Как то...

  Николай Леонидович стоял на крыльце своей дачурки (кухня, комнатка, кладовка), объятый чувством вселенской тоски. Градусник показывал +7. «А ведь сегодня первое июня, - думал он, еще глубже погружаясь в пучину отчаяния, - В Гренландии наверно теплее. Могли бы ради детей сделать и пятнадцать. Ну, пусть тринадцать... Что за хрень? Весь май шли дожди, в конце апреля выпал снег. Солнце раз в неделю, на полчаса. Что за хрень творится в этом мире? В Москве (он любил смотреть по телику новости) миллионы людей очередями к моему тезке Николе-чудотворцу, а в ответ их накрывает ураганом и заваливает деревьями... Выслали молдавских дипломатов, того и гляди война с Молдавией будет. И с Эстонией. Морковка до сих пор не всходит, рассада даже в теплице посинела – не будет в этом году помидор. Как и в прошлом. И огурцов не будет. В колодце вода стала мутной. А с чего? И опять (он бросил скорбный взгляд на стремительно темнеющий юго-запад) наползают тучи. Значит, опять весь день сидеть в помещении, жечь свет и прожигать дрова. И ждать. Что за хрень?! Где справедливость?»
   Замерзший Николай Леонидович поежился и вошел в домик. Согреться чаем ему не удалось – света не было.
«Все! Пора с этим кончать!» – воскликнул Андреев, и пока не прошел безумный порыв, рванул в кладовку. Там была судорожно найдена толстая веревка.
Далее широким, сильным жестом он смел все находящееся на столе и, топча чашку, электрочайник и солонку, направился к табуретке.
Через минуту все было готово: стол – табуретка – петля. Петля крепилась на крюке, где недавно висел абажур.
«Вот так, - злорадно улыбнулся Николай Леонидович, засовывая голову в шершавую пеньку.
«Прощай, убогий мир...» - выдохнул он и сделал шаг в неизвестность...
Веревка, слегка сдавив Андрееву гортань, порвалась, а сам он обо что-то сильно треснувшись затылком, проснулся.
  ... За широкими, во всю стену окнами бесшумно шумел океан. Лазурь ленивой воды сливалась с лазурью ленивого неба. Белизна песка не переставала удивлять своей белизной. День снова обещал быть томительно жарким – не спасешься ни в бассейне, ни холодным, из холодильника «Ампудраном». Даже если в него бросить льда.
  «Приснится же такая хрень... – зевнул Николай Леонидович, не зная, вставать или еще немного поваляться, - это, наверное, после вчерашнего проигрыша. А сумма-то ничтожная... Или от старусиного рагу? Или элементарно перебрал? Старею потихоньку...»