешнему образу жизни, и не хотел его менять из-за очередной прихоти жены.

- Я себе новую куплю, - сладко потянулась Ольга, - заработала за год.

К неудовольствию Ольги Поросенов вывернулся из расставленных ею сетей. Он переписал машину на дочь, а сам продолжил крутить педали, невзирая на капризы московской погоды. Неделю Ольга обдумывала варианты возвращения свихнувшегося, на её взгляд, на почве спорта мужа в лоно уютного обывательского мирка, и ничего путного не надумав, выделила из своего плотного графика три вечера на занятия в фитнес-клубе. «Если гора не идёт к Магомету… Магомет должен соответствовать…», - решила она.
 
В семью вернулся мир и взаимопонимание. Друзья и знакомые не без зависти поглядывали на перевалившую сорокалетний рубеж пару, переживавшую вторую молодость.

На пике семейной идиллии и произошло с Севой Поросеновым событие, едва не разрушившее его размеренную, без бед, жизнь. Возвращаясь с работы домой, Сева остановился подкачать колесо своего железного напарника. Давно собирался, да всё руки не доходили. Его внимание привлекла бегущая строка на киоске: «Работает с 9.00 до 19.00». На стенке киоска крупными, расположенными вертикально буквами было написано: «Лотереи». Что заставило Севу подойти к окошку противопоказанного ему кармой заведения, он так никогда и не понял. Внутри киоска сидел старичок, ассоциативно напомнивший Севе зицпредседателя Фунта. «А кого же на это «разводилово» ещё можно посадить? – задался вопросом Поросенов, - не отставного же прокурора?». Тем не менее, он купил билет моментальной лотереи, и вернулся к велосипеду. Наваждение так же неожиданно исчезло, как и появилось. Сева недоумённо смотрел на красно-белый прямоугольничек в руке, и не знал, что с ним делать.

Сколько он себя помнил, ему ни разу не довелось ничего выиграть. В школе, даже в беспроигрышной лотерее, устраиваемой девочками в классе на двадцать третье февраля, ему всегда доставался самый никчёмный и нелепый из подарков. В институте, когда ребята сбрасывались на пиво, и ехидно косясь на Севу, предлагали «потянуть на спичках», кого отправить «гонцом», тот молча брал деньги, и шёл в магазин. Он проигрывал споры, в карты, шашки и домино. В лотерее Сева разочаровался ещё в четвертом классе начальной школы. Его закадычный дружок, с которым он и теперь дружит, уже семьями, как-то подбил Поросенова на покупку целой пачки лотерейных билетов. Сева вложил в предприятие все свои сбережения, а в итоге они с другом даже не покрыли расходы. Смирившись со своей участью вечного лоха, Поросенов вытравил из своего сознания всё связанное со всевозможными выигрышами, крепко удерживая добытую упорным трудом синицу в руке, наплевав на халявного журавля в небе и… вот тебе бабка и Юрьев день! – взял, и зачем-то приобщился к этому лохотрону. Досадливо оторвав часть билета по обозначенной линии отрыва, пунктиром отделяющей легковерных граждан от мгновенного счастья, Сева развернул бумажку, и замер, не поверив своим глазам. «Выигрыш пятьдесят тысяч рублей», значилось на листочке. «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда», - всплыл в памяти неоспоримый довод отставного урядника из дворян, Василия Семи-Булатова. Странно, но Поросенов даже расстроился. Тридцать лет он, как чёрт от ладана, шарахался от лотереи, и вдруг, с первого же раза выиграл заметную сумму. Уточнив у старичка, где можно получит выигрыш, Сева незамедлительно отправился по названному адресу.

Всё оказалось не так просто. У Поросенова спросили документы, и взяли билет на экспертизу. Пока он, не находя себе места от захлестнувшей его бури эмоций, мерил шагами пространство перед стойкой администратора (или как там эта должность называется?), его богатое от природы воображение нарисовало массу душераздирающих картин: улыбчивая девушка, забравшая его билет на проверку, уже не улыбаясь, возвращается с двумя дюжими полицейскими. «Это мошенник! Его билет поддельный», - громко говорит она, обличающе указуя на него рукой… камера предварительного заключения, немой укор на лице Ольги: «Как ты мог!», плачущая дочь, сын интересующийся, можно ли, наконец, взять себе велосипед… суд, зона, лесоповал… Сева почувствовал, что находится на грани нервного срыва: «Это конец!». Поросенов стал медленно пятится к выходу, воровато оглядываясь по сторонам.

