Пробежка

Ирина вышла в коридор. Бенджамин, молодой породистый сеттер, уже стоял там с поводком в зубах и с укором смотрел на хозяйку.
- Бен, ну что ты смотришь? Уже идём. Но я же не могу без телефона. Иди, ищи.
Пёс аккуратно выпустил поводок на пол, побежал на кухню и через две секунды Ирина услышала нетерпеливый короткий "гав". Она пошла в кухню. Бен стоял и молча смотрел на подоконник, как будто боясь, что телефон сбежит и гулянка опять задержится.
- Вот, а почему раньше молчал?
Пёс недоумённо посмотрел на хозяйку.
- Ладно, молодец, молодец! - Ирина потрепала пса за загривок. - Всё, идём.
Пёс поскакал в коридор, поднял поводок и опять преданно замер у двери. Один лишь хвост предательски выдавал внутреннее состояние пса. Ирина накинула лёгкую куртку, надела кроссовки, поёрзала ногами, чтобы ногам было удобно, взяла ключи, телефон, вставила наушники и скомандовала псу:
- Вперёд, мой друг! Нас, как всегда, ждут великие дела!
Великие дела подразумевали десятикилометровую пробежку по дорожкам для Ирины и полуторную дистанцию для Бенджамина по пересечённой местности. Они вышли из подъезда, прошли дворами, перешли улицу и оказались в парке. Ирина отстегнула пса и каждый из них занялся своим делом: Ирина - традиционным бегом, а Бенджамин - обследованием и помечанием территории, а также культурным общением с другими представителями его вида.
Ирина выбрала любимый плейлист с De-Phazz на телефоне и побежала. Бенджамин гавкнул Ирине, сообщая на всякий случай, что он будет близко, припал носом к земле и, предоставленный сам себе, скрылся, как Чингачгук, в кустах. Он прекрасно знал маршрут и бегал по лесу, периодически выбегая на дорожку, чтобы проверить хозяйку, и потом ныряя обратно в кусты, в мир запахов и новых приключений. Бенджамин рыскал по траве и кустам, где-то сокращая расстояние, чтобы успеть за Ириной, проверял свежие следы, метил, как положено, территорию и шугал птиц в траве. Его не надо было контролировать и Ирина под небыстрый, тягучий ритм De-Phazz и глубокий, бархатный голос солистки, быстро ушла в свои мысли. На первом треке она бежала вполсилы, давая организму время перейти на новый уровень и уже на второй композиции прибавила скорость и вышла на "рабочий" ритм.
"Хорошая погода сегодня, - думала она, - надо будет, если продержится, с Галкой съездить в Суздаль. Давно же хотели... Эх, хотелки наши. Что только мы не хотели... Суздаль, Углич, Золотое кольцо, Байкал, Алтай... Но почему-то всё по загранкам. На Бали проще слетать... Ничего, и туда съездим. Красиво, говорят. И страну свою надо знать..."
- Что, Бенджамин? Всё в порядке? Давай, давай, гуляй! - сказала Ирина на бегу Бенджамину, выскочившему из кустов для проверки. Пёс махнул хвостом и исчез.
"Надо Сашке позвонить, что-то шерсть стала лезть у Бена. Витаминов, может, подавать? Или съездить сразу? Заодно посидим, поболтаем. Он вино хорошее обещал достать. Тогда рыбки надо будет купить и ещё чего-нибудь. Ладно, решим... Так, кто там ещё?"
- Да, слушаю... А, Алён, привет!.. Бегаю... Ничего, давай... Нет, его выставлять мы не будем... Ну мало ли что... Ну и что, что звонил?.. Алён, радость моя, с Арсеном я сама поговорю, если они такие дружбаны... Давай потом, дай побегать... Да, пока!
"Ох, уж этот Пуговкин! Везде пролезет! Но только не через меня. Фотограф от сохи... Как такие умудряются?.. Хотя, и его можно понять. Признания все хотят... Интересно, если экшн-камеру на соху поставить... Вообще, кто-то пашет ещё сохой? Старообрядцы, может быть... Кстати, надо будет запланировать что-то подобное, тема интересная... Точно, съездим с Галкой, присмотрим места, поговорим с местными..."

