Арахнофобия

      Вот он, медленно ползет по стене. Маленькое косматое тельце, с зловещим рисунком. И огромные длинные лапки, усеянные волосками. Он медленно поднимается на этих мерзких лапках вверх по стене, к темному углу, где будет сидеть весь день. А ночью он пойдет путешествовать, и, может быть, остановится прямо на твоем лице. Конечно же, он – это паук, самое страшное существо в твоем доме.

      Каждый, кто обладает чувством прекрасного, содрогнется при виде паука. Это воплощение инфернальной симметрии, недоступной человеческому разуму, и оттого необъяснимо пугающей. Неподвижно застыв на стене, раскинув все четыре пары ног в стороны, он заставляет остановиться перед стеной и созерцать это небольшое, но жуткое существо. Твои глаза, не мигая, смотрят на длинные косматые лапки, маленькое тельце и нечто, что у пауков зовется «головогрудь» - там размещены самые страшные их конечности, хватающие несчастных насекомых и не только. Спереди хелицеры – нечто ужасное, главное оружие паука, заканчивающиеся двумя острыми клыками. Они намертво вцепляются в жертву, заражая ее смертельным ядом, растворяющим все внутренности. И уже потом начинается разрывание мертвой добычи, и неторопливое поедание. Весь этот процесс они позволяют увидеть кому угодно, особенно тебе, застывшему у стены, жутко испуганному и, вместе с тем, до смерти любопытному. 

      Ты смотришь на паука, а он на тебя, следя за каждым твоим движением всеми восемью глазами. Ты не решаешься прихлопнуть его, тем более голой рукой, и боишься сдвинуться назад, боясь, что паук почувствует слабость и набросится на тебя. Путь к дверям, открытым, чтобы спасти тебя, закрыт. Конечно, что можно сделать тому, кого отвергли боги еще в глубокой древности. Ведь всем известна история, когда Афина, из зависти, превратила искусную ткачиху Арахну в странное мерзкое существо, вечно ползающее на своих безобразных лапках и плетущее липкую паутину. Вот и стой теперь у стены и думай, что можно сделать с таким могущественным и страшным созданием.
 
      Они повсюду, они рядом с тобой, даже если ты не видишь их присутствия. Они под ногами, за спиной, и, возможно, висят над твоей головой, задевая шевелящимися лапками твои волосы. Ты боишься спустить ноги с дивана, искренне опасаясь, что из под него  выскочит мерзкий волосатый паук и набросится на соблазнительно беззащитные конечности. Сейчас ты застыл перед маленьким пауком, расположившимся на стене, и не подозреваешь, что где-то живут его более страшные собратья.
 
      Представь, что идешь по цветущему летнему лесу. Мягкий мох пружинит под тобой, а густые листья деревьев закрывают тебе от солнца. И не только тебя: здесь множество существ, тоже прячущихся от света. Во мху, под ногами, быстро ползают серые существа. В мрачной тишине, среди опавшей листвы, можно услышать быстрое шуршание миллионов этих прячущихся существ. Самые смелые заползают на твои ноги. Теперь ты видишь их крепкое, ворсистое тельце, и восемь длинных мощных лапок; постоянно напряженные, они готовы в любой миг отскочить неизвестно куда. Возможно, прямиком на твою руку. Это волчьи пауки – кое-кто пострашнее, чем то, что появилось у тебя на стене. Они рыскают по земле, полностью сливаясь с мертвыми листьями; кажется, что двигаются сами листья. Заметив жуков или кузнечиков, волчий паук молниеносно наскакивает на жертву, сразу же обездвиживая укусами, и раздирая на куски передними лапками. Еще более жуткая только что разрешившаяся самка, таскающая на своей спине свое потомство. Она переползает через тебя, и на ней видны крохотные паучки, будущие свирепые охотники, охотники павшей листвы.

      А вот душные, вечно влажные тропические леса. Под сгнившими от стоячей воды деревьями медленно бродят огромные, мохнатые пауки-птицееды. Под упавшим стволом, среди сгнивших листьев в мокром иле прячется ярко-синий гигант. В тени он смотрится необычно, и сильно выделяется на фоне тусклых мертвых листьев. Вот из листвы появился большой сверчок; медленно ковыляя, он оказывается прямо перед ярким гигантом. В следующий миг гигант одним движением хватает сверчка, утаскивая поглубже в свое мертвое убежище. Синий гигант совсем не одинок в страшном лесу: повсюду, в древесных дуплах, в глубоких норах прячутся другие гигантские пауки, пугающие своими размерами и питанием. Один, бархатно-черный, тащит в нору ящерицу, а другой, жуткий титан с косматыми лапками, похожими на пальцы, терзает мощными клыками мышь, еще трепещущую в лапах паука. А где-то глубоко под землей, в темной норе или в непролазных зарослях, отсиживается самый ужасный паук, поджидающий именно тебя.

      Но есть еще кое-кто пострашнее, он страшнее этих цветастых гигантов; по сравнению с ним твой новый друг на стене кажется совсем крошечным и безобидным. В австралийской чаще хрупкие ветви скреплены огромной, толстой паутиной. Сухой жаркий ветер застревает в паутине, даже не оторвав ни одной нити. В лучах заходящего солнца заросли паутины светятся золотом, почему-то отталкивающим; хочется бежать от золотых кружев, развешанных среди высохших кустарников. Никто не видит, что посреди паутины неподвижно висит нечто, заслоненное солнечным светом. Невероятных размеров паук-нефила, с ужасающе-красивым пятнистым брюшком и кроваво-красными лапками, даже не думает никуда убегать – он прячется в свете, невидимый среди золотой паутины. Он не серый и не косматый, как жители залитых тропиков; раскинув в стороны длиннющие лапки, грозно загнутые, как крючья, нефила терпеливо ждет своих жертв, позарившихся на опасное золото. И добыча его не сверчки, и даже не мыши, а кое-что получше. Кружевная паутина содрогнулась – в ней застряла яркая птица; пытаясь выбраться, она все сильнее запутывается и привлекает внимание нефилы. Паук медленно подбирается к птице, кусая ее и опутывая золотой паутиной. После долгого обеда он на долгие месяцы застынет в своих кружевах, напоминая о себе крючьями лапок.

      Вот кого, я думаю, тебе нужно бояться. Малыш на стене, уютно там расположившийся, после столь жутких созданий далеких стран кажется не таким уж и страшным, и тем более не опасным. Кстати, пишу я это, взобравшись с ногами на диван – прямо перед моими глазами на паутинке спустился крохотный домовой паучок, пришедший испытать мои нервы. Так что можешь забыть обо всем, что я написал, ведь даже самый маленький паук страшен, как и самый огромный и опасный, и в этом я полностью уверен.