- Вы куда? – вернувшаяся девица удивлённо уставилась на Севу, - всё в порядке, пройдите в кассу…

Оказавшись на улице, Поросенов ладонью, с подрагивающими пальцами, стёр со лба выступивший пот. Другая его ладонь, казалось, окаменела, сжимая тоненькую стопку пятитысячных и тысячных купюр. «Они мои… они мои…», - как заведённый, твердил Сева.

Немного придя в себя, он стал размышлять, что делать со столь значительной для него суммой. Обычно, относительно большие деньги, в виде зарплаты, находились в его кармане на время не большее, чем занимала дорога от колледжа до дома. Жалкие крохи, утаиваемые от рачительной жены, не в счёт.
 
«Нет, домой он деньги не понесёт! – думал Поросенов, ведя велосипед «в поводу», - дудки! Он честно их выстрадал. Чуть инфаркт не получил, это в рассвете-то лет! Кстати, не мешало бы снять стресс». Сева остановился, и закрутил головой, вы-сматривая соответствующее заведение. Обычно он алкоголем не злоупотреблял. Пиво с друзьями, коньяк по праздникам, но сегодня день особенный. «Может, с этого дня у него другая жизнь начинается!», - по привычке искал оправдание своим действиям Сева.

Пройдя с полквартала, он заметил сияющие неоном в опускающихся сумерках буквы - «РЕСТОРАН». «Значит нам туда дорога, значит нам туда дорога…», - подражая Утёсову пропел повеселевший Поросенов, ускоряя шаг.

За три тысячи рублей (гулять, так гулять!) швейцар согласился присмотреть за велосипедом. Сева разделся в гардеробе, и поднялся в просторный, по своему уютный зал ресторана по ступеням, убранным ковровой дорожкой. Предупредительный метрдотель предложил ему столик. Словно из воздуха, материализовался лощёный официант. Для начала Поросенов заказал двести граммов «Хеннесси», и углубился в изучение меню. От одного названия блюд у Севы началось обильное слюноотделение. Ольга, при всех её достоинствах, кулинарными изысками его не баловала.

В ожидании заказа Сева оприходовал графинчик коньяка, под лимончик. По телу разлилась расслабляющая теплота, мир вокруг виделся безоблачно ясным.
Зал ресторана стал заполняться нарядно одетыми людьми, на эстраду поднялись музыканты.

- Девочек не подсадить? – заговорщицки наклонился над Поросеновым метрдотель.

- Почему бы и нет? Давай! – благодушно махнул рукой захмелевший Сева.

Дальнейшее припоминалось Поросенову какими-то расплывчатыми обрывками. Шампанское, коньяк, снова шампанское, две смеющиеся в голос девицы, немногим старше его дочери, цыганочка с выходом, под одобрительные аплодисменты публики, велосипед, с криком: «Я тебе не джинн, а ты мне не лампа!», запущенный им в витринное стекло, суровые лица полицейских, "обезьянник"…

Проснувшись под утро от холода, в компании каких-то малоприятных людей, по виду, бродяг, Сева с нарастающим ужасом принялся восстанавливать события вчерашнего ве-чера…

Не глядя подписав какие-то бумаги, предоставленные ему краснолицым майором, Поросенов вышел на улицу. Воздух пах прелыми листьями, которые дворники восточного вида сгребали мётлами в кучи. В лёгкой дымке, над городом вставало неяркое солнце.

Прислушавшись, он поплёлся в сторону недальнего шоссе. Настроение было преотвратным. «Как же ещё вчера, до покупки этого чёртового билета, всё было хорошо! - грустно размышлял Сева, -  так случается, что на память вдруг приходят какие-то, казалось бы, незначительные эпизоды из далёкого, и не очень, прошлого, какой-нибудь вечер, проведённый в компании друзей, запах разогретой солнцем травы, прогулка по осеннему парку… На мгновение сердце не больно кольнёт, и неожиданно, как откровение, осознаёшь, что тот момент и был настоящим счастьем, незамеченным, не прочувствованным из-за непреходящих рутинных дел и извечным стремлением чего-то добиться в этой, до обидного короткой жизни. Неприятности того времени видятся вдруг мелкими, несущественными, запоздало пришедшее понимание своевременно не оценённого вызывает щемящую грусть, ненадолго выбивая из привычного ритма. А потом снова всё возвращается на круги своя – дела, погоня за часто ненужными, а нередко и обременительными, благами. «Все — суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем», как справедливо подметил мудрый Соломон. Праздники кончились, начинаются суровые будни. Надо ведь ещё придумать, как перед Ольгой оправдываться».

Отравленный алкоголем мозг отказывался генерировать хоть сколь приемлемые идеи.  Порывшись в карманах, Поросенов наскрёб какую-то мелочь, и присоединился к небольшой толпе граждан, ожидающих на остановке маршрутное такси.


Рецензии