Погода и правда стояла хорошая - июль, солнечно, но не жарко, с лёгким ветерком. Ирина бежала и набрасывала в уме план выставки, вспоминала фотографов и колоритные места, где можно было бы и самой поснимать. Вспомнила, как ещё в институте осенью в выходные ездила по монастырям, отсняла килограмм пленки. Тогда она начала фотографировать общие планы монастырей, старые фрески, монахов, но потом незаметно для себя ушла от закономерного и ожидаемого подхода и фоток монахов на фоне свечек, икон и куполов и зыбкого или зеркального отражения монастырей в воде. В первый же день Ирина начала "подлавливать" монахов на природе. Кто-то кормил синиц хлебными крошками, кто-то сидел с удочкой на реке, кого-то она застала собирающим грибы. Фотографии получились свежими, необычными и несколько раз даже участвовали в конкурсе в институте. Занятая воспоминаниями, Ирина пробежала круг и пошла на второй. Дорожка здесь делала крутой поворот и продолжала плутать среди деревьев. Ирина повернула и вдруг увидела метрах в двадцати после поворота чужого пса. Она не боялась собак, но пёс появился неожиданно, поэтому Ирина немного притормозила и даже перешла на шаг, присматриваясь к нему. К тому же пёс был большой и взрослый, если даже не сказать старый. Он стоял на краю дорожки и внимательно смотрел на Ирину, как будто слышал, как она бежала, и уже ждал. Повидавшие много в своей жизни глаза смотрели ясно и прямо и Ирина заметила в них что-то, что не видела в глазах других собак. Ирина остановилась перед псом и тоже взглянула прямо ему в глаза, пытаясь понять, что же особенного было в них. Пёс не отвел взгляда и с полминуты они изучали друг друга.
- Привет, Бродяга! - наконец сказала Ирина, прервав молчание.
Пёс, как и следовало ожидать, ничего не ответил. Возможно, он думал, как ответить, но в этот момент Бенджамин, привлечённый голосом хозяйки, выскочил из кустов и остановился, как вкопанный, между Ириной и псом. Он бросил быстрый взгляд на хозяйку, угадывая, не угрожает ли ей что-нибудь, и потом повернулся к бродячему псу. Бродяга даже не пошевелился, но Ирине показалось, что взгляд Бродяги потускнел. Бенджамин же, вытянув шею и втянув воздух, начал знакомство с чужим. Определив по каким-то своим собачьим признакам, что чужой пёс не враг, Бенджамин вильнул хвостом и подошёл поближе. Бродяга не выказал никаких эмоций, лишь пару раз нюхнув воздух и то больше для вида. Бенджамин решил, что уже пора переходить к играм, завилял хвостом и гавкнул, призывая чужака к ответным веселым действиям. Чужак никак не отреагировал на приглашение и, нехотя повернув на несколько секунд голову в сторону Бенджамина, перевёл взгляд обратно на Ирину и опять посмотрел ей прямо в глаза долгим взглядом. Ирина поймала себя на мысли, что ей трудно сдержать этот взгляд, и она попыталась понять, что её удивило и привлекло в этом взгляде. В нём было какое-то спокойное и мудрое ожидание. Пёс ничего не просил у Ирины. Он просто ждал и она не могла понять, чего. Бенджамин сделал несколько кругов вокруг пса и, убедившись, что игр не дождётся, убежал дальше. Ирина тоже поняла, что ей пора и сказала:
- Ну, пока, Бродяга! Встретимся ещё?
Ирина включила музыку и шагов через двадцать обернулась на ходу. Пёс стоял всё там же и смотрел ей вслед. Ирины помахала ему рукой и побежала дальше. Весь круг её не покидали мысли про пса и, приближаясь к тому месту, где она встретила его, Ирина почувствовала волнение от желания вновь увидеть его глаза. Но пса на месте не было. Ирина пробежала свою десятку и вернулась домой. Бенджамин был уставший и довольный.
- Ну как, Бен, ты набегался, приятель? Перекусим?
Ирина навалила ему корма, налила воды и вспомнила пса в парке. Она села за стол, посмотрела в окно, размышляя о встрече, но тут ей позвонила подруга, они разговорились, потом Ирина занялась обедом и забыла про одинокого пса.
Но в следующую пробежку Ирина взяла из холодильника кусок мяса, завернула его в пакет и положила в карман. На недоуменный взгляд Бенджамина Ирина ответила:
- Так надо, Бен. Потом поймёшь.
Она угадала - пёс сидел на дорожке, в том же месте. По его взгляду она поняла, что он ждал её. Она подбежала, достала кусок мяса и положила перед ним.
- Ешь, Бродяга. Это тебе.
Пёс посмотрел на мясо, понюхал, но не притронулся к нему. Он поднял голову и опять посмотрел на Ирину своим странным взглядом.
- Ну, как хочешь. Дело твоё, - сказала Ирина, пряча пакет в карман. - Пока!
Ирина включила музыку и побежала дальше. Сделав круг, она не обнаружила на том месте ни пса, ни мяса. "Гордый, однако. Ладно, договоримся", - подумала Ирина с улыбкой и продолжила пробежку.
В следущие три недели Бродяга ещё несколько раз встречал Ирину и Бенджамина на одном и том же месте. Бенджамин подскакивал к нему, заигрывая, как со старым знакомым, но пожилой пёс каждый раз встречал его полным спокойствием и общался глазами только с Ириной. Бенджамина он удостаивал только беглым взглядом, говорящим:
- Эх, приятель, не видал ты жизни. И еды тебе хватает и живёшь ты дома в тепле, и хозяйка, небось, играет с тобой... Ладно, прыгай, пока молодой. Веселись. У каждого своя судьба. Уж как сложилась у кого как, тот так и живёт своей жизнью. Я своей тебе не желаю.
Ирине же он смотрел прямо в глаза. Он не просил ни еды, ни питья, ни ласки. Он принимал мясо, которое оставляла ему Ирина, не притрагивался к нему в её присутствии, но взгляд его теплел. Ирина бежала дальше, провожаемая его взглядом, и на следующем кругу пса уже не было. Мясо исчезало тоже. Каждый раз Ирина смотрела Бродяге в глаза, пытаясь проникнуть ему в душу и в один прекрасный день ей показалось, что она поняла. В этом странном, почти человеческом взгляде было только одно - желание понимания. Перед каждой пробежкой Ирине приходила мысль сфоткать пса, но каждый раз, видя его глаза, она отбрасывала её. Что-то останавливало её от простого и привычного движения достать телефон и щелкнуть бродячего пса. Она делала это десятки раз, и в Москве, и по России и даже за границей. Но почему-то именно этот старый, потрёпанный пёс выбивался из общего ряда сотен бездомных собак. Каждый раз Ирине казалось, что она унизит его этой фотографией.

Так прошёл месяц. Ирина по-прежнему бегала свою положенную десятку, меняя только музыкальное сопровождение. Бенджамин с рвением, достойным открывателей Антарктиды, исследовал парк вдоль и поперёк. Но однажды, в очередной выход в парк Ирина не стала брать с собой мяса. Добежав до пса, стоявшего, как всегда, на своём месте, она остановилась, сняла наушники и сказала, уперев руки в бока:
- Ну что, пойдёшь со мной?
Бродяга не понял её вопроса, но по интонации и отсутствию мяса угадал, что что-то изменилось в обычном течении вещей. Он внимательно смотрел на Ирину. Он не знал, что нужно было от него этой женщине с красивой прической и приятным запахом домашней еды и каких-то цветов, но был уже достаточно опытен, чтобы осознавать отсутствие опасности и поэтому повернул голову набок, терпеливо ожидая разъясняющего продолжения. Ирина, улыбаясь, тоже смотрела на пса изучающе, а потом, подмигнув, спросила:
- Ну что, долго думать будешь? А, Бродяга?
Ирина легонько мотнула головой в сторону, зовя пса за собой, развернулась и пошла. Потом, не останавливаясь, обернулась назад, бросила взгляд на Бродягу и повторила приглашение движением головы. Бродяга раньше уже видел этот кивок у людей. Он не понимал языка людей, но шестым чувством понял - это было Приглашение. Он встал, огляделся по сторонам, чтобы убедиться, не относилось ли это приглашение к кому-то другому, и не торопясь, зашагал вслед за женщиной. Он не знал, но чувствовал, что она не причинит зла. Обычно он старался не контактировать с людьми. Он уже знал по своему горькому опыту, что люди бывают разные. Собаки - они все предсказуемы. Они либо друзья, либо враги. И это становится понятно сразу - по запаху, глазам, по походке, по позе... А двуногие - сложные существа. Они могут притворяться друзьями и даже дать еды, но потом сделать очень больно. Поэтому Бродяга держался подальше от людей. Так уж сложилось, что он никогда не жил с людьми, не спал в квартире или в доме, пусть даже на полу. И даже в уличной конуре он не жил. Он всегда был по другую сторону забора. Он никогда не знал, что делают собаки с той стороны дверей, ворот, окон. Он лишь иногда видел на балконах и в окнах их сытые морды и мордашки, а когда их выводили гулять - ещё и гладкую, ухоженную шерсть и красивые ошейники. Зимой у некоторых ещё добавлялись разноцветные тёплые комбинезоны и даже варежки на лапах. Он никогда не знал, что едят домашние собаки, но чувствовал этот вкусный запах другой, домашней еды - свежего мяса, косточек, какого-то корма, - от которого сводило челюсти и поджимало брюхо. Когда он подходил поближе к высоким заборам, откуда периодически шёл манящий запах, с той стороны его встречали только злобный оскал в узкой щели под воротами и захлебывающийся лай. И чем меньше была собака, тем неистовее был лай. Особенно злобствовали самые маленькие шавки, лезшие из шкуры, только чтобы продемонстрировать принадлежность домашней касте и значимость своей жалкой суетливой карликовой тушки. Бродяге всегда было странно это видеть. "Что им не хватает?" - думал он. "У вас все есть - дом, тепло, еда... Вас даже гладят ваши хозяева. Играют с вами. Что вам ещё нужно? Почему же вы такие злые?". Бродяга никогда не отвечал на их истошный лай, он отворачивался и уходил прочь. И вот теперь эта приятная женщина зовёт его. Куда? Она опять даст ему мяса? Или она зовёт его домой? К себе домой? Ему показалось, что там, где живёт эта женщина, ему понравится.
Они подошли к подъезду, впереди Ирина и Бенджамин, чуть поодаль - Бродяга. Ирина открыла дверь подъезда и, пропустив Бенджамина, обернулась на Бродягу, недвусмысленно давая понять, что ждут именно его. Бродяга же остановился и всмотрелся вглубь подъезда. С первого взгляда там было не страшно. Стеклянные окна до пола на входе позволяли видеть внутри светлые стены, лестницу, горшки с цветами и пару колясок, стоявших у стены. Бродяга не то, чтобы сомневался - он прислушивался к своим ощущениям. Судьба один раз уже завела его в дом. Несколько лет назад какой-то человек на рынке дал ему кусок колбасы на улице и позвал с собой. Бродяга пошел за ним, потому что в руке у того человека был свёрток с ещё большим куском и Бродяга очень надеялся, что этот кусок тоже предназначался ему. Бродяга вошёл за ним в подъезд и поднялся на первый этаж. Человек открыл дверь квартиры и показал Бродяге, что тот может проходить. Бродяга остановился, принюхался к воздуху, шедшему из темноты и ему стало жутко. Он услышал запах собак, многих собак и вместе с этим запахом в него вошёл непонятный ужас. Он почувствовал, как у него почему-то слабеют и подгибаются лапы, и в этот момент открылась дверь подъезда и вошла женщина. Скользя когтями по кафелю, Бродяга рванул к выходу, напугал до смерти входившую женщину и успел выскочить на улицу до закрытия двери. Не оглядываясь ни на подъезд, ни на прохожих, ни даже на попадавшихся на пути собак и кошек, Бродяга бежал, сворачивая наобум в подворотни и перебегая улицы, пока не почувствовал, что он в безопасности и противное ощущение в животе и лапах не ушло. Сердце успокоилось гораздо позже. Больше он не появлялся ни на рынке, ни у того дома и вообще обходил тот район стороной. Поэтому сейчас он остановился перед открытой дверью и напрягся. Он всматривался и внюхивался в пространство открытого подъезда, но ничего неприятного не почувствовал. Он посмотрел Ирине и Бенджамину в глаза, выискивая подвох, но Ирина смотрела прямо и улыбалась, а Бенджамин был сам в недоумении и тоже искал у неё ответа. Бродяга вошёл в подъезд и дверь закрылась, отрезая возможность к бегству. Ирина с Бенджамином привычно поднялись к лифту и Бродяга последовал за ними. Когда двери лифта открылись, первым забежал в лифт Бенджамин, как будто проверяя безопасность и сообщая остальным, что всё в порядке. Следом зашла Ирина и они опять уставились на Бродягу, давая понять, что раз уж он зашёл в подъезд, то не логично останавливаться тут и размышлять о чём-то. Бродяга зашёл в лифт, двери закрылись, лифт дернулся и поехал. От неожиданности Бродяга присел и начал озираться в поисках выхода, но такового не было, а Ирина и Бенджамин стояли абсолютно спокойно и Бродяге ничего не оставалось, как последовать их примеру. Когда лифт остановился и двери открылись, Бродяге уже не надо было особое приглашение - он быстро вышел вслед за Ириной и Бенджамином, рассудив, что ему безопаснее будет с ними, чем одному в гудящей движущейся коробке. Ирина открыла дверь в квартиру, они с Бенджамином вошли и на сей раз даже не оглянулись. Бенджамин побежал на кухню пить, а Ирина, бросив поводок в угол и скинув кроссовки и куртку, тоже пошла в кухню. Бродяга остался один перед открытой дверью. Он предельно навострил уши и нос, пригнул голову и опять принюхался к запахам, идущим из глубины жилища. Пахло вкусно, по-домашнему, какой-то незнакомой едой, Ириной и Бенджамином. Было тихо, за исключением доносившихся с кухни приглушенных звуков мягких шагов Ирины, хлопков дверцами и поглощения воды Бенджамином. Бродяга прислушался к внутренним сигналам, но и внутри было спокойно. Наконец, он услышал голос Ирины, хозяйничавшей на кухне:
- Бродяга, да заходи уже, не стесняйся. Хватит кочевряжиться. Никто тебя здесь не обидит.
Бродяга подождал ещё немного на лестничной клетке, ожидая, когда появится Ирина и позовёт его более понятным способом. Но Ирина, похоже, и не собиралась возвращаться и повторять приглашение. Она, как нарочно, занялась своими делами и торчала на своей кухне, потом пошла в ванную и открыла воду. Стоять перед открытой дверью было глупо. Бродяга шагнул в квартиру и после пары шагов ему открылся вид на кухню. Бенджамин, нахлебавшись вволю воды, перешёл к еде и, повернув на несколько секунд голову на его появление, вновь продолжил свой обед. Вода в ванной перестала течь, оттуда вышла Ирина и, увидев вошедшего Бродягу, направилась к нему.
- А, Вы соизволили всё-таки войти, барон? - сказала Ирина немного насмешливым тоном. - Вот и молодец, Бродяга! Дай-ка дверь закрою, подвинься. Нечего уже нараспашку её держать. Мы больше никого не ждём.
Она захлопнула дверь, забрав у Бродяги последнюю возможность повернуть назад.
- Пойдём, я тебе вкусненького дам, - сказала Ирина как ни в чем ни бывало. - Бенджамин, поделишься?
Бенджамин ничего не ответил, поскольку был занят едой. Ирина открыла шкаф, погремела там посудой и достала миску. Поставив её на пол в другом углу от Бенджамина, она положила туда кусок мяса, показала рукой на миску и сказала:
- Присоединяйтесь, барон. Вы не будете против, если я составлю вам компанию, но чуть позже? Мне надо в душ. Разберётесь тут без меня?
Бродяга подошёл к миске и понюхал мясо. Мясо было свежее, аппетитное. Нечасто ему доставалось такое, да ещё таким куском. Он опять посмотрел на Ирину и вдруг понял, что что-то изменилось. Произошло что-то важное в его жизни, чего он ещё не осознал. И он впервые сунул морду в руку стоявшей рядом Ирины и понюхав её, лизнул. И Ирина, не отдёрнув руку, впервые погладила его по лбу и загривку.
- Ешь, родной, ешь. Всё будет хорошо, - сказала Ирина уже другим голосом, смотря прямо в глаза Бродяге. - Всё будет хорошо...